Новенький

I don’t dance cause tonight you love somebody Somebody new Пашу трудно было назвать завсегдатаем вечеринок и шумных компаний. И дело было не в том, что он был социофобом и сторонился людей, просто у него всегда были дела поважнее, чем развлекаться в компании малознакомых людей, напиваясь до бессознательного состояния, как это часто бывало у первокурсников. Откровенно говоря, в основном эти дела были связаны с учебой. Личадеев всегда хорошо учился, являясь предметом гордости своих родителей. А когда он поступил в Российский государственный институт сценических искусств, на него упала еще более тяжелая ноша ответственности. Парень не представлял себе как посмотрит в глаза матери, если завалит хотя бы один зачет и лишится стипендии. Ему так не хотелось ее разочаровывать. Конечно, она не стала бы ругать его как первоклассника за первую тройку, но по ее тяжелому взгляду, по отстраненному тону голоса он поймет, как сильно она расстроена. Папа скорее всего промолчит, оставив свое мнение при себе, но он явно не будет на седьмом небе от счастья. Иногда Паше казалось, что кроме учебы, он больше ни на что не годен и это единственное, в чем он мог быть хорош. Сейчас же, он не только не был лучшим в своей группе, у него еще и появились проблемы с одним из преподавателей, а его средний балл был ниже некоторых его одногрупников. Павел не понимал, как он мог докатиться до такого. Увидев свой заметно понизившийся рейтинг, вывешенный в конце месяца, ему вдруг стало страшно, что он окончательно падет в глазах Музыченко. Но, как оказалось, Юре в принципе было до лампочки на то, как учится Личадеев и вообще на него в целом. Может поэтому у Паши никак не получалось восстановить свою успеваемость, потому что он не так уж сильно он и старался? Ведь все, чего ему хотелось за последнее время — это впечатлить Юру. Иначе как объяснить то, что вместо штудирования конспектов он находился среди развеселенных алкоголем первокурсников в чужом доме посреди ночи? Парень чувствовал себя лишним на этом празднике жизни. Повсюду мелькали малознакомые ему лица, от громкой музыки закладывало уши, и не проходило и минуты без того, чтобы кто-нибудь случайно не задевал его по неосторожности, проходя мимо. Анечка, изначально пришедшая вместе со студентом, моментально растворилась в толпе, оставив его одного. Потому Паша стоял в одиночестве, безуспешно ища глазами хоть одно знакомое ему лицо. И, конечно, он искал его лицо. Однако, Юрия не было видно, что и радовало и вместе с тем огорчало нашего героя. После того случая, когда они остались один на один, он пытался поменьше пересекаться с Юрой, стараясь вести себя как ни в чем не бывало. Он и раньше не знал как правильно себя с ним вести, а теперь и подавно. Паше оставалось лишь догадываться что за мысли были у Юры в его красивой голове, как он к нему относился и изменилось ли его отношение к первокурснику в худшую сторону. Окончательно заскучав, Паша решил пройтись по дому, заодно заглянув на кухню. Личадеева жутко мучила жажда, а из напитков предлагался только непонятно из чего состоящий алкогольный коктейль, не вызывавший у него доверия после того, как он увидел как после второго бокала одного парня вырубило прямо на танцполе. Кухня была расположена в глубине дома, даже музыка до туда доходила меньше, чему парень был крайне рад. Он даже подумал, что мог бы пока что потусоваться там, в одиночестве, немного отдохнув от всего этого безумия. Но, как оказалось, вакантное место было уже занято вовсю обнимающейся и целующейся парочкой, стоявшей к нему спинами. Разочарованно вздохнув, Паша, не глядя на них, прошел к холодильнику, в котором нашел пару бутылочек безалкогольного пива и, за неимением других альтернатив, взял себе одну. Он уже собирался выйти, дабы не мешать влюбленным, как вдруг обратил внимание на парня, а точнее на его руки, обнимавшие спину своей девушки. До боли знакомые руки. У Личадеева ушла минута, чтобы понять что это он. Слишком часто он наблюдал за Юрой, слишком часто представлял его образ в своей голове, чтобы сейчас его не узнать. Потеряв связь с реальностью, Павел не заметил, как выпустил из рук скользкую бутылку с пивом и та с треском разбилась об пол. Студент испуганно посмотрел на парочку. Сейчас они его заметят. Сейчас он опозорится. И действительно, девушка слегка развернулась в сторону парня, удивленно на него взглянув. Ее по-прежнему крепко обнимал Юра, нехотя оторвавшийся от поцелуя для того чтобы посмотреть в чем дело. — Пашенька, кого-то потерял? — язвительно спросил Музыченко, фальшиво улыбнувшись. Замявшись и не найдя нужных слов, Павел выскочил из кухни, как ошпаренный. Какой же он глупый. Как это наивно — думать о человеке, который готов целовать кого угодно, только не его. А ведь он ревновал его к Аньке Серговне, хотя оказалось, что он не верен даже ей. От всех этих мыслей Паше стало мерзко, ему захотелось поскорее оттуда убраться. Проталкиваясь сквозь гущу толпы и поглощенный своими мыслями, парень даже не заметил, как в него влетела несчастная Анна Серговна. — О, Паша, — она натянуто улыбнулась, — ты, случайно, не видел Юрку? — с надеждой в голосе спросила девушка, — нигде не могу его найти, — она растерянно посмотрела по сторонам. В ее глазах промелькнула тревога. — «Какая ирония.» — подумал про себя парень. И что же ему ответить? Чувство обиды съедало нашего героя изнутри. Промолчать, прикрыв задницу Юре? Или все рассказать, поступив «не по-пацански»? На обдумывание было слишком мало времени, Серговна уже нетерпеливо ждала его ответа с минуту. — Эй, Паш, ты чего завис? — она помахала перед ним рукой и снова улыбнулась, — ну так что, не видел? Паша сделал глубокий вдох. — Кажется, он был на кухне. — Да? Хм, спасибо, — радостно ответила Анечка, и, благодарно потрепав его по голове, поспешила на кухню. Паша выбежал из дома. На улице было темно-темно, сердце билось быстро-быстро. Холодный воздух обжигал легкие лучше любого огня. Черное небо уже успело покрыться звездами и Паше вспомнилось, как в детстве он любил смотреть на небесные созвездия и гадать, какое из них Большая медведица, а какое Малая. Он даже мечтал стать астрономом. Парень горько усмехнулся. Как все было просто когда-то, когда ты был совсем маленьким человечком. С огромными желаниями по типу «Много денег» или «Чтобы родные не умирали». Но время не остановить, оно мчится горною рекой, и спустя несколько лет нет уже ни желаний, ни амбиций, ничего. Только холод на сердце, да желание просто выжить. Просто будь живым, просто будь живым, За это платишь ты деньгами И временем своим Личадеев, горько усмехнувшись, присел на ступеньки крыльца и закрыл глаза руками. Он не знал, сколько так просидел. Может, пару минут, может, чуть дольше, но спустя какое-то время Павел услышал резкий звук открывающейся двери. Студент предусмотрительно отодвинулся немного в сторону, чтобы никому не помешать. — Отстань от меня! И не иди за мной! — услышал Паша голос Серговны. Девушка пулей вылетела из дома и промчалась мимо него. Черные как смоль длинные волосы закрывали ее лицо, но Личадеев успел заметить блестящие слезы в уголках ее глаз. — Да подожди ты, Анют! Давай поговорим! — кричал ей вдогонку Музыченко, пытаясь собраться, чего не давало сделать пресловутое опьянение. — Я сказала отстань от меня! — надломленным голосом отвечала Аня, — Я увидела достаточно, чтобы все про тебя понять. — Давай я тебе хоть такси вызову! Куда ты ломанулась ночью? — наконец догнав ее, Музыченко попытался взять девушку за плечи, но та отскочила от него, как от кипятка. — Без тебя разберусь, не маленькая, — отвечала Серговна, даже не смотря в его сторону. Музыченко устало вздохнул, спорить с ней в таком состоянии было бесполезно. К тому же, его затуманенный алкоголем мозг не мог придумать нормальных аргументов в свою защиту. Спустя пять минут за девушкой приехало такси и она села в него, не сказав на прощание ни слова Музыченко. — Черт! — выругался Юрий, заламывая руки за голову. Спустя какое-то время, по всей видимости, решил совсем уж не ограничивать себя, после чего прошипел: — Блять! Паша старался не дышать, лишь бы парень его не заметил. Музыченко по привычке хотел закурить, но, пошарившись по карманам, не обнаружил зажигалки. — Твою мать! Он пнул лежащий на земле камушек, который отскочил аккурат в сторону Паши. Юра пристально посмотрел на Личадеева. На его лице читалось неподдельное удивление. — Ты. — парень нахмурил брови, — все время ты. Ты что, меня преследуешь?! Паша покачал головой, на что собеседник лишь сузил глаза, хмурясь. — Погоди-ка… — Музыченко с подозрением посмотрел на Пашу, словно о чем-то догадываясь, — только ты видел нас на кухне, не так ли? Павел потупил взгляд. Руки предательски затряслись, а сердце ушло куда-то в пятки. — Да ведь это ты рассказал все Анне Серговне! Больше некому! — злобно прошипел парень. В голове Паши все смешалось. Что ему ответить? Соврать, что это не он? Сказать, то Музыченко не в себе? Конечно, он мог бы. Разум подсказывал ему, что нужно соврать, но язык словно онемел и Личадеев продолжал молчать. -Да скажи ты хоть что-нибудь, придурок! — Юра подскочил к Паше и слегка его толкнул. Паша поднял взгляд и осторожно посмотрел в глаза Музыченко. Он еще никогда не видел Юру таким. Лицо было искажено злостью, губы поджаты, а глаза затуманены то ли алкоголем, то ли яростью. Не дождавшись от парня ответа, Юра усмехнулся. Выдохнув, он опустился на ступеньки рядом со студентом. — Думаешь, я не понимаю, что ты на меня запал? — начал он, немного успокоившись, — Что я не замечаю, как ты на меня смотришь? Я, конечно, не такой ботан, как ты, но дважды два в уме могу сложить. Внутри Павла все оборвалось. — Только вот этим ты ничего не добьешься. Или ты рассчитываешь, что рассорившись с Анной Серговной я к тебе прибегу? — Музыченко прыснул смехом. Таким униженным парень еще никогда себя не чувствовал. Пытаясь побороть эмоции и не потерять над собой контроль, он сжал руки так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Запомни, Пашенька, — на этих словах Юра вдруг взял Пашу за подбородок и одним рывком притянул его к себе, — я никогда, — слышишь? — никогда больше не посмотрю в твою сторону, — он в последний раз заглянул парню в глаза и отпустил. Поднявшись на ноги, студент поспешил вернуться в дом, оставив Личадеева в гордом одиночестве. Или можно назвать одиночеством компанию из самого себя и внутренних сожалений и угрызений? Наверное, можно.