останься до утра

      Рациональность Сынмина не позволяет ему скакать от радости за день до восемнадцатилетия. Более того, он недоволен: надо просыпаться в чужом доме, быть другим человеком целый день, тот самый день, который он мог потратить на что-то более полезное.       Ким как бы презирает всю эту систему соулмейтов. Он безумно рад за своих друзей, которые действительно находят вторую половинку и живут душа в душу, но… Кто, черт побери, позволил тебе, судьба, решать, какой человек ему нужен? Это мог оказаться тот ублюдок, который пытается задирать тебя в школе, или же человек абсолютно другой национальности. И это парня максимально не устраивало — он волен сам выбирать, что ему действительно нужно в этой жизни.       Он половину дня драит свою и без того чистую съёмную квартиру, чтобы не пасть лицом перед незнакомым человеком, клеит стикеры с подсказками на всякий случай на двух языках (корейский и английский) и пишет Феликсу, чтобы тот даже не смел приходить. Он слишком много знает о Киме и вряд ли удержится от увеселительных историй.       Ложится с мыслью, что не хочет завтрашний день. Он повторяет несколько раз в голове свой номер телефона, чтобы не забыть его от растерянности, смотрит на часы, которые показывают без пятнадцати полночь, и закрывает глаза.       Сынмин понимает, что его убеждения по поводу его соулмейта были правильными, когда на утром рядом с собой обнаруживает не совсем одетого парня. Спасибо хоть трусы есть… Парень был худощавым, длинным. Лицо было плохо видно, лишь пухлые губы. Тот закинул на него все конечности и, кажется, пускал слюни на темную футболку. Вероятно, это и стало последней каплей.       — Ёбушки-воробушки, Бин, ты какого хрена творишь? — болезненно стонет парень с пола, которого только что скинули с кровати.       Сынмин принял оборонительную позицию. Ну, если можно так назвать прятки под одеяло с головой. Он всеми словами проклинал у себя в голове своего соулмейта, ведь уже увидел невероятный беспорядок: по всей комнате валялась одежда, бутылки из-под пива, пустые пачки от полуфабрикатов… Ким готов простить человека в постели, но не этот беспорядок.       — Ты перепил вчера и забыл, кто я такой? — прыскает со своей же шутки незнакомец, садясь и внимательно смотря в ответ. — Хван Хёнджин, твой самый лучший друг, которому ты должен денег. — Тот широко улыбается, и, несмотря его на взлохмаченный вид, это цепляет Кима. — Чанбин? — Тот понимает, что что-то не так, когда не наблюдает никакой реакции.       Сынмин же думает. Это лучший друг, что уже неплохо. И его соулмейта зовут Чанбин. Отвратительное имя, если честно.       — Я не Чанбин, — прямо решает сказать парень, что вызывает лишь смех у собеседника.       — Лол, тебе правда настолько память отшибло? — Тот неуклюже встает с пола и чешет русую макушку, растерянно оглядываясь. — Где ж футболка?..       Сынмин закатывает глаза на такое, но не возмущается, ведь поверить трудно.       — Я правда не Чанбин, — говорит он, снимая одеяло и осторожно вставая с кровати, чтобы не наступить на мусор. Он заметил заинтересованный взгляд Хвана и вздохнул. — Я Ким Сынмин. Мне сегодня исполнилось восемнадцать и сработала чертова абракадабра соулмейтов. — Он закатывает глаза и подходит к зеркалу, чтобы осмотреть то чудо, что зовётся его соулом.       Теперь Хёнджин выглядит взволнованным, что видно в отражении зеркала. Хотя Ким не обращает особого внимания на попытки того прибрать весь срач — ему интересна внешность его предназначеного. И… Такое себе, если честно. Сынмин знает себя: в реальной жизни он даже не взглянул бы на этого жуткого коротышку. Тот симпатичный, накачанный, руки-базуки и все дела, но… В его вкусе скорее тот, что носится за спиной, что-то лепечет и путается в собственных конечностях.       — С-сынмин, да? — тормозит он рядом и внимательно смотрит на лицо друга, но по взгляду видит совсем другого человека. Так странно, так непривычно, он в такой растерянности… И ещё выпить решили так неудачно вчера. — Это не то, что ты подумал.       Ким тихо хмыкает на такое заявление, чувствует лёгкую головную боль (очень странно, что просто лёгкую, ведь судя по бутылкам вокруг…) и приподнимает брови, мол, а что я должен был подумать?       — Вы вчера повеселились тут, да… — тянет он, усмехнувшись, и ногой демонстративно поднимает с пола пустую пачку чипсов. — Так всегда?       — Нет! — поспешно заверяет Хван, а потом выдыхает. — Так не вовремя, а… Мы просто вчера отмечали успешное выступление Бина и были не в состоянии все тут убрать. Он на самом деле не такой, он…       Сынмин прерывает его, положив руку ему на губы. Он обычно так Феликса останавливает, и раз уж он сейчас в теле другого, кто явно старше, может себе позволить, да.       — Предлагаю рассказать мне о моем соулмейте за чашкой чая и, скорее всего, таблеткой обезболивающего.       Он на удивление спокоен. Да, его бесит его соулмейт уже заранее, но все же было любопытно, что ему там судьба подбросила. Вкус у нее, очевидно, отвратительный, но дать шанс ему стоило.       Где-то с час Ким на кухне слушает хвалебные оды и, если честно, больше половины пропускает мимо ушей. Бессмысленный поток информации, ведь друг-то явно будет пытаться его в лучшем свете выставить (закроем глаза на Феликса). Он тяжело вздыхает, смотря на чаинки в чашке, иногда тыкает в бицепсы и немного удивляется, что они не буп, как обычно, а крепкие. Но вскоре нервы все же сдают.       — Хорошо, хорошо, я понял. — Сынмин прерывает интересный рассказ про то, как Со недавно снял котенка с дерева, а запускает руку в волосы скорее по привычке. — А теперь по основному: живет один, есть студия, где записывает песни…       — Да, он SpearB, — согласно кивает уже одетый Хван и наблюдает с легким подозрением, как не-Чанбин листает фото за фото в телефоне.       В телефоне Со, пароль которого разгадал за пару минут. Разве такое не вызовет подозрение? Останавливало лишь то, что Ким начал говорить о справедливости, ведь пароль со своего телефона он вообще снял (и удалил все, что могло показаться компроматом, но это старшему знать не обязательно).       Парень, который в момент забил его ник в интернете и уже пролистал информацию об этой, как оказалось, небезызвестной личности, приподнимает одну бровь. Сынмин не интересовался подобным жанром музыки, дэй6 форева, так что все данные о карьере пролистал, а вот на описании внешности и общей маленькой биографии притормозил.       — Копье? Да скорее уж стрелочка… — тянет озадаченно именинник. Так вот почему все под таким странным углом…       Хван на это выпускает растерянный смешок:       — Очень странно слышать это от тела Чанбина. — Тот ерошит волосы, вставая и потягиваясь. — Не советую так никогда говорить при Бине, это… Больная тема? — Он подхватывает грязную посуду и идет к мойке.       — А то что? Коленки отгрызет? — фыркает Ким, возвращаясь к просмотру галереи и замечая папку с тупыми мемами. Как интеллектуально и по-взрослому…       И да, возможно Сынмин искал, к чему придраться, противясь воле судьбы, он даже не отрицал этого.

***

      Спустя время Ким узнал район, где живёт его соул (что было не так далеко от его), для того, чтобы избегать это место. Он выпытал, где тот обычно бывает, у его «подружки», тоже чтобы наверняка. Перестраховываться так полностью.       А еще за день Сынмин, можно сказать, раскопал все грязное бельишко: нашел детские неловкие фотки, с которых смеялся больше Хван, лепеча про компромат, также нашел заначку в виде хорошей бутылки виски. И… Все?       — Он же хоть какая-то, но знаменитость. В определённых узких кругах. У него же должно быть что-то такое… Травка под матрасом, лама на балконе… — растерянно тянет младший, заваливаясь на кровать, а рядом подсаживается Хёнджин, тягающий чипсы из пачки.       — Впервые вижу человека, который настолько яро ищет недостатки в своем соулмейте, да и вообще их ищет, а не пытается сделать день памятным, что ли.       Он пожимает плечами, ловит скептический взгляд, а потом вжимает голову в плечи, когда у него выхватили пачку из рук.       — Не ешь в кровати, крошки же будут, — возмущается Сынмин, откладывая пачку на стол, а потом снова укладывается и прикрывает глаза. — Я не признаю, что кто-то за меня может выбрать человека, который мне подходит.       — Но это ведь удобно! Ты не мучаешься от безответной любви, человек подбирается такой, чтобы дополнить все, что есть в тебе. Это… Классно!       — Это ты пересмотрел любовных фильмов, хён, — усмехается Ким, слегка насмешливо глянув на того. — У тебя есть соулмейт?       — Нет, пока еще не просыпался никем, кроме как неотразимым мной.         Тот неловко позирует на кровати, показывая себя во всей красе, за что в итоге получает подушкой в лицо. Младший пытается быть серьезным, но смеха все равно сдержать не может.       — Дурной ты, хён.       — А ты слишком педант и рационалист. Чанбин разбавит в тебе эти черты. Просто не спеши судить по тому, что видишь тут. Дай ему шанс. Он тебя долго ждал. — Голос под конец какой-то грустный, а Сынмин кидает взгляд внимательный, ведь странно было такое слышать.       — Ждал?       — Ну да. Он боялся, что ты умер до совершеннолетия, ведь разница-то неплохая… Шесть лет.       Ким неопределенно ведет плечами. Внутри что-то мешает из-за этого вдохнуть полной грудью, ведь он, казалось, в полной мере осознал его тоску. Ведь как бы он не противится, все же грустно осознавать, что ты можешь быть никому не предназначен.       Но это еще не значит, что его надо лишать права выбора.       Чувства после разговора смешанные, и Ким только ждет, чтобы этот день побыстрее закончился. Он хочет домой и хочет дальше жить своей спокойной, спланированной жизнью, в которую соулмейт, да и отношения (на первое время), никак не вписывались.

***

      Приятно открывать глаза и осознавать, что ты снова в своем теле. Что над головой потолок родной комнаты, что в воздухе витает родной лавандовый запах, что эта ерунда с соулмейтами закончилась.       Но не очень приятно, когда тебя в заслуженный выходной после выматывающего дня будят громкими стуками в дверь. Сынмин поворачивает голову налево, где в углу стоит бейсбольная бита, направо, где приличная стопка учебников и канцелярский нож, и все же вспоминает, что он пацифист.       Если игнорировать проблему, она уйдет. Ким никогда не руководствовался этим принципом, но очень надеялся на счастливый случай. Но судьба или кто там его все же не очень любит, ведь стуки не прекращаются и это начинает раздражать.       — Да ну кто такой умный там? — возмущается парень, прямо в одеяле босыми ногами (ведь кто-то забыл поставить тапочки на их законное место) топает в коридор, где открывает дверь, даже не глянув в глазок.       Зря. Иначе бы вообще не открыл. Трупиком бы притворился, оружием пригрозил, которого у него нет, или что-то такое.       Но не ловил бы флэшбеки со вчерашнего дня в виде парня из зеркала. Хотя Чанбин за порогом вполне реальный. И, кажется, злой? Упс.       — У меня нет для тебя заданий, юный хоббит, до свидания, — пытается слиться Ким, ненавязчиво прикрывая дверь, но мешает нога. Нога еще более злого хоббита.       — А мы все шутки шутим, — хмыкает Бин, проходя внутрь. — Вчера стрелочка, сегодня хоббит. Что завтра придумаешь?       Хван — стукач, Сынмин в ловушке, ведь Со наступает на одеяло (в обуви, зараза!), в которое кутался парень, и ходу дальше не дает. Убежать возможность была, но любопытство пересиливало: что тот вообще от него хочет?       — Мне не понадобится, ведь завтра мы не увидимся. И потом. Не понимаю, что ты вообще тут забыл. — Ким отводит взгляд, когда тот подходит довольно близко, и с носом прячется в одеяле.       Старший окидывает его взглядом и хмыкает, мотая головой. Еще вчера проснувшись в чужой квартире, он понял, какой упрямец ему попался. Повсюду стикеры с указаниями, то не трогай, то не разбей. Тому не звони, дверь Феликсу не открывай. Он, конечно же, не послушался, и теперь прекрасно знал про отношение младшего к их связи. И, если честно, было даже обидно, что только он придаёт этому большое значение.        — Стикер «не ищи меня» прямо на лбу? Правда? — Он хмыкает, смотря прямо тому в глаза (как еще на носочки не встал для этого). — Хотя и правда не ждал бы, если бы заранее знал, что мне попадётся ироничный мальчишка с манией контроля.       Сынмин пыхтит возмущенно из-под одеяла, но даже не находит слов, чтобы с этим поспорить. Он все же решает вылезти из кокона, чтобы уйти, но Чанбин перехватывает одеяло за края и притягивает к себе близко, непозволительно близко.       — Да что тебе от меня нужно? — Ким недовольством прикрывает смущение и упирается руками тому в плечи, а старшему доставляет удовольствие наблюдать за этим.       — Пошли со мной на свидание?       После этих слов вчерашний именинник начинает вырываться сильнее, но вскоре сдается, понимая, что бесполезно.       — Я не встречаюсь с людьми ниже меня.       — Глупые отговорки школьника, которые у меня, к слову, тоже не в почете. Но магия соулмейтов — штука ироничная. Я не в особом восторге, хотя… — Со выдерживает паузу, заставляя привлечь к себе внимание. — Я тебя поцелую, если не согласишься.       Сынмин щурится на такой прямой шантаж:       — В полицию заявление напишу за развращение малолетних.       Звучало как-то неохотно, ведь ломаться надоело, но опять же слишком гордый, чтобы так быстро сдаться. Ким не может поверить сам себе, когда думает, что черты лица старшего привлекательны, как и он сам. И что он не особо сопротивлялся бы, если бы тот решил исполнить свою угрозу.       Мысли либо материальны, либо это связь соулмейтов так действует, но лицо старшего все ближе и ближе.       — Ну вот поцелую — и подавай. — Тот очевидно не поддается на такие детские угрозы и целенаправленно идет к своей цели (что тоже цепляет младшего).       Тот выставляет барьер между их лицами в виде ладошки:       — Да ладно-ладно, чего так сразу!       Чанбин сразу отходит на шаг назад, отпуская одеяло, что вызывает у Кима одновременно и облегчённый и слегка разочарованный вздох, и усмехается довольно.       — Вот так бы сразу. Завтра в час, геолокацию кину смской. И не опаздывай, иначе угрозу свою выполню в тройной мере. — Со подмигивает, выходя за дверь и скрываясь в подъезде, ведь ему на работу пора.       А Сынмин растерянно выдыхает, не сдерживая слабой улыбки, и запускает руку в волосы. Внутри все очень странно: один голос вопит не отступаться от своих принципов, а другой советует специально завтра опоздать и получить обещанное наказание. Сложно-то как. Но взгляд цепляется за то, что волнует теперь его больше.       «А одеяло стирать должен я?», — запихивая в машинку вышеупомянутый предмет, пишет гневное сообщение младший (номер запомнил еще вчера с его телефона), на что получает лишь смущенный смайлик. Ким это обязательно потом припомнит. Когда-нибудь.       Но сейчас он думает лишь то, что, возможно, связь соулмейтов — не такая уж плохая штука.