И грянул дождь

      — Давай теперь покрутись!       — Ты мне слово давал, что не пожалеешь на меня ткани… И что теперь? Я стою, обтянутая в сеть!       — Это не сеть! — Цинна качает головой, улыбнувшись. — Это платье из прозрачной ткани, более того, на тебе корсет и ничего не видно…       — Нет, это сеть! — указываю на юбку. — Очень мелкая, но сеть.       Цинна готовит меня к интервью с Цезарем Фликерманом. Сегодня последний день и каждый из трибутов попытается завоевать спонсоров на шоу, давая интервью попугаю… Нужно быть неотразимой, забавной и так далее, и тому подобное. Если честно, на перечислении Финником, какой я должна быть, моё внимание выключилось. Единственное, что я имею из перечисленного, это внешность. Так дайте моей смазливой мордочке автомат и я положу всех противников нафиг… Ну не могу я быть милой, тем более на глазах всей страны. Тренируясь улыбаться перед зеркалом, я удивляюсь, как зеркало не треснуло, отражая оскал на моём лице.       Цинна надел на меня полупрозрачное чёрное платье, если ткань приложить к глазам, через неё всё прекрасно видно. Платье затемнённое и благодаря корсету выглядит прилично, по меркам Капитолия. На моей шее массивное золотое ожерелье, а шпильками на туфлях можно убивать…       — Тебе не нравится? — Цинна стоит за моей спиной.       — Я просто не привыкла выглядеть вот так, — взмах рукой в сторону зеркала. — И что у меня с лицом? Я похожа на енота.       — Это называется вечерний макияж, — смеётся надо мной. — Боже, ты такая пацанка…       — Звучит, как упрёк, — выхожу из своей спальни вслед за ним. Стоит появиться в общем зале, как разговоры свиты, что сопровождают трибутов, замолкают, и все взгляды направлены на меня. — Что вылупились?! — складываю руки на груди, закрываясь.       — Расходимся, народ! — Одэйр поднимается с дивана, направляясь ко мне. — Чуда не случилось…       — Алессана, ты выглядишь божественно, — Эффи обнимает меня, а затем Цинну. — Милый, ты просто гений!       — Похожа на девушку, — Одэйр пробегается взглядом по мне.       — Ты такой смазливый, что надень платье и тоже станешь похож на настоящую девушку, — фыркаю.       — Вот этого не нужно, — поднимает руку, остановив меня. — На интервью постарайся не быть собой, договорились?!       — Ого! — появляется Хьюго в чёрном костюме. — Вот это образ…       — Махнёмся? — оборачиваюсь на вышедшего из спальни друга. — Я не против надеть твои брюки.       — Нет, спасибо! — смеётся. — Твоя юбка покажет всем мои небритые ноги, — придерживая меня за талию, в точности, как мы ехали на колеснице, выходим из апартаментов, где сразу за дверьми нас ждут камеры. Это будет что-то вроде нарезки кадров на экране перед тем, как мы появимся на сцене. Мы союзники, чтобы ни случилось.       — Блондинка из второго в розовом?! — мои брови поднимаются от удивления. — В этом платье она похожа на бесформенную воздушную сахарную вату…       — Так, скоро наша очередь, — Эффи утягивает Хьюго из комнаты ожидания поближе к сцене. — Давай, идём-идём-идём!       — Подожди, — Одэйр останавливает меня, заставляя задержаться с ним в комнате.       — Я помню, — устало вздыхаю, поправляясь волосы. — Я не должна быть собой, чтобы не пугать народ.       — Алессана, я не это хотел сказать, — Финник легонько проводит пальцами по моей скуле, невесомо касаясь лица.       — Что? — хмурюсь, не нравится мне этот разговор.       — Я просто хочу… — наклоняется, нависая, тянется, чтобы поцеловать. — Хочу, пока это всё ещё ты…       Звонкий удар пощёчины заставляет парня опомниться. Одэйр медленно возвращает лицо в прежнюю позицию и отступает на шаг.       — Пока я это всё ещё я? Ты забыл с кем имеешь дело?! — рычу. — Или то, что я в платье или на шпильках, помешает мне напинать тебе под хвост?! — делаю шаг вперёд, заставляя его отступить. — Мы через слишком многое прошли вместе и это не мелодрама со счастливым концом… Я признаю, что ненавидя тебя, закрывалась от правды. Ты не виноват в том, что сёстры не вернулись с Игр. Но то, что ты мне не нравишься, это не изменилось…       — Я тебя раздражаю, — уточняет.       — Да, и это тоже.       — Это — чувства, Алессана, — тянет свою ехидную усмешку. — Всё лучше безразличия! — пожимает плечами. — От ненависти до любви один шаг… Что же, от чувства раздражения тебе придётся пройти чуть более долгий путь, но не волнуйся, я дождусь тебя на финише, — обходит стороной, направляясь к двери. — И спасибо, что это была пощёчина, а не твой хук с правой… Вообще-то челюсть всё ещё болит!       Оставшись одной в комнате ожидания, прикидываю, насколько будет палевно, если я сниму правую туфлю, что жмёт к слову, и попытаюсь ей забить сучонка до полусмерти… Я же не монстр, убивать не буду. Попинаю-попинаю, надоест да брошу.       — Долбанные туфли! — рычу, пройдя за кулисами к сцене, скоро мой выход.       — Пять минут и сможешь их снять, — Цинна поправляет юбку.       — Я не умею такое носить… — меня потряхивает перед выходом на сцену. — А если я не сдержусь и съязвлю, стоит только Цезарю задать не тот вопрос.       — Ну так не сдерживай себя, — Цинна мягко кладёт руку на моё плечо и заглядывает в глаза. — Вспомни нашу первую встречу! Я помню, что познакомился с девушкой, которая выросла не в простой семье и которую выбрали на жатве, но при всём этом она не потеряла свой юмор к жизни.       — Чаще, это скорее ирония, — нервно усмехаюсь.       — Я буду там в зале, — Цинна легонько обнимает меня, поддерживая. — Эффи и Финник тоже… Мы всё время рядом.       — Ну отлично, если этот засранец в зале и будет строить мне рожи, я точно начну материться, — бурчу, вспоминая четвёртый класс и как я на сцене читала стихотворение на празднике «прилива», а этот гад корчил мне странные гримасы, сидя в первом ряду, и сбивал меня с мысли.       — ... настало время четвёртого дистрикта! — Цезарь объявляет, что теперь наша очередь. — Все мы были ослеплены её божественной красотой… Знаю, вы мне завидуете, ведь прямо сейчас я смогу к ней прикоснуться. Дамы и господа, Алессана Куин!       — Не дрейфь, — Хьюго стоит за моей спиной, он следующий.       — Только вперёд! — ущипнув себя за руку, вздёргиваю голову. Выхожу на сцену с гордо поднятой головой и выражением лица, будто делаю одолжение жалким смертным, появившись здесь. Наши роли — морские боги… Главное, смотреть под ноги и не шлёпнуться на этой сцене.       Стоит мне появиться, как зал ахает, восхищаясь. Цезарь шутливо кланяется, встречая меня.       — Прекрасна! — целует руку. — Просто прекрасна!       Прожектора нещадно слепят. Плюс в том, что людей в зале особо не вижу, лишь черты сидящих. Опускаю взгляд на своё платье, что под светом прожекторов теперь совершенно не выглядит прозрачным, ткань переливается серебром, а золотое массивное ожерелье на шее становится цвета лазури. Вот она — игра света.       — Что на параде трибутов, что сегодня — ты воистину неподражаема, — Цезарь садится в кресло напротив, нехотя выпустив мою руку из своих. — Как вы сотворили то незабываемое чудо на параде? — имеет ввиду внезапный дождь.       — Магия! — загадочно приподнимаю бровь, помня слова Одэйра о разочарованных спонсорах. — Жаль, что у других потёк грим, — тяну ехидную усмешку, а зал заполняет смех. Да, Финник говорил прикусить язык, но Цинна посоветовал не изменять себе.       — Да, но ты была прекрасна, даже намокнув, — наклоняется вперёд, будто хочет рассказать секрет. — Хочешь знать, как тебя называют?       — Давай, расскажи мне, — наклоняюсь навстречу.       — В народе тебя называют — Сирена!       — Серьёзно? — наигранно удивляюсь, про себя отмечая, что в жизни мне давали прозвища и похуже.       — Да! — Цезарь расплывается в своей белоснежной улыбке, указывая на себя. — Это я придумал! — наигранно смеётся и зал следует его примеру. — Твоя фамилия Куин, что фактически означает — королева… Правильно ли я понимаю, что ты родня победителям прошлых лет? Например, такой легенде, как Роан Куин?       — Да, я из семьи победителей, — а вот и неправильные вопросы, которые могут меня разозлить. — Он мой отец.       — Ну конечно, я помню твоих сестёр, они также были трибутами, — Цезарь щёлкает пальцами, пытаясь вспомнить их имена, а моё выражение с приподнятой бровью говорит Финнику, что сейчас сидит в зале, о многом. Он напрягается, ведь знает, что с таким выражением лица я могу и ударить, сам недавно проверял. — Как же их звали…       — Что? Они были не так божественно красивы, что совершенно не запомнились?! — опускаю взгляд и надеюсь, что печальная улыбка, которую я пытаюсь изобразить, не напоминает оскал зверя перед атакой. — Должно быть, плохие были стилисты… — зал слезливо охает.       — Скучаешь по ним? — Цезарь накрывает мою руку на коленях своей ладонью.       — Каждый день! — поднимаю взгляд с застывшими каплями слез в глазах. Зал снова отзывается сочувствием. Готова спорить, я точно слышу, что кто-то рыдает на задних рядах.       — Давай поговорим о тебе, — Цезарь выпускает мою руку из своих потных ладоней. — Что ты почувствовала, когда назвали твоё имя и ты была удостоена чести, как в прошлом и твои предки, представлять четвёртый дистрикт?       — Досаду, — отвечаю, задумавшись. — В тот момент я подумала, что карма моей семьи просто редкостная сука! — зал начинает ржать.       — Иронично, что и везение вашей семьи работает пятьдесят на пятьдесят, — Цезарь улыбается, зал продолжает ржать, а я ловлю себя на мысли, что готова разбить ему рожу.       — Да, так и есть, но в случае моей победы, ты будешь обязан взять свои последние слова назад… И заметь, прощу только в том случае, если будешь стоять на коленях! — подмигиваю. Хотя все думают, что это флирт, и хлопают, но по факту у меня просто глаз дёрнулся в нервном тике. Так вот в чём смысл презентации трибутов перед Играми, это очередное издевательство. Ведь каждому этот попугай задаёт довольно личные и неприятные вопросы.       — Я готов преклонить колено уже сейчас! — привстаёт с кресла, оседая на одно колено, целует мне руку, помогая подняться, и представляет напоследок под бурные аплодисменты. — С нами была Алессана Куин! Сирена из четвёртого дистрикта.       Покидая сцену, стараюсь не бежать и не оглядываться. Кто пишет этому попугаю вопросы? Покажите мне этого козла, рога ему сломаю… Идя по коридору за кулисами, стоит мне повернуть к залу ожидания, как встречаю целующуюся парочку в конце коридора. Это Тоши Уильямс со своей подружкой из второго дистрикта. Как так вышло, что мы встретились, и где охрана? Нет смысла игнорировать их, ведь Уильямс уже оторвался от своей пассии, заметив меня.       — Вернитесь в номер, — закатываю глаза, стараясь пройти мимо, но появившийся на моём пути ублюдок не позволяет этого сделать.       — А может, ты составишь нам компанию? — Уильямс ухмыляется и, положив руки мне на талию, начинает толкать к стене. От него разит спиртным, но на интервью совсем недавно был ещё трезв. — Ты подумала над моим предложением?!       — Как мне нужно сказать «нет», чтобы до тебя дошло?! — сбрасываю его руки со своей талии, оттолкнув. — К тому же, у тебя уже есть подружка.       — Ревность это мило, — наклоняет голову немного вбок, оценивая. — Но раздражает! — в один момент его тормоза отказывают, и Уильямс хватает меня за горло, прижимая всем телом к стене.       Девчонка, что стоит в отвратном розовом платье, прильнула плечом к стене, наблюдая за играми своего парня. По пьяному блеску в глазах понимаю, что они отмечают начало завтрашних Голодных игр.       В пизду все правила и запреты! Что? Нельзя трогать других трибутов до начала Игр?!       Поднимаю руку и бью со всей силы ублюдку по почкам. Уильямс шипит, матерясь, но хватка на моём горле ослабла, удаётся сбросить захват и оттолкнуть его от себя коленом.       — Сука! — рычит, влетев спиной в противоположную стену. Я смогу защититься, отводя удары и атакуя слабые места противника, но в силовом бою проиграю.       — А ты больной на голову мудак, — в моём голосе нет оскорбительных ноток. Я просто констатирую факт. Уильямс поднимает ногу, занося для удара, но я успеваю его отбить тем же приёмом. — Вот урод! — чуть не скулю от боли в ноге. Коридор узкий и если Уильямс упал, осев на отбитую ногу, то я, подпрыгивая, стараюсь удержать равновесие, опираясь рукой о стену.       — Прекратить! — командует появившийся Финник. За пару секунд преодолевает закулисный коридор и, схватив Уильямса за ворот пиджака, впечатывает его спиной со всей силы в стену. — Не смей её трогать!       — Ладно! — ублюдок кивает, засмеявшись. — Но это пока что… — сбрасывает руки Одэйра с себя. — Там, на арене, тебя рядом с ней не будет! — ухмыльнувшись напоследок, Уильямс, прихрамывая, доходит до своей подружки и, обняв её, покидает коридор.       — Ты как? — Финник разворачивает меня к себе лицом, ожидая увидеть что? Истерику напуганной девчонки?! Ну в общем, он её и видит, только вот девчонка ржёт, как лошадь. — У-у, да тебе, кажется, по голове пролетело…       — Почему я? — стараюсь успокоиться и перестать ржать. — Я не хочу быть здесь!       — Ты просто пошла не тем коридором, вот и встретила… — Одэйр пытается объяснить ситуацию, но я имела ввиду совершенно другое.       — Извини, топографический кретинизм, — пожимаю плечами, решая подыграть. — Финник, я не могу встать на ногу, — успокоившись, сообщаю о проблеме. Ведь завтра Игры, а я нормально не могу ходить.       — Очень сильный ушиб, — осмотрев лодыжку, поднимает взгляд. — Ты вообще силу рассчитывала?!       — Оно того стоило, — развожу руками. — Наш главный противник остался таким же хромым… Что ты делаешь? — не понимаю, почему он тянет ко мне руки.       — Ты не можешь ходить, я собираюсь понести тебя…       — И тем самым показать всем, что у меня проблемы с ногой, — указываю в конец коридора на двери, за которыми скрылся Уильямс. — Показать этому ублюдку, что я не в форме?       — У меня идея, — Финник присаживается, снимая с моих ног туфли, и на одной ломает каблук. — Держи! — отдаёт мне их, а сам подхватывает на руки, крепче прижимая к себе. — Теперь все подумают, что туфли бракованные…       — Или что у меня ноги кривые, раз сломала каблук, — перебиваю, нахмурившись.       — А может и так, — посмеивается засранец. — И после того, что я видел, то ещё поспорил бы, кто из вас двоих с Уильямсом больший отморозок.       Добравшись до кровати, я упала совершенно обессиленной. Врач, которого привёл Одэйр, наложил повязку на ногу и сказал, что к утру буду совершенно здоровой. На вопрос Хьюго, что со мной случилось, я ответила, что: Сатана придумал каблуки. Пока другие смеялись, Финник смотрел на меня осуждающе, но правды не рассказал.       Хьюго также не плохо справился с интервью. Он тоже столкнулся с личными вопросами о семье и брате, что ранее был трибутом на Играх. А также был задан вопрос об его отношении ко мне, на что друг ответил: Алессана красивая девушка и симпатия была, но сейчас это чувство, что испытываю к ней, намного больше… Мы стали заложниками одной ситуации. Мы оба потеряли близких людей при схожих обстоятельствах на одной из Игр прошлых лет. Я считаю, что это было судьбой — столкнуться и найти в друг друге то, что у нас забрали… Семью.       Впервые за долгое время я нормально спала. Удалось отдохнуть перед началом Игр, ведь будет ли у меня ещё хоть одна спокойная ночь — неизвестно. Завтрак прошёл в полной тишине. Даже Эффи молчала, она привязалась к нам за эти недели.       — Костюмы из ткани, что будь на арене холод или жара, вы почувствуете это лишь при очень низких или высоких температурах, — произносит Цинна, потрогав ткань капюшона куртки.       — Не сеть и на этом спасибо, — моё ворчание вызывает у него улыбку. — Да, я не забуду, как ты давал мне слово и не сдержал…       — Платье было прозрачным, — повторяет в сотый раз и, крепко обняв, целует в щёку. — Желаю удачи!       — Вы поднимитесь на арену, — Финник даёт последние наставления. — Не сходите с пьедесталов до конца отсчёта, будете оштрафованы… На вас бросят дополнительных переродков или хрен знает что ещё… Сенека Крэйн впервые правит Играми, я не знаю, чего от него можно ожидать! — устало трёт переносицу, вот он, похоже, сегодня не спал… — Не приближайтесь к рогу изобилия! Как только начнутся Игры, многие попытаются унести оружие или еду, именно тогда начнётся бойня… Бегите прочь, по возможности, лучше вернуться позже.       — Ясно, — киваю. — Что-то ещё?       — Постарайтесь выживать как можно дольше, — Одэйр присаживается передо мной, проверяя ногу. — В норме?       — Да, — встаю и направляюсь к ожидающей нас охране. — Финник, присмотри за моим домом, — оглядываюсь, остановившись. Поверить не могу, что прошу его об одолжении.       — Ты что там, помереть собралась и оставить на меня своих чокнутых родственников?! — разводит руками, возмущаясь.       — Я попросила присмотреть за ними, а не нянчить — показываю средний палец напоследок, прощаюсь с ним, как привыкла. — Придурок!       — Маленькая пакостливая сволочь! — несётся мне вслед, а в голосе и на лице нет и тени злости или раздражения. Финник прощается со мной той же манерой.       Лифт доставляет нас с Хьюго на крышу, где ожидает самолёт, что должен доставить трибутов к арене. Перед самым началом вводят датчики слежения и вот я должна зайти на платформу, что поднимет меня на арену. Интересно, Хьюго жалеет ли о нашем решении? Утром мы обсудили с ним, что не нуждаемся в провожатых и что лучше попрощаться в апартаментах… Я не хотела, чтоб кто-то видел, как меня бьёт мелкая нервная дрожь. Мне страшно! Но ведь это нормально, разве нет?!       — Двадцать секунд! — раздаётся женский голос из динамика.       Подхожу к платформе, встав на неё. За спиной закрывается шлюз, и платформа начинает подниматься. Зажмурив глаза и тряхнув головой, беру себя в руки, и дрожь проходит. Нужно только не забывать дышать, спокойно, раз — вдох, два — выдох. Свет, что над головой, приближается, а в следующий момент я уже нахожусь на арене.       — И понеслось.