***
Время шло довольно быстро, и бандиты не теряли ни минуты, стоя на противоположной стороне Чекан со своим человеком рассматривали местную охрану, попутно отмечая, что водитель-охранник довольно умён, впрочем, Ида предупреждала о нём. Перейдя дорогу на другую сторону, Игорь растопырил карманы и пошёл по улице, когда к нему привязался некий воришка Чекан, самолично поставил тому фингал под глазом, испуганный мужчина сжался и, дождавшись, когда двое странных мужчин уйду, ругнулся: — Экий франт растопырил карманы, вот же ж сука... — прикрыв глаз ладонью, мужчина вновь уселся на вымощенную плитку. Двое бандитов в это время спокойно скрылись за поворотом. Тем временем Давид Маркович, выйдя из здания УГРО и попутно опустошив перед этим стопочку водки, сел в буханку* и со своим водителем поехал на сходку местных авторитетных воров, что были вызваны Давидом для специального разговора. Приехав к бандитам, хмурый глава УГРО уселся за поставленный перед столом стул. — Хорошо дышится на природе, Давид Маркович, таки пью за ваше здоровьице. — сказал один из бандитов и опрокинул стопку под хмурый взгляд Гоцмана. Самый главный из бандитов Дядя Ешта произнёс: — Ну здравствуй, Давид Маркович. — И тебе здравствуй, Дядя Ешта. — сухо бросает Дава и вновь слышит поганый голосок одного из местных авторитетов: — Шо ты нас тут собрал, начальник, крадешь моё время. — заметив на себе взгляд, так называемого «охранника», Гоцман напрягся, другой голос произнёс: — Люди беспокоятся нет ли у вас оружия, Давид Маркович. Не обижайтесь на таки шмончик. — охранник хотел было обшмонать Гоцмана, но тот сам достал револьвер и положил на стол. Наконец дядя Ешта заговорил: — Мы все знаем о твоём горе Давид... — поморщив носом, Гоцман словно прорычал: — Сочувствия не надо, мне нужно чтобы вы нашли того, кто убил Фиму, живого, чтоб сидел на стуле у меня в допросной, я самолично буду его убивать. — Шо вы говорите, Давид Маркович, какой вы кровожадный, а тут, между прочим, люди интересуются, шо им за это таки будет? — Ничего, если не поможете я вас самолично как котят передушу. — сухо отрезает Давид. Среди авторитетов пробегает шёпот и смех, эка напугал. — Не по закону Давид Маркович, не по закону. — острит один из бандитов. Гоцман же, переведя взгляд на закусывающего, произнёс: — Не по закону, но по душе. А, в душе пусто, ничего нет, Фима был последним кто заполнял эту пустоту, теперь и его нет. Я хочу отомстить за него, и я найду эту мразь. — встав из-за стола, Давид заправляет оружие себе за пояс, голос вора-авторитета произносит: — Сдаётся мне, что ты сам что-то знаешь, Давид Маркович... — оперевшись на стул глава УГРО чётко произносит: — Сначала пострелял инкассаторов на Арбузной, потом пожгли грузовик с обмундированием, везде был штемп* со шрамом на виске, по накладной получал обмундирование на складе, по документам записан как капитан Бибирев. Даю вам три дня, бывайте. — после этих слов Давид Маркович садится в машину и уезжает. В голове у него много мыслей и все они связаны с Фимой. Давид видел труп друга и каждый раз, закрывая глаза, представлял лишь его, в голове звучал голос того самого фальшивомонетчика, к которому в ночь приходил Фима. Родя поведал лишь о том, что Фима поддал ему в челюсть, затирал про накладную и шо потом просто ушёл. Родя же в свою очередь потом обнаружил труп Фимы и, испугавшись, сразу же сообщил ментовским. Ещё передал талон на получение еды, он его аккуратно склеил, ибо Фима попросил-таки за друга. Взяв талон в руки, Гоцмана пробило на слёзы, он помнил, как Марк, будучи не в своём уме порвал талон, а как без талонов? Без талонов не получишь ничего. Как расстраивалась его жена, Фима пообещал, что все исправит, талон был как новенький. Внутри Гоцмана бушевал целый ураган из чувств, ему хотелось кричать от горести, что поселилась после потери друга, мужчине было очень сложно принять тот факт, что Петрова уже нет в живых. Теперь для Гоцмана на первом месте стояла месть, он должен был найти убийцу и, смотря тому в глаза, заставить мучатся, так же как он сейчас, эта мразь ответит за всё. Приехав в отдел, Давид сразу же собрал всех своих и, пообщавшись, понял, что про Эву Радзакиса так толком ничего не накопали, ничего, копаем дальше. Так же пытались выяснить на какой фабрике могли вышивать контрабандой эти чёртовы гимнастёрки и одна фабрика, принадлежащая некому Изе, уже была намечена, нужно было наведаться. Так же узналось, что запчасти в машине были новые, масло использовалось не машинное, а лодочное — зацепка. Скорее всего двигатель могли перебирать в каком-то порту, а это ещё одна зацепка. — Ну шо, двигаемся по тем же направлениям, продолжаем искать этих уродов, они подумали, шо умнее нас. Лёша, Федя, шерстите судоверфи*, картина маслом, все свободны. Бандитские кенты же в свою очередь буквально обшерстили весь город в расспросах о мужчине со шрамом у виска, такого мужчину признал тот самый мученик с росписью от Чекана под глазом. Рассказав о том, что тот этакий странный франт агрессивно настроенный поддал ему фингал, а сам тёрся у этой улицы. Этой информации бандитам хватило, чтобы понять, что Чекан сюда ещё вернётся, ведь намечалось нечто серьёзное. Идя по улице к отделению, Кречетов встретился с выходящим из главных дверей Давидом Марковичем. — О, Давид Маркович, здравия желаю, а я как раз хотел с вами встретиться, разрешите доложить! — Кречетов? Шо у тебя, так и быть, разрешаю, давай быстрее... — мужчина шёл вперёд, а майор за ним. — Дело о контрабанде, я взял на себя, а Наимова отстранил. Так же узнал, что кроме обмундирования туда поступали и другие вещи: трофейная посуда, ящик патефонных иголок. — Во как, патефонные иголки? Дорогая вещь. — Гоцман задумался и понял, что были ещё хищения со склада, всё становится запутаннее. Дойдя до машины и садясь в неё, Гоцман смотрит на стоящего рядом майора. Тот в свою очередь обеспокоено глядит на главу УГРО. — Вам бы отдохнуть, Давид Маркович, не хотите сходить на оперу, я могу достать для вас билетик. — Если я одессит, это шо значит, что я люблю оперу? — Ну, я так думал. — тепло улыбается Кречетов. Он прекрасно понимал, что Гоцман не в том расположении духа, а после добавляет: — Так Вы хотите? — В другой раз Виталя, в другой раз. — машина трогается с места, оставляя Кречетова одного. Майор же в свою очередь, не теряя времени, торопится к своей возлюбленной — Антонине Царько. Виталий уже давно положил глаз на эту миловидную девушку, что по совместительству была певицей, как она ему нравилась... Придя в оперную филармонию и зайдя в один из кабинетов гримерной, майор видит, как Тоня выплясывает на столе, напевая знакомую песню, попутно разбрасывая бумажки с текстами. Вокруг неё крутится её так называемый глава, тот при виде Кречетова произносит: — О, Тоня, перестаньте, за вами уже пришли! — девушка, размахивая веером, лишь усмехается и говорит: — Я не слезу со стола пока мне не заплатят за песню! — Ну, Тонечка, ей богу что ты такое говоришь, ты эту песню мне не напевай на всех репетициях и перед публикой. Вот посмотрите товарищ майор, совсем с ума сошла, поёт тут про всякое, это же песня вражеских партизан! — Кречетов, вскинув бровь, произносит: — А, что плохого в песне? Хорошая же песня, поётся в ней о влюблённой девушке, о тайном пароле, ничего ужасного я в ней не вижу. — подойдя ко столу, Кречетов протягивает Царько руку. — Антонина, возьмите меня за руку и спускайтесь! — в шутливой манере приказывает Кречетов, на что получает такой же шутливо-правдивый ответ и мотание головой: — Я не слезу пока мне не заплатят! — Кречетов поворачивается к мужчине и произносит: — Заплатите Антонине. — тот всё же платит девушке, и та наконец то слезает со стола, и кидает веер в руки Виталия, после чего уходит готовиться к выступлению. È una semplice canzone da due soldiche si canta per le strade dei sobborghie risveglia in fondo all`anima i ricordid`una bella e spensierata gioventù. Кречетов, одухотворенный этим подарок, не сводит с веера глаз, ощущая себя маленьким ребёнком. Вот он уже бежит по лестнице вверх и занимает верхние ряды в наполненном зале. Прекрасная и аккуратно сложённая Антонина выходит на сцену, волосы её собраны, в ушках большие жемчужные серьги, на ней красивый наряд с павлиньим пером, она прекрасна. Вот девушка поёт эту самую песню, а Виталий расплывается в улыбке, они смотрят друг на друга, не сводя глаз. Эта девушка была прекрасной звездой, упавшей с неба, за неё можно было убивать, Кречетов прекрасно знал, что Антонина будет только его и никого больше.
È una povera canzone per il cuore,poche note con le solite parole,ma c`è sempre chi
l`ascolta e si commuoveripensando al tempo che non torna più.
После завершения выступления Кречетов провожает девушку до дома, попутно общаясь с ней, шутя, купив по дороге целый букет цветов для девушки и в шутку купив у бабушки небольшой тазик пирожков. Наконец проводив Антонину до дома и поднявшись с ней по лестнице вверх, Кречетов, не отрываясь смотрит на Тоню, она слишком прекрасна. — Антонина, пожалуйста, пообещайте, что скушаете эти пирожки, иначе я боюсь, что вы улетите как перышко, настолько вы невесома. — девушка хихикает и говорит майору, попутно подмигнув: — Я всегда могу ускользнуть от вас, майор. — Кречетов на мгновение хмурится и всё же, вручив девушке тазик с пирожками и букет цветов, произносит: — А, вот этого не надо мне тут. — после этих слов мужчина вновь добродушно улыбается и целует девушку в щеку, ведь Тоня недотрога, Тоня должна поломаться. — Ох, что же вы майор... не так быстро... — девушка улыбается и, приоткрыв дверь, заходит к себе, попутно кладя подарки на стол, сама выглядывая из дверного проёма шепча: — Всё, кыш-кыш, брысики-брысики! — и чмокнув сладкими губками воздух, закрывает перед Кречетовым дверь. Тот вздыхает, а с лица так и не слезает улыбка, он влюбился по уши в эту девушку, в эту прекрасную девушку. Ma la semplice canzone da due soldifinirà per ritornare dove è nata,per la strada, su una bocca innamoratache cantando sogna la felicità.Canzone da due soldi,due soldi di felicità Тем же днем Чекан со своим подручным, что был водителем в машине, решили грабить сберкассу, но что-то пошло не так, вернее, мужчина чувствовал, как за ним следят, слишком уж много охраны. Наклеив накладные усики и пройдя вперёд, мужчина хотел зайти в сберкассу, но его словно остановил голос каких-то странных парней: — Та вы заходите? — Та не... — спокойно ответил Чекан и отошел в сторонку. Пройдя по улице вперёд и мотнув головой, мужчина дал знак своему водиле, что сейчас ничего делать не стоит. Прислонившись к забору Чекан через него увидел какого странного субъекта, который следит за ним. «Вот же ж.. ну ничего, выкрутимся.» — пронеслось в голове мужчины, завернув за угол и прижавшись к стене, Чекан стал поджидать, как сначала подбежал первый бандит, что быстро схлопотал еле слышную пулю в живот, потом второй, что буквально влетел на Чекана, и тоже получил в живот, а после третий был придержан за плечо, и тоже прострелен в живот. Чекан сделал все ловко и практически бесшумно, ведь те словно напоролись на ствол, а сильные руки мужчины тоже сделали своё дело, нужно было убираться, теперь и бандиты ищут Игоря. Гоцман же поехал к Норе, сейчас ему как никогда хотелось увидеть эту женщину, ведь, казалось бы, что она единственная, кто осталась хоть каким-то связующим звеном после смерти Фимы, хотя, эта женщина совершенно не знала Гоцмана как и он её. Приехав к дому Фимы, Дава стал светить фонариком, отчего ослепил стоящую в тени женщину. — Пожалуйста выключите, я уже как-то отвыкла от яркого света .. — глухо произнесла Нора и тяжело вздохнула, Гоцман поднялся к женщине, смотря на неё, он произнёс: — Вы на похоронах не были... я за вас ничего не знаю, ибо Фима не рассказывал, просто знайте, шо решил вот вас проверить... — слабо улыбнувшись Нора произнесла: — А, Вы про себя расскажите лучше. Фима часто рассказывал о вас, говорил, что моряком были... На похоронах не была, не знала, что у Фимы так много друзей... — До войны их было ещё больше. — слабо улыбнувшись Гоцман начинает свой рассказ. Впервые он расскажет о том, как по молодости был моряком, закончил диплом с отличием, потом пил два года, по глупости попал в ментовку, и тогда за него пришёл заступаться его друг летчик — Марк, что получил первую медаль. Правда Гоцман его выгнал, ибо сказал, что всё должно быть, по справедливости, и если он виноват, то он ответит. Следователь, что вёл дело Гоцмана о том, что тот устроил со злости дебош в магазине, произнёс что-то по типу: — Вы справедливость любите? — Люблю. — Так идите к нам стажёром. — Вот я и пошёл, потом война, все изменилось, шо.. Марк инвалид, следователь тот убит... вот и живи как знаешь. — в глазах Гоцмана вновь появилась грусть и, достав самокрутку, мужчина закурил. Ему было плохо, очень плохо, правда, почему-то он выговорился и стало легче. Вспоминать прошлое с Норой было теплее. Она просто слушала, как заворожённая. Она была хорошей женщиной, это Гоцман понял с первой встречи. Так начальник УГРО проговорил с Норой долго, после чего ушел к себе домой, а наутро встретился с дядей Ешта, вернее тот сам пожаловал и рассказал про бандита, о котором нужны были наводки: — Со шрамом этот деловой зовётся по кличке Чекан. До войны потом при румынах мелькал, бомбил сберкассы, работает на некого Академика. — нахмурив брови, Гоцман уставился на криминального авторитета и произнёс: — Через кого всплыл этот ваш Академик? — Да был тут один мутный фраерок по кличке Эва Радзакис, крутил баранку инкассаторской машины, как-то раз выпил больше нужного у восьмого фонтана и взболтнул о том, что работает на Чекана, а стоит за всем некий Академик. — О как, а откуда же у тебя, дядя Ешта, такая информация закадычная, а? «Кому это так эва взболтнул?» —нахмурившись седоволосый произнёс: — Давид Маркович, мои хлопцы кровь пролили, отмени своё слово, не зли людей. Ты знаешь, что Фиму убили не наши. — Да ты шо такое говоришь? Пугать меня вздумал? «Так мы пуганые!» —ничего не сказав, мужчина встал и пошёл вперёд. Давид, недолго думая, произнёс: — Последний вопрос, у кого крутился. Эва на восьмой фонтанке? — вор-авторитет лишь усмехнулся уголками рта и, взглянув в глаза Гоцмана, произнёс: — Пора мне..домой. — отойдя к двери, дядя Ешта тихо добавил: — Кажется у седого Грека... точно не знаю. — скрывшись за дверями мужчина дал достаточно пищи для размышления Давиду Гоцману. Вскоре, собравшись со своими сподручными в кабинете, Давид узнал от капитана, что у Седого Грека есть своя судо-мастерская, а в батраках у него два пленных румына. — Да и контрабанды у них много. — добавил Приходов. Не успели всё обсудить как зашёл один из важных людей в УГРО, а если быть точнее, то начальник Уголовного Розыска —Андрей Остапович Омельянчук, и произнёс: — Жуков в город вышел под конвоем охраны! Давид Маркович, сейчас трешься возле Маршала Победы. — Пусть кто-то из военных людей, шо я-то... у нас тут дело! — Давид, не спорь и не ломай мне последний нерв! Всё же это Маршал, и ты должен проследить за ним, мало ли что, и без всяких этих ваших, дел хватает! Пошли все, быстро на выход! «Я шо охранник шо ли...» — пронеслось в голове у Гоцмана и, тяжело вздохнув, он вместе со своими ребятами выходит из кабинета на улицу. Маршал стоит на улице, а людей много, точнее военных. Сейчас должно быть групповое фото и, протиснувшись через толпу Давид, встаёт среди них и как-то странно улыбается, замечая при этом в толпе того самого новенького Егора Олеговича. Сейчас этот парень кажется Даве таким серьезным, взгляд Ракитина уставился прямиком на Георгия Константиновича Жукова, во взгляде читалось большое уважение к этому человеку. Также в первых рядах рядом с Маршалом стоял мужчина с фамилией Чусов —полковник, а также ныне начальник контрразведки одесского Военного Округа. Сам Жуков снял с поста прошлого начальника и поставил на его место Чусова, толковый был мужик, но почему-то пересекаться с ним Давид Маркович не шибко желал. После того как всех щёлкнули, Маршалу предложили ещё одно фото, теперь уже с детьми, вытолкнув к нему одного из пионеров. Среди ребят затесался Мишка Карась, и его сразу же узнал Давид, мальчишка рвался сфотографироваться, и его тоже приобнял Маршал. Улыбаясь, Мишка смотрел в объектив камеры, а фотограф в свою очередь произнес: — Он же грязный, товарищ Маршал! — Жуков лишь с усмешкой сказал: — Ничего, мы во время войны и таких спасали, отмоем! — после этих слов было сделано фото, но перед этим Мишка прошипел пионеру: — Улыбайся, падла галстучная. — после того как мальчишек отпустили, беспризорник воскликнул: — Дядя Жора, дядя Жора, для меня это честь! — и пожал руку Маршала, добавив: — Ого какая силища! А сам маленький! — Это кто же маленький? — по-доброму произнёс Маршал Победы. — Ну не шибко же высокий! — прямо говорил Мишка, и всем своим видом заставлял мужчину улыбаться. Вцепившись в руку Маршала напоследок, беспризорник сделал какой-то ловкий манёвр и, попрощавшись, побежал в толпу. Гоцман же, заметив странное, остановил мальчугана: — Шо там у тебя, показывай! — тяжело вздохнув, Мишка протянул Давиду часы Маршала Победы. — Вот же ж.. надо вернуть... товарищ Маршал, товарищ Маршал! — Давид выбежал, к уже готовящемуся уйти Жукову, и протянул тому часы: — Вы обронили... —удивлённо смотря на часы, Маршал Победы посмотрел на свою руку и, взяв часы, усмехнулся, глядя уже на мальчонку: — Чисто сработано! — немного подумав, мужчина вдруг протянул часы беспризорнику. — На, дарю! — мальчик весь святился от счастья. — Спасибо, товарищ Жуков, спасибо! — Давай, одессит. — Одесситы, Одесса... — с усмешкой тихо проговорил Маршал, входя в двери ВО. Мишка хотел уже было бежать, но его вовремя перехватил Гоцман, держа на руках под боком. — Хлопцы, не ждите меня, мне ещё с этим разобраться надо! — Федя усмехается, глядя на то, как тащит Гоцман малого. — А, из него вышел бы неплохой отец, не находишь, а? — Якименко усмехается и, глядя на Приходова, кивает, попутно кидая: — А шо, серьезно, вдруг наш Давид Маркович в папики запишется. — Почему бы и нет? Ладно, Лёш, пошли, дел по горло, а тут ведь ещё новенький приехал, видал? — Да, совсем молодуха, идём Федь, идём. — не успели двое мужчин развернуться, как ощутили на себе чей-то пронзительный взгляд, первым обернулся Приходов и, заметив стоящего на дистанции лейтенанта Ракитина произнёс: — О, здравствуй, Егор Олегович, тебя ж так звать? — пронзительный взгляд паренька в мгновение теплеет и, тот кивнув, говорит: — Именно так. Здравия желаю капитан Якименко и лейтенант Фёдор Приходов, не спутал? — усмехнувшись капитан произносит: — Ну шо, вроде всё верно. Тебе Давид Маркович уже поручения дал? — К сожалению ещё нет, Давид Маркович был не в духе, когда мы соприкоснулись. — Ну ничего, пройдёт, у него щас просто тяжёлый период. — тяжело вздыхая, говорит лейтенант Приходов, Егор же в свою очередь, понимающе кивает, со словами: — Да, я слышал, что убийство Фимы Петрова стало для Давида Марковича Гоцмана очень болезненным событием, надеюсь, что с моим прибытием сюда, дело пойдёт быстрее. —Ракитин улыбается уголками рта, Фёдор и Алексей отмечают, что парень скромный, вежливый, хороший, одним словом, может стать своим если ему дать шанс. — Ну шо лейтенант Ракитин, прошу пройти с нами как говорится, заодно покумекаем. — Конечно, ведите, капитан. — усмехаясь, говорит Егор и словно выставляет руки вперед, как заключённый. Двое мужчин отмечают, что у лейтенанта хорошее, здоровое чувство юмора. После чего оба уходят в отдел УГРО, вместе с Ракитиным попутно, ведя беседу с новичком. Кречетов тем временем поспевает на подмогу к Гоцману и смотрит как тот несет под боком Мишку Карася, после чего благополучно ставит на землю, всё ещё удерживая за плечи, чтобы не дал дёру. — Сирота? — Виталий внимательно смотрит на парнишку, тот в свою очередь отвечает майору на вопрос: — Подкидыш. Папироски не найдётся? — Не курю. — Зря ты майор не куришь, тебе полезно, был бы вон как Гоцман. — Кречетов хмурится, а в глазах его читается раздражение, он сделал вид словно не слышал этого. — Его бы в детский дом какой-нибудь, шо бы мозги вправили, иначе на зону же попадёт с малолетства. — Кречетов ухмыляется. — Согласен, на фонтанах интернат дипломатический открылся для таких шустрых, может туда? — Согласен. — произносит Гоцман и продолжает идти вперёд, в голове у мужчины так много мыслей, нужно столько всего успеть, разобраться с Мишкой, ибо за парнишку Дава переживает, нужно ещё с этим новым лейтенантом связь наладить ведь с утра не задалось, а ведь неизвестно, шо он там зелёный о себе думает, вдруг самомнение выше крыши, хотя, шо гадать, нужно выяснять.