Ловушка для родителей

      Поезд двинулся с места. Роза увидела, как мать пыталась не заплакать, но у неё ничего не получалось. Высокий мужчина, на которого девочка из-за спора с Роном не обратила должного внимания, подошёл к Гермионе и что-то сказал. Поезд набирал скорость, но Роза успела узнать в этом человеке известного ловца — Драко Малфоя.       Мать иногда рассказывала о своих бывших однокурсниках, когда выдавался свободный день в непогоду. Среди них был и Драко Малфой. Он казался противоречивым персонажем. Пожиратель смерти. Очень талантливый спортсмен. Но это сейчас не волновало девочку. Все Малфои без исключения — слизеринцы. Но не бывает такого, чтобы множество людей из разных поколений одной и той же семьи имели схожие черты характера.       Поезд чуть вильнул вправо, и платформа пропала из вида. За окном замелькали дома. Роза пыталась придумать, как попасть на Слизерин или как узнать способ Малфоев.       Дверь в купе приоткрылась и внутрь заглянул блондинистый мальчик. «Сын Драко Малфоя?» — тут же мелькнула шальная мысль в голове у девочки, и она невольно озвучила её.       — Эм, да. Тут свободно? — как-то не очень уверенно спросил он.       — Не видишь что-ли? Конечно, свободно! Заходи, — махнула Грейнджер рукой в приглашающем жесте.       Мальчик отлевитировал свой чемодан на верхнюю полку, потому что из-за невысокого роста не смог бы сделать это вручную. Он сел на диванчик напротив Розы и произнёс:       — Меня зовут Скорпиус. Малфой, как ты поняла.       Она усмехнулась и тоже поспешила представиться:       — Роза. Роза Грейнджер.       — Гермиона Грейнджер — твоя..?       — Мама. Они развелись с отцом очень давно, так что я ношу её фамилию.       — Оу… — выдохнул он, и наступило молчание. Скорпиус вытащил из своего рюкзака какой-то учебник и принялся за чтение. Роза не питала особой любви к книгам, в отличие от её матери. Различные рукописи древних волшебников, недавно приобретенные фолианты и даже дешёвые маггловские бульварные романы были раскиданы по всему дому. Огромные стопки документации уже давно не помещались в кабинете матери, а новые и новые книги не находили места в маленькой библиотеке, на которую то и дело накладывались дополнительные заклинания расширения пространства. Но и это не так раздражало Розу, как то, что с книгами мама проводила намного больше времени, чем с ней самой. Она ревновала Гермиону к ним и совершенно не скрывала данного факта.       Поток её мыслей нарушил настойчивый стук в дверь, и в купе ввалилась Гортензия Паркинсон с каким-то русоволосым мальчиком, которого ни Роза, ни Скорпиус никогда не видели. С Горти ребята были знакомы. Та была крестницей Драко, так что Малфой дружил с ней практически с рождения. Роза же познакомилась с этой взбалмошной девчонкой пару лет назад, когда они случайно попали в один класс маггловской школы.       — Это Вильям, — с гордостью заявила Паркинсон. — Можно просто Вилл. Он магглорождённый, практически ничего не знает о Хогвартсе, да и о магии, в принципе. Мы должны ему помочь! — безапелляционно произнесла зеленоглазая.       — В кого ты такая сердобольная, Горти? — незаинтересованно проговорила Роза, в планы которой явно не входило объяснять основы волшебного мира магглокровкам.       — Действительно, Гортензия. Я читаю кни-, — не успел Скорпиус закончить фразу, как Паркинсон резво выхватила учебник у него из рук.       — «Продвинутое зельеварение» за пятый курс? — охнула девчонка. — Тебе заняться больше нечем?       — Я учу расширенную таблицу совместимости элементов. В учебнике первого курса она значительно менее информативна. Тут есть не только сочетание некоторых пар веществ, но и процентные соотношения, в которых их нужно смешивать. Также классификация ингре-, — в этот раз его прервала Роза.       — Ты нудишь похуже моей мамочки, — обвинительно произнесла она. — К тому же, в поезде вредно читать. Зрение падает. А ты, Вилл, садись. Чего ты там встал? Мы тебя не съедим, — взяла она ситуацию в свои руки.       — Верни книгу, Гортензия, — произнес Малфой, пытаясь сохранить хладнокровие. Скривив рожицу, та всё-таки отдала учебник владельцу и уселась на диванчик рядом с Розой.       Виллу ничего не оставалось, кроме того, чтобы примоститься около Скорпиуса, который энергично запихивал учебник в сумку. Что-то явно мешалось. Парнишка извлёк оттуда какой-то бумажный пакет, и ему удалось вместить книгу.       — Будете яблоки? — спросил он. После утвердительных кивков девочек Малфой бросил им по спелому зелёному яблоку.       — Ты, Вильям? — чисто из вежливости спросил он во второй раз.       — Эм, нет, спасибо, — впервые за свое пребывание в купе Вилл что-то сказал, пусть и тихо.       — Ты думаешь оно отравлено или что? — поинтересовался Скорпиус, пока девочки хрустели яблоками.       — Нет, просто, мы даже не знакомы, — также негромко ответил русоволосый.       — Это можно исправить, — сказал его собеседник, протягивая яблоко. — Я Скорпиус Малфой. Ты Вильям…?       — Вильям Джонс. Пожалуйста, зови меня Вилл, — ответил он, принимая фрукт.       — А я Роза Грейнджер. Приятно познакомиться, Вилл, — произнесла девчушка с волнистыми волосами.       — О, меня зовут Гортензия Паркинсон. Но для друзей — Горти, — с набитым ртом представилась зеленоглазая.       — Вы не познакомились до того, как ты его притащила сюда? — закатив глаза, хмуро сказал Скорпиус.       — А что? Вилл случайно занял купе гриффиндорцев-третьекурсников, как я поняла. И Джеймс Поттер взбесился, чуть не наслал на Вилла какое-то проклятие.       — Вот говнюк! Пошли, покажешь, где они сидят. Такой сглаз напущу, что даже в Мунго не помогут! — яростно потребовала Роза.       — Да ладно, успокойся. Они старше, и их больше. Мама говорила, что у тебя уже произошла стычка с Джеймсом неделю назад. Не надо провоцировать его еще раз! — пыталась отговорить её Горти от глупой затеи.       — Стычка? — усмехнулась Грейнджер. — Да я ему нос сломала голыми руками. Без магии.       — Забавно, — хмыкнул Малфой.       — Что забавно? — спросил Вильям, дожевывая свое яблоко.       — Видимо, мама Розы научила её отменному хуку справа. — Девочка нахмурилась и недоуменно произнесла:       — Что ты имеешь ввиду?       — Твоя мама тебе не рассказывала? Она сломала нос моему отцу на третьем курсе. Но хорошо, что ты сломала нос не мне, а Джеймсу, — удовлетворенно заключил он.       — Нет, не рассказывала, — удивленно протянула Грейнджер, уже заметно охладев к идее набить Поттеру морду при его прихвостнях. — Ну ладно, я никуда не пойду. Но если он опять выкинет какой-нибудь фокус в школе, то точно от меня просто так не отделается.       — Вот и хорошо, — радостно проговорила Паркинсон, обращаясь к Розе. А затем переключилась на то, почему собственно и пришла сюда. — Вилл, что тебе известно о магии? О мире магии? О Хогвартсе? В общем, вываливай всё, что ты знаешь.       — Ну, вопрос вроде лёгкий, но нужно подумать, — сконфуженно промямлил Джонс. — Волшебным Соединенным Королевством управляет Министерство магии. Самый главный — Министр магии, вроде какой-то темнокожий мужчина. Я видел его фото в газете.       — Да, Кингсли Шелкбот. Вступил на пост в 1998 году, сразу после Второй Магической войны. Он собирается уйти в отставку чуть раньше, чем закончится второй срок. Министра выбирают на десять лет путём народного голосования, — выдала Грейнджер несколько общедоступных фактов.       — Мама Розы — Гермиона Грейнджер — Героиня этой войны. Скорее всего, она станет будущим Министром. Она практически вне конкуренции, — добавила Гортензия. — Что ещё?       — Ммм, я знаю какая у волшебников валюта. Но курс?       — Фунт к галлеону рассчитывается как 20:1. Ну, а там можно просчитать и сикли с кнатами, — ответил Скорпиус, который благодаря деду разбирался в денежных средствах. — Но маггловскую валюту меняют только на галлеоны. Никто не даст вам мелких денег в банке. Это… невыгодно для Гринготтса.       — О, понятно, — сказал Вилл. — Про Хогвартс я знаю немногим больше. Там есть четыре факультета. Когтевран, Гриффиндур… эм, больше я не запомнил. Названия длинные и сложные, а еще непонятно, какой факультет хороший, а какой не очень. Как туда распределяют, мне тоже не сказали.       — Дело плохо! — вздохнула Паркинсон и начала своё повествование: — В школе есть четыре факультета, как ты и сказал. Пуффендуй. Все его хейтят, но, на самом деле, ничего плохого в нем нет. Туда попадают большинство магглорожденных. Зачастую, их магический потенциал намного меньше, чем у выходцев из древних магических родов, поэтому преподаватели относятся к ним лояльнее, чем к другим факультетам. Хотя, есть и исключения из правил. Некоторые чистокровные бывают очень глупы и недостаточно способны. Но не будем тыкать пальцами. Хотя, «умнейшей ведьмой двадцатого века» считается магглокровка.       Второй факультет Когтевран. Там одни заучки. Практически все там только и делают, что учатся, совершенно не выделяя времени для отдыха и друзей. Есть, конечно, некоторые более менее нормальные, но их немного. Тётя Луна, например. Она очень классная и сейчас пишет книгу об открытых ею новых магических существах.       — И она моя крестная, — вклинилась в монолог Роза.       — Да, точно. Итак, третий факультет Гриффиндор. Слабоумие и отвага, как говорится. Как и везде, есть исключения. Тётя Гермиона слишком крутая, чтобы быть на Гриффиндоре, но слишком магглорождённая, чтобы быть на Слизерине. И вот, мы подобрались к лучшему факультету школы, — горделиво заявила Горти. — Прекрасный Слизерин. Там все не глупее когтевранцев, но предпочитающие другие методы, чтобы добиться своей цели. Хитрость, находчивость, амбициозность, а не заучивание наизусть библиотеки Хогвартса.       Но, к сожалению, туда берут только чистокровных или, по крайней мере, полукровок. Салазар Слизерин, — основатель факультета, — очень ценил чистоту крови, поэтому ввёл это ограничение. Моя мама и отец Скорпиуса учились там. Но за факультетом закрепилась дурная слава, потому что его окончил Тёмный волшебник, который развязал обе магические войны в погоне за чистотой крови. Сейчас это не так ценится в Англии, как раньше, но многие чистокровные династии из других стран блюдут эти традиции: женятся не по любви, а опираясь на чистоту крови и статус в обществе.       — Вау, ты объяснила гораздо лучше той женщины, которая сопровождала меня с мамой на Косую аллею.       — А что за женщина? — спросила Роза, которая тоже с удовольствием послушала про школьные факультеты, хотя знала всё это ещё из книги «История Хогвартса».       — Сказала, что профессор Уоллис. Преподает трансфигурацию и, кажется, декан Гриффиндора, — ответил Вилл. — А на какие факультеты вы хотите попасть?       — Слизерин, — в один голос ответили все трое. И если выбор Скорпиуса и Гортензии был понятен, то Роза была подвергнута расспросам:       — Ты же хотела на Когтевран, нет? — спросила подругу Горти.       — Хотела. Но там реально не найти хороших друзей. На Гриффиндоре Джеймс Поттер, с которым я не хочу пересекаться. А Пуффендуй… Там не интересно учиться. Никакой конкуренции.       — А если по правде? — хмыкнула Паркинсон.       — Я пообещала поступить туда назло Рону. Не смотри на меня так осуждающе. Он меня бесит, и ты в курсе. А вообще, Слизерин — чуть ли не самый крутой факультет Хогвартса, исходя из твоих слов и рассказов тёти Панси.       — А мне на какой факультет лучше всего попасть? — спросил Вилл, которому тоже очень хотелось поступить на Слизерин, где у него уже будут друзья в лице этих троих.       — Я считаю, Пуффендуй, — авторитетно заключил Скорпиус. — Там очень комфортные условия для магглорожденных. Хотя магглокровок много и на Гриффиндоре, но я бы не советовал.       — О, понятно, спасибо, — протянул Джонс.       Пока они болтали, поезд уже давно выехал из Лондона и сейчас несся мимо полей и лугов, на которых паслись коровы и овцы. Скорпиус и Вильям примолкли, глядя в окно. Девочки болтали о каком-то недавно просмотренном мультфильме, активно споря и жестикулируя, кто же из персонажей лучше.       Примерно в половине четвёртого из тамбура донесся стук, а затем в купе заглянула улыбающаяся женщина с ямочкой на подбородке.       — Хотите чем-нибудь перекусить, ребята? — спросила она.       Кажется, яблоки они ели в прошлой жизни, настолько голодными все были. Вилл встал и подошёл к женщине, пока Роза и Скорпиус копались в рюкзаках в поиске кошельков. Гортензия оставила свои вещи в купе в начале поезда, но деньги, в отличие от друзей, всегда носила в карманах.       — А у вас нет батончиков «Твикс»? — спросил Джонс, рассматривая неизвестные ему сладости в тележке у женщины.       — Нет, дорогой, но ты можешь взять «шоколадных лягушек» или лакричные палочки, — добродушно отозвалась она.       — Всё ещё более запущено, чем я думала, — вздохнула Паркинсон, подойдя к Вильяму и отодвигая его в сторону. Набрав всех сладостей понемногу, четыре пакета тыквенного сока и отдав шестнадцать сиклей, Горти вернулась в купе, где свалила всё это добро на диванчик рядом с Розой. Удивленные взгляды ребят вынудили её воскликнуть:       — Ну что?       — Ты собираешься все это съесть? — вопрос Скорпиуса оказался первым.       — Я умираю с голоду, — ответила она, — но нет, это на всех. Вилл не пробовал магических сладостей, мы должны его просветить. Налетайте, — Гортензия кивнула на горку сладостей. Она бросила Малфою пакет сока, который мальчик ловко поймал. Роза же распаковала шоколадный котелок и принялась за его поедание.       Паркинсон протянула Джонсу сок, пару лакричных палочек и тыквенное печенье. Мальчишка взял сладости, но так и не притронулся к ним. Роза, передавая Скорпиусу «шоколадных лягушек», совсем неделикатно поинтересовалась у Вильяма:       — В чём твоя проблема?       — В смысле? — недоумённо отозвался он.       — В самом прямом. Почему ты не ешь?       — Я-я-я, — замялся Джонс, — ну, это неправильно, что вы платите за еду… И бабушка мне положила кое-что перекусить.       — И это кое-что лежит в купе Джеймса Поттера, верно? — саркастично поинтересовалась Грейнджер.       — Просто не парься насчёт денег, Вилл, — посоветовала ему Гортензия. — Это слишком неважно, чтобы волноваться об этом.       — Отец всегда говорил, что, если тебе что-то дают, обязательно нужно возвратить.       — Твой отец, видимо, очень честный человек и хорошо тебя воспитал, но для нас деньги — не главное в жизни. Наши с Горти родители работают больше для удовольствия или чтобы отвлечься, а не для зарплаты. Наши предки уже заработали столько, что ещё поколений десять наших семей сможет безбедно жить, — поведал Скорпиус.       — И если мы можем поделиться, почему бы нет? Я не говорю, что твои родители бедны или ты не можешь купить себе что-то, просто это очень приятно иметь возможность поделиться. Ты можешь рассказать нам про свою жизнь в маггловском мире и поделиться тем опытом, которого у нас, возможно, нет.       — Наслаждайся ситуацией, пока два мажорчика хотят заняться благотворительностью, — пошутила Роза и получила локтем в бок от Гортензии. — Это просто дружеский жест, не напрягайся, Джонс, — под злым взглядом Паркинсон, еле сдерживая смех, пропищала Грейнджер.       — Ладно, спасибо вам большое, — улыбнулся парнишка и принялся поглощать печенье, запивая его соком. Когда все уже более-менее наелись выпечкой, Вильям обратил внимание на несколько «шоколадных лягушек», лежащих на диванчике между ним и Малфоем.       — Это ведь не живые лягушки, да? — спросил Вильям, беря в руки одну упаковку. Следовало признать, что он вряд ли удивился бы тому, что те настоящие.       — Нет, конечно, — заверила его Гортензия, — они только сделаны в форме лягушек. Там ещё есть карточка-вкладыш со знаменитым волшебником.       — У них сейчас лимитированная коллекция карточек с известными квиддичными игроками. Я не собираю, но довольно интересно почитать про них, — пояснила Роза.       — Квиддичными игроками? — спросил Вилл, разворачивая свою «лягушку».       — Ты не знаешь, что такое квиддич?! — одновременно воскликнули Скорпиус и Роза, которые являлись большими поклонниками этого вида спорта. Ребята принялись наперебой объяснять правила игры и рассказывать самые зрелищные моменты тех матчей, на которых им удалось побывать.       Про квиддич слушать было столь интересно, что Вильям отвлёкся от своей «шоколадной лягушки». Когда ребята закончили свой рассказ, куда Горти умудрилась вставить и свои пять кнатов, он вытащил вкладыш из шоколадной сладости. На ней был изображён молодой мужчина с кристально серыми глазами. Его платиновые волосы были взлохмачены, губы — сжаты в тонкую линию, а подбородок — властно приподнят, будто весь мир принадлежит ему. «Драко Малфой» гласила подпись под картинкой.       Вилл перевернул карточку и прочитал:       Драко Люциус Малфой — британский ловец, капитан британского клуба «Татсхилл Торнадос», с 2012 — капитан национальной сборной Британии. Признаётся специалистами одним из лучших ловцов современности и одним из лучших игроков всех времён. Под руководством Малфоя команда пять раз подряд победила в национальном первенстве, повторяя рекорд Лиги, поставленный в начале XX века. Драко Малфой в совершенстве владеет приёмом «Финт Вронского», что является залогом многих побед его команды.       Вилл снова перевернул карточку и посмотрел на изображение. Видимо, тот действительно был выдающимся спортсменом и мог позволить себе смотреть на людей надменно. Наверняка, у него толпа поклонников, которые восхищаются им и мечтают быть хоть чем-то на него похожи.       Скорпиус наклонил голову, глянув на карточку Джонса, и безмятежно выдал:       — Это мой папа. А мне попался Оливер Вуд, сейчас играет за «Паддлтмир Юнайтед» и в национальной лиге. Они с отцом не ладят ещё со школы.       — Это твой отец? — ошеломленно произнёс Вильям. Вначале он так волновался, что не запомнил ни имени, ни, тем более, фамилии Скорпиуса, чтобы понять их родство с известным ловцом.       Конечно, внешнее сходство налицо, но Драко был молод. Слишком молод. Тот не выглядел старше тридцати. Хотя и в тридцать у него мог быть одиннадцатилетний сын. На взгляд Джонса, отец Скорпиуса был чересчур холодным, что ли? Не был папой в том понимании, которое придавал Вилл этому слову. Отец был для него некто очень добрый, заботливый и любящий. А во взгляде Драко плескалась лишь некая отчуждённость, закрытость и раздражение. Может, дома он совершенно другой и не стоит судить человека лишь по одной фотографии? Определённо, нет.       — А, да. Я часто вместе с ним езжу на сборы и чемпионаты, это бывает очень занимательно. Однажды, когда мы были в Германии… — и Скорпиус погрузился в рассказ, который перетек в следующий и следующий. Все сладости были уже давно съедены. Ребята заметили, что стемнело, лишь когда в вагонах зажёгся свет.       — Скоро приедем, — заключила Роза. — Нужно переодеваться.       — Пошли, Вилл, может эти придурки уже ушли? В любом случае, мне тоже нужно надеть мантию, составишь компанию? — дружелюбно спросила Гортензия.       — Конечно, — он улыбнулся, и ребята вместе вышли в коридор.       — Из них получится милая парочка, — заговорчески усмехнулась Роза.       — О, да, — такая же ухмылка отразилась на лице Скорпиуса. И… они стукнулись кулачками. Через пару секунд до них дошло:       — Эмм… Это было очень странно, забудем об этом? — предложила Грейнджер.       — Определенно, — согласился Малфой.       Они оба, повернувшись друг к другу спиной, копались в своих сумках в поисках мантий, как из рюкзака Розы послышалось жалобное мяуканье. Девочка извлекла из сумки сначала мантию, а потом и переноску вместе с её обитателем. Она вытащила своего кота на поверхность и взяла на руки.       — Знакомься, мистер Коллинз, это Скопиус. Скорпиус, это мистер Коллинз, — представила Грейнджер своего кота новому знакомому.       — Приятно познакомиться с вами, мистер Коллинз, — улыбнулся парнишка и почесал зверя за ушком. — У меня тоже есть кошка. Её зовут Аляска, но она не столь коммуникабельна, как твой питомец, — Малфой погладил кота, уже успевшего перебраться к нему на руки, по мягкой чёрной шёрстке.       Пока Скорпиус возился с котом, Роза надела мантию. Хотя та была ей в самый раз, носки чёрных кед всё же немного выглядывали из-под подола.       «Мы подъезжаем к Хогвартсу через пять минут, — разнесся по вагонам громкий голос машиниста. — Пожалуйста, оставьте ваш багаж в поезде, его доставят в школу отдельно».       — Я же говорила, что мы скоро приедем, — забеспокоилась Грейнджер, забирая мистера Коллинза из рук Скорпиуса. Хотя кот заметно сопротивлялся, Розе удалось запихнуть его обратно в переноску. Малфой тоже облачился в мантию.       Поезд все сбавлял и сбавлял скорость и, наконец остановился. В коридоре возникла жуткая толчея, но через несколько минут Скорпиус и Роза все-таки оказались на плохо освещенной маленькой платформе. На улице было холодно, и они поежились. Затем над головами стоявших на платформе ребят закачалась большая лампа, и они услышали громкий басистый голос:       — Первокурсники! Первокурсники, все сюда!       Над морем голов возвышалось сияющее лицо сильно постаревшего Хагрида, — школьного лесничего. Пост преподавателя УЗМС тот оставил уже давно в силу решения Попечительского совета.       — Так, все собрались? Тогда за мной! И под ноги смотрите! Первокурсники, все за мной!       Поскальзываясь и спотыкаясь, они шли вслед за Хагридом по узкой дорожке, резко уходящей вниз. Их окружала такая плотная темнота, что показалось, будто они пробираются сквозь лесную чащу. Все разговоры стихли, и они шли почти в полной тишине, лишь Роза шёпотом спросила подошедшую к ней Гортензию, всё ли прошло хорошо. После утвердительного ответа та тоже замолчала.       — Еще несколько секунд, и вы увидите Хогвартс! — крикнул Хагрид, не оборачиваясь. — Так, осторожно! Все сюда!       — О-о-о! — вырвался дружный, восхищенный возглас. Они стояли на берегу большого черного озера. А на другой его стороне, на вершине высокой скалы, стоял гигантский замок с башенками и бойницами, а его огромные окна отражали свет усыпавших небо звезд.       — По четыре человека в одну лодку, не больше, — скомандовал Хагрид, указывая на целую флотилию маленьких лодочек, качающихся у берега. Спугнув какую-то девочку, Малфой, Грейнджер, Паркинсон и Джонс сели в одну лодку.       — Расселись? — прокричал Хагрид, у которого была личная лодка. — Тогда вперед!       Флотилия двинулась, лодки заскользили по гладкому, как стекло, озеру. Все молчали, не сводя глаз с огромного замка. Даже Малфой, живя в собственном замке, был поражён открывшимся видом. Чем ближе они подплывали к утесу, на котором стоял Хогвартс, тем больше он возвышался над ними.       — Пригнитесь! — зычно крикнул Хагрид, когда они подплыли к утесу.       Все наклонили головы, и лодки оказались в зарослях плюща, который скрывал огромную расщелину. Миновав их, первокурсники попали в темный туннель, который, судя по всему, заканчивался прямо под замком, и вскоре причалили к подземной пристани и высадились на камни.       Хагрид повел их наверх по каменной лестнице, освещая дорогу огромной лампой. Вскоре все оказались на влажной от росы лужайке у подножия замка. Еще один лестничный пролет — и теперь они стояли перед огромной дубовой дверью.       — Все здесь? — поинтересовался Хагрид.       Убедившись, что все в порядке, полувеликан поднял свой огромный кулак и трижды постучал в дверь замка.