Вслушиваясь в темноту

В следующую за походом в Лютный ночь сплю я очень хреново — мягко говоря. А если не мягко, то нихрена почти не сплю. Ворочаюсь в постели, сбивая простыни в мятый ком, время от времени проваливаюсь в мутную туманную дрему и тут же снова выныриваю, меня словно холодной волной кидает обратно в темноту спальни и приходится долго лежать, смотреть в потолок, считать овец вперемежку с лукотрусами и уговаривать себя не думать ни о чем. Похоже, под утро не думать и заснуть все-таки удается, но когда пронзительное “Доброе утро!” будильника ввинчивается в уши, чувствую я себя таким разбитым, словно по мне всю ночь топталось стадо гиппогрифов. Лучше бы и не спал совсем. Кофе горчит настолько, что я чуть не выливаю его в раковину, а тост, наоборот, кажется куском мокрого картона. Дадли с дружками как-то поймали меня в детстве и напихали в рот какой-то дряни — вот примерно такого же вкуса сейчас мой тост с сыром и ветчиной. Давиться не хочется совсем, я отмахиваюсь от тоненького голоска в подсознании, который с интонациями тети Петунии начинает что-то вещать о расточительности, и со злобным удовольствием уничтожаю блядский сэндвич эванеско. Хорошо быть магом, что ни говори! Где-то у меня были сладкие хлопья… Тоже гадость та еще, но по крайней мере, вкус чувствуется. Вообще, конечно, надо взять себя в руки, вспомнить, что я аврор и победитель Волдеморта, перестать валять дурака и собираться на работу. Угу. Именно так. Я запихиваю в себя еще ложку слипшихся приторных хлопьев, отправляю остатки вслед за тостом, решительно иду к камину и сообщаю дежурной Пэм Моррис, что пару дней меня не будет. Нет, ничего серьезного, и не заболел, просто надо кое с чем разобраться, а у меня там часов сверхурочных много скопилось. Нет, с Джексоном не договаривался… Занят и не может прямо сейчас? Ничего страшного, я потом все улажу. Правая рука начинает едва ощутимо чесаться на месте белых шрамов, но я ведь не вру, правда? У меня действительно много сверхурочных, и мне надо их выбрать в ближайшие месяцы. И мне действительно надо разобраться со всем этим дерьмом, подумать спокойно, понять, что за заноза засела внутри и ноет теперь. Обменявшись еще несколькими непринужденными фразами и клятвенно пообещав пригласить ее куда-нибудь выпить кофе, лучше к магглам, прощаюсь наконец с Пэм и на всякий случай блокирую камин — я занят, мать вашу, ясно? И никого видеть не хочу. Едва я договариваю заклинание, как тут же усталость и апатия сменяются приступом лихорадочной энергии, и я принимаюсь расхаживать по гостиной, то и дело поглядывая в сторону камина. Зря я это, надо было на работу все-таки пойти, может, еще что-нибудь выяснил бы, с Мэтлоком бы пообщался, расколоть попробовал! А теперь вот как как дурак дома застрял. А все из-за кого? Уже почти забытая жгучая и горькая ненависть тошнотой подступает к горлу, желудок сжимается в ледяной жесткий кулак. Какого хрена вообще… Если бы не чертов Снейп с его намеками и со всеми этими дерьмовыми секретами, я бы сегодня спокойно отправился в Аврорат и нормально проработал бы. Если бы не Снейп, я бы сейчас сидел на очередной планерке, слушая спокойный раскатистый голос Джексона и обменивался под столом записками с тем же Петерсоном, договариваясь завалиться куда-нибудь после смены, или возился с бумагами в кабинете, или уже аппарировал бы на какое-нибудь задание, ловить тех, кто доставляет добропорядочным волшебникам беспокойство. Выспавшийся, довольный работой, жизнью и своим местом в ней. Если бы не чертов Снейп… Ненависть поднимается все выше, царапает горло глухим криком, от нее темнеет в глазах, в голове раздается невнятный шум и немеют кончики пальцев — проклятый Снейп, если бы не он! Но потом я вдруг вспоминаю его шепот в ухо, и как мы с Невиллом стояли, закрывая Снейпа своими спинами, а по позвоночнику у меня скользила холодная волна, и как он потом, когда все закончилось, гладил меня по щеке, едва касаясь. И ненависть в груди тает, исчезает без следа, оставляя после себя… Нет, не пустоту. Что-то. Надо все-таки чем-нибудь полезным заняться, раз уж я решил на работу не идти, чтобы всякая дрянь в голову не лезла, только вот чем? Не уборкой же, в самом деле! Магу убираться — пару раз палочкой махнуть, тетя Петуния от зависти бы померла. Можно открыть камин и напроситься к кому-нибудь в гости, да хоть к Гермионе, она мне всегда рада, или к Джинни — я давно собирался посмотреть, как она там живет со своим Роджером, все ли у них хорошо. Но с ними надо будет разговаривать, улыбаться, что-то рассказывать, и при одной мысли об этом я чувствую, как виски стягивает болью. Я снова принимаюсь наматывать круги по гостиной под тиканье настенных часов, и так же по кругу движутся в голове мысли, все время возвращаясь к одному: к Снейпу, который, наверное, нет, наверняка сейчас у себя в подвале занимается этим своим зельем — он же обещал. Прерывает мое бестолковое кружение стук в дверь. Такой… странный. Осторожный, и в то же время уверенный. Авроры так не стучат — то есть мы, мы стучим не так, хотя я и не могу сказать, в чем разница. Кого еще принесло нахрен? Палочка сама прыгает мне в пальцы, я неслышно крадусь в прихожую и резко распахиваю дверь, готовый тут же атаковать, для начала любимым экспеллиармусом, а там посмотрим. — Гарри? Прости, я, наверное, не вовремя, но я пытался через камин, а у тебя закрыто, и решил зайти на всякий случай… От облегчения я чуть не роняю палочку на потертый ковер с когда-то золотым грифоном. Невилл стоит, чуть сутулясь и засунув руки в карманы, и немного смущенно улыбается. Черт, как же я, оказывается, рад его видеть! Почему я так рад? — Проходи! — я отступаю в сторону, пропуская его, и моя прихожая почему-то становится тесной. — Я камин закрыл… ну, потом расскажу. Чай будешь? Или кофе? Пока Невилл в гостиной листает двухмесячный давности номер “Квиддича на все времена”, я быстро завариваю кофе, отыскиваю в шкафу остатки полученного от Молли печенья, сооружаю пару бутербродов и левитирую всю эту красоту на придиванный столик. Кофе почему-то кажется гораздо вкуснее, чем утром. Невилл отпивает несколько глотков, аккуратно кладет в рот рассыпчатую печенюшку и, дождавшись, пока я расправлюсь с бутербродом, осторожно начинает. — Я, наверное, лезу не в свое дело — если это какая-то аврорская ваша тайна, так и скажи, ладно? Киваю, уже понимая, о чем пойдет сейчас речь. Вернее, о ком. Ну и что прикажете теперь делать, а? — Почему вы со Снейпом были вчера в Лютном, Гарри? Он же… под домашним арестом, разве нет? И те авроры — ты его от них прятал под мантией! Невилл пристально смотрит на меня, отставив недопитый кофе на столик и постукивая кончиками пальцев о колено. А я смотрю на него и думаю. Когда-то Невилл Лонгботтом был для нас эдаким безобидным, немного нелепым тюфячком, с которым вечно случались в школе какие-то неприятности. Мы с ним дружили, конечно, но так, слегка свысока, потому что ну это же Лонгботтом… Потом, конечно, я узнал и о родителях Невилла в Мунго, и о том, что он мог бы оказаться на моем месте, сложись все иначе, потом были Отряд Дамблдора, и драка в Министерстве с Пожирателями, и тот самый проклятый седьмой курс, и битва за Хогвартс. И меч Гриффиндора в его руках, отсекающий голову самому последнему из всех хоркруксов Волдеморта. Я вспоминаю третий курс и невилловского боггарта, вспоминаю наш разговор в “Сестричках” и как он смотрел вчера на Снейпа — и как потом шагнул ко мне, закрывая того спиной. Потом тоже ставлю чашку на столик, набираю в грудь воздуха и начинаю рассказывать. Да, это тоже должностное преступление. Но тут же одним больше, одним меньше… Невилл слушает внимательно, не перебивая, все так же постукивая пальцами по коленке, и мне почему-то становится очень важно, чтобы он меня понял. Наверное, я просто устал носить все это в себе. Нет, рассказываю я, разумеется, не все: про то, как Снейп душил меня в коридоре, или как я нашел его в кресле, или как он меня гладил по щеке Невиллу знать не обязательно. Это только мое, хотя я и сам до конца не понял, что именно. Наконец я замолкаю. Невилл тоже задумчиво молчит, долго, так что я не выдерживаю первым: — Ну? — Странная история, Гарри… Я кое-что слышал вчера и в Косом, и в Лютном, да и раньше еще, у Ханны — не все довольны министром Шеклболтом и его политикой, хотя ничего конкретного никто не говорит. Ты же “Пророк” читал? Я киваю и взмахом палочки подливаю нам обоим еще кофе. — Сегодня новая статья вышла, в “Магическом вестнике”. Интервью с министром, вроде ничего такого, но знаешь, он там выглядит… не то дураком, не то тираном, не то и тем, и другим сразу. — Покажи! Невилл вытаскивает из кармана помятый листок бумаги — качество печати так себе, но “Вестнику” многие доверяют, считая с какой-то стати более честным, чем проминистерский “Пророк”. Я бегло проглядываю интервью: ну да, так и есть, никакой конкретики, но общее впечатление складывается вполне, я бы сказал, определенное. И колдография на редкость неудачная. Или наоборот? Кидаю газетенку на стол, борясь с желанием пойти помыть руки. — Кто-то копает под нашего Шеклболта, похоже. — Похоже, — соглашается Невилл, запихивая “Вестник” обратно в карман. — И эта история с Маклаггеном… с Патриком и с остальными. Это гадость, Гарри! Если Снейп сказал правду, какая же это гадость. — Снейп обещал сварить для Маклаггена антидот. Но даже если он успеет, как передать зелье Патрику? Я могу попробовать пробраться под мантией в больницу. Невилл качает головой: — Не выйдет, там такие чары, что никакая мантия не поможет. — А если Кричер? У эльфов своя магия. — В Мунго тоже есть эльфы, могут засечь. Но если мы ничего другого не придумаем… Слушай,в ведь моя бабушка с ними дружит! — С Маклаггенами? — Ну не с эльфами же. Мы к ним даже в гости несколько раз ходили, когда я маленький был. Давай так… Он снова стучит пальцами по коленке,погрузившись в размышления и забыв в очередной раз про остывающий кофе, а я чувствую, как тугой узел внутри, который затягивался и затягивался все туже и затягивал меня, начинает потихоньку распускаться. Как же все-таки здорово, что Невилл сейчас здесь, со мной! Не Рон, не Гермиона — их впутывать ни в коем случае нельзя, у них ребенок. Невилл. Одно его присутствие успокаивает, дает надежду на то, что все уладится, пока непонятно как, но уладится непременно. Теперь происходящее вокруг дерьмо стало не только моей проблемой, потому что снова есть “мы”, и от этого становится легче дышать. — Я думаю, у меня получится встретиться с родителями Патрика. Ты не знаешь, их пускают в больницу? Ладно, разберемся… Если что, Сметвик меня знает, и бабушку тоже. С Августой Лонгботтом, между нами говоря, не поспоришь особо. Невилл усмехается и снова качает головой. Да, с Августой Лонгботтом воевать себе дороже, и я мимолетно думаю, что внуку вот удалось как-то ее переубедить, иначе быть бы ему сейчас моим коллегой. — Два дня, значит? Тогда давай встретимся послезавтра вечером. — Отлично. Я пришлю Патронуса, во сколько и где. Если он успеет, конечно. — Должен, иначе не обещал бы, наверное. У тебя… — он испытующе смотрит на меня, словно сомневаясь в том, что собирается сказать. — У тебя ведь теперь будут неприятности, да, Гарри? На этот раз усмехаюсь я. Неприятности — это как минимум преуменьшение того, что нам с ним скорее всего грозит, но мне плевать. Есть вещи, которые нельзя не делать, если хочешь остаться человеком и гриффиндорцем, и то, во что мы ввязываемся, явно одна из них. — Прорвемся. Спасибо, Невилл. — Да не за что пока. Я еще постараюсь аккуратно выяснить, что с остальными ребятами. И поговорю с Хогвартсе с учителями и студентами. Я мысленно бью себя по голове и отвешиваю пинка в догонку. Аврор хренов, как ты мог об этом не подумать? Зациклился на Снейпе, совсем разучился мозгами работать! Да, мне этого не поручали и вообще сказали не лезть не в свое дело, но когда это меня раньше останавливало? Члены “группы Маклаггена” несовершеннолетние, их раздали родителям, и… Кто-нибудь вообще этих придурков допрашивал, или аврорат занимался одним беднягой Маклаггеном? Патриком, поправляю я сам себя. Черт, а оно ведь пахнет все дерьмовее и дерьмовее, но мне и правда лезть к ребятам и их родителям не стоит, со мной никто говорить не будет, если неофициально, а вот Невилл может что-то разузнать, тем более что Августа Лонгботтом дружит много с кем. — Хорошо. Держи меня в курсе, ладно? Попробуем все-таки разобраться, что за хрень тут происходит. Только будь очень-очень осторожен. — Прорвемся, — отвечает он моими же словами, и я ему почти верю. Когда Невилл уходит, я быстро убираю со стола, проверяю чары на камине, накладываю дополнительные защитные заклинания на дверь и на окна и после совсем-совсем короткой паузы на подумать аппарирую к дому Снейпа. Потому что та самая поттеровская интуиция очень громко подсказывает мне, что сейчас я должен быть именно там. Снейп открывает не сразу, и я тут же понимаю, что оторвал его от работы. Рукава потертой черной мантии закатаны почти до локтей, на правой руке перчатка из драконьей кожи, в левой зажат черпак. На щеке след от чего-то серо-зеленого, волосы кое-как стянуты в неаккуратный пучок, несколько засаленных прядей выбились и падают на лицо, но глаза… Глаза горят, почти как раньше! Он даже помолодел на несколько лет, я себя прям опять студентом чувствую, стоя перед ним сейчас. — Черт возьми, Поттер, мне сейчас некогда… Но я не зря провел три года на аврорских курсах и знаю, как правильно подставить ногу, чтобы не дать собеседнику захлопнуть дверь перед носом. И что сказать — тоже знаю. — Я пришел вам помочь, Снейп. У нас ведь очень мало времени, так? Наверняка найдется что-то, что я могу сделать. — Боюсь, ваши навыки в зельеварении не внушают... — Снейп, я аврор. Какой-никакой. И зельям меня тоже учили, к вашему сведению. Я закончил курсы в числе лучших выпускников, уж как-нибудь справлюсь с нарезкой флобберчервей. Вам нужна помощь, не спорьте! Я хочу вам помочь. Улыбка на тонких губах мелькает так быстро, что я едва успеваю ее заметить — но все-таки успеваю, и внутри на такое же короткое мгновение теплеет в ответ. — Флобберчерви в рецепт антидота к Cубмитариус Оптима не входят, Поттер. Хорошо, проходите, лишняя пара рук действительно не помешает. Он разворачивается и стремительной беззвучной походкой — тоже почти как раньше, именно так Снейп когда-то проносился по коридорам Хогвартса — устремляется к лестнице так быстро, что мне остается только рвануть следом. В тесной подвальной лаборатории очень светло и так жарко, что меня почти сразу же прошибает пот, на трехногой подставке дымится и булькает котел, пуская тонкие струйки серебристого пара, второй, поменьше, остывает рядом. Пахнет… а черт его знает, чем именно, я так и не научился толком различать запахи ингредиентов. Запах не то чтобы неприятный, но пахнет сильно и резко, у меня даже голова начинает немного кружиться. Однако я беру себя в руки и всем видом показываю: аврор Поттер к работе готов. — Значит так, — быстро говорит Снейп, махнув в сторону бокового столика, и кидает в меня запятнанным фартуком из плотной ткани. — Зеленые стручки нарезать пополам вдоль и извлечь семена, сухожилия грифона нарубить поперек кусками примерно в четверть дюйма, поперек, лирный корень нашинковать как можно мельче. Не перепутайте. И осторожнее: сок очень едкий, попадет в глаза — будете потом несколько дней сидеть в темной комнате с непроницаемой повязкой и молиться, чтобы не ослепнуть. Все поняли? Я молча киваю, завязываю фартук и беру в руки нож. Как только я приступаю с нарезке скользких зеленых стручков — эти мелкие паршивцы так и норовят выскользнуть из пальцев и ускакать на дальний конец стола! — в груди поселяется странное чувство, которого я не испытывал уже очень, очень давно: я там, где должен быть.