Петуния Эванс — расхитительница гробниц

Шато Д’Эгль, Лазурный берег, Франция. 1 августа 1997. «Родовой дом Д’Эглей меньше Хогвартса или Бобатона, но ненамного новее первого и перестроен в стиле второго, вероятно через несколько десятков лет после того, как каменные замки утратили военное значение», рассуждала Петуния, идя через величественный вестибюль. «Даже Сириус для разнообразия не комментирует, что Блэки владеют чем-то таким, но древнее и лучше», подумала она, с ухмылкой глянув на спутника. [aigle («эгль») — фр. орёл, орлица] По крайней мере, он не жаловался на решение провести свадьбу Билла и Флёр во Франции, в отличие от Молли. По словам Билла его мать яростно возражала, но в итоге сдалась под весом, как это назвала Флёр, «тысячелетней традиции вил». Петуния считала, что Молли так действовала, в основном, из гордости и была рада, что церемония пройдёт во Франции, а не в Британии — здесь активных Пожирателей Смерти не было. Они дошли до выхода, и массивные двери распахнулись — наложенные на них чары опознали выданные Петунии и Сириусу булавки. Свадьба пройдёт снаружи, ещё одна традиция, по словам матери Флёр: «Любой такой союз должен быть благословлён открытым небом, под которым мы летаем.» Уже накрыли роскошный шведский стол, между выходом и ритуальным кругом, и несколько гостей уже пробовали закуски. В их числе Петуния заметила Гарри, Рона и Гермиону — а также Габриэль, уже не такую маленькую сестру Флёр. Петуния услышала её мелодичный голос, когда они с Сириусом подошли ближе: — А что вы делали́, когда нашли противозаклятие́ в подземелье́? — А, после того, как Гермиона разобралась с привидением, а Рон наколдовал петуха, чтобы сработала ловушка... Привет, тётя! Отлично выглядишь! — Судя по широким улыбкам Гарри и его друзей, подробности этой конкретной истории Петунии не понравятся. Но устраивать сцену будет ужасно грубо — тем более, Гарри и Гермиона получили приглашения благодаря дружбе с Флёр, развившейся за месяцы разведки Выручай-комнаты, и все трое уже были совершеннолетними. По крайней мере, в Магической Британии. Поэтому она улыбнулась: — Рассказываете истории Габриэль? Маленькая вила кивнула: — Да! Всё, что моя sœur не хоче́т, чтобы я слышала́! [sœur — фр. сестра] От того, как эта невинная детская реплика исказила лица троицы, Петуния ухмыльнулась. Она заставила их поволноваться ещё несколько секунд, затем улыбнулась и смилостивилась. — Не ешьте слишком много, — сказала она будущим взломщикам. — Говорят, основные блюда будут ещё вкуснее. — Буду́т! — подала голос Габриэль. — Grand-maman наняла лучшего повара Франции́! [grand-maman — фр. бабушка] Вероятно, чтобы произвести впечатление на Молли или затмить её. Ни Билл, ни Флёр не вдавались в подробности, но Петуния услышала достаточно, когда они громко говорили за работой или в перерывах. Но это к делу не относилось. Петуния обменялась ещё несколькими фразами о фуршете с племянником и его друзьями и пошла с Сириусом дальше. Пора было собираться для церемонии. Петуния тоже перехватила чего-то из закусок раз или два, Сириус аналогично, и они продолжили путь к каменному кругу на вершине холма, возвышавшегося над средиземноморским берегом. На мгновение ей вспомнился похожий круг в пустыне, и она обернулась, ища гигантских насекомых. Но это был не Египет. Она глубоко вздохнула, расслабилась и села рядом с Сириусом. Другие гости тоже понемногу просачивались, немало продолжало жевать уже рассевшись. Например, её непутёвый племянник. Казалось, Гермиона бросила попытки обучить друзей хорошим манерам. С другой стороны, со своим уставом в чужой монастырь... Она посмотрела по сторонам. Большинство гостей ели и говорили, часто смеясь. Не было чопорности и строгого следования протоколу, которых она ожидала на свадьбе чистокровных — даже свадьба Лили была строже, несмотря на все старания друзей жениха. Вспомнив ту свадьбу, посреди войны, вторая часть которой сейчас начиналась, Петуния не могла не чувствовать стыд, что находилась во Франции, в безопасности, наслаждаясь едой и торжествами, тогда как другие рисковали, готовились и даже сражались — делали хоть что-то вместо того, чтобы прятаться. Но что делать ей? У Дамблдора для неё не было новых задач, и она была всего лишь сквибом. Помимо поиска руин и стрельбы она ничем не могла помочь в разгоравшейся войне. Круг внезапно заполнила тихая музыка — вероятно, волшебная (Петуния не могла определить источник) — и разговоры стихли, а последние гости заняли места. В центре круга появилась бабушка Флёр, распростёршая руки как крылья. Она стала взывать к разным богиням, которых вилы почитали в древности. Петуния-археолог сосредоточено внимала, а церемония продолжалась. Как же много здесь было информации, явной и намёков, потерянной, когда магию спрятали от мира. И несмотря на это, она почувствовала укол зависти — и восхищения — когда Флёр приземлилась в кругу, и превратилась из птичьей формы обратно в человека. В этот момент младшая вила казалась ещё красивее, просто лучась, стоя в церемониальных одеждах (в греческом, возможно, римском стиле, отметила археолог), ожидая Билла. Её лицо светилось такой любовью и счастьем... По сравнению с нею Петуния чувствовала себя как домохозяйки, плачущие при просмотре королевской свадьбы по телевизору. Если она когда-нибудь выйдет замуж, она не будет выглядеть и вполовину столь красиво. Тут она поняла, что не на неё одну это так подействовало. Большинство ведьм или плакали, или смотрели, разинув рты. Даже у Гермионы — одной из прагматичнейших знакомых ей ведьм — было мечтательное выражение лица. Петуния сжимала губы — она не заплачет — и почувствовала, как Сириус сжимает её ладонь и трёт большим пальцем. В ответ она тоже сжала и почувствовала, что успокаивается.