Потерянное дитя

      На завтрак я даже не успела спуститься, как проблемы решили перехватить по пути. Или не проблемы. Но назвать это неприятностями язык не поворачивался. Скорее, досадное раздражение, что ни один день не обходится без неприятных сюрпризов.       Я шла по коридору в сторону лестницы на первый этаж в ресторан гостиницы, где и проводились приемы пищи, как двери лифта открылись и оттуда показался незнакомец. Подросток, возможно, мой ровесник, с зелеными прямыми волосами до плеч и флегматичным взглядом. Он был в верхней одежде поверх варийской формы, блестящей от мокрых капель — и хоть осадков не было, но казалось, что его вываляли в одном из сугробов рядом с гостиницей, либо он сам туда нырнул.       Наши взгляды пересеклись.       И если я сохранила невозмутимость, то этот кадр широко распахнул глаза и спиной вперед ломанулся в лифт, двери которого начали закрываться.       — It’s a trap! — раздался его крик, прежде чем парень исчез за дверьми лифта.       Я лишь вскинула бровь, пожала плечами и продолжила путь.       На пролете второго этажа вовремя успела дернуться в сторону, пропустив мимо носа блеснувший стилет. Изогнутый нож почти до середины клинка вошел в деревянную панель на стене, выбив пару щепок.       С прищуром повернула голову к лестнице, где на середине пути застыл молодой парень со светлыми волосами и длинной челкой, закрывавшей глаза. А особо выделялась диадема. Он тихо посмеивался, чуть наклонив голову и изучая меня. Варийская форма с офицерской нашивкой на плече поверх полосатой кофты, между пальцами зажат очередной стилет, который он лениво покачивал, готовый метнуть вновь.       — У Принца новая жертва?.. — тихо произнес незнакомец на чистом русском без капли акцента.       — Врой! Что ты тут делаешь?! — к нам спускался капитан, который недовольно смотрел на явно своего подчиненного.       — Ши-ши-ши, босс дал задание, и Принц не мог не выполнить его лично! — и хоть его глаз видно не было, но взгляд ощущался четко, который так и не был отведен от меня, несмотря на то, что незнакомый офицер говорил со своим капитаном.       — Тебе всего лишь нужен был повод, чтобы приехать! — с возмущением заметил Скуало. — Вали к боссу и не заставляй его ждать! — вскрикнул он, поторапливая подчиненного, а я поморщилась от громкости, ибо мужчина стоял в метре от меня. Рука непроизвольно дернулась, но я успела сдержать себя и не ударить крикливого капитана.       Незнакомый офицер прошел мимо нас, посмеиваясь, и быстро поднялся наверх. Суперби окинул меня хмурым взглядом, явно заметив мою реакцию, и двинулся вниз.       Как-то… людно и шумно с утра.       Либо это я слишком рано встала, потому и застала пик активности жильцов, — в восемь-то часов. Но дел впереди предстояло сделать много — все-таки вчерашнее время убила на прогулку, отодвинув все на сегодня. Поэтому надо было позавтракать и уходить, чтобы все успеть.       Я глянула на все еще торчавший из стены тонкий стилет и выдрала его оттуда, уверенно убирая за пояс и прикрывая краем вязанной черной жилетки. А нечего добром раскидываться во все стороны. Метнул в меня — значит, больше не надо, а мне же пригодится.       Убрала руки в карманы штанов и вернулась к спуску.       Но вчерашним отдыхом была относительно удовлетворена — вонгольский босс не разочаровал. Вполне себе обычный человек, без выкрутасов и лишнего высокомерия. Казался немного запуганным и рассеянным, но веселиться явно умел и любил, и к концу в нашей компании даже расслабился. Хотя своим поведением и раздражал — мог быть и серьезней, а не дергаться каждый раз от лишнего движения, растерянно озираясь. Видимо, в кругах мафии жилось ему напряженно.       Распрощались мы довольными, после того, как до поздней ночи разглядывали у гостиницы развод мостов. Нелепому боссу все понравилось, а после он сел в машину с японцем и укатил в сторону аэропорта.       Саваду тоже дела не ждали — из всей их толпы он и его друг единственными задержались в городе. И как-то слабо верилось, что только ради экскурсии.       Сергея и Инну тоже отвезли ночью в приют, а Колю домой — тот вообще там не появлялся несколько дней и ему предстояло объясняться с единственной родственницей, где тот пропадал.       В холле пересеклась с Реборном, который в приподнятом настроении шел в сторону ресторана. Видимо, тоже на завтрак. Репетитор заметил меня и бодро подскочил, идя по левую руку.       — Ты довольно рано, глупый ученик, — любопытно заметил он, скорее всего, напрашиваясь на ответ. — Я уже хотел идти тебя будить.       Ага, как только бы завтрак закончился, чтобы снова попенять, что я все пропустила.       — Дела, — коротко ответила и вошла в ресторан, направляясь к излюбленному столику у аквариума.       Ресторан за эти дни напоминал столовую, где за приемами пищи собирались подчиненные отца, как рядовые, так и офицеры. И, смотря со стороны на этих людей, которые говорили на самых разных языках и были самых разных национальностей и рас, что-то не верилось, что сидишь в окружении отпетых убийц и наемников. Хотя нет — по выправке видно, что люди боевые, по цепким глазам и взглядам ощущалась опасность, пробиравшая до дрожи, но мимика и жесты свободны и располагали.       Встреть такого человека на улице без его формы, то никак не примешь за опасного убийцу.       Просто человек. Как и сотни вокруг.       Как тренер из клуба, дядя Миша, который в прошлом тоже служил в Варии. А ведь по нему и не сказать… максимум, что военный в отставке.       Я отвлеклась от разглядывания людей, переключаясь на завтрак, поданный официанткой, — омлет с зеленью и помидорами и сладкий чай.       — И какие у тебя планы? — стоило закончить есть и переключиться на напиток, как заговорил Реборн. — У тебя еще уроки итальянского…       — Придется перенести, — я окинула его хмурым взглядом.       Точно ведь, он везде следовал за мной, потому и спрашивал, куда мы пойдем, чтобы заодно и впихнуть очередной урок.       — Надо в приют заглянуть.       Репетитор вскинул бровь, но на меня не посмотрел, отдавая предпочтение черному кофе.       А я объясняться не планировала.       Надо — значит, надо.       Сегодня тридцать первое декабря. Какой-никакой, но праздник, и было бы правильно навестить тех, с кем прожила четыре года.       У меня не было толковых подарков, да и выглядело бы это как откуп. И единственное, что могла предложить — это те самые деньги на карточке, которую вчера дал отец. Можно было бы и заказать что-нибудь… но на всех не хватит. Разве что мелочь на память.       Лучше лично навестить.       Да, может, я и вырвалась из приюта, но это не повод забывать тех мелких, что все эти годы действовали на нервы, шумели, утягивали в свои проблемы, и с любой неприятностью в соплях и слезах бежали ко мне, а после к воспитателям. Как они на дни рождения готовили нелепые сюрпризы, оказывали внимание и понимающе оставляли в тишине библиотеки, если у меня не было настроения.       Мы держались вместе, ведь знали, что кроме нас больше никого нет друг у друга.       Может, я часто грубила и была резка, не такая уж дружелюбная и энергичная, но этого в достатке у Сергея, который с радостью делился эмоциями с другими.       А я могла быть благодарной.       — Ты куда? — уже в холле, когда с Реборном направлялись на выход, а я на ходу застегивала верхние пуговицы теплого пальто, остановил серьезный голос отца.       Я обернулась к мужчине, который как раз вышел из лифта, а за его спиной шли тот блондинистый офицер и парнишка с зелеными волосами. Было хорошо заметно, что настроение у Занзаса отсутствовало — взгляд тяжелый и мрачный, весь напряжен и немного на взводе.       — Надо, — только и ответила я, на что получила хмурый взгляд, который требовал объяснений.       Но я упрямо ответила таким же взглядом, наплевав, что человек передо мной явно зол и лучше бы сдерживать свой крутой нрав.       Даже люди недалеко от нас заметно занервничали и поспешили разойтись кто куда, на всякий случай.       — Шапку надень. Позвонишь, когда надо будет забрать, — в конце концов, раздраженно произнес отец и махнул рукой, отпуская.       Он что-то еще, не оборачиваясь, холодно бросил своему сопровождению и ушел в ресторан. Те двое остались в холле. Вчерашний офицер, что одаривал восхищенными взглядами и звал «сыном босса», поспешил за отцом, что-то возбужденно говоря на итальянском, но его проигнорировали.       Так, это был приказ для этого дуэта идти со мной?..       Хм-м, судя по широкой улыбке блондина, видимо, да.       — Ye-es, bo-oss! — в спину Занзаса протянул зеленоволосый парнишка и после уставился на меня.       Блядь, мне еще одних нянек не хватало.       Я резко развернулась и распахнула прозрачные двери, выскакивая на улицу и на ходу доставая из рюкзака проклятую шапку.       Холодно. Серо. Мерзко.       Все, как всегда.       В такую погоду хотелось сидеть дома у батареи, а не тащиться хер знает куда.       Передернув плечами и запахнув ворот пальто сильнее, прячась от колючего ветра, я двинулась верх по улице, к метро. Реборн ни на шаг не отставал, тоже неприязненно морщась от встречного ветра. Мое сопровождение шло за спиной, изредка переговариваясь на итальянском и посмеиваясь, но я на них даже не оборачивалась, чтобы проверить.       Шли и шли. Ладно. Главное не лезли под руку.       Только в метро заметила, что у тех вместо варийской формы обычная одежда, тогда как из гостиницы они выходили в той. Иллюзии?       Удобно.       Весь путь проходил без лишних разговоров — никто меня не дергал и не пытался втянуть в беседу, хотя взгляды спутников раздражали.       Было почти одиннадцать, когда, наконец, приблизились к приюту. Я решила сократить путь, походя знакомыми переулками старых высоток, притиснутых столь близко, что соседи могли через окна пожать друг другу руки. Район старый, и за красивым розовым и белым фасадом с широких улиц порой прятались серые и кривые дома, приятные глазу в своем безобразии.       Иногда посмотришь на такое здание и, казалось, что вот-вот и то развалится. Ан нет, упорно переживало день за днем, исходило трещинами, ржавело металлом, но стойко переносило время.       Мы пересекали очередной крохотный двор, больше напомнивший коробку. Вдоль стен подтаявшие сугробы, под ногами слякоть, смешанная с песком, над головой переплетения проводов на фоне серого неба. У крыльца старая машина с открытыми дверьми, откуда доносилась отвратительная музыка, а на ступеньках сидела группа из молодежи.       Похоже, кто-то уже начал отмечать.       Но чутье заговорило о раздражающих неприятностях.       Хотелось закатить глаза к небу и спросить у него — почему сейчас?       Почему на фоне всего произошедшего, когда уже столько дней рука об руку с мафией, мне собрались доставить проблем местные гопники, которые явно приняли нашу группу не за тех.       А, нет.       Просто меня узнали.       — Какие люди! — из толпы подскочил долговязый парень, одетый довольно легко, несмотря на погоду, с опухшим лицом, видно, пить начали давно и прочно. Он злобно сощурился и оскалился, направляясь наперерез со своей группой поддержки. Удивительно, как еще умудрялся идти прямо и на твердых ногах.       Бывший приютский, года два назад выпустился и упал на дно. Ничего интересного. Обычный отброс, что не нашел место в обществе, виня то во всех своих бедах. Часто пытался задирать девчонок в нашем районе и склонять к близости, подлавливая тех по вечерам. За это был не раз бит что мной, что Сергеем, либо другими старшими, которые такой подход не одобряли.       Но гляди-ка, выполз из дыры, осмелел. Неужели из-за новости, что меня забрали, решил подняться?       Хм-м. А я даже его имя-то не знаю. Нахер оно мне?       — А говорили, что ты свалил, — парень замер в паре метрах, закрывая со своей бандой выход со двора, куда мы и шли. — Что объявился богатый папенька из Европы и забрал тебя. Праздник-то какой для нас! Ха-ха!       Я остановилась и окинула его раздраженным взглядом, чуть поджав губы.       И так времени мало, а этот отброс еще решил его сожрать.       Преподать урок напоследок, что ли?..       — Ши-ши-ши, а у вас тут и развлечения есть! — чересчур оптимистично отреагировал блондинистый офицер.       А мне его радость показалась слишком подозрительной.       — Быстро сросся с новой ролью, да? — мерзко улыбался парень, посмотрев на моих спутников. — Друзей под стать себе нашел, таких же педиков. Ха-ха!       Будто тонкий сквозняк шелохнул волосы у виска, и через мгновение у парня на щеке разросся алый росчерк, а блондин за моей спиной довольно смеялся. Его зеленоволосый спутник что-то протянул на итальянском. Гопник запоздало отшатнулся, прижимая ладонь к порезу и смотря на нас безумно зло.       — Свалил. С дороги, — резко и раздраженно бросила я, ощущая, как в груди снова вспыхивала и клокотала ярость, и мрачно смотря в чужие глаза, наполнявшиеся невнятным страхом. — Нахуй.       Он судорожно дернулся и одеревенело отступил.       Люди за ним зароптали, высказывая свое неодобрение моим словам и явно нацелились на другой исход. Наверняка были пьяны и плохо соизмеряли силы, не понимая, кто стоял перед ними.       Блядь, да со мной в компании три профессиональных киллера! Только один из них мог всю толпу размазать по земле и стенам за пару секунд!       А эти отморозки даже не подозревали всей правды и страдали тут хуйней. Как же бесят!       Настроение скатывалось вниз.       — Принц хочет поиграть, — блондин выскользнул вперед, а между его пальцев блеснули стилеты. — Принц догонит вас, после того, как покажет этим, что перекрывать дорогу Принцу — плохая идея.       Он чуть склонил голову в мою сторону, будто перевел взгляд на меня, таившийся за длинной челкой, намекая, чтобы сваливала отсюда.       Понятия не имела, что он задумал, но повеяло чем-то жутким, отчего хотелось скорее унести ноги подальше из этого двора.       Его спутник снова что-то протянул на итальянском и двинулся по дуге в обход толпы отморозков крайне неторопливо, будто на прогулке в лесу, обозревая окрестности, чем еще сильнее раздразнил и так неадекватных гопников.       Я пошла следом за зеленоволосым недоразумением, покосившись на веселого Реборна. Он поймал мой взгляд и вскинул бровь.       — Офицер Урагана Варии Бельфегор известен как безжалостный убийца, Принц-Потрошитель.       Пожала плечами — это и так ясно, что он убийца, и явно других в Варии не держат. Либо Реборн думал, что мне будет жалко этих идиотов, если на них обратит внимание один из офицеров, который умудрился получить прозвище «Потрошитель»?       С хера ли? Кретины сами виноваты. Не стоило им лезть, куда не надо. Им не раз вбивали в голову, чтобы не страдали херней. Но, видимо, в попытках проучить выбили последние признаки мозгов.       За спиной раздались испуганные вскрики.       Хотя убийства средь бела дня…       Я задумчиво глянула на потолок арки, под которую мы вступили. Нас накрыла тень, а впереди маячил свет. Звуки позади как отрезало, и были слышны только проезжавшие впереди по улице машины и переговоры торопившихся людей, проходящих по асфальту вдоль арки.       Хм-м…       Нет, меня и убийство не волновало.       Глянула в спину другого варийца, что беззаботно шел впереди. На выходе тот замер и завертел головой, так как не знал дальнейшего пути.       Я хмыкнула, прошла мимо него и повернула направо, вдоль улицы, через перекресток и мимо забора, за которым и скрывался детский дом, окруженный голыми деревьями.       — Вик! — с порога уже встречали, заливая по уши радостью и впечатлениями. Я даже не успела до конца расстегнуть пальто, только и стянула шапку с головы.       Инна вцепилась клещом в руку и жалась к боку, а другие дети лишь хихикали над этой картиной, но каждый поприветствовал, кто кивком, кто помахал дружелюбно рукой.       Было заметно, что мне рады. И это даже… грело.       — Я скуча-ала, — протянула девочка.       Мы не виделись только ночь и утро…       Я вздохнула и попросила сил и терпения у потолка, но тот был безучастен, а все остальное на исходе. Попытка отодвинуть от себя ребенка не увенчалась успехом — никуда без меня идти она не хотела.       — Инна, — строго произнесла, хмуро заглянув в серые глаза девочки.       Она поджала губы, но все-таки отстранилась.       — Я хочу тебе кое-что показать, — тихо произнесла девочка, на что я слегка кивнула. — Все утро старалась!       — Я собрался в мастерскую, там и покажешь.       Инна приободрилась и снова радостно кивнула.       Мы толпой успели пройти коридор и двинуться в сторону подвальных помещений, где и разместилась наша небольшая мастерская, где любой желавший мог заняться разными хобби. Мальчишки обычно там зависали, в столярке, еще был уголок художников и тех, кто увлекался прикладным искусством, как Инна, любившая возиться с проволоками, бисером, бусинами и прочей мелкой фигней.       — Вик, привет! — мимо пробегавшая по коридору Лилия остановилась и резко развернулась на носках, чуть не вприпрыжку приближаясь к нам, держа в руках плетеную корзину. — Печеньку? — она сунула под нос корзинку, доверху заполненную имбирным печеньем в форме разных животных.       Я насмешливо изогнула бровь, глянув на веселую девушку, и подхватила верхнюю сладость в форме жирафа, тут же откусывая тому голову.       — Неплохо, — благосклонно оценила ее выпечку, на что получила сиявшую улыбку и легкий румянец на щеках.       — А говорила, что это на стол! — возмущенно надулась Инна и обиженно скрестила руки на груди.       Лилия одарила ее снисходительной улыбкой, ловко отдернула корзинку в сторону, не давая варийцу выхватить из кучи лакомство, подмигнула всем и снова упорхнула по своим делам танцующей походкой.       Я качнула головой и хмыкнула. Девушка была как всегда в своем легкомысленном репертуаре.       Мастерская привычно встретила звуками «Rammstein» и запахом дерева. Трое парней сгрудились в углу, и если один сосредоточенно что-то вырезал из дерева, то двое других сидели за его плечами и наблюдали. И все это под громкую музыку. На всех троих защитные очки, да и потрепанная одежда.       — Егор, — ровно позвала мастера, который старательно из бруска дерева создавал медвежонка размерами с фалангу пальца — черты отчетливо прослеживались.       Черноволосый парень пятнадцати лет вскинул голову, отвлекаясь от работы, и сощурил серые глаза.       — И тебе привет, Вик, — кивнул он и снова вернулся к вырезанию. Его друзьями кивнули в приветствии.       — У меня к тебе предложение, — я оперлась бедром о соседний стол, заваленный инструментами и разным барахлом, и сложила руки на груди, сверху вниз смотря на сосредоточенного парня.       Мои спутники разошлись по мастерской, разглядывая, как и творения детей, так и заготовки или брошенные недоработки. Инна же пошла в свой уголок и села на стул, дожидаться меня.       Может, я и не могла сделать всем и разом подарки, обойдясь только ближним кругом, но и отцу надо было что-то подготовить.       У такого человека, как Занзас, наверняка было все, чего он хотел, и потому из всех вариантов оставалось что-нибудь такое, чтобы лишь показать свое внимание. Покупать что-то на деньги, которые он и дал, — слишком.       — Все как всегда, — произнес Егор, не отрываясь от работы.       Я согласно кивнула и достала из кармана свернутую бумажку, где еще утром зарисовала то, что хотела увидеть. Парень отвлекся от работы, развернул лист, задумчиво разглядывая рисунки, и кивнул.       — До вечера успею, — пообещал он.       Разобравшись с этим, я пошла к Инне. Там уже девочка что-то активно рассказывала варийцу, который наверняка не понимал из ее речи и слова, но ее это ни капли не трогало — Инна сама по себе была необычайно общительным ребенком, который мог легко найти общий язык с кем угодно, будь это даже иностранец.       Их внимание было сосредоточено на столе, который спиной закрывал Реборн. И, подойдя, я мысленно порадовалась, что в мастерской никого кроме нас и Егора с друзьями не было, чтобы сунуть нос к тому, чем были заняты эти двое.       Сказать по правде, о Пламени Тумана я только слышала, но его проявлений прямо не видела, не считая ранние попытки Инны призвать его. Теперь вот по краю стола ползла бабочка, активно перебирая лапками из проволоки. Она двигалась как живая, несмотря на то, что крылья из голубого и синего бисера, само тело из медной проволоки и нитей.       Вариец что-то пробормотал на итальянском, на что получил ответ от Реборна.       — Правда, здорово? — Инна счастливо хлопнула в ладони, заметив, что я тоже наблюдала за ожившим насекомым.       А в голове у меня вертелись путанные мысли.       Если она может оживить неодушевленное, то что будет потом, когда Инна обучится сносно владеть своим даром?..       Представшая картина не особо радовала.       Но я подняла руку и потрепала по волосам девочку, отчего она довольно сощурилась, наслаждаясь короткой лаской.       А теперь предстояло самой заняться делом.       Скинула верхнюю одежду на свободный стул и придавила рюкзаком.       Я все-таки не надеялась, что в ящике, где хранила свои поделки, хоть что-то еще осталось, но растащить за неделю не успели.       Подталкиваемая Сергеем в свое время тоже пыталась найти и себе хобби, помимо сидения в библиотеке с учебниками и спорта. Попытки найти свое занятие оканчивалось потрепанными нервами и разрушениями. И когда пару лет назад сидела в мастерской, наблюдая за Серегой, что безуспешно пытался что-то выжигать на дереве — выходило у него не ахти, — заметила, как группа девочек сидела и ловко плела фенечки. Получалось у них красиво.       Потом они перешли на кожаные шнурки, переплетая в красивые браслеты. И уже заинтересовалась этим и я. Пара проб и ошибок, где терпения точно не хватало, ибо узор вечно портился, разрывался, выводя из себя. Но потом начало что-то получаться, а само занятие выходило своеобразной медитацией, и выплетать даже сложные узлы и косички из кожаных полосок стали вызовом.       Достав коробку и устроившись за столом, ушла в занятие, выбрав подходящую полоску темной кожи, поделила на шесть отрезков, отмерила нужную длину и, расслабившись, принялась за дело.       Делать что-то сложное и фантастическое не было ни времени, ни сил — для этого надо было начинать неделей раньше и уделять занятию пару тройку часов, а не в последний момент все и сразу. Но времени в последние дни безумно не хватало.       Я сосредоточенно работала, лишь краем сознания цепляя, что к нам присоединился Сергей, который не преминул завязать диалог с таким же пришедшим в мастерскую Бельфегором. Инна увлеклась бусинами, бисером, нитями и проволокой, что-то в компании Франа — вот как его зовут, — создавая в своем углу.       Забегала Лилия, оставив на краю моего стола тарелку со сдобой, на которую покусился Реборн, выделив мне один кекс из десяти. За это в него с моей стороны полетели ножницы, но были успешно отбиты куда-то к стене.       Заходили дети, весело перекидываясь парой слов и оставляя на столе разные мелочи, до таких же поделок, рисунков или какие-нибудь печеньки, которые готовили к вечернему праздничному ужину.       — Тебя здесь любят, — неожиданно тихо произнес сидевший над душой Реборн, который все это время обозревал за округой.       Я неопределенно дернула плечом.       Не думаю, что прямо любят.       Опасаются — да. Уважают — возможно. Доверяют — да.       Хотя не мне судить. Это никого не спасало от моего раздражения, когда кто-либо попадался под руку. Порой дети были невероятно бесившими.       — Они — твоя семья, — продолжил говорить киллер. — И они будут по тебе скучать.       Я оторвалась от плетения и обернулась к репетитору, вскинув насмешливо бровь.       Нет. Ему не понять.       Это не назвать семьей — мы просто были спасением друг для друга, поддержкой. Заменой семьи, которой у нас никогда не было.       — Они всего лишь дети. Погрустят и забудут, — фыркнула я и вернулась к плетению. — Это не имеет значения.       Реборн хмыкнул, но не комментировал.       Как легко принимал, так же легко приют и отпускал. Дети приходили и уходили, и им всегда желали легкого пути.       Меня уже отпустили.