Спас? А теперь - беги!

Сгорбившись и закрыв лицо руками, Гарри скорчился в кресле для посетителей в кабинете директора. Он был один, если не считать тихо курлыкавшего на своей жердочке феникса Фоукса. *** После произошедшего в Министерстве Дамблдор привел Поттера прямо сюда. Гарри попытался вырваться. Сперва он хотел убедиться, что с его друзьями, пострадавшими в схватке с Пожирателями смерти, все в относительном порядке, но пальцы директора сжали его плечо, а потом Дамблдор подтолкнул Гарри к лестнице, ведущей в его покои. Гарри повиновался. У него не осталось сил сопротивляться. События сегодняшнего вечера – сначала трагическая гибель Сириуса у него на глазах, а затем нападение Волдеморта, едва не стоившее ему жизни, – словно выжгли его изнутри. Гарри казалось, что его душа почернела и съежилась, превратившись в пепелище. Он не чувствовал ничего: ни счастья от того, что удалось чудом выжить в Министерстве, ни радости от того, что теперь ему и Дамблдору наконец поверят. А самое ужасное, он не чувствовал горя из-за утраты единственного близкого человека. Мало того, он ощущал облегчение. Подслушанный разговор между Люпином и Блэком вот уже около года не давал ему спокойно спать. Зная характер Сириуса, Гарри по-настоящему боялся, что тот провернет какую-нибудь аферу с введением его в род Блэков и магической помолвкой. Поттер не настолько хорошо ориентировался в магическом мире, чтобы понимать: заключить помолвку без его собственного согласия или согласия законного опекуна, коим уже более четырнадцати лет являлся дядя Вернон, практически невозможно. Он прекрасно осознавал, что потерял Сириуса навсегда, но не ощущал даже отголосков той боли, которая накрыла его с головой, когда Хвост убил Седрика. Это было страшно и неправильно. Гарри испугался, что после того, как его телом и разумом почти завладел Волдеморт, он и сам стал бездушным чудовищем, навеки лишившимся способности любить. Но... если это действительно было так, как же он сумел вновь победить красноглазого ублюдка? Ведь именно мысли о Северусе, о человеке, которого Гарри любил всем своим существом, помешали Волдеморту расправиться с ним. Именно его имя шептал Гарри, когда волны боли, насылаемые на него Темным Лордом, чуть не свели его с ума. Именно его голос Гарри слышал в ответ, его руки прижимали Гарри к груди, пытаясь защитить от всех напастей в мире. А потом, возвратившись с Дамблдором в Хогвартс, он поймал взгляд стоявшего на лестнице настоящего, не выдуманного им Снейпа. Холодный, непроницаемый взгляд абсолютно равнодушного к Гарри человека. И это вернуло Поттера на грешную землю. Развеяло все иллюзии. Он мог сколько угодно любить Северуса Снейпа, но взамен получил бы в лучшем случае презрение. Эта мысль резанула по сердцу, и Гарри едва не упал, задохнувшись от боли. Дамблдор заметил, что он еле держится на ногах, и покрепче приобнял за плечи, принуждая двигаться вместе с ним наверх, прочь от застывшего на нижних ступенях Снейпа. *** Директор отсутствовал около часа, а может быть, целую вечность. Для Гарри время словно остановилось. Меньше всего сейчас ему хотелось находиться в этой красивой комнате с высокими окнами, через которые лился предутренний свет. Поттеру теперь гораздо больше подошло бы подземелье с его холодным мрачным сумраком и, главное, его хозяином. Тем самым, кому и дела не было до Гарри с его нелепой любовью. Дверь распахнулась, и в кабинет устало вошел Дамблдор. Он тяжело опустился в кресло и с невыразимой грустью посмотрел поверх очков-половинок на Гарри. – Я только что из больничного крыла, – нарушил гнетущую тишину директор. – Твоим друзьям не угрожает опасность. Они скоро поправятся. – Вы не собираетесь упрекать меня за то, что это я безответственно потащил их за собой в Министерство? – глухо спросил Поттер, не решаясь взглянуть в голубые глаза старого волшебника. – Нет. Уверен, ты действовал по зову своего сердца, а твои друзья, конечно же, не могли бросить тебя. Снова повисла пауза. Гарри ощущал, что с каждой минутой ему становится все хуже. Внутри него разрастался сгусток боли, готовый в любую секунду прорваться наружу. За час, проведенный им в одиночестве, он уже успел обвинить себя как в смерти Сириуса, так и в том, что непостижимым образом почти не горевал по нему. – Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, – внезапно сказал Дамблдор. – Сириус был для тебя гораздо больше, чем просто крестный... Его слова попали точно в цель. Гарри поднял голову, и Альбусу вдруг стало не по себе от выражения плохо сдерживаемой ярости, исказившей его лицо. – Вы ничего не знаете ни о Сириусе, ни о том, кем я являлся для него, – тихо, но очень отчетливо процедил Поттер. Он сжал кулаки, ощущая, что неведомая ему доселе сила рвется из него подобно лаве. – Умоляю, не говорите мне о нем! – Но ты не должен держать в себе свою скорбь, – не унимался Дамблдор. – Прошу тебя, не дай ей выжечь тебя изнутри. Выпусти ее... То, что произошло в следующее мгновение, Гарри позже вспоминал с ужасом. Комнату озарил неестественно яркий, прямо-таки ослепительный свет, исходивший от него самого. Документы на столе Дамблдора вспыхнули, словно сухой хворост. Загадочные серебряные приборы на тонконогих столиках рассыпались в пыль. Феникс вспорхнул со своей жердочки, пытаясь защитить хозяина от обжигающего жара, но тут же с громким вскриком превратился в кучку пепла. Сквозь марево гудящего огня Гарри видел, как шевелились губы Дамблдора, произносившего какое-то заклинание. Возможно, даже Убивающее... *** Гарри очнулся в больничном крыле. Окна были зашторены, но и редких пробивавшихся сквозь плотные занавески лучей света хватило, чтобы он ощутил резкую боль в глазах. Он сел, свесив ноги с кровати, и тут же понял, что это – не самая правильная идея. Комната начала вращаться с такой бешеной скоростью, что Поттер зажмурился и вцепился обеими руками в одеяло, опасаясь сверзиться на пол. – Что это, позвольте спросить, вы творите? – раздался над ухом такой ненавистный в прошлом и столь желанный теперь голос. – Немедленно лечь в постель! – А где мадам Помфри? – прохрипел Гарри. Горло саднило и болело, точно он подхватил сильнейшую маггловскую ангину. – Не вашего ума дело! – буркнул Снейп, помогая ему поудобнее устроиться на подушках. – А... – тихо засмеялся Гарри, – она боится меня... Профессор Дамблдор рассказал ей о том, что произошло у него в кабинете, и они решили не рисковать, общаясь с чокнутым, а приставить ко мне тюремщика... По крайней мере до тех пор, пока не будет ясно, что за чертовщина со мной случилась. А вы... – он закашлялся, вытер рот тыльной стороной ладони и с удивлением посмотрел на кровавые разводы на ней, – как нельзя лучше подходите на эту роль. – Прекратите молоть чушь, Поттер! – зло выплюнул Снейп. – Иначе я наложу на вас Силенцио. – Да, и не забудьте еще связать меня. Да покрепче... Правда, боюсь, что это меня вряд ли остановит... Кашель усиливался. Гарри давился кровью, которая заливалась теперь и в нос. – Если ты немедленно не успокоишься, – неожиданно мягко сказал Снейп, – я не смогу тебе помочь, и ты просто умрешь. Гарри собирался бросить в ненавистное и желанное одновременно лицо, что это было бы прямо-таки замечательно, но изменившееся выражение глаз Снейпа заставило его замолчать. Профессор сначала наложил на него Кровеостанавливающее заклинание, а затем, повыше взбив подушку, протянул Гарри густое темно-бордовое зелье, которое тот безропотно выпил. – Не двигайтесь хотя бы десять минут, пока я не удостоверюсь, что с вами все в относительном порядке, – тем же странным тоном попросил Снейп, вновь привычно называя его на «вы». – Потом я помогу вам лечь и позволю немного поспать. *** – Вам удалось выяснить, что это было, Северус?  – Если вы боитесь, что на Поттере лежит темное проклятие, можете не опасаться. Я проверил его всевозможными диагностическими чарами и обнаружил лишь остаточные явления сильнейшего выброса сырой магии. Теперь вы расскажете мне, что же все-таки произошло в Министерстве? Я в курсе смерти Сириуса, но мне отчего-то кажется, что на Поттера повлияло не это... Точнее, не только это. Голоса тихо переговаривавшихся за ширмой Снейпа и Дамблдора доносились до накачанного успокоительными зельями Гарри словно сквозь плотную вату. – Вы правы, – вздохнул директор. – Разумеется, смерть близкого человека невероятно потрясла Гарри, впрочем, как и то, что он фактически привел своих друзей в руки Пожирателей смерти. Но самой главной причиной такого состояния мальчика стало нападение на него Волдеморта.  – Что?! – воскликнул Снейп. – Я, конечно, читал в «Ежедневном пророке» то совершенно истеричное интервью, которое Фадж дал Рите Скитер, но и подумать не мог, что Темный Лорд рискнет напасть на Поттера.  – И тем не менее он сделал это, – с глубокой печалью сказал Дамблдор. – Он завладел сознанием Гарри и жестоко мучил его, требуя от меня убить мальчика, чтобы избавить его от невыносимых страданий.  Гарри почувствовал, как его трясет, точно в сильном ознобе. Он почти доподлинно снова ощутил жуткую боль, разрывавшую его тело, и до крови закусил губу, чтобы не выдать себя и не застонать.  – И как же вы выгнали Темного Лорда из сознания Поттера, не причинив мальчишке непоправимого вреда? – с плохо скрываемым волнением спросил тем временем Снейп. – Вы ошибаетесь, Северус, моей заслуги тут нет. Если бы я попытался вмешаться, Гарри наверняка погиб бы или в лучшем случае лишился рассудка.  – Тогда, простите, я ничего не понимаю... – Все предельно просто. Гарри каким-то непостижимым образом освободился самостоятельно. – Но этого не может быть! – чуть громче, чем следовало, воскликнул Снейп. – Как Поттер, не обладающий никакими навыками в окклюменции, сумел устоять против сильнейшего менталиста? Я бы, скорее, поверил в то, что Темный Лорд раздавил бы мозг Поттера, как ореховую скорлупку!  – Тише, мой мальчик, вы же не хотите разбудить Гарри? – строго произнес директор. – Я и сам, признаться, не представляю, как ему удалось сохранить разум и отделаться лишь магическим выбросом... Вероятно, Гарри гораздо сильнее, чем мы с вами оба предполагали, – Дамблдор недолго помолчал, а затем взволнованно поинтересовался: – Мне предстоит очень тяжелый разговор с Гарри. Как вы считаете, он выдержит еще одно потрясение?  – Я бы не беспокоил Поттера в ближайшую неделю. Можете не опасаться, выбросов у него больше не будет, но он еще слишком слаб для любых серьезных бесед. Вы вовремя вызвали меня. Сгусток сырой магии едва не выжег его изнутри. Если бы вы промедлили еще хоть несколько минут, у Поттера просто остановилось бы сердце, и никакое зелье не смогло бы спасти его. Но, к счастью для мальчишки, организм у него молодой и крепкий. Он выкарабкается, пусть и не сразу. Ему необходимо как минимум еще три-четыре дня пить Укрепляющее, которое я сварил специально для него. Потом я проведу диагностику и сообщу вам, в каком он состоянии. Если, конечно, мадам Помфри до тех пор не проклянет меня из ревности, что я забрал у нее пациента. – Поппи в курсе, что вы занимаетесь Гарри по моему личному распоряжению. Она неплохо справилась в первые часы после выброса. Уверен, она не станет чинить вам препятствий и впредь. И... Северус, я неимоверно благодарен вам за все, что вы делаете для мальчика. – Это совершенно лишнее, – возвращаясь к привычному холодному тону, произнес Снейп. – А теперь, полагаю, вам следует уйти. Поттера нужно разбудить, чтобы дать ему лекарство. Я передам ему, что вы беспокоились о его самочувствии. – Иногда вы удивляете меня своей потрясающей чуткостью, Северус, – задумчиво сказал Дамблдор. – Студенты ошибочно считают вас... – Бездушной сволочью, – желчно закончил за него Снейп. – Знали бы они только... – Убежден, для всех будет лучше, если они останутся при своем мнении. В том числе и Поттер. *** После ухода Дамблдора Северус опустился в кресло, трансфигурированное им из обычного стула для посетителей. За эти несколько дней он смертельно, просто ужасающе вымотался. С момента, когда к нему в подземелье ворвался серебристый феникс – Патронус Альбуса – и сообщил, что с Гарри случилось несчастье, Северус практически не спал. Выслушав отчаянный призыв о помощи, Снейп, не раздумывая, поставил на стол недопитый стакан с огневиски, выпил порцию Антипохмельного, схватил саквояж с зельями и шагнул в камин, соединявший его апартаменты с кабинетом Дамблдора. В покоях директора царил настоящий разгром. Пол устилал слой битого стекла и каких-то серебряных обломков. А возле опрокинутого кресла ничком лежал Поттер. Не говоря ни слова, Северус рухнул рядом с ним на колени и перевернул юношу. Ему открылось страшное зрелище. Гарри был без сознания. Его лицо и футболку заливала кровь, которая текла из носа, глаз и ушей. Руки и ноги конвульсивно подергивались. Мгновенно сориентировавшись, Северус взмахнул над ним волшебной палочкой и произнес Диагностирующее заклинание. – Мерлин, Альбус, что здесь произошло?! Только объясняйте побыстрее – Поттера нужно срочно отнести в больничное крыло. – Я не понимаю, – беспомощно развел руками старый волшебник. – Его очень расстроила смерть Сириуса, а потом... Вот, – он указал на лежавшего неподвижно Гарри. – Похоже на сильнейший магический выброс, но точно определить пока не берусь, – коротко отозвался Северус, поднимая Поттера с пола. – Прикройте меня чарами Отвлечения внимания. Поттера нельзя левитировать. – А может, все-таки в Мунго? – засуетился Дамблдор. – Сказано же вам, он не перенесет перемещения с помощью магии! Хотите доставить в Мунго его труп? – взорвался Снейп, по-прежнему прижимая к груди бесчувственного Гарри. – Пожалуйста, сделайте такое одолжение! Только меня в это не впутывайте! – Нет, нет! – пошел на попятный Дамблдор. – Если вы уверены, что справитесь сами, я предоставлю вам все полномочия и поговорю с Поппи. – Будьте уж так любезны, – желчно произнес Снейп. – И позаботьтесь, чтобы нас с Поттером никто не увидел. *** Мадам Помфри только что закончила хлопотать над серьезно пострадавшими в Министерстве Роном и Гермионой. С ранами Джинни, Невилла и Полумны она разобралась почти сразу и решила не оставлять их на ночь в больничном крыле. Смазав руки Рона Летейским эликсиром доктора Летто (1) и напоив Гермиону Укрепляющим, Поппи уже собиралась лечь спать, как вдруг дверь лазарета распахнулась, и на пороге возник Снейп, прижимавший к себе залитого кровью Гарри. – Мерлин, что стряслось с мальчиком? – всплеснула руками школьная медсестра. Она прекрасно помнила, что, когда чуть больше часа назад видела Поттера на главной лестнице, куда вышла, чтобы помочь раненым добраться до больничного крыла, тот выглядел измученным, но вполне здоровым. – Выброс сырой магии, – сухо ответил ей Снейп. Он пронес Гарри вдоль ряда коек и осторожно положил на самую последнюю. – Установите тут ширму. Я сам наложу на нее Заглушающие чары. – По какому праву вы здесь командуете? – попыталась возмутиться мадам Помфри. Она очень уважала профессора зельеварения, исправно поставлявшего для лазарета различные снадобья, но сейчас он вел себя совершенно неподобающим образом, распоряжаясь в ее вотчине как у себя дома. – Дамблдор поручил мне провести диагностику Поттера и заняться его лечением, – сквозь зубы процедил Снейп, которого нисколько не волновала уязвленная гордость школьной медсестры. Он медленно водил над телом неподвижного Гарри волшебной палочкой. Состояние юноши неотвратимо ухудшалось с каждой минутой. – Я должен буду погрузить Поттера в подобие магической комы, иначе, боюсь, он умрет от внутреннего кровотечения, – произнес он наконец. – У вас же нет диплома целителя, как вы сможете это сделать? – тихо спросила мадам Помфри. – Если у меня нет диплома, это не значит, что я несведущ в колдомедицине, – с плохо сдерживаемой яростью выплюнул Снейп. – Неужели вы думаете, что я чванливый идиот и смогу подвергнуть опасности жизнь студента, не обладая достаточными знаниями для его лечения? Вы, похоже, путаете меня с Локхартом! – Нет, я совсем не это имела в виду, – смутилась Поппи, – я всего лишь забочусь о здоровье Гарри. – Так же, как и я, – примирительным тоном сказал Снейп. – И давайте не будем больше препираться. Мне потребуются все мои силы, не хотелось бы потратить их на пустые разговоры. Мадам Помфри тяжело вздохнула и принялась устанавливать ширму вокруг кровати Гарри, пока Снейп погружал его в глубокий магический сон. – Мне понадобится надолго отлучиться, чтобы сварить для Поттера одно очень сложное зелье. Если вы действительно хотите помочь, просто побудьте рядом с ним и при малейшем ухудшении его состояния немедленно сообщите мне, – попросил Северус, удостоверившись, что в ближайшие двенадцать часов его подопечный не очнется. – На приготовление Феникс Лакрима уйдет по крайней мере двенадцать часов. – Но, Северус, – замялась школьная медсестра, – вы же знаете, какими коварными свойствами обладает это зелье? – Знаю ли я, что любое, сваренное на крови зельевара снадобье способно привести к сильнейшей эмоциональной связи между изготовителем и тем, кто его принимает? – бровь Снейпа вздернулась вверх, а выражение лица сделалось презрительно-надменным. – Уж поверьте, Поппи, мне прекрасно это известно. Но вы забываете два немаловажных фактора: во-первых, если в течение двадцати четырех часов не дать Поттеру Феникс Лакрима, он попросту умрет, а во-вторых, эмоциональная привязанность обычно не возникает на почве глубокой неприязни. Будь на месте Поттера мистер Малфой, и я бы поостерегся отпаивать его этим зельем. Однако когда речь идет о спасении жизни, все прочие доводы отступают на задний план. __________________________________________ 1. Летейский эликсир доктора Летто (англ. Dr Ubbly's Oblivious Unction) – лечебная мазь. Состав неизвестен. Этой мазью по предписанию мадам Помфри смазывал свои шрамы Рон Уизли, чтобы залечить раны, нанесённые ему мыслями волшебного мозга во время сражения в Министерстве магии. https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%9B%D0%B5%D1%82%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%8D%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D1%81%D0%B8%D1%80_%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0_%D0%9B%D0%B5%D1%82%D1%82%D0%BE