Новенький

Паша нервно мерил шагами небольшую комнату общежития в ожидании прихода Юры. И плевать, что до семи оставалось еще больше часа, это никак не успокаивало Пашу. За мечущимся по комнате другом наблюдал его сосед, как раз собиравшийся в это время на работу. Он не мог сдержать улыбки глядя на бледного Пашу, нервничавшего так, словно его ожидал самый сложный зачет в мире. — Да успокойся ты, все будет нормально, — попытался подбодрить Пашу Анисимов, хоть и понимал, что его затея явно обречена на провал. Паша и в правду, кажется, не слышал слов соседа, мысли его были где-то совсем далеко. Голова гудела, ноги подкашивались от какого-то непонятного страха, будто Музыченко должен был прийти не за помощью с учебой, а для того чтобы отпиздеть его ногами. Паша боялся, что хотя бы раз заглянув в темные карие глаза Музыченко, он забудет все то, в чем, он, как ему казалось, разбирался и не сможет выдавить из себя ни слова. Он метнулся к письменному столу и достал из выдвижного ящика тетрадь с конспектами, суть которых Паша должен был каким-то образом впихнуть в красивую, но немного пустоватую, голову Юры. Паша попытался пробежаться по основным пунктам записей, но буквы плыли у него перед глазами, а мозг отказывался воспринимать какую-либо информацию. Паша тряхнул головой, пытаясь собрать мысли в кучу. -Ничего не понимаю… — растерянно произнес Паша себе под нос, глядя на исписанные мелким почерком листы бумаги. -Вот-вот, а у меня так каждый раз между прочим! , — с некой укоризной в голосе отметил Анисимов, от чего Паша вздрогнул. Он и забыл о том, что был в комнате не один. Паша посмотрел на часы. Шесть часов. Почему Анисимов все еще не ушел на работу? Ему стало не по себе от мысли, что Саня не успеет уйти до прихода Юры и они столкнутся. Тогда Анисимов наверняка отвесит ему многозначительную улыбку и отколет фразу вроде « Ну ладно, мальчики, не буду вам мешать». — Ты собираешься уходить? , — неожиданно спросил Личадеев, пристально уставившись на Анисимова, не спеша одевающегося, словно ему специально хотелось позлить Пашу. -Эй, ты чего такой грубый! , — возмутился Анисимов, застегивая молнию на кофте, — этот Музыченко плохо на тебя влияет! Паша лишь закатил глаза, как подросток, которого заботливая мать предостерегает от плохой компании. — Уже ухожу! , — сказал Анисимов, поднимаясь на ноги, — Только прошу тебя, мою кровать не занимать! , — со смехом в голосе предупредил парень, надевая на себя куртку. — Да пошел ты! , — обиженно прошипел Паша и кинул в друга забытую им шляпу. Анисимов только улыбнулся, глядя на смутившегося и, кажется, даже слегка покрасневшего Личадеева. —Удачи! , — бросил он на прощание и захлопнул за собой дверь.