***
Первые несколько дней прошли практически незаметно. Я тренировалась, ела, снова тренировалась и спала на лекциях. Они казались мне настолько скучными, а кошмарные ночи с Марселем в главных ролях мешали сну, поэтому вся информация о титанах и внешнем мире была благополучно пропущена мимо ушей. О том, чтобы что-то записывать, и речи не шло. Но однажды утро началось совсем по-другому. Пробуждение было не слишком приятным. Мягко говоря. Около четырёх часов утра командующие ворвались в общую комнату, приказав за три минуты одеться и выйти на полигон. Уже там я поняла, что это обычная учебная тревога. — А теперь подобрали сопли и двадцать кругов бегом! — крикнул Шадис. Недовольные солдаты с громкими вздохами и возмущениями пришли в движение. Поле было достаточно большим, а это значит, что пробежать его можно за час как минимум. Последовав примеру кадетов, я перешла с медленного шага на бег трусцой. После третьего круга передо мной стал мелькать блондин. У него явно была плохая физическая подготовка, и упражнения давались ему довольно трудно. Но вот в умственных заданиях, когда нужно пораскинуть мозгами, именно его команда побеждала. — Хэй, может, возьмёшь меня к себе на хвост? — устало и как-то с надеждой спросил парень. — С тебя лекции о титанах. Я слегка замедлила темп, давая ему возможность отдышаться. Такая уловка могла практиковаться очень часто среди сослуживцев. За счёт того, что весь уклон ветра идёт на меня, а наша скорость одинакова, кадет может бежать лучше и быстрее. — Давай, блондинка, меня не прельщает мысль получить из-за твоих костей! Он, кажется, даже не отреагировал на мои слова.***
Эрена Йегера я увидела через два дня после занятий по рукопашному бою. Этот зеленоглазый и до невозможности странный парень был тут вроде Ищущего Смерти, так как сильно рвался за стену. По случайности он являлся другом того паренька, с которым меня поставили в пару. — Я отдам конспекты после обеда, — застонал блондин, вновь оказавшись на земле. Я молча кивнула и подала ему руку помощи, которую тот неохотно принял, тихо поблагодарив. Кажется, у него проблемы с самооценкой. Отряхнув невидимую пыль с формы, под мучительный стон противника я вновь встала в стойку. — Давай, блондинка, нападай. Он сделал неловкий шаг в мою сторону и, даже не сумев увернуться, вновь оказался на спине. Недовольно зашипев, пробурчал: — Хватит назвать меня блондинкой, у меня имя есть. Армин. Армин Арлерт. Никто из кадетов не занимался рукопашным боем серьёзно. Потому что они, выросшие под солнцем и относительно сытыми и чистыми, не могут даже предположить, что однажды придётся убивать людей. В пока что светлые головы и мысли не закрадывается, что тренировка сегодня – способ выжить завтра. Испытываю ли я к ним ненависть? Глупо ненавидеть их, ведь они не выбирали место рождения. К тому же, не мне учить их. Жизнь поимеет всех. — Закончили! По полю прошёлся вздох облегчения. На сегодня норма выполнена, впереди ужин и, что бывает очень редко, несколько часов блаженного отдыха.***
Я шла от медицинского корпуса, где взяла бинт. Кажется, при тренировке перестаралась с Армином и потянула запястье. Оно неприятно ныло, боль была терпима, но при маневрировании в воздухе будет трудно. — Эй! Мэдди! Впереди шли Эрен, Армин, а с ними незнакомая мне девушка с короткими волосами цвета вороньего крыла и повязанным вокруг шеи шарфиком. Она постоянно крутилась рядом с Йегером и разнимала многочисленные драки, в которые тот постоянно ввязывался, однако остальные из отряда к этому уже привыкли. Эта неразлучная троица шла в столовую, я же от еды сегодня решила отказаться. Армин прибавил шаг и первым приблизился ко мне, протягивая тетрадку с конспектами. Спустя пару минут рядом оказались его друзья. — Я Эрен. Это Микаса, моя сестра. Армина ты уже знаешь. Зелёные, я бы даже сказала изумрудные, глаза смотрели на меня с любопытством. — Мэдди, — я пожала протянутую руку и, прежде чем продолжить свой путь, бросила напоследок: — Армин, конспекты верну завтра утром. На тот момент я даже понятия не имела, что моя судьба переплетётся с этой троицей.***
Все следующие недели я старалась сократить общение с остальными до минимума. Ходила на тренировки, в столовую, в казармы, даже душ принимала в полном одиночестве. Иногда Йегер или же Кирштайн составляли мне компанию в качестве напарников на тренировках, но на этом наши бытовые, если их можно так назвать, разговоры заканчивались. Мне больше нравилось наблюдать за кадетами. Криста, Имир, Райнер, Бертольд, Энни, все эти люди играли роли. Весь отряд был как будто семьёй, где каждый лжёт в глаза и думает, будто самый умный. И как бы Армин или Эрен не старались сделать меня частью, порой даже слишком навязчиво приставая, этой семьи, у них не получалось. Потому что я – убийца, приговор которой уже вынесен. Шадис пристально наблюдал за мной, и это раздражало. Он определённо получил приказ устранить угрозу в случае, если мои мозги неожиданно решат устроить шоу. Однако у меня не было плана побега или же спасения, потому что внутри моё тело уже умирало. Та дрянь, которую Марсель вколол мне в камере, действовала медленно. Поначалу даже подумалось, что это была обыкновенная вода. Показалось. Симптомы проявились не сразу, спустя две недели после введения инъекции. Мои раны перестали заживать, рубцы приходилось прятать под рубашкой и штанами. В местах, где меня могли случайно задеть локтем, на следующий день появлялись синяки, не сходившие неделю. Чего я хотела от бывшего наставника? Марсель никогда не простит предательство ученика, особенно, если он был одним из лучших, а значит и любимой игрушкой. Оставалось лишь гадать. Какие симптомы скорой смерти ещё проявятся? И даже при чуде бывший наставник закончит начатое. Он найдёт и убьёт меня.***
Последнее испытание было назначено за день до выпуска. Для кадетов это был последний шанс повысить баллы перед распределением, ведь многие так и не дотянули до заветной десятки. Я стояла в списке двенадцатая, после Имир. Да, мне предстояло выпуститься вместе с этими детьми, однако ни место в перечне лучших, ни возможность выбора дальнейшей службы меня не интересовали. Для меня выпуск – это конец относительно спокойным дням и начало отсчёта до первой вылазки, где смерть, скорее всего, и придёт по мою душу. Думала ли я о том, зачем понадобилась Смиту? Не раз. Этот блондин настоящая тёмная лошадка, если решил связаться с преступником. Это даже даёт гарантию, что я умру сразу же, как перестану быть нужной для плана. Вот только это не гарантирует мне безболезненную смерть. В короткое время пришлось научиться бороться с бессонницей, высыпаться за три-четыре часа. Поздно ночью, лёжа в кровати и пялясь в потолок, я часто думала о своём конце. Какого это, перестать чувствовать своё тело, медленно и мучительно умирать, зная, что даже священник откажется отпевать мои грехи, коих не сосчитать? Лишь безумцы и глупцы не боятся смерти. Я не глупа и не безумна. И в той тюрьме, мне, избитой, униженной, голодной, обезвоженной, удалось спастись только благодаря жгучему желанию жить. Конец в грязной камере, с засохшей кровью на ранах, так и не увидев хотя бы лучик света, казался самым ужасным из всех имеющихся вариантов. Лишь сейчас я поняла разницу. Лучше умереть в глотке титана, побывав за стенами и став, наконец, свободной.***
Пройдя финальный путь и без особого интереса узнав свои баллы, я прошла к поляне, села под деревом с раскинутыми ветвями и облегчённо прикрыла глаза. Лучи солнца пробивались сквозь крону и ласково, словно мать, согревали меня, а небо радовало белыми облаками, проплывающими мимо. Но покой нарушил Жан, сразу же приметивший меня и усевшийся рядом. — Почему Йегер оказался выше меня? Кадет негодующе разорвал в руках упавший лист. Это был риторический вопрос, но я всё же решила ответить. — Это имеет значение, Жан? — Прости? Со дня знакомства мы сказали друг другу не более ста слов. И моя разговорчивость действительно удивила его, если судить по поднятой левой брови и насмешке на губах. — Ты в десятке лучших, в любом случае уйдёшь в Полицию и проведёшь беззаботную жизнь за стеной Сина. Имеет ли значение, на каком месте человек, которого ты увидишь уже совсем скоро в последний раз? Я махнула рукой в сторону троицы, расположившейся неподалёку. Микаса была первой во всём и всегда, но для неё, кажется, даже это не имело значения. Она последует за Эреном, словно тень, если тот и вправду выберет Разведку. Армин точно пойдёт с друзьями. Но только ради того, чтобы доказать себе, что чего-то стоит. — А тебя на философию потянуло? — дёрнул плечом кадет, глядя на Аккерман. Ну конечно. Ревность. Жан знал, что его возлюбленная не оставит Йегера, и, даже не смотря на всё её мастерство, боялся, что она погибнет в вылазке. Пусть этот парень стремился быть крутым среди всех, но чувства делали из него человека. Микаса была единственной слабостью, которую он никогда не сможет спрятать, как бы не старался. — В жизни есть вещи похуже, чем невзаимность, Жан. Я встала с места и ушла прежде, чем парень успел ответить мне. Я ничего не знаю о любви и не могу судить, есть она или нет. Мой отец, единственный важный для меня человек, умер. Но если солдат, оставшийся позади, действительно любит, то он пойдёт за ней, с глупой самоотверженностью подвергнув себя опасности. Потому что ради папы я пожертвовала бы своей жизнью.***
Сидя в столовой, глядя на смеющихся солдат, чувствуя сладкий привкус вина на языке, всего на миг чувствую себя нормальной. Может быть, через неделю мое тело перекусит пополам уродливое существо. Или же сильный наркотик медленно отравит органы. Но сейчас, в этот миг, я жива и дышу полной грудью. На рассвете радость закончилась. Трост пал.