Петербургские тайны

      Штольман оглянулся на Анну, но та увлеченная то ли танцем, то ли своим кавалером даже не смотрела в его сторону. Он вздохнул и последовал за своей старой знакомой. Яков Платонович полагал, что они отойдут немного в сторону и только, однако Варвара Спиридоновна похоже вознамерилась выйти на улицу.       – Варвара Спиридоновна, здесь нас никто не услышит, – решительно заявил Штольман, в планы которого совершенно не входила прогулка по саду в обществе своей бывшей возлюбленной и остановился: – Если Вы хотите мне что-то сказать, говорите, я Вас слушаю.       – Как, прямо здесь? – удивилась женщина и беспомощно оглянулась.       – Конечно, – пожал плечами Яков. С этого места весь зал был виден как на ладони, так что ему было удобно наблюдать за Анной.       – Ну, ладно, – разочарованно вздохнула Варвара, понимая, что прогулки не будет.       – Слушаю Вас, – поторопил ее Штольман.       – Яков Платонович, – собираясь с мыслями произнесла та и посмотрела на собеседника: – Вы помните, как мы с Вами познакомились?       – Как? У Вас снова украли драгоценности? – усмехнулся Штольман и покачал головой: – Так это Вам в полицию нужно обратиться, а я там больше не служу, так что... Яков Платонович развел руками и попытался откланяться – танец подходил к концу, а следующий он собирался танцевать с Анной Викторовной сам. Однако Варвара немедленно подхватила его под руку, заставляя развернуться спиной к залу.       – Нет-нет, подождите, – громко зашептала она, удерживая его на месте, – драгоценности здесь не при чем! Мне правда нужна Ваша помощь!       Штольман немного опешил от такого напора, но все-таки остановился и раздраженно посмотрел на Варвару, понимая, что если он хочет избежать женской истерики, то лучше ее выслушать.       – Яшенька, я знаю, что ты прекрасный сыщик и не важно служишь ты в полиции или нет, – зашептала она, оглядываясь. – Здесь я не могу тебе ничего рассказать – это долгая история, но прошу тебя, приезжай послезавтра ко мне, и я все тебе объясню.       – Варвара Спиридоновна, право же, Вы ставите меня в неловкое положение, – покачал головой Штольман, пытаясь высвободиться из ее рук, – я женат, и визиты к незамужним дамам не очень уместны в моем положении, так что, прошу меня простить, но это невозможно.       Штольман наконец освободился из рук госпожи Бунге и снова попытался уйти.       – Да послушай же, я действительно не знаю к кому еще обратиться, – опять остановила его Варвара, хватая за руку, – похоже я оказалась в очень нехорошей ситуации, прошу, приходи...       Яков, которому вся эта ситуация напоминала скверный водевиль, с раздражением смотрел на женщину. Однако теперь ему показалось, что Варвара Спиридоновна не притворяется и что она и вправду напугана. Собственно говоря, лгуньей Варенька никогда не была, но кто знает? Прошло много лет, люди меняются... А если это какая-то хитроумная ловушка и его заманивают в расставленные сети? Но чего ради устраивать для него такое сложное представление? Кому нужен немолодой полицейский в отставке?       – Хорошо, я подумаю, – неохотно кивнул Яков Платонович, полагая, что иначе ему от Варвары Спиридоновны отвязаться не удастся, и, опасаясь, что она снова попытается его остановить, уточнил: – я могу идти?       – Конечно, – развела руками женщина, понимая, что большего ей от него не добиться, однако напоследок все-таки коснулась веером его руки и произнесла: – Так значит, послезавтра в полдень, – и добавила, – я буду ждать, надеюсь, адрес ты помнишь... Ну еще бы он не помнил? Большая Морская, дом номер семнадцать, квартира на втором этаже... Штольман кивнул.       Надо признаться, Анна Викторовна уже и забыла, когда танцевала с кем-то, кроме собственного мужа. Затонская знать частенько приглашала их с Яковом на балы, иногда они принимали приглашение. Нет-нет, да и находился какой-нибудь смельчак, который просил у господина Штольмана разрешения пригласить на танец его супругу, однако, тот почти всегда отказывал, заявляя, что Анна Викторовна уже приглашена. По правде говоря, госпожа Штольман опасалась принимать приглашение некоторых господ, которые по какой-то неведомой причине считали себя превосходными танцорами.       Однако, в отношении Кирилла Викторовича его сестра безусловно была права, танцевал он и вправду хорошо, возможно, не так хорошо, как Яков Платонович, но всё-таки. Пожалуй, его манера двигаться отличались некоторой резкостью, впрочем, Анна Викторовна быстро к ней приспособилась, успокоилась и даже была готова поддержать разговор.       – Анна Викторовна, Вы прекрасно танцуете, – восхищённо произнес господин Рубцов.       – Благодарю Вас, – улыбнулась в ответ Анна и добавила: – у меня был хороший учитель.       – Как вам понравился мой дом? – после недолгого молчания – оба отвлеклись на сложную танцевальную фигуру и с честью ее выполнили – задал вопрос Кирилл Викторович.       – Очень понравился, – кивнула Анна, – хотя, по правде сказать, ничего итальянского я в нем не увидела, но, должно быть, это потому, что я плохо разбираюсь в архитектуре.       – О, нет, Вы не ошиблись, – рассмеялся ее партнёр. – В жилом крыле, в гостиной на втором этаже висит план этого дома, каким его придумал и спроектировал юный итальянский архитектор, которого мой прадед выписал из Палермо. Надеюсь, что когда-нибудь я Вам его покажу, – Кирилл Викторович многозначительно взглянул на Анну, но та предпочла ничего не заметить, и разочаровано закончил: – И поверьте мне, дом должен был быть итальянским, но...       Он выдержал эффектную паузу и продолжил:       – Не пережил столкновения с российской действительностью: дожди осенью и весной, морозы зимой... Пришлось вносить изменения и теперь Вы видите некий компромисс между итальянским palazzo и российской избой.       – Ну нет, всё-таки на избу Ваш дом совсем не похож, – рассмеялась Анна.       Они немного помолчали, наслаждаясь танцем.       – Я видел, что Вам удалось разговорить мою сестру Софью, – сменил тему разговора господин Рубцов, – это редкий случай, она очень неохотно идёт на контакт с незнакомыми людьми.       – Ваша сестра – прекрасная девушка, просто немного робкая, – покачала головой Анна Викторовна и добавила: – К тому же, как оказалось, у нас с ней много общих интересов.       – Это же прекрасно, – обрадовался Кирилл Викторович и добавил: – Мне бы очень хотелось, чтобы вы смогли хотя бы иногда ее навещать.       И глядя на озадаченное выражение лица Анны объяснил свою странную просьбу:       – Видите ли, обстоятельства нашей жизни таковы, что Софья не имела возможности завести знакомства, к тому же она не отличается крепким здоровьем и нигде не бывает.       – Да, – кивнула Анна, – Владимир Николаевич говорил что-то такое... Но ведь у вас с сестрой есть родственники.       – О, да, – кивнул в ответ ее партнёр, – двоюродная тётка, которую даже я почти не знаю, а уж Софья и подавно, к тому же, она не любит бывать в этом доме, говорит, что он навевает на нее тоску.... Да вот, кстати, Ваш супруг как раз сейчас с ней беседует... – Рубцов кивнул в сторону распахнутых в сад дверей.       Анна обернулась – действительно, Яков Платонович с холодно равнодушным выражением лица – Анна уже почти и забыла, каким может быть ее муж, если ему что-то не нравится – слушал то, что ему весьма эмоционально говорила привлекательная женщина лет сорока пяти. Анну неприятно кольнуло, то что дама все время норовит как бы невзначай дотронуться до Якова то веером, а то рукой. Хотя ей и показалось, что ее мужу вовсе не нравится такая манера общения, видеть это со стороны было неприятно.       – Я не знала, что Яков Платонович знаком с Вашей тетей, – произнесла Анна.       – Я тоже, – пожал плечами Кирилл и добавил: – Я вообще мало что про нее знаю – она много лет жила с мужем за границей и вернулась всего пару лет назад, к тому же ее муж недавно скончался.       – Ах, вот оно что, – задумчиво произнесла женщина. Она не могла слышать, о чем так эмоционально говорит ее супругу тетушка Кирилла Викторовича, а лишь наблюдала за разыгрывающейся между ними пантомимой.       Внезапно Анна Викторовна вздрогнула - на нее медленно надвигалась волна леденящего холода. И это был отнюдь не прохладный ветерок залетевший в распахнутые в сад двери, нет – этот могильный холод пробирался до самых костей, заставляя сердце испуганно сжаться. Ей даже почудилось, что свет сотен электрических ламп в хрустальных плафонах потускнел, смолкли звуки оркестра, смех и разговоры – словно все живое застыло перед величием смерти. Анна Викторовна быстро обернулась в поисках источника происходящего и не ошиблась – темная призрачная фигура в надвинутом на глаза капюшоне застыла возле закрытых дверей, ведущих куда-то в глубь дома. Как в какой-то страшной сказке, нежданный гость с того света, оставаясь невидимым для окружающих, явился на бал. Анна не видела его лица, но могла бы поклясться, что смотрит он именно на нее... Женщина задрожала, стараясь справиться с охватившим ее ужасом...       Все закончилось так же неожиданно, как и началось – свет снова стал ослепительно ярким, вернулись звуки музыки, звон бокалов и веселые хмельные голоса живых людей, а с ними и голос ее партнёра.       – Анна Викторовна! Анна! Что с Вами? Вам нехорошо? – взволнованно спрашивал ее хозяин дома. – Вы вся дрожите...       – Нет-нет, все в порядке, просто немного закружилась голова, – стараясь унять крупную дрожь, поспешила успокоить его Анна. Она поискала глазами Якова, но тот похоже ничего не заметил, как и все находившиеся в зале, и все ещё был занят бесконечной беседой с тётушкой Кирилла Викторовича, причем Анне показалось, что та удерживает ее мужа едва ли не силой. Она совсем уж было хотела подойти к нему чтобы прекратить их странный разговор, но тут вмешался ее партнёр по танцу.       – Вам нужно присесть, я Вас провожу, – решительно произнес Рубцов и подхватив не успевшую возразить Анну Викторовну под руку, повел её к свободному креслу, туда, где все ещё сидели его сестра и ее крестная. – Думаю, Вам нужно чего-нибудь выпить, хотя бы чаю.       Однако этому, вполне разумному плану, сбыться не пришлось, когда они подошли к Софье, то оказалось, что и та неожиданно почувствовала себя не лучшим образом и обратилась к брату с просьбой проводить ее в её покои.       Анна, которая уже успела немного прийти в себя после пережитого видения, ясно видела, как побледнела несчастная девушка, и сразу же вызвалась помочь им с братом – ей не терпелось осмотреть дом и удостовериться в появившихся у нее более чем серьезных подозрениях. Евдокия Федоровна с Кириллом Викторовичем немедленно поддержали ее предложение помощи. Кирилл с Анной Викторовной помогли Софье подняться и, поддерживая её с двух сторон под руки, повели к тем самым дверям, возле которых Анна Викторовна несколько минут назад видела зловещую фигуру.       Как только лакей в золотой ливрее распахнул перед ними двери, Анна вновь ощутила волну холода, хотя и не такую сокрушительную, как в прошлый раз. Однако за дверью, слава Богу, никого не было, хотя ей и показалось, что в дальнем конце галереи клубится темный туман. Лакей щёлкнул выключателем и открывшаяся перед ними галерея уже не выглядела такой мрачной, как в первый момент, да и туман похоже оказался лишь плодом растревоженного воображения Анны Викторовны. Однако она почувствовала, как Софья прежде чем шагнуть в галерею вся съежилась, стараясь втянуть голову в плечи.       – Соня, тебя знобит? – забеспокоился брат, который по всей вероятности тоже это заметил. – Может быть пригласить доктора?       – Братец, прошу, не надо доктора, – решительно возразила девушка, хотя голос ее и был слаб, – прикажи позвать Наталью, она поможет мне лечь в постель... Я просто немного устала, завтра все будет хорошо.       – Ладно, но если завтра ты не почувствуешь себя лучше, я всё-таки приглашу доктора, – нехотя согласился Кирилл.       Пока они неспешно продвигались по галерее, в то время как лакеи быстро закрывали распахнутые в сад двери, Анна с интересом рассматривала многочисленные картины, расположенные в нишах. Когда они дошли до печи, украшенной изразцами, на которых были изображены диковинные цветы, Кирилл Викторович насмешливо кивнул, указывая на нее глазами, и обращаясь к гостье произнес: – Вот видите, Анна Викторовна, я же говорю – компромисс: средиземноморские цветы на русской печке.       – Очень мило, – улыбнулась Анна.       – Мне нравится рисовать цветы, – неожиданно сообщила Софья и посмотрела на Анну: – Я обязательно покажу Вам свои рисунки, если Вы согласитесь меня навестить. Брат все время в разъездах, а мне одной скучно и... Она хотела добавить: "Страшно", но промолчала, решив, что не станет беспокоить Кирилла своим заявлением, к тому же ей сейчас вовсе не хотелось отвечать на вопросы, которые у него неизбежно появятся.       – Спасибо Вам за помощь, Анна Викторовна, – произнесла Софья и слабо улыбнулась: – Если позволите, я Вам напишу.       – Конечно, буду ждать от Вас весточки, – кивнула Анна и улыбнулась в ответ: – Мне было приятно с Вами познакомиться.       Запыхавшаяся словно от быстрого бега служанка поджидала их в просторной прихожей жилого крыла дома. Хоть ей и велено было неотлучно ждать барышню в ее покоях, ей удалось ненадолго сбежать на кухню. "Сил никаких нет сидеть в этом ледяном склепе," – пожаловалась она кухарке, а заодно и попросила приготовить для хозяйки поднос с чаем. Приказ немедленно бежать обратно застал ее здесь же на кухне, и забыв про чай, она поспешила в жилую часть дома по улице – так было быстрее, к тому же ей совсем не хотелось попасть на глаза строгому хозяину в любой другой части дома, кроме той, где ей было велено находиться.       – Барышня, а я Вас жду-жду, а Вы все не приходите, дай, думаю, на минуточку на кухню сбегаю, велю, чтобы Вам чаю принесли, – не успев отдышаться затараторила Наталья, – а экономка тут и говорит, беги быстрее, там барышне дурно стало... А у меня уже всё готово и ванна и постель застелена... Вот ещё за чаем сейчас сбегаю...       Девушка подхватила Софью под руку и осторожно повела ее к распахнутым дверям комнаты, откуда уже уютно тянуло теплом и потрескивали дрова в камине.       – Не надо чаю, – слабо отмахнулась Софья, – просто помоги мне умыться и лечь...       – Как прикажете, барышня, – легко согласилась служанка, которой не терпелось вернуться в людскую, где скоро должны были собраться на поздний ужин все лакеи и официанты, среди которых были и весьма привлекательные молодые люди.       Убедившись, что сестра благополучно дошла до своей комнаты, Кирилл Викторович повернулся к Анне.       – Может быть вернёмся в зал по парку? – предлагая ей руку улыбнулся он.       – Думаю, это лишнее, – отступая на шаг, покачала головой женщина. Конечно, мужа, который позволил господину Рубцову пригласить ее на танец, в то время как сам так увлекся разговором с его весьма привлекательной, несмотря на возраст, тетушкой, что совершенно про нее забыл, стоило бы немного наказать. Но ей внезапно вспомнилось, к чему привела ее последняя попытка позлить Якова - тогда дело закончилось дуэлью с князем Разумовским, которая едва не стоила Штольману жизни. Женщина тряхнула головой, отгоняя от себя неприятные воспоминания. Нет уж, подобной глупости она больше не сделает. Пожалуй, ей стоило поскорее вернуться в зал и, если потребуется, силой вырвать Якова Платоновича из рук тётушки господина Рубцова, а возвращение через сад, как она предполагала, могло и затянуться. Кроме того, она кое-что заметила в галерее и теперь хотела повнимательнее это рассмотреть.       На обратном пути Анна остановилась перед чудесным портретом красивой молодой женщины и повернулась к своему спутнику.       – Прекрасный портрет, – произнесла она, – кто на нем изображён?       – Это наша с Софьей матушка, – ответил тот, – я помню её такой, а вот сестре повезло меньше - она совсем её не помнит...       – Да, очень жаль, - кивнула Анна, внимательно рассматривая цветы, которые в трёх вазах стояли на полу перед портретом.       – Я ведь ещё утром велел, чтобы поставили свежие, – нахмурился хозяин дома, проследив за ее взглядом, и добавил: – Вот бездельники!       – Кажется, они замерзли, – покачала головой Анна. Она была уверена, что цветы стали жертвой страшного гостя, посетившего бал, их увядшие головки были ещё мокрыми от растаявшего инея.       – Замерзли? Но это невозможно! – не поверил господин Рубцов, удивленно переводя взгляд с цветов на свою гостью. Анна лишь пожала в ответ плечами.       Внезапно она ощутила на себе чей-то взгляд и быстро подняла голову – женщина на портрете пристально смотрела на нее совершенно живыми печальными глазами. Это было так страшно, что Анна Викторовна охнула и резко отшатнулась, едва не врезавшись в Кирилла Викторовича.       – Господи, Анна Викторовна, что с Вами? – подхватывая ее под руки испугался тот. Анна снова взглянула на картину, но все уже было по старому – перед ней был прекрасно исполненный портрет матушки Кирилла и Софьи – красивая женщина холодно и равнодушно смотрела куда-то поверх их с Кириллом голов...       – Ничего, – покачала головой Анна, осторожно высвобождаясь из объятий хозяина дома, – кажется я оступилась, – и добавила, – идёмте скорее, думаю, нас уже ждут...       Варвара Спиридоновна еще некоторое время рассматривала удаляющуюся спину Штольмана, потом оглянулась и подозвала к себе официанта с подносом, на котором стояли несколько бокалов шампанского. Ничуть не заботясь о том, как это будет выглядеть со стороны, она залпом выпила два бокала подряд и приказала замершему возле нее официанту распорядиться, чтобы подали ее экипаж – она сделала все, ради чего пришла, больше ее в этом доме, который, надо сказать, всегда вызывал у нее самые неприятные чувства, ничего не держало.       – Сию минуту, – кивнул тот и исчез, должно быть отправился сообщить кому следует о желании гостьи покинуть праздник.       Госпожа Бунге вышла на крыльцо, глубоко вздохнула и улыбнулась – впервые за долгое время ей показалось, что для нее все еще может закончиться хорошо...       Наконец освободившись от общества Варвары Спиридоновны, Штольман с облегчением вздохнул и огляделся в поисках своей супруги. К его великому удивлению, обнаружилось, что музыка уже смолкла и больше никто не танцует, а некоторые гости и вовсе похоже собираются разъезжаться по домам. Но самое неприятное было то, что он нигде не видел ни Анны, ни Кирилла Викторовича.       Сложно сказать, что в следующее мгновение предпринял бы Яков Платонович, если бы в ту самую минуту, когда он, проклиная себя на чем свет стоит за то, что сам подтолкнул Анну к этому самоуверенному господину Рубцову, озирался по сторонам, его не окликнул господин Варфоломеев. Ещё когда господин Рубцов подошёл к Якову Платоновичу за разрешением пригласить на танец его супругу, Владимир Николаевич заметил, что Штольман испытывает к хозяину дома, мягко говоря, смешанные чувства, и предположил, что дело в обыкновенной ревности – Кирилл Викторович и правда смотрел на Анну Викторовну с несколько чрезмерным, на его взгляд, восторгом, неуместным в присутствии мужа. А теперь еще и супруга Евдокия Федоровна "удружила" – отправила Анну в компании с Рубцовым провожать свою крестницу, которая совсем некстати занемогла, будто бы сам Кирилл Викторович не мог с этим справиться. Уж кто-кто, а Владимир Николаевич лучше других знал, насколько радикально Яков Платонович решал вопросы в отношении тех, кого счел своими соперниками. А уж дуэль между двумя агентами службы безопасности Государя – Владимир Николаевич предпочитал считать Штольмана действующим агентом – в планы ее главы определенно не входила.       – Яков Платонович, Вы не Анну ли Викторовну ищете, – улыбнувшись спросил он, подходя к Штольману под руку с супругой.       – Да, Владимир Николаевич, Вы ее не видели?       – Да Вы не волнуйтесь, Яков Платонович, – коснувшись его руки, улыбнулась Евдокия Федоровна, – Софье сделалось нехорошо, вот я и попросила Анну Викторовну помочь Кириллу довести ее до покоев. Туда уже и служанка побежала, так что, думаю они скоро появятся...       – Яков Платонович, а мы с Вами, помнится, собирались по стопочке выпить, да что-то нас отвлекло, так, может быть, теперь? – предложил Владимир Николаевич и кивнул официанту.       – А давайте, – махнул рукой Яков.       На этот раз официант оказался весьма расторопен и в мгновение ока материализовался с подносом, на котором стоял графин с коньяком и две стопки, возле ближайшего столика в окружении нескольких кресел, куда и пригласил обоих мужчин и даму.       Конечно же, Анна Викторовна не была бы Анной Викторовной, если бы отказала в помощи нуждающемуся, значит нужно было просто дождаться ее возвращения. Однако, нет-нет, да и терзали Якова Платоновича острые и безжалостные коготки сомнений, царапали сердце. Давая господину Рубцову свое согласие на танец с супругой он был почти уверен, что Анна откажет – но нет, согласилась. И танцевала с удовольствием, он это ясно видел – должно быть, Кирилл Викторович оказался весьма неплохим партнером. Да и как отказать такому симпатичному и напористому молодому человеку? Лет двадцать назад он и сам был таким, а уж роман с замужней дамой и вовсе считался если не доблестью, то обыденностью. Возможно, все эти мысли никогда не пришли бы ему в голову, если бы не случайная встреча с Варварой Спиридоновной, давнишняя связь с которой теперь вызывала у него чувство неловкости и даже стыда по отношению к ее покойному мужу.       Время шло, Штольман пил рюмку за рюмкой, и как это обычно бывало с ним в моменты душевного волнения, совершенно не пьянел, а лишь бледнел лицом, да глаза становились зеленее. Он едва слышал, о чем ему на два голоса толковали господа Варфоломеевы. Видя, что происходит с Яковом Платоновичем, Владимир Николаевич хотел уж было послать кого-нибудь за Анной Викторовной, но, слава Богу, дверь в галерею распахнулась. Первой в зал вошла серьёзная и озабоченная Анна Штольман, а следом и Кирилл Рубцов.       – А вот и Анна Викторовна, – с облегчением произнес глава службы безопасности Государя.       Штольман обернулся и не спеша поднялся навстречу супруге. Увидев мужа в обществе Варфоломеевых, Анна улыбнулась – слава Богу, тетушки Кирилла Викторовича рядом с ее супругом не наблюдалось – и поспешила к ним.       –Наконец-то, Вы вернулись, Анна Викторовна, – покачал головой Штольман, разом прощая ей долгое отсутствие в общество господина Рубцова, да и вообще все, что ей когда-нибудь придет в голову совершить, – уже собирался идти Вас разыскивать...       – Софье Викторовне стало плохо, я помогла ей добраться до ее комнаты, – развела руками Анна и тоном заговорщика добавила: – Кажется, я кое-что видела...       – Яков Платонович, прошу прощения, что так надолго похитил Вашу супругу, – произнес подоспевший к ним Кирилл Викторович, которого задержали веселые от спиртных напитков гости. - Сестре стало плохо и Анна Викторовна...       – Я знаю, – кивнул Яков не глядя на хозяина дома, – извинения приняты.       – Ну вот и все разъяснилось, – обрадовался Владимир Николаевич, – а мы с Евдокией Федоровной как раз домой собрались... Кирилл Викторович, прошу Вас, распорядитесь насчёт экипажа.       – Мы с Анной тоже уезжаем, – глядя на супругу сообщил Яков.       – Ну что же, – разочаровано развел руками Рубцов, – благодарю, что нашли время посетить мой дом... Анна Викторовна, прошу Вас, не забудьте что Вы обещали Софье... Ваши экипажи подадут через несколько минут.       Господин Рубцов поклонился и поспешно покинул их. Ему предстояло отдать необходимые распоряжения и позаботиться о других гостях.       Пока Штольманы и Варфоломеевы одевались и ждали на крыльце свои экипажи, Евдокия Федоровна успела в подробностях расспросить Анну о состоянии своей крестницы и в свою очередь поведать ей все, что было известно о ее таинственном заболевании. Яков не стал расспрашивать Анну ни о том, что она "кажется, видела", ни о том, что пообещала Софье, полагая, что она сама все расскажет, когда появится такая возможность.       Владимир Николаевич и Евдокия Федоровна давно попрощались и уехали, а Анна с Яковом все ждали, когда же наконец к крыльцу подъедет Степан Иванович.       – А о чем это Вы, Яков Платонович, так долго беседовали с тётушкой Кирилла Викторовича? – вдруг поинтересовалась Анна, припомнив как неприятно ей было видеть чрезмерно вольное, как ей показалось, обращение незнакомой дамы к ее мужу.       – Ах, это, – Штольман нарочито беззаботно махнул рукой, – я и не знал, что она родственница Рубцовых...       – И всё-таки? – настаивала Анна Викторовна..       – Когда-то очень давно мы были с ней знакомы, – начал Штольман, – недавно случайно встретились на улице, потом вот здесь...       – Вот как? – нахмурились Анна, череда случайных встреч в таком "небольшом" городе как Санкт-Петербург показалось ей уж слишком чрезмерной, – и что же ей теперь от тебя понадобилось?       – Обратилась по старой памяти, – пожал плечами Яков, которому совсем не нравился этот разговор и, отвечая на удивленный взгляд жены, объяснил: – Мы познакомились во время расследования кражи драгоценностей из их с мужем дома... Теперь она считает, что ей снова необходима помощь следователя...       Наконец откуда-то сбоку раздался знакомый голос Степана Ивановича: – Ну куды ж ты, дубина, руки тянешь? Он же тебе по локоть их откусит!       Штольманы переглянулись, и Анна хихикнула, прикрыв рот ладонью.       Мишка громко простучал коваными копытами по брусчатке и, всхрапнув, замер перед крыльцом.       – Экипаж господ Штольманов, – громко объявил швейцар, как будто кроме них на крыльце стояла армия ожидающих.       – Наконец-то, – буркнул Яков и подал Анне руку, поблагодарив вселенную за то, что помогла ему избежать продолжения этого неприятного разговора.