Спас? А теперь - беги!

«Нарси, девочка моя, прости, что так редко теперь навещаю вас с Драко. После неудавшегося эксперимента Северуса, о котором мне проговорился Сметвик, у меня внутри словно что-то оборвалось. Несколько томительных часов я с замиранием сердца ждал, что в вашем состоянии наступит перелом, я надеялся, что среди ночи ко мне в спальню ворвется Патронус Сметвика с воплями: «Сэр, они очнулись!» Но чуда не случилось. Зелье Снейпа всего-навсего пробудило пару простейших рефлексов, не более того! Мне все сложнее видеть вас такими. Понимать, что я никогда не услышу голоса Драко, а ты, любовь моя, никогда не коснешься моих губ поцелуем. Я самый влиятельный человек в магической Британии, но в действительности я беднее последнего нищего! У меня отняли единственное, чем я по-настоящему дорожил. Слава, деньги, власть... К чему это все, если я совершенно одинок?! У меня не осталось никаких желаний, кроме одного — наблюдать, как корчится в предсмертных муках наш Избранный. Я жажду разглядеть отчаяние и страх в его глазах. Ведь в этот раз не найдется никого, кто бы встал между ним и Смертью!..» «Это произойдет завтра! Завтра, во время рождественского бала, Поттер получит от меня свой «подарок». О! Жаль, я не увижу, как он сорвет с него обертку! Проклятие подействует практически сразу, но сначала оно похоже на банальную простуду. Жар, озноб, ломота в костях. Ничего такого, чего нельзя было бы вылечить обычным Перечным, но есть одно но: любые зелья лишь усиливают действие проклятия. Не ускоряют кончину, о нет! Только продлевают мучения! Убежден, что Северус сварит своему любовнику Феникс Лакрима. От этого зелья страдания проклятого станут непереносимыми. Возможно, я лично подброшу ему данную идею. Я ведь ближайший друг и заботливый начальник. Я радею за благополучие моих подчиненных. Северусу с Гарри обеспечены три-четыре недели незабываемых впечатлений. Интересно, как отреагирует Снейп на бесславную смерть своего «золотого мальчика»? Наверняка уйдет с головой в работу, чтобы утешиться, и, дай Мерлин, наконец хоть немного продвинется в создании зелья, способного вернуть вас ко мне...» «Поттер третий день в Мунго. Выглядит так, как и должен на этой стадии, то есть чуть лучше покойника. Снейп все же сварил ему Феникс Лакрима. Я даже не предполагал, что между ними все так запущенно. Перед тем как получить мой «подарок», они во всеуслышание объявили о помолвке, а через месяц планировали пожениться. Теперь вместо свадьбы будут похороны. После приема зелья, которое в обычной ситуации спасло бы ему жизнь, состояние Поттера ухудшилось в разы. Он не может взять в рот ни крошки, а вдобавок его постоянно рвет кровью... Прости, дорогая, за такие неэстетичные подробности, но если бы ты могла видеть сейчас своего сына, то применила бы к Поттеру проклятие Кипящей крови. Хотя это было бы для него незаслуженной милостью. Кипящая кровь убивает за считаные секунды, а благодаря мне у нашего Гарри в запасе как минимум десять дней. Этот глупец не знает правил данной игры со Смертью: чем больше борешься за жизнь, тем дольше и сильнее мучаешься». «Снейп забрал Поттера из Мунго. Страна замерла в ожидании смерти своего героя. Я замер в ожидании отмщения за тебя и Драко. Судя по Северусу, он готовится уйти вместе с Гарри. Правая рука Темного Лорда оказался до омерзения слабым и сентиментальным. Верит в любовь до гроба (и, похоже, после него). Не скажу, что меня это радует. Я рассчитывал на него. Ученому нельзя связывать себя подобными узами. Они плохо влияют на творческий ум. Отправляюсь спать в нашу пустую и холодную (несмотря на все грелки) супружескую постель и уповаю, проснувшись, услышать хорошие новости». «Я ничего не понимаю! Вчера утром посланная к Поттеру сова вернулась без ответа. Обычно на вопрос о состоянии Поттера Снейп писал односложно: «плохо», «хуже» или «ужасно». Но вчера ответ не пришел вовсе. Зато сегодня ко мне явился... Поттер собственной персоной. Живой, здоровый и... совершенно сумасшедший. Нет, точнее, выглядел он абсолютно нормальным, но нес фантастический бред о том, что Снейп на протяжении последних месяцев опаивал его Амортенцией, а потом попытался убить с помощью медленнодействующего проклятия. Я попробовал отмахнуться от таких абсурдных заявлений, но Поттер внезапно рассердился и стал похож на покойного Темного Лорда. Нет! Он стал в разы хуже Темного Лорда. Я еще никогда не видел, чтобы волшебник буквально источал темную магию, а у Поттера она словно сочилась сквозь поры. Не представляю, как это произошло. Предполагаю, что Снейп в своем маниакальном желании спасти Поттера произвел какие-то действия, превратившие самого заурядного, не обладавшего никакими талантами мальчишку в величайшего темного мага современности. А может, это просто последствия моего проклятия, которое этот везунчик Поттер каким-то непостижимым образом преодолел. Как бы там ни было, теперь он безумно ненавидит Снейпа и жаждет его убить. Он неимоверно силен магически, и от него исходит аура лютой, звериной злобы. Он потребовал от меня карт-бланш на все, что собирается сделать со Снейпом, который предусмотрительно скрылся. Однако вряд ли это ему поможет. Уверен, Поттер найдет Северуса и замучит его до смерти, не хуже кузины Беллатрикс, а затем вернется и примется за нас. Мерлин, что же я натворил?!» Это была последняя запись в дневнике. Вероятно, охваченный паникой Малфой больше не обращался к эпистолярному жанру, предпочитая изливать свои ужас и разочарование устно. Впрочем, судя по рассказам Нарциссы, примерно тогда же Люциус вообще практически перестал наведываться в Мунго. Становилось совершенно очевидно, что он ничего не знал про контрзаклинание и ритуал, с помощью которых Северусу удалось спасти Гарри. А значит, во время откровенной беседы с Ритой Скитер им удастся сохранить в тайне то, что ни в коем случае не должно было стать достоянием общественности. Гарри закрыл дневник и нанес на его обложку мощнейшие Защитные чары. Теперь тетрадь нельзя было уничтожить никакими способами. Разве что сжечь Адским пламенем, проткнуть клыком василиска или изрубить на куски мечом Гриффиндора. Но самой надежной защитой для дневника являлась, разумеется, Рита Скитер собственной персоной. Несмотря на бушевавшую в душе эмоциональную бурю, Гарри невольно улыбнулся, представив себе выражение лица пронырливой журналистки, когда ей в руки попадет такое сокровище. Вот уж кто не даст приблизиться к дневнику и на пушечный выстрел! Рита почти наверняка захочет написать не только статью о безумном Министре магии, но и загорится идеей выпустить из-под своего Прытко Пишущего Пера очередной бестселлер. Гарри мог даже подкинуть ей весьма запоминающееся название: «Люциус Малфой — палач или жертва?» Однако, прежде чем отправляться в пасть к драконихе от журналистики, следовало получить одобрение Северуса. * * * — Откуда ты узнал про этот дневник? — Северус закрыл тетрадь и отложил ее в сторону с таким видом, точно от всего прочитанного его сейчас стошнит. — Нарцисса рассказала. Я ведь говорил тебе, что они все слышали. Малфой приходил к ней и в красках описывал все свои... «подвиги», — Гарри призвал с соседнего кресла плед и накинул его на них обоих. — От нее словно исходит могильный холод, — пожаловался он Северусу, кивнув на сиротливо примостившуюся на самом краю дивана тетрадь в кожаном переплете. — Мне все еще трудно поверить в то, что за этими ужасающими деяниями стоял Люциус, — глухо произнес Северус. — Он казался абсолютно адекватным, я даже предположить не мог... — Не нужно корить себя, — Гарри накрыл его руку своей. — Я работал с ним бок о бок и тоже ни о чем не догадался. Если бы не Нарцисса, никто бы так ничего и не узнал. — Ты же не станешь разглашать имя своего информатора? — Снейп с тревогой взглянул Гарри в лицо. — Ты считаешь меня способным на такую подлость? — нахмурился Гарри. — Нарциссе и Драко и так, скорее всего, придется уехать из страны, когда они окончательно встанут на ноги. Они не смогут остаться здесь после того, как я сделаю заявление для прессы и покажу дневник Рите Скитер. Нарцисса сообщила мне все добровольно, хотя, уверен, ей было неимоверно тяжело. Она рассказала, что просила Роббинса арестовать Люциуса. Нарцисса хотела уберечь сына от собственного мужа, ведь Драко в прошлом уже жил под одной крышей с безумным маньяком. Думаю, именно во время ареста у Малфоя и произошел спонтанный выброс сырой магии, превративший его в сквиба и забравший остатки здравого смысла. Иначе для чего Роббинс посылал за мной, а потом отправился к Малфою с эскортом из трех авроров? Без Нарциссы мы бы до сих пор блуждали в потемках. Неужели ты полагаешь, что я заставлю ее предстать перед Визенгамотом? Да и зачем? Никакого процесса не будет. Малфой просто останется в закрытой палате в Мунго. — Да... — покачал головой Северус. — Наш скользкий друг Люциус всегда умел выходить сухим из воды. Представляешь, какое наказание назначил бы ему Визенгамот за три убийства и покушение на твою жизнь? — Ты и сам прекрасно знаешь, что после реформы Кингсли ничего страшнее пожизненного в Азкабане ему не грозило бы. — А может... — глаза Снейпа мстительно заблестели, — ты вернешь ему рассудок — если это, конечно, реально — и пускай гниет в тюрьме без магии? Мне кажется, он с лихвой заслужил... — Нет! — Гарри виновато посмотрел на Северуса. — Я уже пообещал Нарциссе не делать этого. Так что Люциус, как ты правильно выразился, в очередной раз выкрутился, пусть и весьма своеобразно. Завтра с утра я отправлюсь в редакцию «Ежедневного пророка», вручу Рите копию дневника и дам интервью для прессы. Ты ведь готов выйти из тени? — Пожалуй, готов, но при одном условии: ты не расскажешь ни о ритуале, ни о Дадли, ни о том, как именно избавился от проклятия. Впрочем, — он помрачнел, — тебе все же придется объяснить, каким образом около недели назад в Книге записей гражданского состояния магов возникла отметка о нашем браке. — И каким же? — от волнения Гарри закусил губу и стиснул пальцы Северуса. — Самым банальным, — Снейп мягко погладил тыльную сторону его ладони, но высвобождать руку не стал. — Ты настиг меня в Праге и собирался убить, но... не смог. — Великая сила любви, — прошептал Гарри, заметно расслабляясь. — Дамблдор не зря всем уши прожужжал об этом. Рита Скитер описается от восторга! Какое-то время они молча смотрели, как в камине догорали поленья, а потом Гарри произнес: — Принести тебе клятву или будет достаточно моего обещания? * * * В ту ночь они занимались любовью с особенной нежностью. Гарри чувствовал, как все напряжение, вся боль предыдущего дня словно стирались прикосновениями, поцелуями, жаркой теснотой бьющегося под ним в оргазме Северуса, собственной заполненностью им до предела, до звезд перед глазами, до сорванного от криков горла, до сладкого замирания в разделенном на двоих сердце. Они уснули, не разжимая объятий, но с первыми лучами солнца Гарри уже был на ногах. Прежде чем отправиться к Скитер со своей взрывоопасной новостью, ему следовало исправить еще одну сотворенную им несправедливость — разыскать Главного целителя больницы Святого Мунго Сметвика и снять с него Империус. Дело это, сопряженное со множеством трудностей у любого обычного волшебника, заняло у Гарри всего пару минут. Оказалось, что достаточно расстелить на столе карту мира, сосредоточиться и произнести имя того, кого требовалось найти. Участок с надписью «Боливия» тут же засиял голубоватым светом. Гарри вполне логично рассудил, что нет смысла предупреждать Северуса: тот и так был в курсе относительно большинства планов на сегодня. Да и будить Риту Скитер в такую немыслимую рань, да еще и в воскресенье, являлось верхом неприличия. Привычный, не слишком приятный рывок аппарации — и уже через несколько мгновений Гарри стоял перед добротным домом в колониальном стиле с крытой террасой, на которой одиноко покачивалось от ветра кресло-качалка, и маленьким садиком. Поднявшись на невысокое крыльцо, Гарри разглядел на двери медную дощечку с надписью на незнакомом языке. Впрочем, буквально секунду спустя он уже без проблем прочитал: «Доктор Гиппократ Сметвик. Прием больных с 8.00 до 17.00 с понедельника по субботу». «Удачно, что сегодня воскресенье», — подумал Гарри, поворачивая дверную ручку. Раздался мелодичный звон колокольчика. — Вообще-то, я сегодня не принимаю, — послышался голос из глубины дома, — но если у вас срочное дело, то проходите в кабинет, я сейчас подойду. Гарри послушно прошел через небольшую, уставленную стульями приемную в кабинет и примостился на краешке кресла для посетителей. — Ну, что стряслось? — на пороге возник Сметвик с чашкой дымящегося кофе в руках. Гарри обернулся. Гиппократ тихо охнул, чашка выпала из ослабевших от ужаса пальцев и разбилась вдребезги, забрызгав кофе белоснежные стены. — Зачем вы пришли? — голос Сметвика дрогнул. — Я ничего и никому не рассказал, живу здесь и не собираюсь возвращаться и раскрывать ваши тайны. — Вы сбросили Империус? — скорее констатировал, чем спросил, Гарри. — Да, — опустил голову Сметвик, очевидно, ожидая кары за свое самоуправство. — Примерно через месяц, как оказался тут. Повторяю, мистер Поттер, я связан клятвой целителя и никому ничего не скажу! Прошу вас, оставьте меня в покое! — Я прибыл сюда не для того, чтобы третировать или напугать вас, — Гарри достал из кармана необходимую ему лишь для отвода глаз Бузинную палочку и очистил пол и стены от осколков и потеков кофе. — Я совершил много глупостей за эти полгода и глубоко раскаиваюсь в содеянном. Я был бы счастлив, если бы вы простили меня и вернулись в Лондон. Выражение страха на лице Сметвика сменилось недоверием. — Даже не знаю, что вам ответить, молодой человек. Вы сильно изменились со дня нашей последней встречи. В лучшую сторону, я хотел отметить, — произнес он наконец. — Я находился под действием темного проклятия, но мне помогли освободиться от него. — Надеюсь, мистер Снейп не заплатил собственной жизнью за ваше освобождение? — тихо поинтересовался Сметвик. — Нет. Северус действительно спас меня, но он жив. Это сложно объяснить... Да, наверное, и ни к чему. Главное, я снова стал прежним... Почти. — Рад за вас. И особенно за Северуса. Признаться, я боялся, что вы убьете его. В вас было столько ненависти... — он судорожно вздохнул. — Вы выглядели... сумасшедшим. — Я прекрасно помню, как выглядел, что говорил и что делал, — покачал головой Гарри, — к сожалению. Но теперь это в прошлом. Так я могу рассчитывать на ваше прощение и возвращение? — Прощение вы уже получили, молодой человек, — усмехнулся Сметвик, — а что до возвращения... Видите ли, Гарри, здесь я гораздо нужнее. Местное население практически лишено медицинского обслуживания, вот я и помогаю им по мере моих скромных сил и возможностей. Кажется, я впервые в своей врачебной карьере чувствую себя на все сто процентов удовлетворенным. — А ваша семья не против? — Что вы! Жене невероятно нравится здешняя природа — она и в самом деле фантастическая. Кроме того, ее пригласили преподавать английский язык в школе по соседству, и она с восторгом согласилась. А дети... Они уже взрослые и давно живут отдельно от нас. Так что я, пожалуй, откажусь принять ваше предложение, тем более что мой заместитель, как я слышал, отлично справляется со своими обязанностями.