Нам нет места в сказках

Оставшаяся часть недели до встречи с Ваном превращается для Джебома в жуткую рутину. В эти дни он встает утром после беспокойного сна, наполненного ночными кошмарами, или вообще без сна, принимает душ, одевается и уходит на работу, совершая бесчисленные маневры в своем обычном маршруте. За ним все еще следят - это не всегда та же самая машина, но Джебом просто знает, когда его преследуют по всему городу. В некотором смысле, с болезненно сжатой челюстью и трясущимися руками, Джебом учится обращаться с этими автомобилями как с очень странным спутником - неважно, куда он едет, за ним следуют только до тех пор, пока он не достигнет пункта назначения, который он выбирает, чтобы выйти из своей машины, прежде чем подумать о другом способе добраться до работы. В конце концов, страх и беспокойство превращаются в чувство рутины и жалости к своим товарищам по команде и другим людям, с которыми он работает. И, хотя Югём говорит ему не беспокоиться, уверяя его, что его безопасность превыше всего, Джебом по-прежнему чувствует себя сволочью, заставляя людей ждать, всегда опаздывая на встречи и брифинги, потому что он слишком занят, пытаясь избавиться от хвостов каждый день. В четверг Джебом появляется на работе только днем - и потому, что он спал, наконец-то уснув, только в 7 часов утра после просмотра новостей, связанных с Таиландом, и потому, что его хвост, темно-синий Hyundai, продолжал следовать за ним везде. В кофейню, в книжный магазин почти на другой стороне города, даже на шоссе, ведущее к родному городу Джебома. Джебом на полпути передумал, развернувшись, чтобы вернуться в город, с одной рукой уже на телефоне, чтобы позвонить и предупредить, потому что на этот раз действительно казалось, что он вообще не сможет появиться на работе. Человек, следовавший за ним, наконец-то оставил его одного где-то в Апхучжоне - Джебом должен поблагодарить пробку и свои неплохие навыки вождения, сжимая машину между двумя другими, чтобы оторваться от темно-синего Hyundai. Когда он входит в штаб-квартиру, брифинг уже закончен, все переходят на свои ежедневные задачи. Джебом вздыхает, чувствуя знакомую тяжесть бремени для команды, которая поднимает голову в его сердце, прежде чем он видит Туана в комнате ожидания своего кабинета. -Разве ты не должен работать над обменом наркотиками? - спрашивает Джебом после паузы, без приветствия, не признавая ни одного из чувств, которые он испытал всего несколько дней назад. Согласно новой информации, которую они получили, одна из сделок Вана с наркотиками должна состояться в ближайшее время. Марк только улыбается, вставая со старого стула с уродливой серой обивкой. Первоначально она была красной, но Джебом стал ненавидеть красный цвет после миссии в Shilla, поэтому поменял ее. -Я оставил свою команду, чтобы поработать над этим, я уверен, что они выживут без меня несколько часов. На самом деле... я... - Марк немного заикается, сжимая в руке несколько бумаг, и это вызывает у Джебома любопытство. -Мне нужен… Достаточно быстрого взгляда на бумаги, которые держит американский агент, потому что он и не особо их скрывает - внезапно атмосфера становится немного неловкой, даже больше, чем обычно. Марк нуждается в отчете об оценке миссии - старший в команде или другой ответственный человек всегда должен написать один такой после первой полевой миссии, это часть протокола. Джебом забыл об этом, прошло много лет с тех пор, как он писал за Югема, и он никогда не писал за БэмБэма… Не сейчас, Джебом. При мысли о тайце его челюсть снова напрягается, плечи тоже, но голос Джебома все еще звучит нормально, когда он кивает на кабинет, говоря: -Пойдем со мной. Марк, кажется, немного взволнован тем, что Джебом быстро понял, что ему нужно. Ему двадцать семь лет с восьмилетним опытом работы в ЦРУ, и из-за отсутствия участия хотя бы в одной из полевых миссий ему неловко, хотя Марк никогда не говорит об этом вслух. Когда Джебом жестом просит его сесть где-нибудь, потому что это займет некоторое время, Марк выбирает место за рабочим столом Джебома прямо перед ним, в то время как его корейский коллега просматривает документы, чтобы понять, что именно ему нужно написать. Офис Джебома довольно грязный, бумаги и личные вещи разбросаны повсюду, в отличие от того, как тщательно он действует везде; Марк не выбрал бы это место, если бы не заметил две фоторамки на столе - они лежат на нем небрежно, будто Джебом однажды врезался в стол, и они упали, но Марк может сказать, что в одной из рамок определённо есть фотография родителей Джебома. Еще один снимок сложнее понять под углом, с которого смотрит Марк, но, скорее всего, это бывшая команда Джебома - Югем на фотографии такой же долговязый, как и сейчас, хотя, очевидно, что фото было сделано довольно давно; Джинен с черными волосами, которые почти закрыли глаза, тоже почти не изменился. На фотографии есть еще один мальчик, Марк никогда не встречал его, но посторонние черты лица указывают на то, что это, вероятно, БэмБэм - теплые глаза и широкая улыбка - это то, что Марк замечает первым, прежде чем его взгляд устремляется на Джебома. На фотографии Джебом улыбается, вероятно, он смеялся, одна его рука небрежно обхватывает Джинена, а другая - БэмБэма, Югём кривляется сзади них. Такое чувство, что он смотрит на совершенно незнакомого человека, который, как теперь знает Марк, совсем не напоминает Джебома на фотографии. Глаза Джебома отрываются от бумаг, и он замечает, куда смотрит Марк, но ничего не говорит; он только убирает фотографии с поля зрения, кладя их в пустой ящик. -Почему ты мне не сказал? - спрашивает он, прочистив горло. -Не сказал тебе что? -Это твоя первая миссия. Джинен сказал мне, - Джебом говорит, смотря на парня. Конечно, они все устали, всегда в режиме ожидания на случай, если произойдет что-то неожиданное, но Марк выглядит хуже всех, уступая, пожалуй, самому Джебому. Как будто Марк не спал несколько дней подряд - он слишком бледен, чтобы быть здоровым, и такой худой, что, кажется, будто даже небольшой порыв ветра унесет его. -Я не знаю, как здесь все работает, но в Америке похвастаться мне нечем, - отвечает Марк, и Джебом немного удивляется тому, как ему все еще удается улыбаться. -И кроме того, это ничего бы не изменило, не так ли? Джебом хочет возразить, сказать, что есть особые процедуры, которым они должны следовать, если кто-то из команды назначается на миссию впервые, но он этого не делает. В любом случае, он никогда не следовал этим процедурам, и, в конце концов, Марк прав - это никак не изменило бы то, как относится к нему Джебом. Поэтому все, что он говорит: -Тебе нужна печатная или рукописная версия? -Рукописная. Мои руководители считают, что это больше... заслуживает доверия. Они не доверяют моим печатным материалам. Марк смеется, его уставшие глаза озорно блеснули на короткое время, и Джебом задается вопросом, что это должно означать. Это все стандартные вопросы - при каких обстоятельствах Джебом был назначен для работы с Марком; как долго они работали вместе до миссии; насколько хорошо Марк адаптировался к новым условиям работы и опасным ситуациям. Джебому скоро надоедает писать ответы почти механически. -Только не облажайся, потому что ненавидишь меня, - отмечает Марк. -Я тебя не ненавижу, - рассеянно отвечает Джебом, его внутренняя тревога велела заткнуться слишком поздно. Однако, это правда - он большую часть времени злится на него, устал от него и чепухи ЦРУ, но это не ненависть. Точно нет. -Я действительно думаю, что ты боль в заднице, но моя работа не в том, чтобы ждать твоих мельчайших ошибок, чтобы избавиться от тебя. Подпиши здесь, - добавляет Джебом после того, как его ручка издает резкий звук, вдавливая бумагу. -Твоя подпись тоже нужна. Марк не комментирует свои предыдущие слова, будучи немного удивленным, насколько открыт Джебом с ним, и только после того, как он берет ручку, чтобы подписать, Джебом наконец замечает что-то странное. -Ты левша. -И? Мне нельзя, потому что ты левша или что? -Ты стреляешь правой рукой, - замечает Джебом. Воспоминания о том, как они соревновались на стрельбище, наполняют его разум. Обычно, стреляют рабочей рукой, поэтому Джебом стреляет левой, а Югем правой, и так далее, и именно поэтому у Марка странный способ обращения с оружием. -О, это, - говорит Марк, но его речь тоже становится немного напряженной. -Я родился левшой, но мои родители решили, что они хотят, чтобы я использовал другую, поэтому я научился делать все правой. Я бросил это, когда учился в старших классах, но я все еще делаю кое-что лучше правой. Это имеет смысл, поэтому у Джебома больше нет вопросов. Марк забирает свои документы после того, как на них ставится официальная печать NIS, и, хотя теперь он может идти, он не делает этого. Он сидит неподвижно и продолжает смотреть на Джебома, что застает последнего врасплох. -Есть что-то еще? - спрашивает он. Какое-то время кажется, что Марк не может говорить, как будто корейские слова, которые он выучил, исчезают из его головы один за другим, а английские слова слишком трудно произносить вслух. -Как ты относишься к завтрашнему дню? Джебом не знает, что сказать - он не знает, что он думает о завтрашнем дне. Сообщение Вана, которое он получил ранее этим утром о времени и месте их встречи, до сих пор официально не прочитано, но на самом деле Джебом прочитал его из панели уведомлений как минимум двадцать раз. Он напуган? Да. Недоволен? Пожалуй. Сердит? Все, что поддерживает его в эти дни, это гнев, чистая ярость. И все эти эмоции так хорошо смешиваются в одну неприятную смесь внутри него, создавая так много субпродуктов, как беспомощность и отчаяние, что Джебом не может понять, где заканчивается одно чувство, и начинается другое. -Это не имеет значения, - говорит он, и пытается убедить себя в этом. Работа - это просто работа, не больше и не меньше. У него есть поставленная цель, и Джебом представляет себя шахматной фигурой, марионеткой, необходимой для достижения этой определенной цели. -Каков план? -У меня нет ни одного, - признает Джебом, пожав плечами. -Я встречаюсь с ним, скорее всего, трахаюсь с ним, заставляю его снова доверять мне, и вся эта фигня. Мы говорили об этом бесчисленное количество раз во время брифингов, которые ты так часто пропускаешь. Это правда - Марк пропускает много встреч, пропадая где-то надолго, а затем снова появляется. Даже его товарищи по команде не знают, где он находится в эти моменты. -У меня есть и другие места, в которых я должен быть, - говорит Марк, и его тон ровный, ясно дает понять Джебому, чтобы тот в нем не сомневался. -В любом случае, во сколько я должен забрать тебя завтра? Или мы уходим из штаб-квартиры? Джебом моргает несколько раз. -Что ты имеешь в виду? -Я твой водитель и телохранитель, - напоминает ему Марк c легкой улыбкой, удивляясь тому, что Джебом уже забыл эту деталь. -Или ты думаешь, что я отпущу тебя одного? -Ты не пойдешь со мной. После трюка со слежкой в агентстве, Джексон не доверяет тебе, и, если он будет часто видеть тебя рядом, он перестанет доверять и мне. Марк качает головой. -Я просто отвезу тебя туда и буду рядом, если все-таки что-то случится не в нашу пользу. Ты никогда не можешь знать что-то наверняка с такими людьми, как он, и я не хочу рисковать. Однако, Джебом не хочет ни слушать, ни торговаться. -Послушай, Туан – одно то, что мы ведем этот разговор, не значит, что ты мне нравишься и я хочу, чтобы ты… -Я не нуждаюсь в том, чтобы тебе нравится, - перебивает Марк строгим голосом. -Мне нужно, чтобы ты мне доверял. Вот почему я здесь, именно поэтому меня назначили в вашу команду, чтобы ты не был по уши в одиночестве. Джебом доверяет ему? Это еще одна вещь, которую он не знает. Он благодарен за то, что случилось в Ансане, ведь на самом деле - он мог умереть там в тот вечер, не заметив машины, следовавшей за ним, если бы Марк не предупредил его. Но независимо от того, как усердно об этом думает Джебом, за тот вечер возникает больше вопросов, чем ответов. Откуда Марк узнал, что Джебом решит, что ему нужно ехать в Ансан? С каких пор он следовал за Джебомом, и как он заметил машину, которая преследовала его? Откуда Марк знал адрес места проведения фестиваля так хорошо, что даже местные жители не были слишком уверены? Откуда он знал, что будет безопасно позволить Джебому гулять в одиночестве и что таинственная машина не последует за ними обратно в Сеул? И именно поэтому он не может сказать, что полностью доверяет Марку Туану. Пока. В конце концов Марк идет с ним. Он даже больше не спрашивает разрешения, он знает, что Джебом все равно не даст ему его - на следующий день, незадолго до 16:00, он появляется в офисе Джебома в своем прикрытии - это простой черный костюм, в таком можно увидеть бесчисленное количество людей по всему городу. Абсолютно простой, скучный водитель, если бы не его светлые волосы. Джебом поднимает глаза от бумаг, которые он подписывает - или подписывал бы, если бы его руки не тряслись настолько сильно, что он не может правильно держать ручку. Он даже не уверен, почему он так боится, как бы опасно это ни было, он никогда не был таким во время любой другой миссии; ему никогда не приходилось создавать себе абсурдные задачи, которые он и не должен делать, просто чтобы не дать своему разуму паниковать. -Я не… -Мне все равно, что ты собираешься сказать по этому поводу. Я не отпущу тебя одного, - говорит Марк, и его голос нехарактерно строг. Он был таким весь день - сегодня утром, собираясь выпить кофе из кофе-машины в другом конце коридора, Джебом увидел, как он почему-то кричит на членов своей команды, выглядя таким напряженным и безумным. Это был первый раз, когда Джебом видел его таким, но ему есть над чем подумать. Он снова чувствует себя подростком, часами напролет думая, что надеть на «свидание» и что сказать во время него. Однако, на этот раз он не близок к тому времени, когда можно чувствовать бабочек в животе - этим утром, выбирая темно-синюю рубашку и брюки, он думал только о возможных местах, где можно спрятать пистолет; о том, что делать, если или, когда, весь этот цирк вскроется на глазах у Вана. Он больше не спорит с Туаном, часы на его запястье мучительно напоминают ему, что уже пора выходить; у него есть час до встречи. Джебом отталкивает бумаги, позволяя некоторым из них упасть на пол, и как раз перед тем, как он достигает двери своего кабинета, Марк останавливает его, кладя руку ему на плечо. -Сними галстук. -А? - Джебом слышит все это так, как если бы это было сказано по сломанному радио; галстук - его последняя забота, пока Марк мягко, стараясь не отпугнуть его, развязывает его и бросает на ближайшее кресло. -Это слишком формально. Это не деловая встреча, Джебом, - говорит он без эмоций. -Ты должен казаться максимально доступным. Джебом только рассеянно кивает, слепо следуя за Марком на стоянку, и стараясь избегать взглядов коллег, которые он ловит на своем пути. Такое ощущение, что он приговорен к смертной казни - все смотрят на него с беспокойством и жалостью. Все они, несомненно, знают, куда он идет и для чего. Он приходит в себя только тогда, когда Марк заводит двигатель автомобиля, наконец, съезжает со стоянки NIS, и спрашивает: -Еще нет плана? У Джебома до сих пор его нет. Он рожден, чтобы импровизировать, просто погрузиться головой в неизвестность и надеяться не умереть. Или надеяться, он не знает даже этого. -Плыть по течению? - слабо говорит он, проверяя свой вибрирующий телефон. Похоже, Ван уже в пути, и говорит Джебому, чтобы он не беспокоился об этом - он досрочно закончил свои дела, поэтому он собирается быть там первым. Для начала, не было этих дел, вспоминает Джебом, и то, как Ван врет, заставляет его дрожать и удивляться, где на самом деле был Джексон и что он делал. -Полагаю… ты не позволишь мне прослушать? - спрашивает Марк, поворачиваясь и проезжая мимо какой-то случайной машины, уже зная, что ответ будет отрицательным. Джебом чувствует себя немного больным при мысли о том, что кто-то услышит, что там произойдет, поэтому Марк приходит к выводу: -Ну, тогда, думаю, я просто останусь. -Это может занять несколько часов, - напоминает ему Джебом. -Если все пойдет хорошо…- его голос на некоторое время ломается - как иронично это звучит, назвать сексуальную связь с потенциальным преступником «хорошо». -Это может тянуться до завтрашнего утра. Ты не можешь продолжать следить за нами так долго, это покажется подозрительным. -Я что-нибудь придумаю. Они больше не разговаривают на протяжении всей поездки, пока Марк не останавливается на парковке какого-то модного ресторана где-то на Каннаме. К ужасу Джебома, Вану, скорее всего, надоело сидеть внутри. Или просто потому, что он может, он ждет его на той же парковке, одетый в простые черные джинсы и белую рубашку. Вспоминая, как закончилась последняя встреча с Ваном, Джебом хочет сказать Марку, чтобы он остался сидеть на своем месте и просто уехал, как только Джебом выйдет, но уже слишком поздно. Марк слишком быстро и легко входит в роль телохранителя и водителя, быстро выходит из машины, чтобы открыть дверь для Джебома с легкой, вежливой, но все же фальшивой улыбкой. Если лицо Джексона было нейтральным, прежде чем он увидел, что Джебом не один… теперь, глядя на Марка рядом с ним, лицо Вана искажается плохо скрываемым презрением. И Джебом, неловко пожимающий руку Джексону, под очевидным предлогом нежелания быть нежным со своим персоналом, чувствует, как его сердце немного замирает, видя жгучий гнев в глазах Вана, гнев, направленный на Марка. -Я не помню, чтобы пригласил вашего водителя присоединиться к нам, мистер Им, я не настолько богат, чтобы платить за обед из трех человек, - наконец, Джексон говорит с некоторой долей юмора, но все они знают, сколько в нем яда. -Он просто высадил меня, прежде чем закончить свою работу на сегодня. Полагаю, я не буду нуждаться в нем позже сегодня вечером, - Джебом пытается заставить свой голос звучать небрежно - он преуспевает, вроде как, но желание прогнать Марка прочь, заставить его уйти до того, как это станет опасным, не оставляет его. -Вы можете идти сейчас, я позвоню Вам, если мне что-то понадобится. Марк кивает на эти слова и собирается поклониться, когда Джексон открывает рот. -Было приятно снова Вас видеть, мистер Туан. Это предупреждает Джебома; то, как это было сказано, странный акцент и необходимость персонально обратиться к Марку, заставляют кровь Има замерзнуть. Марк не моргает и глазом, просто вежливо кланяется на прощание, не говоря ни слова, оставляя их совершенно одних. -Может, пойдем внутрь? - спрашивает Джексон, и, когда Джебом ничего не говорит, он воспринимает это как «да». Джебом старается изо всех сил не дрогнуть, когда Ван небрежно обнимает его за талию и притягивает ближе; однако он может только глубоко вздохнуть и улыбнуться. Джексон отличается тем, что не упакован в парадную одежду и не загнан в четыре стены своего агентства. Конечно, есть охранник, который за всем следит, в то время как Джебом притворяется, что читает меню – у него кружится голова, глядя на цены этого места, но оно более живое и менее пугающее. Это все, что Джебом мог хотеть, чтобы добиться успеха в этой миссии, но вместо того, чтобы ждать своих небольших шансов сделать Вана еще более привязанным к нему, чем он уже есть, Джебом с радостью выпивает бокал вина почти за раз. Горечь, распространяющаяся через его горло, более приятна, чем окружение, хотя Джексон смотрит на него с слегка приподнятыми бровями. -Плохой день или что-то в этом роде? - спрашивает Ван, напоминая все причины, по которым Джебом презирает улыбку. -Что-то не так в компании? Его вопрос нацелен на все сразу, как если бы Джексон знал, куда бить - но Джебом не безумен, нет; он рассказывает Вану фальшивые истории о несуществующей инвестиционной компании взамен, пока они ждут своих блюд в ресторане, в котором смехотворно много людей. Как будто все вдруг решили, что могут потратить сотню баксов за стейк. Они все богаты и, в основном, хотя бы немного известны, так что никто не задыхается, видя Джексона - это немного облегчает ситуацию. Голос Джебома низкий и медленный, как будто они обсуждают не акции, а что-то более захватывающее. Может быть, это из-за того, что наконец-то появилось вино, но он больше не вздрагивает, когда Ван делает вид, что случайно положил руку на пальцы Джебома. Это либо он, либо Ван - только один из них выиграет эту игру; и Джебом намерен заставить Джексона проиграть. До тех пор, пока последний, не застигает Джебома врасплох, спрашивая самым непринужденным голосом из всех: -Что ты делал в Ансане в этот понедельник, Джебом? Температура вокруг них падает на несколько градусов, но оба они профессионалы, следят за своими действиями - и в этом шоу Джебом скрывает свое эго, делая вид, что умрет, просто чтобы оказаться в штанах Джексона Вана, а сам Ван притворяется безвредным, даже когда у него холодные глаза, проверяя, насколько он может доверять своему потенциальному любовнику. -Откуда ты знаешь, что я там был? - спрашивает Джебом, опуская вилку, чувствуя, как кусочек мяса застревает у него в горле. Вилка слишком громко бьется об его тарелку, звук резонирует в ушах с нотками опасности. Джебом знает, что нет смысла лгать, Джексон знает, что он был там, и это всего лишь тест, чтобы увидеть, насколько честным он готов быть. -У меня везде глаза, - говорит Джексон, глядя на свой бокал с вином. -Допустим, у меня есть друг, который видел тебя на одном конкретном фестивале. Я никогда не воспринимал тебя как того, кто может быть таким мягким с детьми, Им Джебом. Ребенок - известный мошенник, его дедушка не болен, а картины - украденные копии других работ. Сердце Джебома падает. Насколько внимательно за ним следят? Но его лицо навсегда застыло в фальшивой легкой улыбке, мучительно натягивая щеки. -Еще одно слово, и я начну думать, что ты преследуешь меня, Джексон. Частные поездки являются частными. Я думаю, что ты из тех людей, кто должен знать и ценить это. -Правильно, - Джексон улыбается. -Я ценю конфиденциальность и рад, что наши взгляды на нее совпадают. Поскольку, знаешь... Репортеры могут стать проблемой в тот или иной момент. -В тот или иной момент? -Я был бы рад принять твое первоначальное предложение, - Ван любезно улыбается, как будто, спя с Джебомом, он будет заниматься какой-то благотворительной деятельностью, и дрожь снова бежит по позвоночнику Джебома. -Мы оба молоды, у нас куча денег, поэтому я думаю, что мы должны использовать эту возможность. Я просто не хочу, чтобы СМИ убили атмосферу. Джебом знает, о чем тот говорит, он читал все это – каждый любовник Джексона была безжалостно разорван на части в журналах сплетен самыми грязными способами, какие только можно себе представить. Средства массовой информации могут быть довольно жестокими, когда дело доходит до одного из самых желанных мужчин в стране, они могут выкапывать все, что они хотят - от долгов ваших родителей до имени золотой рыбки, которая у вас была, когда вам было пять лет. И Джебому, по всей видимости, не нужен подобный заголовок, он является агентом NIS. Джексон предлагает тост за новое приключение, и их бокалы вина, звенящие друг против друга, намекают на то, как закончится этот вечер и многие другие ночи. И Джебом не ошибается, когда через четыре часа он в съемной квартире Джексона где-то в центре города. Конечно, он знает, что Джексон не привел бы его в свою главную резиденцию после знакомства с ним в течение такого короткого промежутка времени, но он согласен с этим, когда у него есть еще один бокал вина чтобы просто затемнить воспоминания. Ван, так же навеселе, толкает его к светло-голубой стене. Одна популярная песня тихо играет на заднем плане, когда Джексон целует его - сначала неожиданно нежно и мягко, поглощая удивленный вздох Джебома губами. Сам Джебом хотел бы сказать, что онемел, что он ничего не чувствует - но его тело чувствует. Он так чертовски чувствует все это, когда руки Джексона по его спине ведут к его заднице, довольно сильно сжимая ее. Он чувствует, как стакан красного вина наконец выскальзывает из его рук, когда Джексон целует его в шею. Пятно на ковре напоминает кровь, прежде чем он закрывает глаза, принимая свою роль в этой игре. Оно слишком сильно напоминает кровь. Тем не менее, кровь - это все, что Джебом видит даже под закрытыми глазами, когда Джексон начинает расстегивать рубашку и, следом, штаны. Воздух также пахнет кровью, когда дыхание Джебома прерывается благодаря пьяно небрежным движениям Вана на его промежности. Даже ночное небо для Джебома красное, и он ненавидит красный цвет. Просто смешно, насколько деликатным и мягким может стать Джексон, когда дело доходит до его спальни, когда одним быстрым движением он спускает штаны Джебома до пола; как он напоминает больше не щенка, а котенка тем, как он нетерпеливо облизывает кончик члена Джебома. У Джебома нет ничего, за что он может держаться, поэтому он пытается схватить стену, так как ощущения мгновенно пронизывают его, как приливная волна - ощущение того, насколько отвратительна эта ситуация, когда язык Джексона скользит весь путь к основанию его члена, заставляя его ноги дрожать. Чувство знания или, по крайней мере, догадка о том, почему Джексон ведет себя так - он любит оказывать влияние на людей; и те немногие стоны, которые в конце концов срываются с губ Джебома, - именно то влияние, которое Джексон хочет получить. И Джебом боится. Боится своего поддающегося тела, боится того, что он не может действительно обвинить алкоголь, ведь он не пьян. Джебом просто лишен контакта с людьми, как эмоционального, так и физического; только контакт, который является его инструктором по стрельбе, корректирует его осанку и то, как он держит руки во время прицела. Не то чтобы он когда-либо признавал это вслух. Джексон, безусловно, разбирается в этих вопросах, но с Джебомом он также чрезвычайно расчетлив, слишком очевидно, что у него в рукаве есть другой план - это ясно из того, как он игнорирует стоны и скулеж Джебома; из того, как он позволяет члену Джебома выскользнуть изо рта, когда последний нуждается в прямо противоположном, будучи так близко. -Если ты хочешь чего-то, ты должен попросить, - говорит он, глядя на Джебома, который пьяно-краснеет, с растрепанными волосами и потным лбом. Так вот чего хочет Джексон, что заставляет его действовать. Он любит, когда люди просят, он любит заставлять людей нуждаться в нем, и разум Джебома каким-то образом связывает это со словами Вана о том, что ему нужно было просить поддержки у Федерации фехтования, когда он был подростком. Интересно, как такие события формируют людей, но Джебом здесь не для того, чтобы быть креслом-психологом. Теперь он всего лишь человек, простой смертный с основными желаниями; и эти желания хотят закончить то, что они начали. -Джексон… - его голос немного приглушен. -Пожалуйста. -Хороший мальчик. Похоже, что Ван сегодня вечером снисходителен, когда он возвращается к твердому члену Джебома и опускается на него настолько глубоко, насколько возможно, наконец, позволяя Джебому трахать его горло так, как он хочет. Джебому не нужно много времени, чтобы кончить в рот Джексона, белые струйки спермы бегут по его подбородку, поскольку он не может проглотить все это, несомненно пачкая белую рубашку, в которую он все еще одет. Джексону все равно, он даже не вытирает рот, прежде чем встать и прижаться губами к Джебому. Это последнее, что Джебам четко помнит, прежде чем окончательно отключиться, чтобы облегчить тяжелое сердце - их слюна смешивается со спермой, которая все еще находится во рту Джексона. Даже если это заставляет Джебома хотеть отчистить желудок, он не помнит этого. Он приходит в себя только поздно утром; сначала Джебом даже не хочет открывать глаза, слишком приятно плавать в этом странной неге небытия, окруженной тьмой. Его слух ловит звук, раздражающе пытающийся достучаться до его мозга, это чей-то голос, и Джебому требуется несколько минут, чтобы понять, что это Джексон, разговаривающий с кем-то по телефону. Он все еще в квартире Вана. Прошлая ночь действительно случилась. Джебом не помнит большую часть событий, которые произошли после того, как Джексон высосал его - его воспоминания разбросаны, фрагментированы, как головоломки, которые на самом деле не хотят склеиваться. И все же некоторые кусочки все еще перед его глазами - как они оказались в этой комнате, как звучали стоны Джексона, когда Джебом долбился в него; все то, что он не хотел бы помнить. Джебом все еще находится в постели Джексона, вокруг него ничего, кроме простыней. Джексон стоит рядом с окном в черной одежде. И, так как он все еще разговаривает с кем-то, Джебом притворяется спящим, когда Ван бросает на него взгляд. -Да, он сейчас со мной, - говорит он в трубку. -Нет, совершенно безобиден, я был удивлен на самом деле, - Джексон на некоторое время делает паузу. -Я знаю, что сказал Ёнджэ, но это не так. Возможно, я даже повеселюсь в конце концов. После этого следует несколько китайских предложений, наиболее вероятно, что ноги Джебома бессознательно дергаются по какой-то причине, и Джексон воспринимает это как сигнал, что продолжать разговор опасно, потому что его любовник собирается проснуться. Когда Джебом открывает глаза, Ван прислоняется к подоконнику, улыбаясь, потому что он выглядит очень растерянным. -Уже проснулся? - спрашивает Джексон. -Если хочешь, можешь продолжать спать, я не против, чтобы ты был здесь. -С кем ты разговаривал? - Джебом отвечает вопросом на вопрос, решая, что вполне уместно начать вести себя как любопытный парень. Или, черт возьми, кто он Вану после прошлой ночи. Ответ Джексона - ложь по умолчанию. -Дела, ты не будешь заинтересован. -В субботу утром? -Я занятой человек. Только вы, инвесторы, можете позволить себе пятидневную рабочую неделю. И ты слишком любопытен. Джексон садится рядом с ним на кровать, быстро целуя его в губы, только напоминая Джебому, как ему плохо на самом деле. Может быть, вырубить себя алкоголем - не самый лучший план. -Если говорить о бизнесе, то... у меня неожиданная командировка примерно через две недели. Две недели. Неожиданная командировка. Для Джебома это может означать очень много вещей - сделка с наркотиками, вероятно, начинает двигаться вокруг того времени, поэтому Ван либо продвигается вместе со сделкой, либо просто ищет алиби. -Так что у меня просто возникла одна сумасшедшая идея, - продолжает Джексон, - возможно, ты хотел бы поехать со мной вместе, повеселиться где-нибудь, где мы не ограничимся укрытием в уродливых многоквартирных домах. -Куда едешь? - спрашивает Джебом, уже зная, что не собирается - у него есть бесчисленное множество оправданий, которые готовы к озвучиванию, потому что он не настолько глуп, чтобы Ван выманивал его из страны, и никто не следил за ним. Тем не менее, ответ Вана заставляет его затаить дыхание. -Таиланд. Требуется мгновение, чтобы название страны прогрузилось, и осознание того, что Джексон будет тащить его в место, где Джебом, скорее всего, сойдет с ума - делает его по-настоящему больным; он спрыгивает с кровати и бросается в ванную, чтобы его вывернуло, чтобы избавиться от горькой боли внутри него. В то время как Джексон довольно невежественен, думая, что это просто похмелье, поэтому он не обращает особого внимания, Джебом сидит на полу в ванной, пытаясь сделать глубокий вдох, вытирая рот тыльной стороной ладони, сжимая телефон, который он заметил на полпути сюда, и набирает первый номер в своем журнале вызовов. Голос Марка немного хриплый и усталый, когда он поднимает трубку; это похоже на то, как если бы он все еще спал или задремал, однако его сонливость вскоре исчезает, когда Джебом шепчет: -Приезжай и забери меня отсюда, пожалуйста. Это тот момент, когда Джебом находит ответ на вопросы, которые он задал себе вчера. Независимо от того, как все было странно и сколько нерешенных вопросов у них до сих пор, он доверяет Марку - после Ансана он доверяет Марку свою жизнь.