Вслушиваясь в темноту

От этого простого жеста меня опять захлестывает с головой. Я хватаю ртом воздух, делаю глубокий вдох, потом еще один, заставляю себя успокоиться — лысые дементоровы яйца, Гарри, ну ты же аврор, а не прыщавый подросток на первом свидании! — и только через несколько вдохов замечаю, что на левой руке Снейпа нет перчатки. Стоп, а ночью она была? Я совершенно не помню… Ну что, был у нас в Аврорате некогда Грозный Глаз Грюм, а теперь вот появился Зоркий Глаз Поттер. Информация о том, что случилось с левой рукой Снейпа, имелась, разумеется, в материалах его дела, но очень смазанная и невнятная, поэтому она отложилась где-то в отдаленном уголке моей памяти, вылезая только время от времени — например, тогда, когда он пытался придушить меня у стены. И я ни разу, ни разу за все эти месяцы не видел его без перчатки… Сомневаюсь, что видел хоть кто-нибудь. Я прикасаюсь кончиками пальцев к тыльной стороне его ладони, и, к моему удивлению, он не отдергивает руки. Чуть поколебавшись, поднимаю взгляд. Видимо, Снейп читает в моих глазах вопрос, потому что он невесело улыбается и кивает. — Как выяснилось опытным путем, Поттер, яд Нагини может иметь самые непредсказуемые последствия… Особенно в сочетании с меткой, которая стоит на предателе. “Ты не предатель!” — мысленно выкрикиваю я. — “Ты был на нашей стороне, на стороне Дамблдора, боролся со злом, рисковал собой. Какой же ты предатель!” Но вслух я ничего не говорю, только еще раз глажу его по руке. Странное ощущение, на ощупь почти не отличишь от… от настоящей, разве что холоднее и более гладкая. Но не блестящая, темная и матовая. В голове принимается ворочаться непрошеное воспоминание серебряной кисти, которая, подчиняясь мановению волдемортовой палочки, возникает в воздухе и плывет к скорчившемуся на траве Петтигрю. И еще одно, от которого по спине бежит противный холодок: как эта кисть, медленно и неотвратимо, тянется к горлу своего… хозяина? носителя? Месть за мгновение слабости. Я трясу головой, прогоняя ненужные сейчас картинки. — И значит, они… Снейп снова кивает, смотрит на собственную руку так, как будто видит ее впервые, и пожимает плечами. — Кому нужен однорукий зельевар? Мне предложили… давай назовем это помощью в обмен на определенные услуги, а я был не в том состоянии, чтобы отказываться. Мне кажется, что я должен что-то сказать, но в горле застрял колючий комок, а нужные слова куда-то попрятались, и поэтому я просто беру его руку, подношу к своему лицу, целую раскрытую ладонь и прижимаюсь к ней щекой. Лицо Снейпа странно искажается, губы искривляет то ли усмешка, то ли просто гримаса, он хмыкает и осторожно вытягивает ладонь из моих пальцев. — У нас нет сейчас на это времени, Поттер. Во-первых, у меня имеется один срочный заказ, который я должен выполнить сегодня к вечеру. А во-вторых… — он замолкает, отпивает кофе и продолжает: — Если кто-то из твоих коллег решит заглянуть ко мне, не хотелось бы, чтобы тебя здесь застали. — Но… — Нет времени, — повторяет он. — Расскажи мне во всех подробностях, что именно произошло вчера в больнице. Снейп откидывается на стуле и скрещивает руки на груди, становясь неприятно похож на себя школьного, я даже жду, что в душе сейчас шевельнется привычно застарелая ненависть, но она так и не просыпается, только становится грустно и хочется снова прижаться щекой к его ладони. Все, сказка кончилась? Ты слишком много себе навоображал, Поттер? Я незаметно вздыхаю и принимаюсь делиться с ним деталями вчерашнего дня. Снейп слушает очень внимательно, постукивая кончиками пальцев по столу — привычка, которая так бесила меня когда-то в школе. — Хиггинсону можно верить, — говорит он наконец, когда я замолкаю. — Значит, потеря памяти… Да, пожалуй, как побочный эффект… Вероятность невелика, но имеется. — Память вернется? Снейп пожимает плечами и почему-то не смотрит мне в глаза. — Скорее всего, да. Но будет ли Патрику Маклаггену от этого польза? Пока он в Мунго, он в безопасности. Относительной. Я киваю, вспомнив, о чем думал, пока мы с Ди ждали министра Шеклболта. Если — когда? — к Патрику вернется память, кто знает, что он сможет рассказать, какие тайны могут выплыть наружу? Захочет ли тот, кто воспользовался Субмитариус Оптима для каких-то своих целей, рисковать? Будем надеяться, что целители не подпустят к Патрику никого лишнего, с персоналом Мунго ссориться не стоит даже самым высокопоставленным магам, мало ли что. И тут меня обдает холодом от мысли, которая должна была прийти в мою не слишком умную голову уже давно, но явилась только сейчас: Снейп ведь тоже в опасности! Тот, кто заказал ему разработать жидкий Империус и решил попробовать зелье на Патрике, кем бы он ни был, явно не дурак и вполне способен сложить два и два. Если Снейпа заподозрят в том, что антидот для Маклаггена сварил именно он… Я открываю рот, чтобы как можно скорее поделиться с ним своими подозрениями, но он, словно прочитав мои мысли, жестом велит заткнуться — и я, как ни странно, подчиняюсь. — Белби, ты сказал? Эллинор Белби… Да, была такая, на одном курсе с Маклаггеном, Рейвенкло. Выше ожидаемого по моему предмету. — Подружка Маклаггена? — Понятия не имею. На моих уроках они вместе не были. — Мне поговорить с ней? Снейп вздыхает и качает головой. — Я все еще надеюсь, что ты проявишь благоразумие и оставишь все как есть, но надежде моей, как обычно, сбыться не суждено. — Надежды вообще редко сбываются, — я слегка ухмыляюсь, потом тянусь через стол и беру его за руку. — Я уже по уши в этой истории, Снейп. Как и ты. Придется выпутываться вместе. Постараюсь все-таки пообщаться с Эллинор Белби, может, она что-нибудь интересное расскажет. Он еще раз вздыхает, словно смиряясь с неизбежным, и с решительным видом встает из-за стола. — У меня правда много работы сегодня, Поттер. Если зелье не будет готово в срок, возникнут вопросы, на которые мне… скажем так, не хотелось бы отвечать. Да и тебе, надо полагать, есть чем заняться Он прав, разумеется. Прав. Но как же мне не хочется сейчас уходить отсюда, из темного, старого, казавшегося совсем недавно таким неуютным дома с его подслеповатыми окнами и проваливающимся крыльцом, из этой тесной кухни, где я сижу на неудобном скрипучем стуле и держу в руке кружку с уже остывшим кофе. От Снейпа, который стал для меня — кем? Спросить, что ли: Снейп, а мы теперь с тобой друг другу кто? Я тоже встаю, отношу кружку и тарелку в мойку и иду в прихожую. Снейп идет за мной по пятам, то ли провожает, то ли выпроваживает. У самой двери я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему, но сказать ничего не успеваю — он притягивает меня к себе и целует так, как будто долго думал о чем-то и наконец нашел ответ, и ответ этот ему не особо нравится, но другого нет и, наверное, не будет. И я отвечаю на поцелуй, разделяя с ним этот ответ, подчиняюсь настойчивым губам, прижимаю его к себе так крепко, что ему больно, наверное, но мне совершенно необходимо почувствовать нашу близость, поверить, что прошлая ночь мне не привиделась в бредовом сне. Еще немного, и я никуда не уйду, заволоку Снейпа обратно в спальню, или на кухню, или прямо здесь, в прихожей… Но он останавливается, разрывает поцелуй, чуть отстраняется, тяжело и прерывисто дыша. — Я приду вечером, — не спрашиваю, а предупреждаю я. Снейп, усмехнувшись уголком рта, едва заметно кивает, и сердце в моей груди исполняет радостный кульбит. — И давай я снова пришлю к тебе Кричера. — Я не нуждаюсь в присмотре, Поттер. — Я и не собираюсь за тобой присматривать. Кричер может помочь с зельем. Он будет просто счастлив, тебе же не сложно порадовать старого домового эльфа? — Поттер… Снейп качает головой, потом пожимает плечами. — Хорошо. Давай своего эльфа, найду ему занятие. И иди уже. — До вечера. Я быстро целую его и наконец-то вываливаюсь на крыльцо. Утро встречает меня ярким, радостным и наглым солнцем, лучи которого отражаются от темных окон снейпова дома, пляшут в старых лужах, бьют в лицо. Прикрыв глаза ладонью, я оглядываюсь по сторонам, готовый к тому, что сейчас из ближайших кустов выскочит полный отряд моих коллег и потребует немедленно объяснить, на каком основании я провел ночь в доме поднадзорного Снейпа. Но улица пуста, даже подозрительно как-то, и, постояв еще немного, я аппарирую домой — надо все-таки принять душ и переодеться, прежде чем заявляться на работу. А, и еще не забыть вызвать старину Кричера и обрадовать новым приказом. В Аврорате меня встречает привычная рабочая суета. Пэм Моррис торопливо пробегает по коридору, за ней, как обычно, летит встревоженной стаей сразу несколько пергаментов. Время от времени один подлетает поближе, она подносит его к глазам, а потом либо возвращает обратно, либо отсылает куда-то движением палочки. Салливан и Петровски конвоируют не слишком трезвого типа, на голову выше их обоих, а тот громко возмущается и обещает достать “этого ублюдка”. В коридоре на стуле для посетителей сидит моя старая знакомая мисс — или миссис, я так и не выяснил — Паркер. Она приподнимается, завидев меня, но я принимаю ужасно деловой и занятый вид и качаю головой: сейчас, мол, никак не могу вас выслушать, извините. Мэтлока в нашем с ним кабинете нет, зато на моем рабочем столе обнаруживаются красноречивая стопка папок и аккуратно сложенная стопка пергаментов. Мне явно предлагается заняться делом, причем я больше чем уверен: дела эти рутинные, занудные и скорее всего из тех, что занимают чертову тучу времени. Намек понят. Разворачиваю один из пергаментов и угрюмо киваю сам себе — так и есть, у владельца лавки подержанной одежды в Косом переулке кто-то разбил окно, и он, понятное дело, уверен, что без темной магии и коварных интриг не обошлось. Не сомневаюсь, что и все остальное такое же увлекательное. С другой стороны… Знаете что? А не пошло бы оно все к фестралу под хвост? Я не для того шел в авроры, чтобы с разбитыми окнами и подкинутыми книззлами разбираться! Пергамент с облегченным шорохом сворачивается обратно, а я опускаюсь в свое рабочее кресло и принимаюсь грызть кончик пера. Дурацкая привычка, еще со школьных времен, но иногда помогает сосредоточиться и набрести на нужную мысль. Сейчас это особенно сложно, потому что большая часть моих мыслей занята Снейпом и всем тем, что произошло минувшей ночью — черт, всего несколько часов назад! Приходится постараться, чтобы в бедной моей замороченной голове перестали мелькать воспоминания: вот он склоняется, чтобы прихватить губами кожу на моей шее, вот я скольжу ладонями по его спине, вот мы целуемся, и его язык быстрыми движениями прикасается к моему, вот он откидывается назад и тихо стонет, когда я чуть приподнимаю бедра, чтобы сильнее толкнуться в его тело… Так, стоп. Сейчас не место и не время, надо взять себя в руки и заняться делом. Или хоть чем-нибудь. Я снова смотрю на папки и пергаменты, чувствуя, как внутри поднимается волна отвращения, потом негромко сообщаю непонятно кому, что именно я обо всем этом думаю, и, немного поколебавшись, поднимаюсь с кресло. Пойду-ка я лучше с Ди пообщаюсь. К моей радости, Ди на месте — сидит в своем кабинете, закинув ноги на стол, и задумчиво чертит кончиком палочки в воздухе понятные только ей одной фигуры. — А, Гарри! — она выпрямляется в кресле, бросает на меня оценивающий взгляд, хмыкает и призывает поднос с кофейником и чашками. Я с благодарностью принимаю кофе. — Спасибо. Ты поговорила с Эллинор Белби? — Ну как тебе сказать… — Как есть. — Мы начали разговор, да. Правда, ничего выяснить толком не удалось — мне показалось, если честно, что девочка и сама не знает, какого ее понесло в Мунго. Вроде как незадолго до этого она с кем-то разговаривала, но с кем, так и не вспомнила. — А если легилименцией? — Ха! — Ди опять пристраивает ноги на стол, уронив при этом несколько бумажек. — А легилименцией не получится. Мне с ней и четверти часа побеседовать не дали, лично шеф явился и сообщил, что во-первых, это дело на его особом контроле и общаться с мисс Белби он будет сам. А во-вторых, девочка наша, как оказалось, из непростой семьи, и нечего кому попало — то есть мне — лезть куда не надо. — Вот блядство. — И не говори. Во что ты вляпался, Гарри? В какое дерьмо на этот раз? Рассказать? Мы с Ди всегда выручали друг друга, я знаю, что она не подведет, не выдаст, и она умница, не хуже Гермионы… Но втягивать ее в эту хрень я не могу — не имею права. — Прости, Ди, — качаю я головой и ловлю ее разочарованный взгляд. — Я и сам пока толком в этом дерьме не разобрался, но тебе туда точно не надо. Спасибо за кофе. Мне нравится Ди. Я отдаю ей чашку, наши пальцы слегка соприкасаются, и в голове мелькает мимолетная, незваная мысль: как хорошо, как легко и просто было бы влюбиться в Диану Бленкинсоп, добиться ее взаимности, обмениваться многозначительными взглядами под понимающие усмешки коллег, гулять с ней по Косому переулку или по парку Ватерлоо, держась за руки, спать с ней, может, даже сделать предложение руки и сердца, на которое она наверняка ответила бы согласием. Легко и просто. В дальнем углу сознания мрачно хмыкает темная носатая тень, и я невесело улыбаюсь самому себе, так что Ди ничего не замечает. Когда у меня что было легко и просто? — Ладно, — говорю я, поднимаясь. — Сегодня работы полно, я пойду, пожалуй. Спасибо еще раз. Ди кажется слегка разочарованной, но не останавливает меня, и я, хоть и без особой охоты, плетусь обратно в свой кабинет. И где-то на полпути натыкаюсь на господина Главного Аврора. Я почти готов поклясться: в первый момент ему очень хочется притвориться, что он меня совершенно не замечает, занятый очень важными делами. Гарри Поттер? Какой еще Гарри Поттер? Но тут же, видимо, передумав, одаривает меня отеческой улыбкой. — Гарри! Занят? — Да, сэр, — отвечаю я, почти не соврав. Куча пергаментов на моем столе вполне подходит под определение “занят”. Джексон понимающе кивает: — Ну разумеется, занят. Тогда не буду тебя надолго задерживать, можем поговорить и на ходу. Отмазаться не получится, черт… Ладно, тогда постараюсь говорить как можно меньше, а лучше всего вообще обойтись по возможности “да, сэр” и “нет, сэр”, потому что тогда меньше вероятность ляпнуть что-нибудь неподходящее. Джексон таких, как я, на завтрак дюжинами ел, когда я еще на аврорских курсах учился. — Министр Шеклболт очень высоко отзывался о твоем профессионализме, Гарри. Ты отлично проявил себя во время… гм… нестандартной ситуации в больнице Святого Мунго. Да ладно! Подумаешь, нестандартная ситуация — палочку у девчонки отобрали. Но вслух я этого, разумеется, не говорю. — Благодарю, мистер Джексон, мы просто выполняли свою работу. Джексон бросает на меня задумчивый взгляд, как будто ждет, что я сейчас примусь его расспрашивать насчет Эллинор Белби, и, наверное, всего несколько месяцев назад я бы не удержался и засыпал начальство вопросами, но за эти месяцы столько всего случилось… В общем, лучше промолчать, все равно отчитываться передо мной господин Главный Аврор вряд ли намерен. Джексон едва заметно хмыкает и меняет тему, не иначе как пытается застать меня врасплох. — Когда ты в последний раз был у Снейпа, Гарри? Осторожнее, Поттер! Не выдать себя, не показать, как встрепенулось сердце, не сбиться с шага, просто обычный вопрос начальника подчиненному, нормальная рабочая рутина, правда? — Несколько дней назад, не помню точно. Могу посмотреть. — Да нет, это не так важно. Ты не заметил ничего особенного? Скажем, Снейп как-то странно себя вел, о чем-то говорил? Выглядел не так, как обычно? Еще осторожнее! Пожать плечами, сделать вид, что вспоминаешь… Да уж, Снейп, который с коротким тихим стоном кончает, пачкая спермой мои пальцы, это более чем странно, хотя вряд ли Джексона интересует именно это. — Нет, сэр. Но все указано в отчете, я могу запросить копию, если хотите. — Я читал отчет, Гарри. Хотел только уточнить, на всякий случай. На какой случай, господин Главный Аврор, чтоб вам пусто было? Почему вас так интересует Снейп? Есть у меня на это счет некоторые подозрения, но как же, мать твою, не хочется, чтобы они оказались правдой! Я молчу, держу, так сказать, паузу, хотя на самом деле просто боюсь, что не удержусь и выдам себя, не словами, так интонацией. А между тем мы уже дошли до нашего с Мэтлоком кабинета, как хорошо все-таки, что в Аврорате такие короткие коридоры. — Ладно, Гарри, — чуть помедлив, словно собирался что-то сказать, но передумал, Джексон кивает и хлопает меня по плечу. — Не буду отвлекать от работы. — До свидания, сэр. Фух! Я закрываю за собой дверь и на несколько секунд прислоняюсь к ней спиной. Блядь, как будто не с Джексоном беседовал, а стаю оборотней в полнолуние разгонял, причем в одиночку! Больше всего мне сейчас хочется плюнуть на все и рвануть к Снейпу. Вот прям до мурашек по спине и вспотевших ладоней хочется, но я сдерживаюсь и, сделав пару глубоких вдохов, заставляю себя вернуться за стол. Я же сказал Джексону, что работы много? Вот и работай, Поттер! Мэтлок так и не объявился. Где его, интересно, пикси носят? На самом деле ничего особенного тут нет, работа аврора не предполагает сидение в кабинете, мы все-таки не министерские служащие. То есть министерские, конечно, но по кабинетам нам рассиживаться некогда. И тем не менее, отсутствие Мэтлока почему-то слегка нервирует, причем я сам никак не пойму, почему именно. Ладно, ну его. Я тяну к себе первый пергамент и погружаюсь в захватывающие перипетии истории о разбитых окнах. Постепенно кучка пергаментов на моем столе становится все меньше — большинство отправляются сразу в архив с вердиктом “Оснований для расследования не обнаружено”, некоторые я пересылаю в Отдел почтовых доставок (пусть сами разбираются, кто и зачем доставил мистеру Хассану пять бутылок огневиски с оплатой за счет отправителя) или в Отдел по работе с несовершеннолетними (потому что как бы там ни было, а распевать под окнами соседей неприличные маггловские песни все-таки не стоит, даже если соседи и производят впечатление жутких зануд). Еще я битый час беседую с все-таки-мисс Паркер — кажется, она остается мною довольна и даже пытается выяснить, не найдется ли у меня свободная минутка посидеть с одинокой симпатичной девушкой за стаканчиком чего-нибудь освежающего. Несколько раз выхожу в коридор, то за кофе, то на ланч, то просто размять ноги, болтаю с коллегами, привычно флиртую с Пэм, долго обсуждаю с Умешем из аналитического отдела предстоящий матч между “Гарпиями” и “Осами”, словом, провожу обычный, спокойный, ничем не примечательный рабочий день. Но внутри все это время словно скручивается тугая пружина, сжимается сильнее и сильнее, готовая вот-вот распрямиться, взорваться, сметая на своем пути меня самого. И еще я постоянно, каждую секунду почему-то думаю о Снейпе. Ну как почему-то, понятно, наверное, почему… Но ведь он не первый, в чьей постели я просыпался наутро после бурно проведенной ночи! Ни одному — и ни одной — из моих партнеров не удавалось так влезть под кожу, в мысли, в душу, так заполнить собой. Чертов Снейп! Наконец рабочий день заканчивается. Я выхожу на улицу и с удивлением обнаруживаю, что уже почти совсем вечер, к Лондону подкрадываются на мягких лапах сумерки, небо затянуто облачной дымкой, за которой смутным пятном проглядывает ползущее к западу солнце. Заскочить домой переодеться? Надо бы, но так не хочется терять на это время… Черт с ним, пошлю Кричера за вещами потом. Я отхожу за угол, оглядываюсь по сторонам и, убедившись, что никто за мной не наблюдает, аппарирую к дому Снейпа.