***
Забавно, но победителем конкурса «похотливых шуток» была Медея. Господи, эта шутка заставила Маргарету покраснеть и хихикать! Тем не менее, лёд был сломан, и моральный дух был поднят. Мы не были беспечны — Медея не налегала на вино, так что она могла продолжать наблюдать за Барьером и следить за тем, чтобы у нас не было неприятных сюрпризов. Тем не менее, это было приятно. Укол поражения не так уж и плох, когда ты страдаешь не в одиночестве. — Хей, — позвала Эрешкигаль, выходя со склада. — Сегодня ты на страже? — Я спросил криво — в конце концов, я едва ли мог выйти, не опасаясь быть убитым в этот момент. Богиня кивнула головой и подошла ко мне с парой бокалов. Я не стал отказываться и пригубил из бокала. — Я не думал, что тебе нравится пиво. — Вино, как правило, использовалось в качестве подношения, но у большинства людей пиво было гораздо более распространенным. – Вот, блондинистое божество покраснело. — Я признаю, что всегда была более пристрастна к последнему. — Довольно «обычный» интерес, да? — Не дразни меня, — ответила она. Я пожал плечами в стиле «Кто, я?». Вместо этого я снова сделал глоток из своего бокала. Я не был любителем пива, предпочитая сидры, но попрошайки не могут выбирать, и я все равно был больше любителем пообщаться. — И какой же напиток выбрала бы Рин? Она улыбалась дразняще, было приятно видеть, как она подыгрывает. Не так уж и отстранённо, в конце концов. — Она бы сказала тебе, что слишком чиста, чтобы поддаваться алкоголю, и что она определённо никогда не пила ни в одном из родовых винных погребов Тосака. — Удивлён, что хоть один из них остался после того, как Гильгамеша выпустили на свободу в 4-й войне. — Ха. Это объясняет много пустых полок, — Богиня хихикнула после осознания этого факта. Я не обратил внимания на то, что эта забота была связана с её «Рин» стороной. — Удивительно, что ты в таком хорошем настроении. Я ожидала, что мне придётся много работать над «повышением морального духа», как называет это шпионка. — Мне бывало и хуже, — сказал я ей серьезно. — Это было до того, как я тебя призвал, но я вроде как немного психанул из-за всей этой неразберихи с «Войной Грааля» и моей роли в ней. Я чувствовал себя очень запутанным некоторое время, и это продолжало накапливаться. Я чувствовал себя чересчур ответственным за всё, что происходило вокруг меня, и думал, что я серьёзно всё испортил. И да, у меня есть знания, но это зашло слишком далеко. Потребовалось несколько мотивирующих речей от моей команды, чтобы расставить все точки над «i». Наверное… с тех пор я научился принимать то, что я не всемогущ. — Вау, смертный читает лекцию богине, узнав, что он не всемогущ. Ух ты. — Отлично, теперь милая вавилонская богиня тоже была саркастичной. Я пожал плечами. — Ну, что еще можно было сказать? Сегодняшний день — отстой? Да. Наблюдать, как Мато Зокен вырывает победу, которую он планировал на протяжении 200 лет, было похоже на жевание сырого лимона! Но на самом деле это не наша вина. Я сделал выбор, который считал лучшим на тот момент. И это все, что я могу сделать в конце концов. Честно говоря, мы сыграли каждую карту, которая у нас была, и мы разыграли их хорошо. Что-либо большее, было уже не в наших руках. — Да, мы сделали несколько впечатляющих вещей, не так ли? — Что это, застенчивость? Почему? Подожди, Эрешкигаль, твоя Рин снова показывается. — Ты надрала их задницы, – я искренне похвалил ее. — Без тебя мы бы не смогли так спокойно разделиться из-за благородного фантазма Геракла, и мы бы, скорее всего, проиграли бой с Сэйбер. А ты, черт возьми, победила Геракла. Со Скатах, которая внесла свой вклад, и практически в одиночку задержала его и нанесла финальный удар, но Цундере не могут быть настолько придирчивыми. — Идиот! Ты не можешь просто так хвалить такую богиню без предупреждения! — Но ты же практически просила меня об этом! — Тем не менее, приятно быть признанным время от времени. Я кивнул головой. — Без шуток. Я рад что со мной работает такая Команда. Не променял бы ни одну из вас. Мы не выиграли… но мы заставили их истекать кровью ради победы. Зокен пришел, как засранец, ворующий убийства, но теми, кто делал всю тяжелую работу, были мы. В этой войне мы узнали все личности Красной Команды в рекордно короткое время, мы вышвырнули их с их базы, мы выпотрошили как Синюю Команду, так и Красную Команду и уничтожили команду мечты Геракла и сменившего пол короля Артура. Мы хорошо справились. — Не достаточно хорошо. Даже с богиней в союзниках, победа оказалась не в наших руках. — Я протянул руку… и щелкнул ей по носу. — О-ой! — Теперь ты становишься слишком мрачной, — указал я. — Мы выступаем против старых героев. Побеждать — это то, что они делают лучше всего. Следует ожидать, что они все будут усложнять работу, когда в одном маленьком городке будет сконцентрировано столько всякой херни. Их бы здесь не было, если бы вы добрались до того места, откуда я родом. Мы проиграли, потому что я не был настолько безжалостен, чтобы пожертвовать кем-то из моих слуг. Если победа стоила этого, то я доволен проигрышем. Так что, конечно, в следующем раунде у нас будет большое количество дерьма… но я совершенно спокоен. Я видел, как эти Слуги провернули серьёзную операцию. Я мог доверить каждому из них свою спину, и я надеялся, что они доверяют и мне тоже. Честно говоря, мы были единственной командой, которая действовала как команда. Успокойся! Это была и наша сила, и наша слабость. — Вместе… Я думаю, мы сможем победить. — Не будь слишком самоуверенным, пожалуйста, – её тон был предостерегающим — До сих пор мы были агрессорами. Мы всегда инициировали — и ставили всех остальных в невыгодное положение. Мы ударили по каждому осиному гнезду и пнули каждый муравейник… –… и вот появились жуки, — согласился я. — Синяя команда – понесла огромные потери. Единственная, кто чего-то стоит — это Медея и её фракция, большая часть этой силы — от украденных Слуг. — Хотя, там есть дикая карта в виде ЭМИИ. Как будто, черт возьми, этот упрямый ублюдок мёртв. — Между тем красная команда получила несколько попаданий. Честно говоря, мы самая сильная команда. Никто не может заполнить Грааль, не убив кого-то из Серой Команды. По крайней мере, так говорит общепринятая практика. По правде говоря, есть Гильгамеш, но… — Они придут за нами, — Согласилась Эрешкигаль. — Я знаю, что так поступила бы моя носительница в этой ситуации. Этот второй раунд будет очень отличаться от первого. Много наших преимуществ уже исчезло, и у нас гораздо больше слабых мест, особенно с нашими проигрышными условиями. Я больше не был неизвестным. Многие из моих слуг были раскрыты — теперь Ассасин была в основном бесполезна в своей неизвестности, когда тайна была раскрыта обеим командам. Ценность моих мета-знаний быстро иссякла, когда большая часть основных персонажей теперь была вне игры. И у меня до сих пор не было решений некоторых из самых больших проблем. Медея и её заложник. Золген, я сомневался, что видел его в последний раз. И Гильгамеш, его крайний срок быстро приближается. — Пошли, – сказал я, отворачиваясь от холода и возвращаясь к теплу «вечеринки», происходящей внутри. — Они придут за нами, но мы будем готовы. У меня тёплое, пушистое чувство в животе, и дело не в выпивке. Когда вы все на моей стороне, как я могу проиграть? — Хмпф, — Моя напарница по пьянству была почти удовлетворена моим ответом. — Я рада видеть, что ты не так подавлен, как я ожидала. Очень хорошо. Давайте выпьем — я покажу вам, как мы, богини, развлекались во времена Вавилона! Разве ты не была богиней-затворницей, застрявшей в подземном мире? — Я чувствую, когда ты думаешь обо мне глупости, Джеймс! — Виновен по всем пунктам, – я усмехнулся, закрыв за нами дверь. Впереди мои слуги заметили, как я вошёл и позвали меня к ним. Теплое вино, разделенное между Боудикой и Лили. Полузаконченная игры в карты, Медея потягивающая свой напиток, как принцесса, в то время как Скатах пьет прямо из бутылки (стаканы и рюмки она посчитала слишком маленькими и неудобными). Маргарита, открыто мне подмигивающая и указывающая на пустой стул. Да. Это было нашим поражением. Но вспоминая поговорку, мы проиграли только битву, а не войну. Серая Команда теперь, бесспорно, была самой сильной фракцией; я даже пожалел бедных ублюдков, которые захотят встретиться с нами лицом к лицу. Мы собирались надрать им задницы. Сегодня вечером мы выпьем. Завтра мы идем на войну. Опять.***
Завершился первый раунд Пятого Прикосновения Небес: его победителем стал Мато Зокен из Синей Команды. Но не только Серая Команда рассматривала прошлое и строила планы на будущее. — Это была самая глупая вещь, которую я когда-либо видела, — Форте даже не пыталась смягчить свои слова Лувии, которая могла только стоять и воспринимать их со стоическим лицом того, кто знал, что он облажался, но не говорил об этом. — Я даже не могу описать, насколько это была ужасная идея. — Мы не могли просто ничего не делать, — Бросила Лувия. — Мы должны были быть командой, представляющей Часовую Башню, группой, полностью состоящей из первоклассных Магов, и что мы сделали? Спрятались, наблюдая, как другие ссорятся. Где же слава в такой победе? И я действовал только потому, что Арчер все равно не остановился бы. — Ты все равно должна была сказать нам заранее, – их «лидер» отругал ее. Лувия была просто рада, что это был личный разговор и что её унижение не было выставлено на всеобщее обозрение (хотя она не исключала что девушка Эль-Меллой будет подслушивать). — Теперь уже слишком поздно для этого, — Лувия сорвалась. — Первый раунд окончен, – согласилась силовик, потирая теперь уже постоянно болящую голову. — Ты будешь рада узнать, что на этот раз мы будем намного активнее. Другого выбора нет, не так ли? Сейчас мы в меньшинстве по сравнению с Серой командой, и они до сих пор не понесли ни одной гребаной потери. Я горжусь тем, что являюсь Силовиком Часовой Башни, и не позволю Серой Команде так легко надо мной издеваться. На данный момент это задевало её профессиональное достоинство. Даже если они проиграют, она надеялась, по крайней мере, убить как можно больше конкурентов. Никто не может сказать, что Форте делает что-то спустя рукава. — Или, по крайней мере, ты была бы довольна, если бы у тебя всё еще был Слуга, — Форте безжалостно бросала этот факт в лицо женщине, которая не смогла оправдать свою потерю. — Я понимаю. Перестань поднимать эту тему, — Лувия нахмурилась. — Какую роль ты можешь играть сейчас без Слуги? И не говори, что запасного Мастера — у нас их уже два. — Я всё ещё самый сильный боевой маг здесь, – и наследница Эдельфельтов хрустнула костяшками, как будто говоря: «Хочешь проверить?». — Я задолжала Красной команде и хочу остаться и исправить свою ошибку. В худшем случае, полагаю, я могу быть «мясным щитом», как говорят крестьяне, нет? Форте рассмеялась. — Это правда. Думаю, ты можешь остаться. Но больше никаких проколов, и я жду, что ты будешь прикрывать меня. — Естественно. Я не забываю об одолжениях. — Тогда, вот, — Форте достала из кармана полоску пергамента и передала её Лувии… Только что пришла. — А, – её глаза удивлённо расширились, когда она закончила изучать его содержимое. — Да. Гораздо раньше, чем я ожидал. Могу я рассчитывать на твою помощь в планировании? — Кто бы что не говорил о Форте, среди Силовиков она была больше пехотинцем, чем генералом. У неё было мало опыта в планировании больших операций. — Можешь на меня рассчитывать, — Лувия согласилась, а её глаза горели желанием проявить себя и искупить свою вину. Достаточно сказать, что несмотря на то, что первый раунд был только что закончен, интрига уже сгущалась…***
Даже для Киёхимэ было ясно, что что-то изменилось. Она почувствовала, сильные колебания под ногами, из глубины земли, где находился Большой Грааль. Даже когда она с беспокойством охраняла ворота (никаких изменений, ни врагов, ничего, кроме её змеиных мыслей), она ждала подвоха. Она ждала своего Мастера, Анчина. — Приди, — Приказала Анчин, и она сделала, как было приказано, с благодарностью соскользнула с поста и устремилась в руки своей возлюбленной (которая крепко, но мягко прижала её к себе, и даже немного покраснела). Там, ожидая возле одного из раздавленных зданий, стоял Сэйбер Красных. Он махнул ей рукой — Киёхимэ проигнорировала римлянина. Все внимание было обращено на Анчин. — Первый раунд войны окончен, — Она объявила, и это ударило ее, как водопад. Первый раунд закончился… желание исполнилось? — Кто выиграл? – Киёхимэ старалась сохранить свой голос светлым, с не столько намеком на истинный интерес (никаких мыслей, кроме как для любимой, ничем не примечательной!). — Этот ублюдок, Мато Зокен, — Она так сильно стиснула зубы, что даже Сэйбер вздрогнул. Киёхимэ не удивилась, что в этом замешан жалкий старик — он был здесь только недавно, и что-то явно произошло между двумя Мастерами. Как и ожидалось, мысли девы переместились на гораздо более важные темы. — Он вмешался и украл Грааль для себя. У неё заканчивалось время. Анчин всё ещё не полюбила ее даже когда первый раунд закончился, и всё её старания были направлены на то, чтобы завладеть её вниманием. Тем временем, её сердце переключилось на Серую Команду, которая, предположительно, проиграла из-за победы Синего Мастера. Она надеялась, что Джеймс не потерял слишком много Слуг. — Как и ожидалось. Никогда не верь скорпиону, что он пойдет против своей природы — лягушка обречена, — Вставил Цезарь. — Спорим, ты бы хотела бы перестать прятаться за нами и пойти сама, а? — Заткнись! — Последний оставшийся «истинный» Мастер Синей Команды сорвался. — Как будто ты можешь говорить! Почему ты не действовал! Ты видел, как они двинулись! И наверняка такой «великий» тактик, как ты, должен был знать, куда они идут?! — Мне приказали доложить обо всем, что я видел. Ни больше, ни меньше. — Сэйбер сказал с улыбкой. — Не забывайте, что я здесь не по своей воле, а просто по необходимости. И если ты плохо относишься к помощи, не удивляйся, если яд попадет в твой напиток. КРАК. Рука, больше похожая на кнут, ударила его по лицу и отправила в полет. Берсеркер поняла, что это она двинулась — но не помнит, когда это сделала. — Не обманывай мою возлюбленную, Сэйбер. — Хех. Вы, две извращенные души, идеально подходите друг другу. — Цезарь засмеялся, когда встал на ноги, хотя из его рта текла кровь. — Неужели я слишком рано? Когда ты уйдешь от своей другой возлюбленной, а, Кастер? — Ты и правда жаждешь смерти, да? — Медея рычала — но она не действовала. Конечно, она могла пытать его даже без командной печати, но какой смысл? К сожалению, она нуждалась в каждом союзнике, которого имела. Серая команда была слишком сильна. Она ожидала, что они будут уничтожены гораздо раньше, но они были смехотворно упорными. Очевидно, что единственной, кто могла быть такой сильной занозой в шее, была она сама. — Мы останемся на месте, — твердо заявила Мастер. — Я не могу заманить их сюда своей Магией — другая я увидит это насквозь. И у нас нет навыков, чтобы столкнуться с ними лицом к лицу. — Поэтому мы ещё раз подождем нашего шанса, – Сэйбер Красных покачал головой. — Из тебя очень плохой стратег. Радуйся, что тебе, как принцессе, никогда не приходилось возглавлять армию. Мне жаль души, которые ты бы потеряла. — Ну, если ты умный, почему бы тебе не предложить план? Император всего лишь нахально улыбнулся ей и приложил палец к губам. Его послание было ясным — он был счастлив сидеть и смотреть на фейерверки. Да, он хотел победы, но еще больше он хотел, чтобы она проиграла. Когда-то Цезаря схватили пираты, чтобы получить выкуп. Своим серебряным языком он, естественно, выжил в этой ситуации и позаботился о том, чтобы каждый из моряков погиб с перерезанным горлом. Никому не сойдет с рук власть над ним — никому не сойдет с рук попирание гордости императора Рима. — Тогда мы ждем. Сэйбер, я отвожу тебя назад. Оказывай поддержку Берсеркеру у ворот. Понял? — Да, мэм, – Сэйбер саркастично ответил. Берсеркер нахмурилась. Ей не понравилось это развитие событий. Вовсе нет. В конце концов, если он будет с ней здесь то, если появится враг, им, возможно, придется убить врага, вместо того, чтобы позволить ему сбежать. Честно говоря, Киёхимэ ненавидела обороняться в первую очередь. Она всегда была агрессивным преследователем того, чего хотела. Но Анчин сказала, а её слово — закон. Если она говорила Берсеркеру перестать дышать, она сама вырывала себе легкие с улыбкой и подарочной упаковкой. И её приказом было обороняться, и никого не впускать. Очень хорошо. Она была Драконом, который охранял замок. Прежде чем кто-то получит доступ к сокровищам, которые она так отчаянно хранила, сначала нужно будет убить ее. И она знала, что когда-нибудь Джеймс и Серая Команда придут за ее Анчином. Она не ждала этого дня — ни капельки.***
Замок в Айнцбернов был холодным и темным, и Широ ещё не сдвинулся со своего места в подвальной мастерской. Даже после того, как Селла сумела просунуть шею, чтобы проверить его, прежде чем ей пришлось уйти, чтобы попытаться починить собственное тело, он не смог заставить себя встать. Никогда раньше он не чувствовал себя таким расстроенным. Даже после 10 лет неспособности должным образом использовать Магию, он никогда не чувствовал себя таким бесполезным, как сейчас. Он полностью и абсолютно провалился. После всех его многочисленных разговоров о спасении своей старшей сестры и возвышенных идеалов о том, что совместной работы брата и сестры достаточно для того, чтобы заслужить свое чудо, они все равно проиграли. Это было неизбежно для войны с таким количеством конкурентов — её превращение не могло быть предотвращено — исключительно из-за обстоятельств, окружающих её. И, согласно записке, которую оставил Мастер Серой Команды, Илию забрала Рулер. Живую, но бесспорно лишенную всякой жизни. Как и предсказывала сама Илия. Теперь у Широ не было Слуги, чтобы сражаться. Для него было нехарактерно чувствовать себя таким меланхоликом — он полностью ожидал, что безрассудно бросится в бой, чтобы попытаться сражаться на войне, несмотря на свою слабость, но это не так. «Хех. Возможно, я прислушался к предупреждениям Илии, о том, чтобы должен лучше заботиться о себе, больше, чем я ожидал». Он скучал по ней. И он знал, насколько низки были его шансы спасти её теперь, когда и Берсеркер, и Сэйбер были вне игры. — Хммм. Насколько же ты жалок, Широ Эмия, — Презрительный голос и тяжелые шаги. Широ посмотрел вверх, и там при свечах у двери была фигура, которая инстинктивно заставила нахмуриться его лицо. — Тч. Арчер. Почему ты здесь? — Я пропустил вечеринку. Пришлось посмотреть, что я пропустил. — Он саркастически заметил, когда подошел. — Как ты думаешь, какого черта я здесь, тупица? — Я не знаю, — Он чуть язык не прикусил, проглотив все оскорбления, которые хотел ему сказать. Это казалось таким неважным, учитывая обстоятельства. — Почему бы тебе не сказать мне? — Илии больше нет. — Я знаю это, Арчер! — Широ закричал, вставая на ноги. — Мне не нужно, чтобы ты говорил мне, что я облажался и потерпел неудачу! –…похоже, что нет, – Арчер поднял руки в то, что можно щедро рассматривать как жест мира. — Как ни странно, я здесь не для того, чтобы убить тебя. Я имею в виду, просто то что я вижу твою жалкую хандру, заставляет меня хотеть этого, но я не сделаю этого. Никогда бы не подумал, что скажу это. Широ закатил глаза. — Я не в настроении для всего этого. Скажи что ты хочешь. Потом уходи. — Тх. Некоторые вещи не меняются, не так ли? Я здесь по очевидным причинам. До сих пор я выживал за счёт своего навыка самостоятельных действий и, используя Командные Заклинания с отрубленной руки Котомине, чтобы заправиться. Но это не может длиться вечно. В конце концов, я Слуга без Мастера, а ты — Мастер без Слуги. Мальчик Эмия вздрогнул от его слов — он не ошибся. Широ реально нуждался в Слуге, чтобы бороться вместе с ним, если он хочет получить шанс на победу, и Арчер делал явное предложение. Но Слуга, о котором идет речь, просто сломаный он, пошедший не тем путем… даже просто стоя перед ним, он заставлял его желать задушить дурацкого Героического Духа. — Ты ненавидишь меня так же сильно, как я ненавижу тебя. Наверное, тебе лучше присоединиться к Красной Команде, чем объединиться со мной. Так зачем же предлагать? Арчер Эмия отвернулся от своего младшего «я». — Потому что я очень внимательно наблюдал за тобой на этой войне. Я скорее увижу, как ты умрешь, чем пойдешь по моему пути… Я бы предпочел это, на самом деле. Но я думаю, что для разнообразия, возможно, ты набрал достаточно клеток мозга, чтобы на самом деле прислушаться к гребаной причине перемен. Так что, может быть, я смогу работать с тобой. — А подвох? — Потому что должен быть подвох. — Ты даешь мне обещание, — ЭМИЯ стал смертельно серьезным. — У тебя впереди два пути. Один, где ты станешь глупым Стражем Справедливости, которым ты всегда хотел быть… и другой, где у тебя будет твоя сестра. Выбирай. Поклянись отвернуться от своих наивных мечтаний, и я помогу тебе возродить твою сестру. Его мечты… или его сестра. Прекрасную идею, которую он унаследовал от отца, или наследие, оставленное Кирицугу? Широ хотел и то и другое. Он хотел уйти и спасти мир и всех, кого он мог видеть перед собой… и вернуться, чтобы найти свою старшую сестру, ожидающую его, со смиренным взглядом на ее лице. Выбрать? Бросить что-то одно? Когда всё свелось к двум вариантом, был один, без которого он абсолютно не мог жить. С таким пониманием выбор стал удивительно легким. — Прекрасно. Я согласен. Я отвернусь от своей мечты, – он был готов сражаться в этой войне ради своей сестры, и казалось, что он был готов пожертвовать чертовски многим ради нее. Он задавался вопросом, будет ли его отец гордиться его выбором, или он разочарован? Теперь это не имело значения. Он был мертв. Но Широ не был. И Илия — тоже. И он бы увидел, что она выжила в этой войне, целой и здоровой, если бы это было последнее, что он сделал. — Хех. Хорошо. Я рад видеть, что твоя решимость по крайней мере настолько сильна. Если бы это было не так, я сомневаюсь, что ты вообще смог бы поспевать за мной. — Ублюдок, – прохрипел Широ шагнув вперед, пока между ними не осталось всего около метра. — Это тебе придётся поспевать за мной. — Хвастливое отродье, — ответил ЭМИЯ. Он просто знал, что пожалеет об этом выборе. Но… в то время как ЭМИЯ полностью отрицал Широ Эмию, он никогда не мог отрицать Илиясвиль фон Айнцберн. Значит, если помощь ему стоила того, чтобы увидеть версию Гомункула счастливой и живой? Ну, пусть будет так. — Ты знаешь слова, чтобы заключить со мной контракт, или мне придется рассказать тебе их тоже? Широ смотрел на него. — Пошёл ты. А теперь скажи мне. — Повторяй за мной. Наполнись, наполнись, наполнись…***
— Ну, это было определенно интересно, не так ли? — Если вы так говорите, – Вэйвер пассивно сказал, его глаза не хотели оставлять его партнера по пьянству. Ослабить бдительность означало бы пригласить смерть, учитывая, с кем он имел дело. — Успокойся, парень, — Гильгамеш рассмеялся. — Я позвал тебя сюда не для такого пассивного, скучного разговора. От последователя того человека, я надеялся увидеть хотя бы достойное усилие. Со смертью Кирея ты можешь стать самым сносным собутыльником, оставшимся в этом дурацком ритуале. — Ну, ты не ошибаешься. Но я действительно не могу быть виноват в своей настороженности, — Тем не менее, Вэйвер позволил себе попробовать вино. Оно было славным — и, несомненно, стоило больше, чем вся его зарплата. Он задавался вопросом, было ли оно похожего качества, которым когда-то делился король во время того королевского банкета, но не спрашивал. Учитывая, что это может быть его последним напитком на этой планете, если он будет плохим собеседником, он посчитал, что ему будет уместно наслаждаться напитком, несмотря ни на что. — Я сделал, как вы сказали. Я наблюдал за событиями в замке и не сообщил об этом своей команде. — И твои мысли? — Это было быстро, — Вэйвер признался. — Этот финал… Я мог наблюдать за ним только издалека, но все произошло так быстро. Схватки затянулись, пока все не закончились за секунду. Казалось, что они все умерли в пределах минуты или двух. В Четвертой войне никто бы не увидел Грааль, наполненный так быстро. Каждая смерть была событием — для этой войны она была лишь сноской великой битвы. Странно думать, что первая война уже закончилась. Первый Король пожал плечами. — Я рад, что это не был настоящий финал — слишком быстро. Но для разминки это было, конечно, приятно. Я рад, что не поспешил убить того Мастера — он заслужил смерть, которую я ему принесу, но это не меняет того, как меня забавляют его поступки. — Значит, он был бы твоим любимцем, если бы ты не планировал убить его? Гильгамеш фыркнул. — У меня нет любимчиков, которые могли бы выиграть. В конце концов, единственный, кто будет держать Грааль, это я. Макири смог загадать желание, и я не буду убивать его за то, что он действительно выполнил условия, которые задала Рулер, но тот первый раунд был всего лишь разминкой. Представление актеров, постановка сцены. Следующее желание будет решающим — тогда я восстановлю Грааль. Теперь, когда все слабаки отбракованы, у нас будет гораздо более интересный второй раунд. И я ожидаю, что этот финал будет гораздо более в моем вкусе. — Ну, я думаю, он будет быстрым. В Серой Команде осталось шесть Слуг — их суммарной мощи достаточно, чтобы полностью уничтожить любую из оставшихся Команд в полной битве». — Следовательно, он не очень хорошо проведет время, не так ли? — Полубог потягивал вино из своего золотого кубка и снова рассмеялся. — Он ожидает, что этот раунд будет трудным, но он понятия не имеет насколько! Все желают увидеть стремительное падение, и цель на его спине самая большая из всех. Если он не будет осторожен, то может даже проиграть до того, как у меня появится возможность убить его! — Можно только надеяться, — проворчал Вэйвер. — Я все еще расстроен, что мой король был так быстро пал, и что он сделал это, промыв мне мозги. — Это был позор, — признал Король. — Я бы насладился шансом сразиться с ним еще раз. Но этому не суждено было случиться. Тем не менее, если ты хочешь получить шанс отомстить более непосредственно, я бы не возражал против того, чтобы принять тебя как Мастера. В конце концов, Кирей больше не предоставляет мне никакой праны, поскольку он мертв. — Нет, — Ответ Вэйвера был настолько быстрым, что это было почти грубо. — Я приму только одного Короля, и ты не он. — Хех. Хорошо. Приятно видеть, что твоя преданность остается неизменной. — Гильгамеш быстро сменил мелодию — Вэйвер не удивился бы, если бы не имел в виду свое предложение, а только хотел испытать Вэйвера. — Так, когда же ты собираешься его убить? — Спросил Вэйвер, интересно, сколько времени Красной Команде нужно ждать, прежде чем их самая большая проблема (за исключением самого Золотого Короля) будет решена. — Скоро, — Гильгамеш ответил смутно. — Сроки приближаются, но я не спешу. Честно говоря, я хочу получить еще немного удовольствия от этой комедии. — Комедии? — Естественно! Как иначе я могу считать его действия чем-то, кроме как все более смешным? Глупец, может быть, и пытался представить себя главным «злодеем» для меня, но ему не хватает сил быть непосредственно моим «противником». Даже с этой его богиней, он все еще ничто передо мной. Нет. Он видит себя главным героем и достаточно глуп, чтобы думать, что дружбой, командной работой и упорным трудом он заработает счастливый конец. Ха! Он до сих пор не понял, что у таких людей, как он, не бывает таких счастливых концовок. — И как ты думаешь, чем закончится его история? — спросил Вэйвер, испытывая свою удачу. — Как еще это может закончиться? Даже если он каким-то образом победит меня, это не изменит его судьбу. Честно говоря, умереть от моей руки — это милосердие, которого он недостоин. Легкая часть этой войны окончена. Единственная часть этой трагедии осталась для него — это конец.***
Сакура проснулась от чего-то легкого и деликатного на открытой ладони. Она отдыхала, все еще чувствуя себя такой же уставшей, как и на прошлой неделе, когда почувствовала, что что-то изменилось. Там, на ее руке была красивая бабочка. Она не знала, почему она так изумительна, но это было неестественно. Оттенок пурпура, украшающий её крылья, не был тем, что она видела на бабочке раньше. — Ты нужна в Мастерской, — сказала она, и Сакура понял, что это дедушка звал ее. Или это был он? Голос, который был слышен был незнаком, и он никогда раньше не использовал бабочку, чтобы передать послание. Он был полностью удовлетворен тем, что посылал Синдзи, или тем, что заходил к ней без предупреждения. Только вот Синдзи был мёртв. Поэтому, не слишком учитывая обстоятельства, Сакура постаралась немного привести себя в порядок и направилась в мастерскую Тосака. Как ни странно, это вызвало у неё больше страха, чем даже тогда, когда ей нужно было идти в яму для червей Мато. Несмотря на то, как долго она провела в доме своей сестры (в собственном доме детства), бывшая девочка Тосака не смогла набраться смелости, чтобы посетить мастерскую, которой когда-то пользовался ее отец. Тем не менее, она знала лучше, чем сказать дедушке «нет». Сакура, несмотря на обстоятельства, открыла дверь в подвальную мастерскую и издала негромкий крик. Это было не то, чего она ожидала. Мебель была такой же, как она помнила; по ней были разбросаны крючки и инструменты, которые были знакомы в ее детских воспоминаниях. Она видела оцепленную зону, которая кричала «Рин» с ее презентацией и выбором предметов. Но основная часть комнаты была искажена и радикально отличалась от того, что она вспоминала — без сомнения, из-за того, что Мато Зокен захватил Мастерскую для своих собственных целей. Но даже в этом случае это не вписывалось. Мастерская Мату была холодной, влажной и мокрой, со звездчатым камнем, с обильным запахом, от которого она никогда не могла избавиться. Насекомые ползали по каждой поверхности и между каждой щелью; их треск часто был единственным звуком, который нарушитель мог услышать перед употреблением в пищу. В мастерской Тосака… были цветы. Красивые и ароматные, растущие прямо с пола и стен. А между флорой трепетали бабочки и светлячки всех оттенков и цветов. Это была дикость, похожая на заход в подземный сад — и нахождение нормальной мебели среди этой зелени… это было странно. В общем, прекрасное зрелище. Это была не работа Мато Зокена. И поэтому мужчина перед ней не мог быть Мато Зокеном. Странный мужчина сидел на запасном стуле, которым Токиоми Тосака пользовался для гостей (стул ее родного отца был оставлен почтительно пустым, скорее всего специально). Он был похож на Синдзи — если бы у него была возможность повзрослеть. Линии строже, но его волосы и лицо совпали. Были намеки и на Карию, и на Бьякую. — Кто… ты? — Войди. Ближе, дитя. — Вместо этого он сказал, что его голос добрее, чем она ожидала. — Дай-ка я на тебя хорошенько посмотрю. Она была измотана, но сделала, как он сказал, шаг по направлению к центру комнаты. Неизвестный оценил ее, а потом вздохнул усталым. — К сожалению, всё так, как я помню. Мне очень жаль. — Мне… жаль? — Он извинялся? За что? — Мато Зокену есть за что ответить, – признался он, даже не скрывая сожаления в своём голосе. — Человек, которым я стал, был позором во многих смыслах. Мне нужно многое наверстать — столько ошибок… — Человеком, которым ты стал? Я до сих пор не понимаю. Взгляд, который он ей подарил, был таким же, как у Зокена, когда он пытался быть дедушкой — и вдруг Сакура увидел сходство так же ясно, как и день. — Макири Золген сменил имя на Мато Зокен, когда перевез семью в Японию. Он помог создать ритуал Святого Грааля, за который так много людей сражались и умирали, и всё это ради прекрасного желания. Но он потерпел неудачу. Прикосновение Небес провалилось. Никто не победил — она умерла напрасно. Поэтому он стремился растянуть свою жизнь, надеясь получить ещё один шанс загадать это желание. Однако со временем Мато Зокен забыл Макири Золгена. Сакура ничего не сказала — теперь она поняла достаточно, чтобы сделать предположение. Он, несомненно, был человеком, который «удочерил её», просто в совершенно другой форме. Она знала, что он охотно расскажет о себе зрителям, находящимся в плену. Он расскажет ей, как он перешел от Мато Зокена к этому. — По иронии судьбы, усилия Золгена увенчались успехом. Зокен жил. Я получил свое желание. — Он сказал, что его голос заглох. — Мато Зокен получил свое желание. Бессмертие. Стал цельным. Грааль сделал это, вернув его к тому, кем он когда-то был, до того, как гниль поселилась, и убедившись, что сосуд будет способен отложить любую деградацию из-за времени на неопределенный срок. И таким образом Макири Золген был возрожден. Теперь ты понимаешь, дитя? Она кивнула. Сакура Тосака была утрачена, когда была создана Мато Сакура… Макири Золген тоже стал Мато Зокеном. Но теперь он вернулся? Он победил в Войне Грааля? Она все еще не понимала, что происходит. — Теперь я должен разгребать бардак за Мато Зокеном… а он натворил много дел, — Золген нахмурился, и его морщинки стали более заметными. — Нагато стыдился бы меня. Мне предложили наследника его рода, чтобы продолжить мою угасающую линию. Прекрасный, сияющий драгоценный камень, за рождение которого многие Маги готовы были бы убить — кого-то, кто идеально подходил для того, чтобы перенять Магию Макири и Мато, а также Магические Цепи, способные вернуть долголетие нашему роду. Токиоми выполнил обязанности своих предков и превзошел их. А что сделал я? Я разрушил всё. Я сломал её. Тебя. Я впустую потратил наследника и экспериментировал над ней, наслаждаясь тем, как она ломается. Я забыл о своем долге мага, о продолжении рода, в угоду своим эгоистичным желаниям. Эти слова — Сакура никогда не ожидала, что они прозвучат из уст её деда, ни при каких обстоятельствах. Она ущипнула себя. Неужели ей всё ещё снится сон, и она видит нечто столь непостижимо несвойственное ей? Золген поднялся с кресла, сделал несколько шагов вперед… а затем его верхняя часть тела наклонилась, когда он официально поклонился в японском стиле. — За все, что я сделал, Тосака Сакура, за то, что разрушил твое детство, подавил твой потенциал как мага, обманул твою семью и экспериментировал над тобой ради собственной извращенной выгоды… Я сожалею больше, чем когда-либо мог передать. Я НИКОГДА не смогу искупить этот грех. –… что? Мато Зокен… нет, Макири Золген только что извинился перед ней. Он низко поклонился и официально извинился за свои действия. Сакура ущипнула себя. Все еще не спит. Это происходило на самом деле. Монстр, который мучил ее, искренне сожалел. Она не знала, как реагировать. Она не знала, что думать. Она потянулась к лицу и поняла, что ее обычно невозмутимое лицо перестало быть таковым — по лицу текли слезы. Мато Сакура не плакала в присутствии своего дедушки почти полдесятка лет. — Эти слезы… Я действительно заслуживаю этого чувства вины, – Золген закончил свой поклон, вернувшись в нейтральное положение. — Я намерен загладить свою вину перед тобой… как только смогу. У рода Мато осталось мало имущества, но как только я закончу, я оставлю его тебе. У меня еще припасено много услуг, которые можно обменять на то или иное, и их я тоже предоставлю тебе. Более того, поскольку Тосака Рин умерла вместе со своим опекуном Котомине Киреем, будет справедливо, если все активы вернутся к единственной оставшейся Тосаке — в моих силах гарантировать это. Все артефакты Мато, Макири и Тосака будут оставлены тебе. Что ты будешь с ними делать, зависит только от тебя. Это… звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Я не… хотела быть магом много лет, Макири Золген. Он торжественно кивнул. — И если ты решишь сжечь мою библиотеку, пусть будет так. Надеюсь, она принесет тебе много тепла. — Это… почему это происходит? Я не понимаю. Почему только сейчас она получила такую жалость? Почему это исходило от человека, который причинил ей столько страданий? Почему он мог предложить такие добрые слова и милосердие только сейчас, через десять лет после того, как было уже слишком поздно? — Это происходит потому, что в мире есть добро, — уверенно заявил Золген. — Человечество стоит того, чтобы за него бороться. Это происходит потому, что после всего, что я сделал, ты заслуживаешь хотя бы небольшого избавления от всего этого беспорядка. Я освобождаю тебя от любого бремени, которое я на тебя возложил — ведь Мато не выполнили ни одного из своих обязательств перед тобой. Это действительно происходит? — Я… свободна? Древний Маг кивнул головой. — Я лично удалю этих отвратительных Фамильяров из твоего тела. Я не потерплю такого извращения магии Макири, и с нетерпением жду того момента, когда смогу полностью отказаться от этой линии магии. Ты, Сакура, свободна. Сакура… была свободна. Она надеялась, что это не было жестокой шуткой. Она надеялась, что не было ужасной развязки, которая просто ждала вдалеке. Потому что она не знала, что у неё ещё есть возможность надеяться так сильно, как сейчас. Она не знала, сможет ли она выдержать, если эту надежду у нее снова отнимут, не тогда, когда она казалась совсем близкой. — Или, по крайней мере… ты будешь свободна. И с этой поправкой к его словам, всё её надежды и ожидания рухнули. — Да. Будешь свободна, — подтвердил Золген. — К сожалению, одна задача всё ещё остается. И если я не выполню её, то все эти страдания, которые мы все пережили, будут напрасны. 1149 — именно столько невинных жизней было загублено по вине лично моих действий. Ради них, по крайней мере, я должен добиться успеха — независимо от того, насколько отвратительными, как я знаю, должны быть мои действия, чтобы достичь этого. Ещё один грех. О нет. Сакура попыталась пошевелиться. Она не могла пошевелиться. Она пыталась извиваться, но пока она разговаривала с Золгеном, её тело больше ей не подчинялось. Её глаза опустились на землю, и она увидела тусклый красный свет среди травы, вокруг неё. Магический круг. Её обманули. Она была в центре круга. И хотя Золген, несомненно, был добрее Зокена… он все ещё был магом и нес на себе груз всех лет жизни Зокена. У этого человека не отняли те годы, когда он был чудовищем, а вернули ему годы, проведенные в качестве человека. Золген вызывал у неё тошноту, хотя и по-другому, чем Зокен — он знал, что его действия были неправильными, и сожалел о них, но все равно намеревался продолжать. Он считал свое дело праведным — а хуже мага может быть только маг, который думает, что поступает правильно. «Так прокляни моё имя, моя невольная наследница. Прокляни меня всем, что у тебя есть. Я заслужил это. Но боюсь, что мне придется сделать тебя своим орудием ещё раз. О, почему она надеялась? Почему она мечтала? Почему бы хоть раз не сделать так, чтобы все прошло хорошо? — Желание Мато Зокена было исполнено… но желание Макири Золген не было исполнено, — Маг объяснил, его тон стал холодным. Лицо обеспокоенного человека исчезло — выключилось. Теперь Маг пристально рассматривал оружие, необходимое ему для достижения своих целей. — Ради Юстиции, ради всех, кто умер во время этого проклятого ритуала, ради каждого мужчины, женщины и ребенка в этом мире… Я ДОЛЖЕН исполнить свое желание! Я принесу всем нам чудо, в котором мы нуждаемся, и я надеюсь, что на другой стороне вы сможете простить меня. Или, по крайней мере, поймете, почему я должен был это сделать. Но если нет, то мои обещания остаются в силе. Я отдам всё что у меня есть, жизнь и все остальное. Но сначала… Грааль. Грааль, Грааль, она всегда возвращалась к Граалю. Он был первопричиной всех её проблем. Ей хотелось, чтобы Святой Грааль, за который все так боролись и убивали, просто разбился. — У меня нет Слуги. Я должен это исправить. И Рулер не позволит мне снова победить — мы убедились в этом, когда впервые использовали этот класс, в конце концов. Так что я должен справиться и с этим, если хочу обмануть систему и украсть ещё одно незаслуженное Желание. Пока что я буду использовать тебя, Сакура. Это не твоя вина, но я был бы дураком, если бы не использовал оружие, которое сделал мой второй «я», только потому, что оно было создано самым жестоким способом. Но в отличие от моего другого «я», я хотя бы не буду использовать тебя как человека-оружие. Ты будешь инструментом, но ты не будешь бодрствовать и осознавать грехи, для которых я буду тебя использовать. Все вокруг потемнело. Сакура пыталась закричать. Кому угодно, всем. Она молилась, чтобы Широ ворвался в эту дверь и спас её — но она не видела Широ уже несколько дней. Он забыл о ней. Она молилась, чтобы Рин вернулась домой и спасла её — но сестра была мертва и никогда не спасала её раньше. Сейчас она была рада любому, даже Джеймсу. — Кто-нибудь… пожалуйста… кто-нибудь… спасите меня. Но никто не услышал её молитв. И никто не пришел на помощь Малому Граалю Макири. — Спокойной ночи, Сакура, — Голос Золгена был тихим и далеким, но его тон снова стал утешительным. Как будто родитель пытается уложить ребенка спать. К этому времени ее зрение почти полностью потемнело, а сознание затуманилось. Ей потребовалось все, что она могла, чтобы оставаться активной и не провалиться в бездну — просто оставаться самой собой. — Ты будешь спать. Приятным сном без сновидений. А после ты пробудишься в моей утопии — где не осталось зла, кроме того, которое я вызвал, чтобы создать его. Если я смогу дать тебе это, возможно, даже такой, как я, сможет загладить свои собственные грехи. Разве это не звучит мило? И вот Сакура наконец упала, а тени все поднимались и поднимались вокруг нее, крепко сжимая ее сердце. Было холоднее самой холодной ночи, но ее кровь была горячее, чем когда-либо. Уголком глаза она увидела ленты, плавающие в почерневшей воде, как ламинарии. Она прокляла их. Она проклинала их всех. Всех, кто игнорировал ее. Всех, кто забыл ее. Всех, кому нужна была эта дурацкая чашка. А потом Сакура больше ничего не знала.***
Глубоко в подвале Тосака, где впервые была построена оригинальная Мастерская Нагато Тосака, и где основатели провели столько вечеров, разрабатывая планы, было создано нечто кощунственное. Второй этап Пятого Прикосновения Небес начался не с грохота… а с тихого плача. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ