Новенький

You build me up You knock me down Provoke a smile And make me frown You look at me I look at you Neither of us know what to do Юре было интересно что происходит в голове этого молчаливого, немного отрешенного (по крайней мере в его присутствии) парня с серо-голубыми глазами, прятавшимися за челкой, часто падавшей на лоб. О чем он думал, когда сидел на очередной паре, как будто задумавшись. Он прекрасно понимал, что тот украдкой смотрит на него и ему нравилось иногда вдруг встречаться с ним взглядом, после чего смущенный Паша отводил глаза. Ему часто хотелось заговорить с ним первым о чем-то, но почему-то всегда смелому и развязному Юре не хватало для этого духа. Вместо этого, замечая что Паша находится где-то поблизости, он громко начинал рассказывать какую-то нелепую историю, вставляя в нее свои не менее нелепые шутки. Потому что зачастую Паша попросту сидел на месте, уткнувшись в тетрадь, совершенно безразличный к его остротам. Юру, привыкшему к всеобщему восхищению, поначалу это напрягало, затем начало откровенно бесить. То, что его нельзя было рассмешить свой дежурной шуточкой, еще больше раззадоривало парня. И пока сидящие рядом девчонки хихикали, Юра как бы невзначай поглядывал на Пашу, ожидая его реакцию. И как же это было чертовски приятно, когда Паша улыбался уголками губ в ответ на Юрину шутку. Музыченко хотелось бы задержать свой взгляд на нем подольше, но это было бы слишком палевно, так что приходилось довольствоваться жалкими секундами. Однако даже эти секунды надолго застревали у Юры в памяти, а Пашина улыбка стала являться ему во снах. Это было довольно странно и поначалу даже немного испугало Юру. Внезапно, он осознал, что ему не все равно что о нем подумает этот, казалось бы, чудаковатый ботан. На парах он старался поменьше тупить, чтобы не ударить в грязь лицом, что было довольно трудно для забивающего по жизни на учебу Музыченко. Ему казалось, что стоит ему сморозить какую-то глупость, Паша непременно подумает какой же он дурак. Это острыми уколами отзывалось на сердце Юры, не давало ему расслабиться и на всех парах, на которых преподы часто спрашивали студентов, он сидел как на иголках. Так, на одной из пар, он отсел подальше, на заднюю парту, схоронившись около окна, лелея надежду что оттуда препод его не заметит. Однако, это было большой ошибкой. Как назло, преподаватель, едва начав занятие, попросил Юру пересесть на свободное место на первом ряду, напротив него. После того, как Юрин довод о том, что ему и так все хорошо видно не сработал, Юра нехотя поднялся с места и с самым мученическим видом на свете пересел на предложенное место. Прямо за ним сидел Паша. Мысленно Юра проклинал преподавателя, этот день и всю свою жизнь в целом. Одна только мысль о том, что всю пару Паша будет смотреть ему в спину, не давала парню покоя. Он ерзал на месте, делал вид что что-то пишет в тетради, закатывал и снова раскатывал рукава рубашки, оголяя мускулистые руки. Все что угодно, лишь бы как-то побороть внезапно накатившее волнение. Преподаватель с удивлением смотрел на странно ведущего себя Музыченко, вертевшегося как уж на сковородке. А Юра мысленно считал минуты для конца пары. Как только прозвенел звонок, он схватил куртку, быстро оделся и выскочил из кабинета. Ему адски хотелось курить. Выйдя из универа, он тут же достал пачку сигарет и сделал первую затяжку. Табачный дым приятно согревал легкие, позволяя парню наконец расслабиться. Но ненадолго. То, что он потерял покой из-за какого-то Пашки Личадеева, которого он никогда и не замечал, пугало и вместе с тем злило Юру. Еще недавно он смеялся над ним, а сегодня ему совсем не до шуток, когда в сердце что-то предательски ёкает, когда преподаватель называет его имя в начале занятия, проверяя отсутствующих. Юру разрывало между желанием поскорее увидеть его завтра и желанием никогда не видеть его вовсе. Он не помнил чтобы он когда-либо испытывал столь противоречивые чувства хоть к одной своей девчонке. Даже к Аньке, в которую он, кажется, влюбился в первый же день их знакомства. Сейчас мысли о ней были где-то далеко, на втором плане. Его не очень-то беспокоило будут ли они снова вместе или нет, простила ли она его окончательно. Почему-то он и так был уверен что она его любит, и в конечном счете она простит , дело времени. Но вот с Личадеевым, крепко засевшим у Юры в голове и сердце, все было совсем не так просто. Был бы он очередной смазливой девчонкой, он бы непременно подкатил бы к ней в своем стиле, спел пару песенок под гитару и в скором времени затащил бы ее в постель. А что делать с Пашей? Да ему даже заговорить было с ним стыдно, не то что «подкатить». И как это будет выглядеть в глазах окружающих? Что про него подумают, что скажут? Да, Юра, конечно, считал себя пофигистом, но не до такой же степени. Все эти мысли скопом навалились на Юру, отчего ему стало непривычно тяжело и горько. Возможно, ему стоит отвлечься и позвать куда-нибудь Серговну, вдруг она согласится. Ему резко захотелось почувствовать себя нужным и кем-то любимым, а Серговна была самым подходящим для этого человеком.