В шумном зале ресторана.

POV. ДРАКО МАЛФОЙ. # Вся моя двухнедельная жизнь на острове Ибица, когда мы так сильно и нежно любили друг друга с Поттером, представляла собой сплошной рай, наслаждение и радость. Мы с Гарри дорвались, как говорится, друг до друга и не могли насытиться. Поттер был таким чутким, он чувствовал моё тело лучше, чем я сам, он играл на мне, как на арфе, как на скрипке, задевая каждую струну во мне — самые чувствительные местечки. Так не хотелось с ним расставаться, но первого июля, а это произойдёт завтра, за мной приедет отец, и я уеду во Францию, чтобы жениться на, выбранной заранее партии моими родителями, на Астории Гринграсс. Последняя ночь любви была восхитительная, наполненная страстью, жаром, любовью и океаном нежности. Я понимал, что когда мы с Поттером расстанемся, а это заведомо произойдёт уже вечером, вся моя жизнь пойдёт кувырком. Жениться на девице из богатой чистокровной семьи ради спасения своей — это, конечно, в духе Слизерина, но Гарри, мой Поттер будет навсегда потерян. Долг семьи велит мне подчиниться приказу отца. Я давно знал Асторию. Милая девочка, умная, воспитанная, очень красивая, она была зачислена в парижский Магический Университет Права, туда же устроили и меня. В эту, нашу последнюю ночь на Ибице, я говорил Гарри о любви, я просил его и умолял не забывать меня никогда, и слышал в ответ охрипший от страсти голос Поттера: — Никогда не забуду, не предам, не оставлю тебя, Драко. Любимый. Всегда буду верен только тебе одному! А ты? А ты, сердечко моё, ты будешь любить меня вечно? — Да, Гарри! Да, любовь моя! Да, и я буду любить только тебя! Одного тебя до гроба! Мы пили дыхание друг друга, как нектар, как живительную воду, перетекали один в другого и не могли напиться. А потом мы трансгрессировали в Малфой — мэнор. — Можно я останусь, Драко? — спросил в тот прощальный вечер мой любимый. — Нет, Гарри, — ответил я, — ты пока должен уйти, я найду тебя позже. Сам тебя найду. — Но, Драко, я хочу сделать тебе предложение, и желаю поговорить с твоим стариком, то есть с отцом о нас. — Да, конечно, любимый, — улыбнулся я, — все потом, а сейчас ты должен уйти. Пожалуйста… — О’кей, мой хороший, я… ухожу, — грустно улыбнулся Поттер. — Гарри… я люблю тебя! Прости меня за все, мой Гарри! Поттер вышел за дверь в сопровождение домовика, а через камин в зал вошел отец. — Ты дома, Драко? — проговорил Люциус. — Почему ты все ещё не одет? — Я не поеду, отец! Прошу тебя, позволь мне остаться здесь? — попросил я. — Драко, — холодно произнес Люциус, — живо собрал документы, оделся, как наследник древнего рода, и за мной, или ты хочешь гибели нашего старинного рода? — Хорошо, отец, я сейчас, — ответил я и пошел одеваться. # Наша свадьба с Асторией состоялась через неделю, после того, как я уехал во Францию. Свадьба была шикарной, я шёл как на плаху к алтарю. Нет, с Асти у нас все было хорошо. Она была кроткой, тихой, доброй души девушкой. Я признался ей, что моё сердце не свободно. Что интересно, оказалось, но сердечко малышки Гринграсс тоже не свободно, она любила какого-то итальянца, с которым дружила с третьего курса. Кажется, его имя Анжело Бенедикто Берберини, сын графа там какого-то — большого ценителя пения, живописи и балета. Я составил договор и мы с Асти пришли к соглашению, что не будем влезать в жизнь друг друга, но она родит мне сначала ребёнка, а потом будет жить в свое удовольствие, и до рождения нашего с ней малыша никаких левых связей. Мы подписали соглашения с двух сторон за спиной наших родителей. Астория забеременела только в ноябре месяце, и выполнила часть договора - она действительно выносила нашего с ней ребёнка, которого я назвал Скорпиусом. Малыш получился прекрасным — полная копия меня в детстве: белокурый с серыми большими глазами, красивый носик, прекрасные губки, очень умненький. Он начал творить чудеса ещё до того, как научился говорить. Например, в пол года мы пошли гулять с ним, вдруг заморосил дождь со снегом, и подул холодный ветер. Я хотел накрыть коляску защитными чарами от снега и дождя, когда вдруг Скорпи протянул руку и провел над головой рукой дважды, и снег с дождем прекратился, ветер стих, выглянуло солнце. Неужели Скорпиус стихийник? Я знал, что мой любимый Поттер тоже был стихийником, таким же, как и его отец, Джеймс Поттер. На Ибице как-то Гарри отвел надвигающийся град на остров, точно таким же мановением руки, а потом улыбнулся и пожал плечами, мол, а что в этом такого? Без палочки… мановением руки! Вот и мой сын сотворил чудо. Стихийник. Если мне не быть вместе с моим Поттером, я буду любить его в моем сыне, как обладателя одного из даров Гарри. Когда Скорпиусу исполнился годик, Астория уехала в Италию, и мы не могли не отпустить её. Роды Асти проходили очень тяжело, как и её беременность. Дикий токсикоз, бледность, опасность выкидыша и все такое, но, слава Мерлину, все обошлось. Ребенок родился здоровым с хорошим магическим потенциалом. Милая Асти активировала порт-ключ и трансгрессировала в Италию, к своим родителям, но я понимал, что прежде всего она уехала к своему любовнику. В три годика мой Скорпиус сел на метлу, и вовсю катался по особняку в шато Малфой на юге Франции у наших родственников. Он свободно на кубиках разноцветных менял цвета и рисунки, превращал опавшие лепестки роз в бабочек и стрекоз, а мёртвых пчелок Скорпи оживлял, сухие веточки превращал в птичек. Тогда же, в три годика, выявился ещё один дар — Скорпи свободно говорил на парселтанге. Люциус с матерью души не чаяли в своём внуке, восхищались дарами Скорпиуса, но я предупредил их, что воспитывать сына буду сам и лояльно относиться к магглорожленным, а не как воспитывали меня. — Я согласна, сынок, — ответила моя мама, — делай как знаешь, но позволь и нам воспитывать малыша манерам чистокровного мага из знатного и древнего рода. — Хорошо, мама, — кивнул я и поцеловал руку леди Нарциссе, — но если отец начнёт свою тактику воспитания, то я просто уеду в Малфой — мэнор, в Англию. В этом году я заканчиваю парижский Магический Университет Права и смогу работать в Министерстве Магии Британии, или в маггловском городе в Верховном суде. Я выучился на судью, могу работать и адвокатом. Я устроюсь в жизни, и мы с сыном не будем бедствовать, судьи не плохо получают. — Ты рвешься в Англию не просто так, Драко? — спросил Люциус. — А даже если и так, отец, что с того? Наследника рода вы получили, я официально женат, как вы и хотели, да и мэнор надо привести в порядок, или продать его, особняк требует вмешательства, там все запущено. Его легче продать, чем восстановить после погрома в войну и после налета авроров. Так как у вас нет разрешения возвращаться в Англию, этим вопросом я займусь сам, да и не хочу я всю свою жизнь прожить здесь. В Британии у меня остались друзья и приятели… — Сынок, ты кого-то любишь? Я ведь не слепая, — спросила Нарцисса. — Ты постоянно о чем-то или о ком-то думаешь, не улыбаешься, молчишь целыми днями, почти ничего не ешь за столом… — Мама, пожалуйста! Мы с моей Асти выполнили условие договора между нашими семьями, но ни она, ни я не смогли забыть за эти годы своих любимых. Только не говорите, что вы не знали о пассии Астории. — Мы знали… насчёт невестки, — ответил отец, — но о тебе — нет. Хорошо, и кто твоя зазноба, Драко? — Неважно, отец, я без… устал дышать. Мы с Асти прекрасно ладим, уважаем друг друга и уживаемся. Когда моя жена была беременна, мы гуляли вместе, писали друг другу милые записочки-пожелания, ходили в парижскую оперу, в кинотеатр маггловский, катались на катамаране, на гондолах в Венеции, когда были в свадебном путешествии. Мы прекрасно уживались и уживаемся по сей день с моей милой Асторией, но ни её, ни моё сердце не свободно. Уважение, почтение друг к другу — да, но не любовь. И тут в комнату вбежал мой сын. Он безутешно плакал, его руки дрожали. Я обнял моего мальчика и спросил, что случилось? — Папочка, я не могу тволить чудеса! — зарыдал малыш. — У меня больше не получаются птички, бабочки не летают, тучи не лазгоняются, — пропищал сынок, не выговаривая букву «р». Все слова, где была эта буква, он заменял буквой «л». Я вынул волшебную палочку из рукава, и просканировал магический потенциал четырёхлетнего ребёнка. — Скорпиус, — сказал я и обнял малыша, — все будет хорошо, — мы поможем тебе, такое бывает, сынок. — Надо показать внука специалистам, — проговорил Люциус. — Покажем, но сейчас мальчика надо успокоить, — ответил я. # Прошёл месяц с того дня, как у Скорпиуса пропала магия. Вообще пропала. Никакие специалисты не могли помочь, они только разводили руками, пожимали плечами и беспомощно вздыхали. Один из колдомедиков, Жерар Мартин де Рено, уважаемый специалист ведущей клиники Святой Женевьевы сказал: — В Англии есть Герой, Гарри Поттер, может, вы слышали о нем? — Да, мы его, конечно знаем, — ответил мой отец, а я пропустил удар сердца. — Продолжайте, месье Рено, — попросил я. — Так вот, он сейчас работает в Аврорате, занимает должность Главного Аврора Британии, а также он заведует Отделом Артефактов в Министерстве Магии. Вам нужен артефакт, возвращающий магию. Драко, вы через неделю получаете диплом судьи? — Я кивнул в ответ. — Вот и хорошо. Берите сына и поезжайте в Англию, найдите этого месье Поттера и попросите его помочь. — Благодарю вас, месье Рено, — ответил я, — конечно, мы поедем в Англию, тем более, мне нужно вернуться в родные пенаты. # Через две недели мы вернулись в Англию. Со мной и Скорпиусом поехала Астория. Она осталась в мэноре с сыном, а я отправился на поиски Гарри Поттера. От Пэнси Паркинсон я узнал по секрету, что сегодня празднование Дня Победы — пятилетие. Герои будут отмечать это событие не со всеми вместе в Министерстве Магии, а после приветственного слова сбегут в маггловский ресторан «Эдельвейс», что находится сосвем рядом с Национальным оперным театром. Встреча в 20.00. Я поцеловал Скорпиуса, напоил его зельем Сна без сновидений, а также поцеловал в щеку свою супругу. Она пожелала мне удачи, и только потом я аппарировал к оперному театру, а оттуда было рукой подать до ресторана «Эдельвейс». Меня встретил на входе администратор и поинтересовался, заказан ли столик? Я кивнул, прочитав в его мыслях фамилию человека, который опаздывает на ужин, и, по всей видимости, уже не придёт. — Мистер Джонсон, — сказал я и улыбнулся. — Да, конечно, — ответил маггл и потер пальцами свои виски. Да, милый, знаю, лигилиментс так просто не проходит для немагов. Меня провели к столику под номером 14, он был ближе всех к вип-комнатам. Я огляделся: ни Гарри, ни его друзей не было видно. Я заказал вино белое и креманку мороженого. Есть не хотелось совершенно, но я делал вид, ковыряясь в орешках и в подтаявшем мороженом. И тут зазвучала песня на английском языке «Ах, какая женщина!». Живая музыка. Молодой голос парня на небольшой сцене запел повесть о том, что одинокий поэт пришел отдохнуть в ресторан, и в его полумраке, при мерцании свечей, он вдруг увидел незнакомку, которая пришла в сопровождение своего парня, а, может, и мужа. И вот он, молодой поэт, был ею очарован, с его губ срываются слова восхищения: «Ах, какая женщина, какая женщина! Мне б такую!». Вечер продолжается и юный поэт видит, что ухажер той женщины захмелел от пары бокалов шампанского, и уже клюет носом. Тогда он решился и подошел к молодой красавице, пригласил её на танец… Когда заиграла музыка и певец на сцене запел очень приятным, чистым голосом песню, я залпом выпил белое вино из своего бокала, оставил деньги за заказ с чаевыми, и в этот момент дверь вип-комнаты открылась, я увидел Гарри Поттера. Он сидел рядом с Роном и Забини, они ему что-то говорили, а рядом с парнями в обнимку расположилась Паркинсон с Гермионой Грейнджер, Невилл приобнимал чудаковатую девушку, которая в школе читала книги верх ногами, Полумну Лавгуд. В углу обнимались близнецы: Фред с Джорджем, совсем как мы с Поттером на Ибице когда-то, не замечая никого и ничего вокруг. Джинни висела почти на Гарри, и все пыталась его поцеловать, но он мягко отстранял её. Я встал со своего места и решил под чудесную музыку станцевать. Это я умел делать хорошо. «Гарри, посмотри на меня, пожалуйста», — умолял я любимого мысленно. Парень был одет по-маггловски в черные джинсы и белую приталенную рубашку, в кожаную жилетку, стильную и молодежную, на поясе — цепочка серебряная свисающая, в ухе гвоздик, с блестящим бриллиантом. Он был без очков. Линзы? Возможно, а почему нет? Я танцевал между рядами, в основном, между центральными, чтобы оставаться в поле зрения Поттера. На мне тоже были черные джинсы, но синяя рубашка, на шее — летний шарфик, на руке часы и обручальное кольцо. Сначала я хотел его снять, но к чему все это, если я женат, и, скорее всего, Главный Аврор в курсе, узнал от Блейза или Паркинсон, с которыми я общался все эти пять лет. Поттер поднялся со своего места, не обращая внимания на протесты своих подвыпивших друзей, и встал в проёме двери, плечом привалился к косяку дверному, руки скрестил на груди и принялся смотреть на мой танец. Спокойный взгляд, немного отстраненный, но все такой же горящий изумрудами, словно рентгеном просканировал меня. На губах ни тени улыбки, красивый, подтянутый, без унции жира, с в меру бугрящимися мышцами на руках под рубашкой, накаченные ноги. Ну и вымахал же он, стал почти с меня ростом, пару сантиметров и мы будем наравне. Когда песня закончилась все стали хлопать не только певцу на сцене и музыкантам, но и мне. Мерлин. Как же мне надо поговорить с Гарри, но слезы брызнули из глаз. Пока я танцевал, передо мной проходили все две недели нашей с Поттером жизни в Испании на острове Ибица. Пока я танцевал, жестами и поворотами, движениями ног и рук показывал, что я все помню и люблю Гарри. Я не мог больше оставаться в зале ресторана я поспешил выйти. Рядом с «Эдельвейсом» находился небольшой детский парк, я рванул туда и встал под сень раскидистого каштана, который как раз зацвел. Не знаю, сколько я так простоял, собираясь с мыслями. Я знал, что должен вернуться в тот ресторан, должен дождаться Главного Аврора и поговорить с ним, но меня всего трясло. — Малфой? — услышал я тихий, надтреснутый, как горный хрусталь, голос Поттера. Голос, который мне снился ночами, мерещился днем… голос, по которому я так скучал. — Драко?.. Я медленно обернулся, встретился глазами с горящими изумрудами Гарри. — Верно, это я, Поттер! — ответил я и смахнул новую слезу. Брюнет подошел ко мне ближе и взял левую руку в свою. Он увидел обручальное кольцо на пальце и тут же отпустил мою руку, сделал пару шагов назад. — Что с тобой произошло, Малфой? — спросил Гарри. — Где ты все эти годы пропадал?  — Поттер… Гарри, мне нужна твоя помощь, — ответил я и с надеждой посмотрел в любимые глаза. — Прошу тебя, выслушай меня и пойми правильно. Я начал рассказывать все по порядку с того момента, когда мы вернулись с Ибицы, как Гарри ушел, а меня забрал с собой во Францию отец. Я говорил и говорил, а слезы лились, не переставая. Я рассказал и о моей вынужденой женитьбе на Астории Гринграсс, чтобы спасти семью от полного краха, о том, что наш брак, хоть и законный, но между нами с Асти он только до рождения сына, а после мы собираемся жить сами по себе. Магические браки не развенчиваются, если только один из супругов не умирает. Гарри знал об этом, поэтому он так пристально и посмотрел на моё кольцо на пальце. Я рассказал Главному Аврору о проблеме сына Скорпиуса. — Он сейчас похож на сквиба, Поттер. В моем мальчике пропала магия, совсем пропала. Все, к кому мы обращались, пожимают плечами и опускают руки. Один французский колдомедик посоветовал обратиться к тебе, ибо ты заведуешь Отделом Артефактов в Министерстве Магии. Скорпиусу нужен какой-то артефакт, который пробудит магию в сыне, вернет её. Я прошу тебя, Гарри, помоги моему ребёнку. Я готов на все, даже жизнь за него отдать не жаль, лишь бы магическое ядро восстановилось и он остался в живых. — Мне надо посмотреть на мальчика, приведи его ко мне… Нет, в Министерство Магии не надо, в Аврорат — тоже не пойдёт, а на Гриммо?.. — рассуждал Поттер. — Нет, он слишком старый дом… Так, хорошо… — Давай, я сам к вам в мэнор приду завтра вечером. Идёт? — спросил брюнет. — Я кивнул Гарри и он мне в ответ. — Пойдем, посидишь с нами? — Благодарю, Поттер, но нет. Я домой, там Асти с сыном. Он, вроде, уснул, а моя жена торопится в Италию, там её ждёт любовник. — Странная мать! — удивился Гарри. — Скорпиус — то звено, что нас связывает, но оно для Астории не главное, а для меня сын — это все. Он у меня до потери магии был одаренным ребёнком, стихийником, а ещё мой Скорпи разговаривает на парселтанге. Я рассказал о чуде, какое он совершил полугодовалым. Попрощались мы с Поттером тепло. Он пожал мою руку и тут же отпустил, словно испугался чего-то. — Так завтра я открою тебе камин в гостиной? — спросил я и Гарри кивнул. Я аппарировал в Малфой — мэнор под долгим взглядом Поттера.