Спас? А теперь - беги!

«Вы же знаете, какими коварными свойствами обладает это зелье?» Слова школьной медсестры рефреном повторялись в голове Северуса, пока он сосредоточенно раскладывал на рабочем столе все необходимое для сложнейшего снадобья. Снейп прекрасно осознавал, на что идет. Сваренный на крови зельевара Феникс Лакрима действительно мог привести к сильнейшей эмоциональной зависимости. Единственное, о чем, вероятно, абсолютно забыла мадам Помфри, это о том, что для развития подобной зависимости требовалась прежде всего взаимность. В случае же их с Поттером непростых отношений рассчитывать на его любовь (да что там любовь – минимальную симпатию!) Северусу не приходилось вовсе. Впрочем, в данной ситуации это не имело ровным счетом никакого значения. Без Феникса Поттер был обречен. Глубокий магический сон – практически кома – замедлял внутреннее кровотечение, но не останавливал его. У Гарри в запасе оставалось не более суток, а значит, Северусу следовало поторопиться, так как заковыристое зелье готовилось около двенадцати часов. В то время как руки Снейпа совершали доведенные до автоматизма движения – мелко шинковали листья ивы, толкли в медной ступке жуков скарабеев, смешивали бессмертник с соком асфоделя – в его мозгу свербел один и тот же вопрос: что же спровоцировало у Поттера столь ужасный магический выброс? Ведь буквально за час до него, когда Северус видел Гарри на главной лестнице, тот совершенно не выглядел как человек, находящийся на грани. Судя по всему, в кабинете директора, куда Дамблдор сам проводил Гарри, произошло нечто экстраординарное. Разумеется, мальчишка был чересчур эмоционален и импульсивен, и смерть его крестного, о которой Снейп узнал из посланного ему Дамблдором Патронуса, не могла не отразиться на нем, но не до такой же степени! Перед глазами вновь возник образ окровавленного, умирающего Поттера, и Северус чуть не промахнулся, вместо листьев ивы едва не саданув серебряным ножом по собственному пальцу. – Смотри, что делаешь! – пробормотал он сквозь зубы, обращаясь к самому себе. Кровь зельевара – последний компонент Феникса Лакрима – должна была попасть в котел на завершающей стадии изготовления зелья, и ни минутой раньше! Иначе пришлось бы начинать все заново, и тогда Поттер, вполне возможно, не дожил бы до своего спасения. «Нельзя вести себя, словно ты – неуравновешенный гриффиндорец! – раздраженно подумал Северус. – Только не сейчас, когда от твоей собранности напрямую зависит жизнь... любимого человека. Да, именно «любимого»! Имей смелость быть честным хотя бы наедине с собой и называй вещи своими именами. Какой бы неимоверной нелепицей это ни казалось! Мерлин, такое и в страшном сне не могло мне присниться! Я влюблен в сына Джеймса Поттера! – Снейп горько усмехнулся. – Утешает лишь одно: Гарри по-прежнему ненавидит меня, а после того, что он увидел в Омуте памяти, наверное, еще и презирает. Даже если бы он был на несколько лет старше, его никогда не привлек бы «слизеринский ублюдок» и Пожиратель смерти! Нечего и мечтать о нем! Твое дело – вытащить мальчишку с того света и отойти в сторону. И затолкать поглубже совершенно неуместные чувства по отношению к собственному ученику!» Тем временем зелье постепенно приобретало нужную консистенцию. Теперь оставалось подождать, пока оно настоится, а затем добавить последний, главный компонент – кровь самого зельевара. *** Помня о предупреждении Снейпа, Дамблдор выждал целых пять дней и лишь тогда обратился к Северусу с просьбой обследовать Гарри. Все это время Альбус провел в сомнениях. С одной стороны, несмотря на все уверения Северуса, он опасался нового выброса сырой магии, которого Поттер, скорее всего, не пережил бы, но с другой – продолжать и дальше утаивать от мальчика столь важную информацию о нем и Волдеморте было просто неразумно. Убедившись в том, что Гарри уже ничего не угрожает, Дамблдор отправился в больничное крыло, но в дверях столкнулся с возмущенной Гермионой и слабо поддакивавшим ее словам Роном. – Профессор Дамблдор, нам доподлинно известно, что Гарри тоже находится здесь, – Гермиона кинулась навстречу старому волшебнику. – Он там, за ширмой в конце палаты, но нам не позволяют увидеть его! Более того, оттуда не доносится ни звука, и это очень подозрительно. Прошу вас, скажите, с ним все в порядке? – Мы же его друзья и волнуемся за него, – подтвердил приподнявшийся на подушке Рон. – С мистером Поттером все в порядке, – нимало не смутившись, соврал директор, – у него просто сильный шок, вызванный потрясением от смерти его крестного. Вам же сообщили, что Сириус Блэк погиб в Министерстве? – Да, – на глазах у Гермионы мгновенно выступили слезы. – В меня выпустили заклятие до того, как в Атриуме появились члены Ордена Феникса, и я уже ничего не помнила, а Рон пострадал почти сразу после меня, но нам рассказал Невилл, который все видел. Это ужасно! У Гарри не было никого ближе Сириуса! Но ведь в таком случае ему как раз и требуется наша поддержка, разве не так? – Думаю, совсем скоро вам уже разрешат навестить его, а пока – выздоравливайте. Полагаю, вам с мистером Уизли тоже вредно волноваться. Гермиона покорно поплелась к своей кровати, а Дамблдор направился к большой ширме, стоявшей в самом конце палаты. Миновав ее, он будто прошел сквозь незримую магическую завесу, отсекавшую его от остального мира. Пару секунд он смотрел на мирно спавшего Поттера и дремавшего в кресле, придвинутом практически вплотную к его койке, Снейпа, а потом осторожно тронул Северуса за плечо. Тот вздрогнул и немедленно открыл глаза. – Вы поставили здесь очень мощные охранные чары, Северус, – обратился он полушепотом вместо приветствия к моментально проснувшемуся Снейпу. – Впрочем, это не помешало мисс Грейнджер обнаружить, что Гарри находится в больничном крыле, и она крайне обеспокоена. – Ну естественно, – скривился, словно от зубной боли, Северус. – Мисс всезнайка, даже будучи в почти бессознательном состоянии, не может не совать свой нос куда не следует! – Вы несправедливы к девочке, Северус! Она чрезвычайно одаренная волшебница и напоминает мне другую магглорожденную талантливую студентку. – Вы пришли сюда, чтобы предаться воспоминаниям о... – Снейп сглотнул. Имя погибшей много лет назад подруги до сих пор отдавалось в сердце тянущей болью, – мисс Эванс? – Разумеется, нет, – грустно улыбнулся чему-то Дамблдор. – Недавно я спросил вас, выдержит ли Гарри очень серьезный и весьма неприятный разговор? – Я не страдаю провалами в памяти, – глухо произнес Северус. – Я проверял магическую ауру Поттера не далее как сегодня утром. Выбросов можно больше не опасаться. Я уверен, его спровоцировала не смерть Блэка, а нападение Волдеморта. Надеюсь, вы не припасли для мальчишки подобных сюрпризов в ближайшем будущем? Дамблдор собирался возмутиться и даже открыл было рот, но махнул рукой. С Северусом – мертвенно-бледным от усталости, с темными кругами под глазами – не стоило связываться. – Я разбужу его, дам ему Укрепляющее и уйду. И вы сможете спокойно побеседовать без свидетелей. *** Минут через двадцать немного заторможенный после приема зелья Гарри уже сидел на постели, пытаясь зевать не слишком часто. Дамблдор опустился в кресло, которое до него занимал Снейп, и одним мановением палочки наколдовал поднос со стоящей на нем чашкой дымящегося какао и сэндвичем. – Я подумал, тебе захочется слегка подкрепиться. – Спасибо, – Поттер взял сэндвич, без всякого аппетита откусил от него кусок и положил обратно. Потом поднес ко рту чашку, машинально сделал глоток, вернул ее на поднос и откинулся на подушку, точно у него враз закончились силы. – Спасибо, – повторил он, – я позже доем. – Чтобы побыстрее восстановиться, тебе необходимо полноценно питаться, – назидательно произнес директор, отправив поднос на тумбочку возле кровати. – Вы пришли поговорить со мной о моей диете? – тусклым голосом спросил Поттер. – Нет, конечно, – опешил Дамблдор. Ему случалось видеть людей после магического истощения, но наблюдать за совершенно опустошенным, словно и в самом деле выгоревшим изнутри, Гарри было особенно тяжело. – Тогда о чем же? Не о Сириусе, надеюсь? В прошлый раз, кажется, наша беседа не слишком хорошо завершилась... Я сожалею, что разгромил ваш кабинет и сжег Фоукса... – Давай не будем вспоминать об этом, – осторожно предложил Дамблдор. – Мне необходимо рассказать тебе кое-что, и я заранее прошу прощения, если наш разговор расстроит тебя. Я связался с Авроратом, и мне сообщили, что Пожиратели смерти устроили вам ловушку в Зале пророчеств... – Да, – тихо отозвался Гарри, – они хотели заполучить пророчество обо мне и Волдеморте. Люциус Малфой обещал в обмен на него сохранить мою жизнь и жизни моих друзей... – Не они, – мягко поправил Поттера директор, – им жаждал обладать сам Волдеморт. Вероятно, именно с этой целью он и заманил тебя в Министерство, ведь, как тебе известно, взять пророчество с полки и не сойти при этом с ума может только тот, о ком в нем говорится. – Теперь Волдеморт уже никогда не узнает, о чем оно, – с некоторым злорадством в голосе произнес Гарри. – Правда, и я тоже, – он тяжело вздохнул. – А если бы я признался, что могу воспроизвести полный текст пророчества? – Вы? – впервые за все время их беседы лицо Гарри потеряло безучастное выражение. – Да. Так уж случилось, что это я был тем, кто его услышал из уст хорошо тебе знакомой Сибиллы Трелони. Я рассчитывал показать тебе свое воспоминание в Омуте памяти, но учитывая обстоятельства... Дамблдор взмахнул палочкой, и прямо перед Гарри из воздуха стали появляться предложения, словно начертанные невидимой рукой: «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой...» – И что это значит? – спросил Гарри. Его глаза теперь лихорадочно блестели. – Это и есть та причина, по которой Волдеморт попытался убить тебя почти пятнадцать лет назад. Ему донесли только часть пророчества, и он открыл охоту на твоих родителей, хотя, в сущности, под описание подходили две магические семьи. Поттеры и Лонгботтомы трижды бросали ему вызов, вы с Невиллом родились с разницей в один день, так что... – Но почему он выбрал именно моих папу и маму? – Гарри почувствовал, как непрошеные слезы подступают к глазам. Оказывается, у него могла быть нормальная семья, любящие родители вместо ненавидевших его Дурслей, возможно, младшие братья и сестры. – Почему их?! – В пророчестве сказано: «...и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы...» – процитировал Дамблдор. – Он сам выбрал тебя. Убив твоих родителей, он собственными руками создал человека, способного погубить его. Его основная ошибка в том, что он действительно не знает всей твоей силы. – Силы? – печально усмехнулся Гарри. – О чем вы говорите? Сейчас у меня, наверное, не хватит сил и на простейший Люмос, не то что расправиться с самым могущественным волшебником современности. – Твое магическое ядро постепенно придет в норму. То, что случилось с тобой в Министерстве... Прости, если эти воспоминания причиняют тебе боль, но я обязан разобраться: как тебе удалось выгнать Волдеморта из своего сознания? – Дамблдор буквально прожигал Гарри взглядом, и ему стало не по себе. Никто не должен догадаться – что, а точнее, кто помог ему не погибнуть там, в Министерстве. Поттер закрыл глаза и откинулся на подушку. – Я подумал о... Сириусе, – солгал он, – и в тот момент, когда это произошло, Волдеморта словно выбросило из моей головы. – Вот ты сам и ответил на свой вопрос, – очень серьезно произнес Дамблдор. – Твоя сила в том, что ты умеешь любить. Вероятно, это умение и спасло тебя несколько дней назад, а в конечном итоге поможет тебе победить Волдеморта. Ведь в пророчестве четко сказано: «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой...» – А если я не готов к этому? – так и не открывая глаз, спросил Гарри. – Боюсь, мой мальчик, у тебя нет выбора, – печально изрек старый волшебник. – Волдеморт не зря отметил тебя как равного, а это значит, что именно на твои плечи возложена миссия покончить с ним. Прости, я не говорил тебе раньше. Я считал, что ты слишком мал для этого... – Ясно, – Гарри кивнул и отвернулся к стене. Больше всего на свете ему сейчас хотелось остаться в одиночестве. – Что с Роном и Гермионой? – еле слышно поинтересовался он наконец. – Они уже поправляются, – машинально ответил Дамблдор. – Мальчик мой, – обеспокоенный его полнейшим безучастием к собственной судьбе, Альбус тронул Гарри за руку, – ты уверен, что правильно понял то, о чем я тебе сообщил? Ты не хочешь ничего уточнить? – Все предельно ясно, профессор, – по-прежнему бесстрастно произнес Гарри. – Пророчество предписывает мне стать убийцей или быть убитым самому. Здесь сложно что-либо не понять. А теперь, если вас не затруднит, мне необходимо побыть одному. *** – Думаю, завтра мистера Поттера можно будет выписывать, как вы считаете, Северус? – мадам Помфри водила над телом Гарри волшебной палочкой. – Магическая аура полностью восстановилась. Феникс Лакрима и впрямь творит чудеса. Если честно, когда вы принесли его сюда, я боялась... – Мистеру Поттеру совершенно необязательно слышать это, Поппи, – холодно остановил ее Снейп. – И я, пожалуй, соглашусь с вашим вердиктом. Он действительно практически здоров. – Я хотел бы увидеться с Роном и Гермионой, – подал голос Гарри, которому надоело это странное подобие заточения за магической ширмой. Он с надеждой переводил взгляд с непроницаемого лица Снейпа на казавшееся вечно чем-то встревоженным лицо школьной медсестры. – Полагаю, вреда от этого не будет, – изрек наконец Снейп. – Спасибо! – Гарри почувствовал неимоверное облегчение от того, что он сможет все-таки поговорить с друзьями и поделиться с ними услышанным от Дамблдора. За прошедшие дни он столько всего передумал: о мордредовом пророчестве, намертво связавшем его и Волдеморта, о Сириусе и, разумеется, о Снейпе. Этот человек был для Гарри непостижимой загадкой. С момента, когда Поттер впервые очнулся после магического выброса, едва не стоившего ему жизни, Снейп почти не отходил от него. Поил зельями, ухаживал за ним, как заправская сиделка, хотя все это прекрасно могла сделать и мадам Помфри. И все это практически без единого слова. «Он просто исполняет приказ Дамблдора! – размышлял Гарри, мучительно краснея, когда Снейп помогал ему справляться с самыми интимными потребностями тела. – Я – всего лишь оружие в борьбе с Волдемортом, и все они – Дамблдор, Снейп, члены Ордена Феникса – заинтересованы в том, чтобы это оружие содержалось в надлежащем виде. А Снейп еще и отлично разбирается в темной магии, значит, только ему директор способен доверить мое лечение после инцидента в Министерстве. Я абсолютно не интересую его как человек. Он даже не смотрит на меня, а когда касается, торопится поскорее отдернуть руки, точно я ему противен. В общем-то, его поведение вполне объяснимо. После того что я узнал о нем и о моем отце, он и не может относиться ко мне по-иному...» Если бы Гарри мог проникнуть в мысли Северуса, он удивился и смутился бы еще больше. Но, к счастью для сгоравшего от желания Снейпа, Поттер так и не овладел легилименцией, поэтому совершенно неверно истолковывал обращенные в сторону взгляды и становившиеся порой резкими движения рук. Снейп – непревзойденный мастер притворства, виртуозно прятавший свои эмоции от двух сильнейших менталистов современности – банально боялся спасовать и обнаружить истинные чувства перед мальчишкой, в которого влюблялся все глубже с каждым прожитым днем. *** – «И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой...» – с дрожью в голосе повторила Гермиона слова пророчества. – Гарри... – она с нескрываемым ужасом посмотрела на сидевшего на краешке ее постели Поттера, – что же теперь будет? С момента, когда Гарри, облаченный в висевшую на нем, словно на вешалке, пижаму, появился из-за ширмы, прошло не более получаса, но друзьям казалось, что время для них точно остановилось. Они испуганно уставились на будто враз повзрослевшего на несколько лет Поттера и не знали, что сказать и как утешить друга, перед которым разверзлась бездна. – Ну... – протянул Гарри, – судя по этому мордредову пророчеству, у нас с Волдемортом не слишком много возможностей. Или он меня, или я его. Третьего не дано. – Наверняка Дамблдор поможет тебе расправиться с ним, – уверенно заявил Рон. – Вообще-то, он и словом об этом не обмолвился, – глядя пустыми глазами куда-то в окно, откликнулся Гарри. – Из его речи я понял, что все должен сделать сам. – Но это совершенно нелогично! – возмутилась Гермиона. – Не может же он ожидать от тебя, что ты сумеешь в одиночку победить Сам-Знаешь-Кого... – Дамблдор как раз считает по-другому, – грустно усмехнулся Гарри. – Он так уверял меня в моей «особенности», что теперь просто неудобно подвести его, а заодно уж и всю магическую Британию. – В любом случае мы с тобой, дружище! – твердо произнес Рон. – Надеюсь, вместе мы обязательно что-нибудь придумаем. Правда, Герми? – Ну разумеется, – сквозь слезы улыбнулась Гермиона, – как бы там ни было – у тебя есть мы. *** Перед выпиской Снейп вновь проверил Гарри диагностическими чарами и на этот раз, как показалось Поттеру, возился намного дольше обычного. – Можете идти. Вы совершенно здоровы, – сказал он юноше, пока мадам Помфри убирала ширму, превращавшую этот закуток больничного крыла в подобие отдельной палаты. – Поторопись, Гарри, – весело помахала ему Гермиона, – Хогвартс-экспресс уходит в Лондон через два часа, а нам еще надо не только собрать свои вещи, но и помочь Полумне. – А что случилось с Полумной? – Гарри моментально включился в нормальную школьную жизнь. – Ее вещи кто-то спрятал, и теперь она не может ничего найти. – Ну, тогда пошли быстрее, если не хотим опоздать на поезд. Когда неразлучная троица покинула помещение, Северус с облегчением выдохнул. Все это время он опасался, что, несмотря на зелья, магический потенциал Поттера так и не восстановится. Да что там магический потенциал! Столь сильный выброс мог спровоцировать резкое ухудшение в его состоянии и даже смерть. Феникс Лакрима исцелял практически любые повреждения, сращивал ткани, останавливал кровотечения, но все это безотказно действовало при травмах тела, а у Поттера пострадали прежде всего душа и сознание. Просто чудо, что он все-таки выжил! Маловероятно, но, возможно, этому поспособствовали любовь и горячее желание Северуса спасти его. Сегодня, наблюдая за тем, как Гарри скрывается за дверью, чтобы снова отправиться к своим маггловским родственникам, Снейп ничуть не жалел, что в очередной раз не послушал Дамблдора и поступил так, как подсказывал ему здравый смысл, помноженный на искреннюю тревогу за жизнь Гарри. «С мальчиком все будет в порядке! Я планирую не оставлять его надолго у дяди и тети», – сказал директор, стоило Северусу выразить удивление, что Поттера после всего перенесенного в конце учебного года как ни в чем не бывало посылают обратно к магглам. Безответственность Альбуса иногда поражала Снейпа, а порой даже пугала. Поэтому он принял меры и в тот момент, когда проводил последнюю диагностику Гарри, наложил на него довольно мощные следящие чары. Теперь, если с Поттером случится беда, Северус сможет почувствовать это и вовремя прийти ему на помощь.