***
Он как раз выходил из ванной, когда раздался сигнал оставленного на покрывале телефона. Вытирая влажные волосы, Марк сел на кровать и небрежно провёл пальцем по экрану. Высветившееся имя тотчас согнало возникшую после горячего душа сонливость. Марк выпрямился и нервно сглотнул — почему он пишет ему так поздно? Почему он вообще ему пишет?! — Так, без паники. — Марк сделал глубокий вдох. Прежде чем себя накручивать, стоило всё-таки прочесть сообщение. Скорее всего, это насчёт завтрашней ярмарки — какие-то изменения в планах. Других причин писать ему Марк не видел, не после сегодняшней — так неловко закончившейся — беседы. С открывшегося фото на него смотрел Ган (Марку до смерти надоело исключительно вежливое обращение, и он решил позволить себе маленькую слабость: называть парня так, как ему нравится, хотя бы про себя). Он улыбался — широко и весело, непринуждённо. А вот на лице зажатого в его руках мачо отразилось неподдельное страдание, которое, однако, совсем не притупило пронзившую сердце Марка острую боль. — За что? — прошептал он чуть слышно. До этого момента он считал Гана неспособным на жестокость — неужели его так достал всего один комплимент? Пусть неуместный, но вполне безобидный — или это только с его стороны он таким видится? И ведь зарекался же с ним общаться хотя бы до понедельника! Но кто знал, что так получится, что, оказывается, в присутствии этого парня он перестаёт контролировать не только мысли, но уже и слова. Присланное фото доказывало: о его симпатии знают и считают её неприемлемой, а то и отвратительной. Ну, если учесть, что Ган, судя по всему, вполне счастлив с другим, понять подобное отношение можно. И всё равно было до ужаса обидно — он ведь извинился, зачем добивать? Тыкать, как котёнка, в сделанную им лужу. Особый метод воспитания зарвавшихся молодых папаш? Скорее всего, Ган и парню своему рассказал о преследующем его придурке. Он уже было отшвырнул от себя телефон, как вдруг заметил подпись. — Завтра тебя ждут муки похуже? — прочёл Марк вслух в надежде, что так смысл станет понятнее. Он ведь предупредил, что завтра его не будет. Стоп, а что если… Мыслительный процесс прервала мелодия звонка, и Марк с замирающим сердцем ответил: — Кун Напат, добрый вечер.***
Услышав голос Марка, Ган понял, что не может произнести ни слова. Зачем он ему позвонил? Ведь уже поздно, и Марк, наверняка, спал. — Дурак, — обругал себя Ган и закусил губу. — Простите? — послышалось недоуменное в трубке. — Ой! Кун Сиват, это не вам, — поспешно стал оправдываться Ган. — Это я… другу. Да! Это тот несчастный, которого я мучаю на фото. Простите, что отправил сообщение вам. Это была случайность. — Друг? — показалось, или Марк сказал это с облегчением? — Да, из-за него я случайно отправил фото вам, — продолжил Ган. — Я хотел отправить его Сайнту, ну, Кун Суппапонгу. — Надеюсь, ваш друг жив, — было сказано со смешком, отчего Ган закусил губу, представив Марка, одетого в домашнюю одежду и сидящего в уютном кресле, в которое — к нему под бок — мог бы сесть и он. — Пока да, — зыркнул Ган на Тайтла, пытающегося пристроиться к нему сбоку, чтобы подслушать разговор. — Но думаю, это ненадолго. — Если нужно будет избавиться от трупа, могу помочь. — Спасибо за предложение, — усмехнулся Ган, отталкивая Тайтла. — Только смотри потом не пожалей, — слова вырвались быстрее, чем он смог понять, как обращается к Марку. — «Он же отец твоего воспитанника!» — буквально закричал здравый смысл. — Простите, Кун Марк! Мне надо идти, до свидания. — Ган быстро сбросил звонок и, схватив подушку, уткнулся в неё лицом. — Дурак! — Что с тобой? — спросил обеспокоенно Тайтл. — Я такой дурак! — оторвав лицо от подушки, взглянул Ган на друга. — Хочешь поговорить? — На обычно неунывающем, добродушном лице отразились растерянность и даже испуг. В коридоре раздался негромкий шум, и через несколько секунд в комнату вошёл уставший Рун. — Привет. Малыш, что с тобой? — потрепал он Гана по плечу. — Кажется, у кого-то сердечные страдания, — поделился выводами Тайтл, ненавязчиво обнимая Руна одной рукой за талию и двигаясь, чтобы любимый мог устроиться рядом. — Думаю, пора вам всё рассказать, — несколько обречённо произнёс Ган. — Надеюсь, ты не увёл Сайнта у его парня, — ухмыльнулся Рун, но встретившись с негодующим взглядом, тут же извинился: — Прости. Немного подумав, с чего начать, Ган стал рассказывать брату и другу про Марка, На и про всё, что произошло. Парни его слушали, местами задавали уточняющие вопросы, но его симпатию к женатому мужчине, да ещё и с ребёнком, не осуждали.***
Проснувшись утром пятницы, Ган быстро принял душ и, открыв шкаф, стал перебирать вешалки с одеждой. На ярмарку можно было одеться неофициально, хотя и в рамках приличий, конечно. Выбор пал на свободную рубашку розового цвета с мультяшными машинками и джинсы. Застегнув на шее цепочку с подвеской и браслет на левом запястье, Ган вдел в левое ухо две небольшие серебряные серёжки. Посмотрев на себя в зеркало и оставшись довольным, он отправился на кухню, откуда доносился приятный и бодрящий запах. — Доброе утро, — поприветствовал он скорее лежащую, чем сидящую за столом сонную парочку. — Мы вчера все легли в одно время, а ты до безобразия бодрый, — недовольно буркнул Рун и отпил из кружки кофе. — Скорее всего, на массаже я усну. — Вспомнив свои дела на сегодня, Ган налил себе кофе и сел за стол. — Мне бы тоже не помешал массаж, — потёр Рун шею и хитро глянул на Тайтла, медитирующего над тостом в своей руке. — Могу уступить. — Ган видел, каким уставшим был вчера Рун, и ему стало стыдно, что брату пришлось ещё выслушивать его страдания по Марку. — Не надо. — Рун забрал у Тайтла тост и откусил кусочек, быстро возвращая хлеб возмутившемуся парню. — Я сегодня заеду к вам на ярмарку. Думаю, от вкусненького на работе никто не откажется. — А меня не хочешь вкусненьким накормить? — проснулся тут Тайтл. — А замок в двери твоего кабинета починили? — ухмыльнулся Рун и в ответ на утвердительный кивок назначил свидание: — Тогда жди меня в обед. — Меня сейчас стошнит. — Ган допил кофе и поднялся со стула. — Я пойду. Хорошего дня. Пока. — Пока, — ответили ему парни и продолжили завтракать. Приехав на работу, Ган оставил сумку в группе и вместе с коллегами начал устанавливать палатки и столы для ярмарки. — Пи Эрт сказал, что Марка сегодня не будет. — Сайнт принёс пластиковый стол к собранной Ганом палатке и, похоже, решил заодно удовлетворить своё любопытство: узнать, не впал ли друг в депрессию по этому поводу. — Не будет, — подтвердил спокойно Ган, а затем вспомнил, что вчера хотел сделать с Сайнтом и, сверля воинственным взглядом, начал на него наступать: — Ещё только раз попробуй при моих детях сказать хоть одно неподходящее для их ушей слово. — А что случилось? — округлил глаза друг и начал теребить лямку своего джинсового комбинезона. — Что я сказал? — Не только ты, но и я — из-за тебя, — подойдя ближе, начал объяснять Ган. — На услышал слово «сексуальный», а потом спросил у Марка, что это значит. — О! — выдал озадаченно Сайнт. — Вот тебе и «о»! Хорошо, На не сказал, от кого конкретно это услышал. — Обернувшись к воротам, Ган увидел, что начали прибывать родители с детьми. — И вчера На назвал сексуальным меня. — Да ладно? — Сайнт открыл от удивления рот, а потом рассмеялся. — А малыш далеко пойдёт. — Марк сказал ему, что это слово означает «очень хороший». — Хотелось отвесить другу подзатыльник, но при детях нельзя, непедагогично. — А потом Марк сам назвал меня сексуальным. — Ган решил рассказать Сайнту об этом, так как не знал, что сейчас делать, а тот в курсе всего, что у них происходило. — Ого! — отреагировал Сайнт с живейшим интересом. — А ты что? — А я… — Договорить Гану не дал звонкий голосок На, который, подбегая к нему, выкрикнул его имя. — Кун Напат! — обняв Гана за ноги. — У вас такая красивая рубашка. Я тоже такую хочу. — Привет, На, — погладил он плечико ребёнка. — Это точно детский сад, а не модельное агентство? — подошла к ним симпатичная молодая женщина в лёгком коротком платье в горошек. Она опустила на кончик носа тёмные очки и, придерживая соломенную шляпку, с любопытством осматривалась. Остановившийся рядом с ней высокий, спортивный парень держал в руке довольно большую сумку, набитую под завязку контейнерами для еды. Ган догадался, кто эта женщина, сразу. Однако он представлял её совершенно иначе: хрупкой, миниатюрной феей с большими глазами, дюймовочкой, которую Марк без устали носил на руках. Последнее добавила ревнивая фантазия, но вообразить такое было несложно. Саманту же — её имя вдолбилось в память мгновенно и навсегда — Марк мог и не поднять. Гораздо легче было представить его, худышку, у неё на руках. Кто бы мог подумать, что ему нравятся пышечки! Тогда что он нашёл в нём, Гане? На контрасты потянуло? — Добрый день, — когда она перевела взгляд на него, поприветствовал Ган жену Марка. — Добрый, — ответила та с широкой лучезарной улыбкой, не ответить на которую было просто невозможно. — На, не представишь нас? — Мама и дядя Тон, — тихо сказал малыш, опустив глазки, и уткнулся лицом маме в ногу. — На, ты забыл урок этикета знакомств? — наклонился к нему Ган. — Нет. — Мальчик посмотрел на него с виноватым видом, потом глянул на сумку в руках матери и отвернулся. — Простите его, — потрепала та волосы ребёнка. — Он утром увидел сладости, приготовленные Марком, ой, простите, Сиватом… — Я знаю второе имя Кун Сивата. — Ган выпрямился. — Это На сказал, что папу Марком зовут? Когда сын так его представляет, некоторые теряются, принимают их за дядю с племянником или даже братьев. Забавно, да? «Ага, обхохочешься». — На хотел съесть эти сладости, но Марк ему запретил, и теперь он вредничает, — продолжила женщина свой рассказ. — Я сама всю дорогу облизывалась, только мысли о сиротах помогли сдержаться. Когда вижу тирамису бывшего мужа, прощай диета. Вы должны это попробовать. Кстати, меня Саманта зовут, можно просто Сэмми, — представившись, она сделала вай и слегка поклонилась. «Бывшего», — ударило в сердце, заполняя его чувствами, от которых безуспешно пытался закрыться. Всё, что женщина говорила после этого, Ган слышал словно сквозь толщу воды, таким далёким был голос. Но как, как можно было бросить Марка?! Вот на этого променяла? — окинул он «дядю» неприветливым взглядом. Бывшая Марка резко сделалась ему неприятной. — Кун Напат, — представился Ган в свою очередь, стараясь не выдать своего отношения. — А я Кун Суппапонг, — склонился в вай друг, о котором Ган, честно сказать, совершенно забыл. — Так где мы можем всё это разложить? — указала женщина на сумку с сластями. — Вот здесь, — любезно указал Сайнт на стол рядом с ними. — Простите, пойду встречу остальных родителей, — нашёл Ган предлог удалиться и отправился встречать всё прибывающих мам и пап, хотя последних было значительно меньше. Помогая родителям воспитанников раскладывать сладости, он отгонял от себя мысли о том, что Марк в разводе. В этом деле Гану помешал Сайнт, который, незаметно подкравшись, сунул ему под нос тарелку с парой небольших красивых пирожных и тирамису и вручил десертную ложечку. — Это Сэмми дала, — пояснил он. — Ты с ней уже подружился? — спросил недовольно Ган, отламывая вслед за другом кусочек лакомства. — Будда, — простонал Сайнт, попробовав десерт. — Друг, выходи за Марка замуж. — Ты спятил? — Ган начал оборачиваться, но вроде никто на них внимания не обращал. — Тирамису Марка божественное. — Сайнт отправил в рот второй кусочек. — И, как оказалось, он свободен. Ган не мог поспорить с другом, пирожное буквально таяло во рту, разливая по организму нежную сладость. — Сэмми, кстати, сказала, — продолжил, перестав жевать, друг, — что Марк всё-таки хотел с ними приехать. Специально утро освободил, но в последний момент позвонил начальник — какой-то особый клиент нарисовался. — Без Марка как без рук, — проворчал Ган. — Знать бы ещё, чем он занимается. — Его вдруг озарило, что он до сих не удосужился поинтересоваться этим хотя бы у На. — Можешь спросить у Сэмми, она милая. — Нет уж, — поджал губы Ган. — Лучше у Марка. — А, ну это всяко лучше. — За ехидную ухмылку Сайнт получил тычок в бок. — Ау! — Вы работать пришли или жрать? — подошёл к ним раздраконенный План. — Что случилось? — Сайнт посмотрел на заместителя директора, а потом начал оглядываться. — А! Теперь всё понятно, — ухмыльнулся он при виде Мина в окружении стайки молодых женщин. — Заботливые мамочки опять стараются накормить вкусняхами милашку Кун Пиравита. — Он преподаватель физкультуры, ему нельзя сладости, — зло буркнул План, а увидев, что одна слишком настойчивая дамочка протягивает его парню ложечку с каким-то десертом, не выдержал. — Я же его руководитель, надо напомнить, что это ярмарка, а не дегустация. — Он быстро пошёл в сторону Мина, где растолкал мамочек и начал отчитывать своего парня. — Бедный Мин, — покачал головой Сайнт и облизнулся на остатки тирамису на тарелке. Увидев подходящих к палаткам первых покупателей, он быстро отломил ещё кусочек и запихнул себе в рот. — Пошли, нам надо приманивать покупателей. — Ган отдал тарелку жующему другу, который тут же закивал соглашаясь. Сэмми проводила светловолосого воспитателя задумчивым взглядом — так вот о ком На ей все уши прожужжал. Марк же, наоборот, не упомянул ни разу, хотя парень был в его вкусе. Подозрительно. Она знала, что до сих пор у Марка был лишь один серьёзный роман, и тот школьный. Когда жил с ней, тоже с кем-то встречался, но о любви речь точно не шла. Всю свою любовь он отдавал сыну, родным, а ещё ей — пусть и дружескую. И когда два месяца назад она решилась уйти, то, кажется, для Марка это стало ударом, хотя по контракту она должна была это сделать давно: сразу после рождения сына. Но если Марка их отношения устраивали, то ей для счастья хотелось получать от брака несколько больше — ощущать себя возлюбленной, а не только лучшей подружкой. Хотя скучала она по обоим своим мальчикам, конечно, страшно и ревела до сих пор. Смахнув навернувшиеся слёзы, Сэмми перевела взгляд на Тона и улыбнулась — пора уже перестать жить прошлым. В конце концов выходные На проводит с ней, да и с Марком сохранились прекрасные отношения. Просто они все ещё не привыкли быть не вместе, но это не значит, что стали чужими. Пока сын играл с другими детьми, она с помощью своего парня разложила по разноцветным тарелкам приготовленные Марком конфеты, печенье и прочие сласти, а затем Тон чмокнул её в щёку, прощаясь — он согласился только привезти их с На на ярмарку, а потом его ждала работа. Когда к палатке выстроилась немаленькая очередь, Сэмми помахала рукой, призывая на помощь проходившего мимо парня: — Кун Напат, спасайте! Я одна не справляюсь. Воспитатель огляделся — явно в поисках другой жертвы — и уже было со смиренным видом направился к ней, как вдруг к нему подошёл Марк. И когда только приехал? Хотя из-за наплыва покупателей она бы и НЛО, наверное, прозевала. Марк поздоровался, а после она умудрилась расслышать: — Не стоит беспокоиться, Кун Напат, я помогу. — И я, — встал рядом с мужем ещё один парень, а затем протянул воспитателю руку: — Я Ом.***
До вчерашнего разговора с Ганом Марк действительно собирался сдержать данное себе слово и не появляться на ярмарке, однако новость о том, что мачо вовсе не его парень, планы резко переменила. Радость, правда, омрачилась мыслью о том, что Ган вполне может встречаться с кем-то другим, ну или он вообще не по парням. И Марк даже не знал, что хуже. Но если бойфренд всё-таки существует, то он вполне может оказаться коллегой, а значит, надо к ним приглядеться, тем более что завтра там должен быть весь персонал. Он ещё ничего не сделал, а уже чувствовал себя сталкером, только вот разговоры у них с Ганом как-то не задались, а другого способа раздобыть информацию в голову пока что не приходило. Не к мамочкам же с расспросами о красавце воспитателе подкатывать — сразу сплетни пойдут. Ему-то всё равно, но может пострадать репутация Гана. Часть сладкой выпечки и конфеты он приготовил ещё вечером, а утром сделал свежие тирамису. Затем минут пять помедитировал возле гардероба, думая, во что одеться, чтобы Кун Напат не решил, что он приехал его соблазнять, и в итоге выбрал длинные джинсовые шорты цвета индиго и голубую тенниску — счастливые пятничные цвета*. Спустившись вниз, он обнаружил на кухне На, Сэмми и её парня, нарезающих круги вокруг заставленного кексами стола. — Привет, сладкоежки, — усмехнулся Марк, и троица дружно уставилась на него такими глазами, будто их лет сто не кормили, не меньше. — Возьмите по одному, — смилостивился Марк, — но тебе, птичка, нельзя, ты же помнишь? — Пап, — заупрямился На. — Хочу обезьянку! Ну пожа-а-алуйста. Обезьянками птичка с двух лет называл кексы и булочки с изюмом. Детское наименование выпечки скоро перекочевало в семейный лексикон и покидать его, похоже, не собиралось. — У него до сих пор красные пятна на груди не прошли после того, как у бабушки конфет переел, — пояснил Марк для Сэмми и опять перевёл взгляд на сына: — На, мы же договаривались, помнишь? Несколько дней ничего сладкого тебе есть нельзя. Помнить-то сын помнил, но когда любимая вкусняшка прямо перед носом, о каких обещаниях может вообще идти речь? Мужественно игнорируя надутые губки и заблестевшие в глазах слёзы, Марк вместе с Тоном быстро разложили кексы по контейнерам. Сэмми, погладив разобиженного На по голове, увела его в другую комнату — подальше от соблазна. Когда позвонили из автосервиса, Марк решил, что заберёт любимца по пути на ярмарку, однако радость от воссоединения с автомобилем омрачил другой звонок — директора. Видите ли, университетский приятель — ректор SWU, который в своё время окончил и Марк, — попросил об одолжении: племяннику срочно понадобился массаж, и должен был его делать почему-то именно он. — Таким людям не отказывают, ты ведь понимаешь Кун Сиват? Марк понимал — в следующем году директор отправлял в этот университет свою дочь. — Хорошо, диктуйте адрес. — И почему я совсем не удивлён? — пробормотал он себе под нос, когда вышел из такси и у ворот роскошной виллы его встретил не кто иной как Ом. — Ай Сиват, я так рад, что ты согласился приехать. Ничего, что так обращаюсь? Я привык по простому. Извини, если помешал твоим планам. — Цепкий взгляд прошёлся по его фигуре и вернулся к лицу. — Судя по одежде, собирался ты не на работу. — Хотел провести время с сыном. У него сегодня в садике ярмарка, — ответил Марк, даже не надеясь усовестить того, кто, очевидно, привык получать всё в этой жизни по щелчку пальцев. Однако ошибся. — У тебя есть сын? — вытянулось круглое лицо. — Прости, я не знал. Давай тогда вместе поедем, сто лет в садике не был. — Максимум двадцать, — хмыкнул на это Марк. — А как же срочный массаж? — Да забей. — Легко. Тогда поехали, только кошелёк захвати — пока не купишь моих пирожных, не отпущу. — Ну и резон мне что-то покупать? — глуповато ухмыляясь, поиграл Ом бровями. — Не отпускай. Хоть до утра. Марк отвернулся и отправился обратно к машине, делая вид, что ничего не слышал. Поездка обещала быть «весёлой».***
Не ожидавший увидеть Марка, Ган смотрел на него и растерянно хлопал ресницами, а после перевёл взгляд на парня рядом с ним. Вроде тот представился Омом и до сих пор протягивал руку, которую Ган проигнорировал. — Кун Напат, — сделал он вай, и лучезарно улыбающийся Ом ответил тайским приветствием. Новый знакомый чем-то настораживал, но чем именно, Ган пока понять не мог, это было на каком-то подсознательном уровне. — Ай Сиват, — улыбнулся Ом Марку, закинув руку ему на плечи, — думаю, тут нужна наша помощь. Марк не сразу оторвал взгляд от Гана — моргнул, словно очнувшись от сна наяву, и немного растерянно, как будто забыл про парня, с которым пришёл, посмотрел на Ома. При виде того, как парень нежно сжал плечо Марка, Ган почувствовал подступающий к горлу ком и кое-как выдавил из себя: — Простите, мне надо идти. — Заметив стоявшего неподалёку Мина, он быстро направился к нему. — Сегодня много покупателей, — довольно сказал Мин, окинув взглядом людей возле палаток, и сделал несколько новых снимков висевшей на шее зеркалкой, однако когда повернулся, широкая улыбка сразу пропала. — Ган, что с тобой? — А что со мной? — Ган стоял спиной к палаткам и смотрел на детей кусая губы. — На тебе лица нет, — не на шутку разволновался Мин. — Все хорошо. — Ган натянул улыбку и повернулся к другу. Не рассказывать же о страшном разочаровании; о том, что стоило появиться малюсенькому шансу, как его тут же обломали. До чего же обидно! Хотя, кроме как на себя, обижаться было не на кого. Стоило узнать, что парень, который последние дни занимает все его мысли, свободен, как сразу размечтался — решил, у них может что-то получиться. Сейчас же, после того как Ом обнял Марка и по-особенному, едва ли не нежно, ему улыбнулся, стало ясно, что у этого парня к нему как минимум симпатия. А так как Марк не воспротивился такому, значит, чувства Ома не отвергает. — Что за парень пришёл с Марком и теперь вьётся около него? — подошёл к ним Сайнт, кидая недовольные взгляды на палатку, в которой семья Джумлонгкул старалась справиться с набежавшими покупателями. — Его зовут Ом. — Повернувшись к другу, Ган увидел, что всё его лицо в разводах от цветных мелков, и стал помогать оттереть следы. — И кто он? — Сайнт пытался одновременно избавиться от разноцветных пятен на своей белой толстовке и не упустить из поля зрения интересующую его палатку. — Не знаю, но то, как он приобнял Марка, даёт понять, что он с ним близок. — Ган откинул со лба друга чёлку и стал пытаться сделать его немного чище, но мел как будто наоборот ещё больше впитывался в кожу. — Дети вместо асфальта использовали тебя для своих рисунков? — Нет, — рассмеялся Сайнт. — Я сам как-то так умудрился, пока с малышами рисовал. — Это не оттирается, — покачал головой Ган. — Иди умываться. — А ты не спускай взгляда с палатки Джумлонгкул, — подмигнул ему Сайнт и пошёл к зданию садика. — Джумлонгкул? — спросил Мин. — Это ведь новенький в твоей группе? — Да, он самый, — подтвердил Ган. — Мне надо поговорить с его родителями по поводу уроков плавания — узнать, может, у ребёнка есть какие-то фобии, связанные с водой, или ещё что. Ты пока не пофотографируешь? — Мин снял с себя ремень фотоаппарата и протянул его Гану. — Конечно. — Ган просмотрел несколько последних фото и, настроив, стал фотографировать, в то время как Мин уже подошёл к семье Джумлонгкул. Постаравшись выкинуть из головы мысли о Марке и Оме, Ган стал снимать ярмарку и детей, и за этим делом ему даже удалось забыть про неприятные мысли, но когда понял, на ком заострил внимание объектива, не смог не вернуться к воспоминаниям. Через объектив Ган смотрел на Марка, который, широко улыбаясь, общался с покупателями. Разрешив себе маленькую слабость, Ган сделал пару снимков парня — Марк в этот момент отдал покупательнице коробку с кексами, а затем посмотрел прямо на него. — Черт! — поняв, что его поймали с поличным, Ган резко отвернулся и сразу же столкнулся с Пертом. — Пи Ган! — радостно улыбнувшись, тот, как и всегда, незамедлительно обнял его и стал тискать как плюшевую игрушку. — Да какого?.. — возмутился Ган. — Отстань от меня, чудовище мелкое! — Где Сайнт? — Перт и не думал его отпускать. — Он ушёл умыться и пока не приходил. — Гану, наконец, удалось вырваться из тисков парня. — Угу, — посмотрел озадаченно Перт на здание садика. — Пойду поищу его. — Иди, — буркнул Ган недовольно, проводив парня взглядом. Оправив рубашку, Ган глянул в сторону палатки семьи Джумлонгкул и увидел то, чего видеть точно не хотел. Ом заботливо промакивал платком пот на лбу Марка, при этом второй рукой нежно придерживая его лицо. — Просто замечательно! — окончательно упал духом Ган. — Ты чего тут ворчишь? — услышал он родной голос Руна. — Да так, — улыбнулся Ган брату. — Что с лицом? — нахмурился Рун. — Здесь Марк. — После вчерашнего признания Ган решил больше не утаивать от брата страдания по отцу своего воспитанника. — Походу, со своим парнем. Его зовут Ом. — Парнем? — удивился Рун. — Ещё вчера он был женат. — Как сегодня выяснилось, жена бывшая, — кивнул Ган в сторону обсуждаемой палатки. — А потом появился Марк в сопровождении парня. Ты бы видел, как ласково этот Ом ему улыбался, а глазами разве что не раздевал. — Такое ощущение, что я лакорн смотрю, — удивился Рун. — Спасибо за поддержку, Пи, — обиделся Ган. — Не дуйся, — Рун погладил его по спине. — Пойду посмотрю вблизи на твоего Марка. Рун легкой и быстрой походкой пошёл в сторону нужной палатки и неуверенный протест Гана его не остановил. Ему было интересно, что же за парень занял все мысли младшего братишки и похитил его сердце. Подойдя к палатке, Рун придирчивым взглядом окинул ассортимент и перевёл взгляд на Марка. Как тот выглядит, он знал по фото, что показал вчера Ган. Встретившись с Марком взглядом, Рун увидел в них удивление и знание того, кто он. Ну да, они с Ганом очень похожи, и угадать в них родственников несложно. Оценивающе окинув прическу и лицо парня, Рун медленно заскользил взглядом вниз. «Красавец», — одобрил про себя Рун, но виду не подал. — Марк, тебе помочь? — подошёл к парню тот, в ком Ган заподозрил бойфренда. Ом, вспомнил Рун имя, и от него не ускользнула гримаса раздражения на лице Марка, когда этот Ом к нему обратился, а в глазах тёплого карего оттенка крупным шрифтом промелькнуло «Будда, дай мне терпения». — Вы что-то выбрали? — посмотрел на Руна с широкой улыбкой «бойфренд». — Упакуйте мне всего понемногу, — ответил небрежно Рун. — Сейчас. — Ом взял пакеты и стал в них складывать сладости, в то время как Рун вернул внимание Марку, который под его пристальным взглядом как-то неуверенно стал обслуживать другого покупателя. — Вот, держите. — Спасибо. — Взяв пакет и расплатившись, Рун ещё раз кинул взгляд на Марка и направился в сторону фотографирующего детей Гана. — Красивый парень, — подошёл он к брату, оторвавшемуся от своего занятия. — Этот Ом тебе не соперник. Так что давай, братишка, борись за своего Марка. — Спасибо, — глаза Гана влажно блеснули. — Не кисни, — Рун обнял брата. — Ты у меня лучше всех. — Поедешь к Тайтлу? — разорвав объятия, Ган посмотрел на пакеты в его руках. — Да, — Рун улыбнулся. — Надо побаловать моего парня. Ган проводил брата взглядом и повернулся к палатке Марка, а увидев, что тот занят покупателями, быстро сделал ещё несколько его снимков. От этого занятия Гана отвлек подошедший На. — Кун Напат, я принёс вам сок, — протянул малыш коробочку яблочного сока. — Теперь Марк будет класть в мой рюкзак два сока. — Спасибо, — улыбнулся Ган ребёнку.***
Марк уже сто раз пожалел, что вообще сюда приехал — да ещё и с клиентом. Тот сразу нашёл общий язык с Сэмми, и уже через пять минут, подражая ей, называл его Марком. Бесило неимоверно. Марк пытался намекнуть, что так к нему обращаются только близкие, но Ом словно не слышал. Продавец из него вышел, правда, отменный — словно всю жизнь шавермой на рынке Чатучак торговал. Причём, обслуживая покупателей и перекидываясь репликами с Сэмми, ещё успевал бросать на Марка то ласковые, то горячие взгляды. Чаще всего он ловил их на своих губах и руках, но как же хотелось, чтобы на него так же — нежно-маняще, не скрывая желания — хоть раз посмотрел Ган вместо Ома. Только вот очаровательный кицунэ в его сторону вообще не смотрел. Да и когда бы? Сначала оттирал с милой улыбкой Кун Суппапонга от мела — получилось так романтично, что даже Ом оценил: — Они типа встречаются? — Да конечно, — убеждённо кивнула Сэмми. — Красивая пара, правда, цветочек? Хорошо хоть, на ухо шепнула. «Цветочек» от Ома Марк бы не пережил. Прекрасно сложенный фотограф, наедине с которым после остался Ган, оказался учителем физкультуры, и Марку очень понравилось, что тот подошёл к нему, чтобы поговорить о На перед его первым уроком плавания. Ом убеждённо записал парня в гетеросексуалы. Сэмми скептически хмыкнула, но спорить не стала. Когда же Гана при всём честном народе начал тискать незнакомый Марку молодой человек, Сэмми с Омом несколько растерялись. — А может, этот его парень? — протянула задумчиво Сэмми. Ган довольным не выглядел, но Марка это не особо утешило, ещё и эти яойщики недоделанные масла в огонь подливали. — Мне первый больше понравился, — нахмурился Ом так, будто лично выступал сводней и теперь приходится наблюдать за тем, как уже сосватанную невесту отдают другому. — Так иди узнай — если свободен, себе заберёшь, — съязвил Марк, мечтая, чтобы скорей уже новые покупатели набежали и отвлекли Ома с жёнушкой. — Ревнуешь? — тут же поднырнул снизу и заглянул в лицо Ом — Марк рефлекторно щёлкнул его по носу, что парень, кажется, принял за особый вид поощрения. — У тебя лоб вспотел, — потянулась тут к нему Сэмми, но Ом быстро выхватил у неё из руки салфетку и, не успел Марк возразить, начал аккуратно промакивать его кожу. Марк уже было отстранился, но увидел краем глаза, что на них смотрит Ган, и передумал. Не стал вырываться, даже когда Ом мягко обхватил пальцами его подбородок и, закончив, скользнул — как бы случайно — рукой вниз по шее. Надо признать, сияющие глаза и озорная улыбка немного волновали. Чересчур долго у него никого не было, чтобы совсем не реагировать на близость красивого парня, который хочет его так откровенно. В отличие от некоторых. Марк снова помрачнел, а тот, ради кого устраивался спектакль, уже общался с новым парнем. Они сегодня закончатся?! Разглядев же его, Марк предположил, что это старший брат, и вздохнул с облегчением — ему точно нужна была передышка от гановского гарема. Да уж, пошпионил он сегодня на славу. Хотел выяснить, с кем из коллег у Гана особые отношения? Довыяснялся — никто особо и не скрывался. Возможно, за Ганом ухаживают сразу двое, если не больше, и он просто ещё не определился, а тут ещё и Марк в очередь затесался. Теперь понятно, почему Ган воспринимает в штыки его попытки понравиться и продемонстрировать свой интерес. «Наверно, он относится ко мне так же, как я к Ому», — покосился Марк на щебечущего с Сэмми парня. Тот так сильно и так очевидно пытался понравиться, что Марк ему даже немного сочувствовал — он ведь, по сути, такой же: ненужный, надоедливый, нелюбимый. Тут брат Гана направился прямиком к их палатке, и когда Марк встретился с ним глазами, то понял — визит по его душу. Так откровенно, не скрываясь, его не разглядывал даже Ом! Хотя интерес был — очевидно — иным. Несмотря на неловкость, Марк вдруг вновь ощутил надежду. Зачем бы брат Гана стал его оценивать, если он Гану ни капли не нравится? Логично ведь, да?