В шумном зале ресторана.

POV. ГАРРИ ПОТТЕР. # Вот уже пятый год я хожу на скучный День Победы над Волдемортом. Из всех, кто собирался в этот день в Министерстве Магии, мало кто вообще осознавал из всех этих чиновников, что нам, детям, пришлось пережить в ту войну. В этом году мы всей нашей компанией: близнецы Уизли, Рон, Джинни, Полумна, Невилл, Гермиона, Паркинсон и Блейз Забини решили посидеть в маггловском ресторане, подальше от Министерства Магии. Как не странно, но мы со слизеринцами сошлись как-то само собой, когда Пэнси стала заместителем Риты Скитер в «Ежедневном Пророке», а Забини — главным зельеваром при Аврорате. В реальной жизни слизеринцы оказались более перевариваемые, чем в школе и весьма даже нормальными, компанейскими, веселыми. Глядя на мою подругу детства, я тоже радовался. Гермиона переживала за своих родителей, пока шла война, она спрятала их где-то в Австралии, и сейчас они жили там под «Обливиэйтом», и он никак не снимался. Грейнджер унывала по этому поводу, и Пэнси пришлась кстати. Девушки сблизились во всех отношениях, как и Рон с Забини, с близнецами — все было понятно с самого Хогвартса. Мы сидели в старом, добром «Эдельвейсе», играла приятная музыка и вдруг дверь ViP — комнаты открылась и я увидел того, по ком сходил с ума по ночам, а днями видел в каждом своём подчиненном. Драко Малфой — мой личный сорт героина. Мой наркотик, мой глюк сейчас танцевал в зале ресторана «Эдельвейс». Мерлин. Как же он двигался, как чувственно выгибалась его спина, как зазывно и эротично смотрел он на меня, облизывая губы. Глаза сияли каким-то диким, первобытным огнем, бриллиантами. У меня желудок опустился куда-то в пятки. Я отстранился от вешающейся на меня Джинни и встал у двери, облакотившись на неё. Драко был потерян пять лет и вдруг объявился. Я уже научился жить с той ноющей болью — с тоской по блондину. Я гонял себя на тренировках до потери сознания, лишь бы не думать о Малфое, я без страха ходил в рейды, но боль не проходила: перед глазами, как белый ангел стоял Драко в белой рубашке с завязочками — это была его любимая рубашка на Ибице. Распущенные волосы колыхались волнами под теплым ветерком, что дул с балкона в нашем номере. Сияющие любовью и радостью глаза, губы полуоткрытые… манящие и обещающие рай на земле. Чарующая улыбка… Наклоненная голова, нежные щеки, алебастровая шея, провакационные шортики тоже белые, а под ними… нет белья, я это точно знаю. Таким вот он мне и запомнился. И вот, каждый раз, когда я останавливался от своих дел, или писал отчёты в Аврорате, Малфой сводил меня с ума, маня своим обликом. Сейчас моё наваждение танцевал, как ожившая, материализовавшаяся мечта. Я внимательно наблюдал за этим наваждением, и голова кружилась от алкоголя. Песня закончилась и моё видение со слезами на глазах поспешил выйти прочь из ресторана. Я пошел за ним, попросив друзей не разбегаться. Какой же быстрый Драко. Я вышел за ним, а его уже след пропал. Мерлин. Я не отпущу тебя, любимый мой блондин. Я огляделся. По близости нет такси, полупустая улица, значит, он пошёл в небольшой парк. Я поспешил за ним, как ищейка по следу, и нашёл блондина у каштана. Он плакал, его тело содрагалось от рыданий. — Малфой?.. — произнес я. — Драко? Он обернулся. Да, это был именно он — мой любимый. Мы разговорились. Малфой был женат, я сам увидел его кольцо на пальце. Магические браки нерушимые, а это значит, что у нас с Драко нет никаких шансов быть вместе. Он рассказал о своей трудности и просил о помощи. Спад магического ядра у ребёнка бывает по многим причинам, и одна из первых — отношения между родителями. Зная Люциуса, который занимался с Нарциссой воспитанием мальчика, как отпрыском чистокровного рода, то я могу на девяносто пять процентов утверждать — распад магического ядра у малыша от недостатка любви и внимания окружающих. — Драко, — проговорил я, — мне надо посмотреть на ребёнка. — Хорошо, — ответил он, глядя на меня с надеждой. В глазах блондина стояли слезы. Так хотелось обнять его, но вместо этого я отстранился от Малфоя и попросил завтра настроить камин в мэноре на меня. — Да, я все открою, — ответил блондин и протянул мне руку. Я пожал её, но быстро отпустил. Мог ли я продлить рукопожатие, задержать его руку в своей, если он не свободен? Мой Драко женат и мне надо с этим смириться. Мне нужно смириться с тем фактом, что мой любимый недоступен для меня. # Я аппарировал в Малфой — мэнор вечером, постарался быстрее, и в 18 часов я вышел из камина в гостинице. В Министерстве Магии я написал утром прошение предоставить мне отпуск, и Шекболт подписал, не глядя. Он знал, что я очень устал. Драко поднялся с кресла и подошел ко мне. Следом за ним поднялась и Астория. Я пожал руку блондину, поцеловал протянутую руку его супруги и увидел маленькую копию Драко. Такой милый малыш, такой хорошенький, я прямо влюбился в крошку. Умненькие глазки смотрели на меня серьёзно. Я присел на корточки перед ребёнком. — Привет! — произнес я. — А как зовут этого юного ангелочка? — Я, Сколпиус Гипелион Малфой, наследник длевнего чистокловного лода! — отрапортовал малыш, не выговаривая, букву «р». Он спокойно пожал мне руку и кивнул головой. — Прекрасно, мой хороший, — ответил я. — Милый, мне надо уезжать, — сказала Астория, положив руку на голову ребёнка, — у меня дела, малыш! Слушайся отца и мистера Поттера, он поможет тебе. Женщина обняла мальчика, поцеловала в бледную щечку, потом обняла и мужа. — Милый, ты же все понимаешь, родной? Я должна уехать. Звони мне в любое время, если что, а особенно, когда ребёнку полегчает, — улыбнулась женщина и ушла через камин. — Кикимер! — позвал я своего домовика. Появившийся эльф поклонился. — Перенеси сюда закуски и еду, что я просил приготовить, мы поужинаем с Драко и его сыном. — Кикимер рад служить чистокровному роду Малфой! — ответил домовик. — Живо, Кикимер! — улыбнулся я. — Поттер, ты что творишь? Я позвал тебя не на ужин, а чтобы ты помог моему сыну. — Драко, — ответил я, — прости, но я безумно голоден, пришёл к вам сразу после работы. Я сегодня почти не завтракал, не обедал, и сейчас мечтаю хотя-бы поужинать в прекрасной компании. Через каких-то десять минут в гостиной был накрыт стол. И чего только здесь не было. Я знал вкус моего любимого, но не знал, что любит сын Драко, поэтому Кикимер накупил сладостей, вкусняшек и кучу всяких фруктов. Скорпиус посмотрел на вкусняшки, потом на отца, а тот — на меня. — Прошу вас, садитесь за стол, — улыбнулся я. Малыш кушал чинно, мало и не торопясь. — Скорпиус, попробуй черешню и клубнику. Давай, открой ротик, я положу тебе сочную ягодку. — Я не могу, — ответил малыш, — папочка не велит мне есть с чьих-то лук, я и сам могу. — Посмотри на эту клубничку, она такая ароматная и душистая, так и просится в твой ротик. Я знаю, что ты самостоятельный у нас, но поверь мне, что с рук есть куда приятнее. Правдой, Драко? — Я повернулся к Малфою-отцу и подмигнул. Возможно, блондин вспомнит, как сам ел с моих рук фрукты, когда мы отдыхали на Ибице. Я все еще помню, как он слизывал с моих пальцев сок от апельсинов, сочных персиков, спелой хурмы и дыни. Я не ошибся, Драко закашлялся и потянулся за графином с водой. Да, мой родной, вспоминай все, я растормашу твой внутренний кокон, и ты снова станешь прекрасным ангелом моих грёз. Пока блондин отвлекся, я подмигнул ребёнку и Скорпиус открыл ротик, захватил зубками сочную ягоду и стал жевать. Таким же образом он съел черешню и персик. — Я наелся, мистел Поттел, — сказал ребёнок. — Называй меня просто по имени, мой хороший, — улыбнулся я. — Меня зовут Гарри. — Галли … — повторил маленький ангел. — Вот так, сладкий мой! — ответил я. — Поттер, после ужина мне надо поговорить с тобой, — произнес Малфой-отец. — Конечно, родной, — ответил я Драко, но после того как кое-что почитаю Скорпиусу. — И, обращаясь уже к ребёнку, спросил: — Малыш, тебе папочка читает на ночь сказки, песни поёт? — Поттер!.. — прошептал Драко и дернул меня за рукав. — Нет, мне обычно читает сказки домовик, а песни никто не поёт. Деда Люций говолит, что песни — удел магглов. Я повернулся к Драко и показал ему кулак. Этот придурок ещё жалуется на спад магического потенциала? Да у меня бы вообще случился полный коллапс, живи я семье Малфоев, и будь мне четыре годика. — Ну, если ты, мой хороший, уже поел, пойдем, покажешь мне свои игрушки, — попросил я. — У меня нет иглушек, — насупился ребёнок. — Папа купил мне метлу, деда с бабушкой — волшебную палочку детскую. Но… метла больше не слушается меня, потому что во мне плопала магия, как и волшебная палочка не слушается. Я встал со стула и сел на корточки перед ребёнком, взял его пальчики в свои руки и поцеловал. — Я обещаю, радость моя, что ты станешь самым хорошим волшебником в мире, магия вернётся к тебе. Поверь мне, Скорпиус! Поверь, моё солнышко! — воскликнул я и обнял ребёнка. Детские ручонки обвили мою шею и ребёнок зарыдал. Я поднял его на руки и закружил по гостиной. — Милый. — обратился я к Драко, — подожди меня в библиотеке, я побуду со Скорпиусом, а потом мне надо поговорить с тобой. — Поттер, ты не можешь… — услышал я за спиной голос блондина старшего. — Я пойду с вами. — Хорошо, идём с нами, — улыбнулся я. # Я прочитал Скорпиусу «Аленький цветочек», из раздела «Сказки народов мира», мальчик так внимательно слушал. Драко сидел у кровати и удивлялся, как его сын так легко общается со мной. После того, как малыш уснул, мы вышли из комнаты Малфоя, времен ещё Хогвартса и блондин повел меня в библиотеку. Он наколдовал свечи и они сейчас освещали комнату, паря над нами и над столом. — Поттер, что ты себе позволяешь ? — почти зарычал Драко, меряя шагами библиотеку мэнора. — Я просил тебя помочь моему сыну, а ты приволок сюда ужин, принялся кормить Скорпиуса, сказку почитал. Ты хочешь, чтобы мой сын вырос недо-магом, слабым ребёнком, напичканным Мордред знает чем? Ты так испортишь мне его, Поттер. Я отныне запрещаю тебе вмешиваться в его жизнь. Ты можешь только помочь ему вернуть магию. — Малфой! Я и помогаю твоему сыну, — ответил я. — Ты и твои родители воспитываете его куклой — марионеткой, бездушным чистокровным отпрыском рода, но не это ему надо. Посмотри на себя, на него! Да вы же — ходячие мумии. Правильно сесть, взять в руки нужную вилку, не перепутать ложку или нож, именно из этого, а не из другого фужера отпить вино или воду, чинно сидеть за столом… Вы делаете из него робота? Мерлин. Драко, — услышав из моих уст свое имя, Малфой вздрогнул, — душа моя, когда ты в последний раз улыбался сыну, читал ему сказки, играл с ним в прятки, возил на своей спине, ходил в магазин игрушек? Когда ты просто дурачился с ребёнком, как это делали мы на Ибице? — У нас в семье это не принято, мы — не магглы! Воспитание, чинность, изысканность передаются из поколения в поколение в нашем роде! — возразил блондин. — И прекрати вспоминать прошлое! Поттер, на нем поставлен крест, табу! — Хорошо, с Ибицей табу, если ты так хочешь, но ребёнок — не машина, Малфой! Ты его во главе со своим папашей и матерью загнали в угол. Скорпиус не чувствует любви, он механический робот у вас… — Я люблю его больше жизни, ты не прав! В Скорпиусе — смысл моего бытия! — почти закричал Малфой, но снизил звук. — Ребёнку не это нужно! Как ты не поймёшь? Он хочет играть с тобой, ты ему необходим, как отец! Ему нужны ровесники, общение, а также игрушки. Скорпи хочет познавать мир, прыгать, бегать, развиться, устраивать детские шалости! Ему всего четыре годика, Драко! Опомнись, радость моя! Расскажи-ка мне о распорядке дня сына, — попросил я. — Подъем в семь утра, — начал перечислять Малфой, — зарядка, умывания, в 7.30 — завтрак, потом занятия по этикету, история рода, английский, французский и итальянский языки, чтение. В 11 часов танцы. В полдень — обед, потом сон два часа… полдник… изучение истории магии для детей. Ужин в 18 часов, после него свободное время, в которое входит купание в ванной и отход ко сну в 21. 00. — Кто всем этим с ребёнком занимается? — спросил я. У меня от услышанного волосы дыбом поднялись. Ещё бы у ангелочка магия не пропала! — Учителя обучают дисциплинам, историей рода и историей магии занимались мои родители, бытовыми вещами — эльфы. Поттер, к чему ты клонишь? Мой отец, моя мать и я так воспитывались — это в традициях нашего рода. — Драко, ты хочешь, чтобы твой сын не умер, а стал снова магом? — спросил я. — Ведь потеря магии чистокровным волшебником означает его медленную гибель, откат, своего рода. — Да, Поттер, хочу! Думаешь, что я не знаю, чем потеря магии обернется для моего ребёнка? — отвернулся к окну блондин, он, наконец-то, перестал мельтишить перед глазами. — Я взял отпуск на два месяца в Министерстве Магии, Кингсли подписал. За пять лет я могу отдохнуть. Так вот, эти два месяца я посвящу твоему сыну и тебе. Мы вернём магию мальчику и без артефакта, пока без него. Каждый артефакт несёт в себе тёмную магию и очень редко светлую, а для младенца — это губительно. Ты же знаешь, что он все ещё до семи лет считается младенцем? Чего же ты от Скорпи хочешь? В эти годы дети только и делают, что задают вопросы, они впитывают в себя все как губка… — Вот именно, Поттер, а ты хочешь напичкать его маггловской ерундой! — возмутился блондин и повернулся ко мне лицом. Он замер в пол шаге от меня, так как я стоял сразу за ним совсем близко. Я положил свои руки на плечи Малфоя и ответил: — Мы поедем на Ибицу, можно на Мальдивы или вдоль Карибских островов. Доверься мне, Драко, я не подведу тебя, хороший мой. Мы должны оживить ребёнка, чтобы он смеялся, спорил, играл, бесился в его возрасте, визжал от переполняющих его эмоций, тогда и магия в нем снова оживёт, станет ещё сильнее. — Поттер, я не могу, мне надо работать, я отправил вчера свое резюме. Я — судья по образованию, мне надо работать, чтобы мы смогли жить с сыном, ни в чем не нуждаясь в Англии. — Тебе сын дороже, или работа? Да и жить вам лучше не в мэноре, где все пропитано Волдемортом, Пожирателями Смерти, убийствами и пытками. После отпуска продай мэнор и купи домик светлый, уютный. Зачем тебе этот старый замок, полный жутких воспоминаний? — Да, я хотел его продать, — сказал Малфой. — Ты за эти годы брал отпуск? — спросил я. — Нет, я учился, работал и воспитывал ребёнка, — ответил блондин. — Пришло время отдохнуть, Ваша Честь! — улыбнулся я. — Пожалуйста, Драко, последуй моему совету, я хочу тебе и твоему малышу только добра. Маршрут поездки выбери сам. Малфой медленно кивнул мне, и его морщинка между глаз разгладилась.