Между строк гримуара

      В глубине души Мила была той еще авантюристкой. Просто ей важно не что и где, а с кем. А хорошую, на ее взгляд, компанию она подбирать умеет: ни живой, ни мертвый не откажет.       Вот и сейчас, помимо их команды, на даче у Ромы Савченко оказались еще и Доротея с Люцифером, с которыми, к всеобщему удивлению, девушка сдружилась.       Но не это головная боль Мстислава. Сейчас единственное, что он хочет знать, это то, как фамильяр уговорила его на это.       На чужом велосипеде они несутся на огромной скорости по проселочной дороге за дачным поселком. Страх, почти первобытный, перед двухколесным транспортом, заработанный «стараниями» помешанного на мотоциклах отца, не дает даже дышать, заставляя в отчаянии цепляться за девушку, как за единственное спасение. А та и не замечает словно ничего, лишь послушно возвращает руки на руль после нервного окрика.       Слава упирается лбом в спину феи, лишь бы не видеть мелькающий мир, и непроизвольно вдыхает ее аромат. Цветочный, сладковатый, притягательный. Нет, как-то так и должно быть, но почему-то раньше он не замечал этого. Она напоминает миндальный сад Риккарды, о котором до сих пор заботится Суморок.       Юноша замечает не сразу, как что-то невесомо упирается в плечо, возмущая и без того раздраженный магический фон. Мстислав через силу открывает глаза и видит подрагивающее крыло. Правое, показывая их безоговорочное доверие друг к другу, сквозь его тело проходит свободно, а вот левое – поврежденное – не может пробиться через магию напряженного колдуна. Брюнет делает глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться и пропустить сквозь себя сияющее крыло, не причинив Миле боли. Тонкое, сотканное из чистой силы, оно проходит через его тело, и чужие эмоции проникают в него вместе с частицами волшебства. Восторг и радость фамильяра захватывают душу. Становится легче.       На самом деле с Томилой всегда легче. Даже сейчас, когда одолевает страх, когда не хочется ничего, кроме скорейшей остановки этого двухколесного кошмара. Все, что раньше казалось просто ужасным, в ее присутствии становится терпимым.       Но вдруг они наскакивают на камень и начинают падать. Выброс адреналина не позволяет даже осознать произошедшее. Слава одной рукой прижимает Милу к себе, а другой удерживает велосипед. Мозг рисует пугающую картину того, как девушка могла бы упасть, если бы он отказался ехать с ней. Сердце болезненно сжимается при мысли, что она – его сокровище - могла пострадать.       Томила терпеливо ждет, упираясь ногой в велосипедную раму, пока юноша придет в себя, начнет дышать и наконец отпустит ее. Она и понять не смогла, как он успел вскочить на ноги и остановить их падение. Но вопросов не задает, позволяя осмотреть себя, и под полным тревоги взглядом смеется. Кто не падал с велосипеда? Да только тот, кто на нем никогда не ездил. А у Славы вид, будто на них грузовик наехал.       Обратно к друзьям они возвращаются пешком. Девушка скачет вокруг друга, везущего велосипед, и рассказывает о чем-то из детства, а тот не может никак отделаться от беспокойства, захватившего душу.       Кашель рвать горло начинает неожиданно резко. Мила, как Мстиславу кажется, сначала не обращает на это внимания. Но он все же замечает на себе ее внимательный взгляд. В груди снова все сжимается. Она видела! Она точно видела! И когда с ее губ уже готово сорваться имя светловолосой колдуньи, Слава непроизвольно мотает головой, показывая, что Властелина не имеет к этому отношения. Лишь пару мгновений спустя осознает, почему взгляд феи становится виноватым. О, Мать-Луна, он всеми силами старался скрыть это от нее и все же не смог. Однако Томила ничего не говорит, идет вперед, позволяя колдуну уничтожить оставшийся на ладони розовый цветок миндаля. И украдкой пытается стереть выступившие слезы: она-то любит другого.