***
Убегая быстрее ветра от своей влюбленности в этого Нонг’а, Пи’Сэнт в последний момент вспомнил о собственной машине и, поймав мототакси, отправился к универу. Когда же он заехал домой через кованые ворота и поставил в гараж свою «железную детку», прислуга сообщила о госте, расположившемся у него в комнате. Однако ждать лично в комнате могли либо родственники, либо… «Нет, пожалуйста, только бы не с плохими новостями он ко мне пожаловал», — с такими мыслями он подходил к своей комнате. Встретившись взглядом с вошедшим в комнату Сэнтом, Ган выпрямился в кресле, неуверенно улыбнулся одним уголком губ и, опережая вопросы друга, сказал: — Я ушёл из дома. — Что?.. — Худшие опасения оправдались. Сэнт закрыл дверь и сел на кровать, посмотрев на парня. — Что случилось? — Я проболтался отцу о нас с Марком, — Ган опустил взгляд на ковролин, — и мы поссорились. Отец запретил мне любое общение с Марком и даже с тобой, — он глянул на друга и, увидев, как его лицо вытягивается от удивления, пояснил: — До него дошли университетские сплетни о нас с тобой, и он велел устранить «причину». Клёвое определение для моего друга, — мрачно ухмыльнувшись, парень покачал головой. — Кстати, никогда не задумывался, а есть ли у него самого друзья. Одни бизнес-партнеры и полезные люди. Да в принципе уже и не интересно. Затем я позвонил маме… — Ган замолчал, вспомнив разговор с матерью. — Она ответила? Поддержала тебя? — Сэнт немного подался вперёд. — Она сказала слушаться отца. — Едва различимый шёпот, но Сэнт всё же расслышал, и по растерянному выражению его лица можно было понять, что он не знает, что ответить. — На эмоциях я разбил телефон. Чуть погодя, надел вещи, которые купил на свои деньги в Америке — я подрабатывал официантом, чтобы можно было хоть в чём-то не зависеть от отца — взял карточку с оставшимся заработком и ушёл из дома. Хотя… это уже не мой дом. — Горькая улыбка украсила пухлые губы. — А Марк? Вы поговорили? — Когда они с Пертом уходили, оставляя Марка с Ганом, тот из-за переживаний выглядел не слишком хорошо, его бледность пугала. — Поговорили… — Ган спрятал лицо в ладонях. — Он мне всё рассказал, и я понял, каким же дураком был. — Думая, что выплакал сегодня все слезы, Напат очень ошибся. — Где он сейчас? — Я оставил его до… в том доме, с матерью, — Ган посмотрел на обеспокоенного друга. — Нам нужно время, чтобы пережить всё это. Мне нужно время, чтобы свыкнуться со своей ошибкой. Я сделал ему слишком больно. — А своим уходом ты не делаешь ещё больнее?! — выкрикнул Сэнт, подскакивая на кровати. — Пойми, я ушёл в никуда и ни с чем. Всё, что я сейчас могу испытывать рядом с ним — это стыд. — Ган резко поднялся с кресла и начал нервно мерить комнату шагами. — Необходимо время. — А не будет потом поздно? — Сэнт преградил путь парню. — Не хочу… не могу думать об этом, — остановившись, Ган посмотрел на друга, с мольбой в глазах прося не мучить его ещё больше. — Просто разреши мне пожить у тебя до тех пор, пока не найду работу и квартиру. — Думаешь, отец позволит тебе спокойно жить здесь? В Бангкоке? — Сайнт скептически приподнял бровь. — Не думаю, но, по крайней мере, надеюсь, что не будет сильно мешать, — ответил Ган, хотя и сам не верил своим словам — отец не отпускал своих обидчиков просто так, и даже статус сына не гарантировал ничего. — Что ж… тебе нужна одежда, в которой ты будешь спать. — Потрепав друга по плечу, Сэнт открыл шкаф в поисках необходимого, когда услышал звук уведомления полученного сообщения. На экране телефона высветилось сообщение Line от Нонг’а. В глазах Сэнта моментально загорелся огонёк надежды, а улыбка достигла ушей, когда он принялся набирать ответ. Перт: «Ты сумасшедший… Придурок!)) При следующей встрече я не позволю так сделать» Сэнт: «Я уже скучаю… Посмотрим! Ты готов?» Перт: «Это вызов?» Сэнт: «Да! Принимаешь? Я буду первым и последним, кто осчастливит тебя» Перт: «А ты смелый на словах, не боишься проиграть? Принимаю. В следующую субботу в 19:30, место выберу сам» Сэнт: «Даже так? Хорошо. И нет, не боюсь. Целую))» Перт: «До встречи. Не целую. Ха-ха-ха» — Перт? — спросил Ган. Сэнт настолько увлёкся, что не заметил, как Напат подошёл и заглянул ему через плечо. — Это тот друг Марка? Ты с ним встречаешься? — Да, это он и это не твое дело, — заблокировав телефон, Сэнт толкнул друга локтем в бок и окинул взглядом полки шкафа, возле которого так и стоял, переписываясь с Пертом. — Вроде он хороший парень, — вспоминая Перта, задумчиво произнёс Ган, садясь на кровать. — Если ты хочешь с ним поиграть, или это развлечение на одну ночь, то прошу, не надо. Он друг Марка, не хочу, чтобы они вдвоём страдали. — Тут совсем другое… — смотря в телефон и погружаясь в воспоминания, Сэнт не заметил, как его губы непроизвольно расплылись в улыбке. Напат ничего не сказал, лишь взглянул на друга, надеясь, что его любовь не будет такой горькой, как у него самого. Поскольку Суппапонг продолжал витать в облаках, Ган внимательно присмотрелся к нему и понял, что в этот раз действительно «другое» — таким, как сейчас, друг не был ни с одной своей пассией. Он никому не улыбался так искренне и нежно…Глава 7
10 февраля 2020 г. в 14:17
Намочив полотенце холодной водой и приложив его к горящей щеке, Ган вышел из ванной. Подойдя к кровати, он посмотрел на лежавший на покрывале телефон, затем неуверенно взял его и сел в кресло. Открыв список контактов, нашёл нужный номер, но не спешил звонить по нему, хотя очень хотел услышать голос матери. Хотел, чтобы она его поддержала. Вот только… С тех пор как родители развелись, он не общался с ней. Звонил, но тщетно — ответа не было. Возможно… получится сейчас? Всё-таки нажав дрогнувшим пальцем на кнопку вызова, он поднёс телефон к уху, молясь, чтобы на том конце ответили.
— Да? — спустя пару гудков из динамика раздался такой родной голос мамы. Ган, не ожидавший быстрого ответа, вздрогнул и растерял все слова. — Ган? С тобой всё хорошо?
— Мама, — всё, что он мог сказать, стараясь собраться с мыслями. — Мама.
— Да, сынок? — интонации матери, как всегда были спокойными и ласковыми.
— Мама, как ты? — его голос дрожал.
— Хорошо, — ответила женщина с лёгкой улыбкой и волнением. — Япония красива.
— Могу я приехать и полюбоваться ею с тобой? — отложив мокрое полотенце, Ган прижал трубку к уху двумя руками.
— Сынок, — женщина замялась, — тебе надо учиться. Остался всего год.
— Я не могу здесь жить, — щёку расчертила дорожка слезы. — Я не могу больше жить в этом доме. Мне плевать на учёбу.
— Ган, папа волнуется за тебя. Он хочет для тебя хорошего будущего. Слушайся его, пожалуйста.
— Он звонил тебе? — спросил парень. Тишина в ответ подтвердила его догадку, и Ган рассмеялся. — Он всё рассказал тебе? О том, что я люблю Марка? Теперь я тебе противен? Не нужен?
— Сынок, не говори так, — голос был обеспокоенным. — Я люблю тебя и хочу тебе только лучшего, как и папа.
— Лучшего? — закричал Ган. — Жить с тираном — это ты называешь лучшим для меня? Я не хочу жить по его указам!
— Ган… — договорить женщина не успела, так как телефон Гана полетел в стену и от удара разлетелся на детали.
Понимая, что его начинает трясти, парень обхватил себя руками и постарался успокоиться, делая медленные вдохи и выдохи. Для истерики сейчас не время и не место. Постепенно придя в себя, Ган окинул комнату взглядом и понял, что больше здесь не останется ни на минуту. Подойдя к письменному столу, он выдвинул один из ящиков и, приподняв лежавшие там бумаги, взял банковскую карту. На ней не так много денег, как он планировал, но на первое время должно хватить, да и отец не знает про эту карту. Откладывать деньги он начал в Америке, понимая, что жить по плану отца не хочет и не будет. Ган планировал окончить университет, а потом уехать куда-нибудь подальше от отца, его бизнеса и вообще из Бангкока, так как понимал, что отец просто так жизни ему в этом городе не даст.
Окончательно всё решив, Ган задвинул ящик, снял университетскую форму и, надев джинсы, футболку и кроссовки, положил карту в карман и пошёл к двери, но, взявшись за ручку, вспомнил о Марке.
После того, что Ган узнал сегодня, он чувствовал себя монстром хуже своего отца. Как можно было, не разобравшись, так поступить с человеком, который его любил? Он целый год гасил в себе любовь к Марку и старался ненавидеть его. И хотя теперь они всё выяснили, от этого Гану лучше не стало, скорее наоборот. Если он попросит Марка уйти с ним, то велика вероятность, что Нонг' пойдёт, не задумываясь. Только будет ли это лучше для них? Снова ломать Марка, его жизнь? Нет, Ган так не мог поступить с парнем, да и ему самому надо было принять и справиться с той ситуацией, в какой они сейчас оказались. Кивнув сам себе и выйдя из комнаты, Ган направился прямиком к входной двери, намереваясь незамедлительно покинуть дом. Проходя мимо гостиной, он увидел отца и мачеху, но даже не замедлил шаг, будто не замечая их. У самой двери он услышал отца:
— Напат, к семи чтобы был дома, у нас будет семейный ужин.
Семейный ужин… Ган усмехнулся, семьёй они перестали быть уже давно. Развернувшись к отцу, он улыбнулся:
— Придётся вам ужинать без меня.
— Какие бы дела у тебя ни были, их можно отложить. — Голос спокоен, но глаза выдают гнев. Мужчина не любил, когда его не слушались.
— Я ухожу из этого дома, — Ган сам поразился, насколько спокойно далась ему эта фраза. — Прощай, отец, — развернувшись, он уже взялся за ручку двери, когда в спину прилетело гневное:
— Если ты сейчас выйдешь за эту дверь, то обратно не возвращайся. Я тебя не приму.
— Можешь не ждать, так как этого не будет, — кинул через плечо Ган, переступая порог уже чужого для него дома.
Идя по тротуару, Ган чувствовал небывалую лёгкость, словно раньше он постоянно жил с каким-то грузом и вот теперь избавляется от него. От этого ощущения он улыбнулся, но услышав за спиной своё имя, нахмурился и обернулся. К нему бежал Марк, а за ним его мать.
— Ган! — Марк подбежал к нему и схватил за плечи. — Куда ты? Я слышал разговор в прихожей. Ты уходишь? Что происходит?
— Прости меня, — Ган нежно обхватил ладонями лицо парня. — Так надо.
— Надо? — глаза Марка наполнились слезами. — Почему? А как же мы? Как же я?
— Я люблю тебя, — Ган провёл большим пальцем по щеке парня, стирая катившуюся слезу. — Очень люблю тебя. Но сначала мне надо разобраться во всём, что произошло, и что я узнал сегодня. Я не хочу снова причинять тебе боль.
— Но своим уходом ты уже причиняешь мне боль, — буквально проскулил Марк, едва сдерживая крик отчаяния. — Мы ведь можем быть вместе. Я люблю тебя.
— Думаю, нам нужно время, — Ган старался держать себя в руках, чтобы не расплакаться от того, как обречённо Марк цеплялся за него.
— Сколько должно пройти времени? — Марк подался вперёд и обнял парня. — И куда ты идёшь? Ты взял свой телефон? Я буду тебе звонить.
— Мы встретимся, когда придёт время, — Ган ответил на объятие и зарылся в волосы парня носом, глубоко вдыхая его аромат, чтобы помнить как можно дольше. — Телефон я разбил, а где я буду, тебе лучше пока не знать.
— Что? — Марк отстранился от него, с паникой в глазах посмотрев ему в лицо. — Ты снова убегаешь? Я не отпущу тебя!
— Марк, так будет лучше, — Ган попытался убрать руки Марка со своих плеч, но тот вцепился ему в запястья.
— Нет! — закричал Марк, и Ган с мольбой в глазах посмотрел на мачеху, которая стояла в паре шагов от них и плакала. Заметив взгляд Гана, женщина подошла к своему сыну и обхватила его плечи, прижимая к себе и стараясь отцепить от парня напротив. — Нет! — видя, что Ган высвободился, Марк стал вырываться из объятий матери. — Нет! Мама, отпусти! Нет! Ган! ГАААААН!!!
— Прости, — Ган развернулся и быстро пошёл по улице. Марк продолжал звать его, и парень ускорил шаг, срываясь на бег и едва не закрывая уши, чтобы не слышать отчаянные крики того, кого любит, но с кем сейчас не может быть, потому что сам ещё толком не знает, что будет делать со своей жизнью. И как простить себя за причинённую боль…