Атлас звёздного неба

Энтони сидел в кабинете Гавриила, слушая очередные нотации по поводу своего здоровья. — Если ты продолжишь лениться, то шанс встать на ноги будет равен нулю, — Гавриил сидел в кресле, не проявляя никаких эмоций, но не трудно было прочитать по его глазам, что он действительно зол. В первую очередь он зол на себя, ведь если Энтони не встанет на ноги, имея при этом такую возможность, это будет означать, что Гавриил провалился как профессионал в своём деле. Энтони же действовал наперекор Гавриилу просто так. Он признавал тот факт, что был бы очень счастлив вновь начать ходить, как прежде, не ощущая на себе жалостливые взгляды прохожих, да и медсестёр в этой проклятой больнице. Плюс ко всему, Вельзевул звонила чуть ли не каждый день по поручению матери, что не могло не выводить из себя. С другой стороны, пока он не может ходить, Фелл приглядывает за ним, разрешает жить в своём доме и даже выслушивает его пьяные бредни глубокими ночами, не пытаясь заткнуть. — Я знаю, что ты делаешь это нарочно, — констатировал Гавриил. — Пойми, Азирафаэль не будет помогать тебе до конца жизни. Он видный мужчина и скорее всего найдёт себе женщину… — Заткнись и просто дай мне покинуть этот ебучий кабинет, — Энтони прервал речь Гавриила, еле сдерживая себя. Развернув коляску, он покатил её в сторону выхода, но был остановлен. — Энтони, — Гавриил выдохнул. — У меня к тебе просьба. — У меня тоже, — Энтони усмехнулся. — Отъебись, будь добр. — Я серьёзно. Помоги мне помириться с твоей сестрой, — Гавриил опустил взгляд, избегая смотреть в глаза Энтони. — С чего бы мне это делать? Я не собираюсь лезть в ваши выяснения отношений, или как вы их называете? — Помоги мне, а я помогу тебе, — Гавриил улыбнулся своей голливудской улыбкой и протянул руку. — В чём? — не понял Энтони. — Заполучить Фелла. Ты можешь сомневаться, имеешь право, но я ведь тоже врач и в какой-то степени разбираюсь во взаимоотношениях между людьми. Я не говорю, что это сработает на все сто процентов, но, если ты будешь слушать и выполнять всё, что я говорю… Поверь, это не будет во вред тебе или кому-либо из нас. Энтони не хотел идти на соглашение с тем, чьё лицо он постоянно хотел превратить в кровавое месиво. Но всё же напоминание о Фелле и возможных отношениях с ним давали Энтони надежду. Он не был из тех, кто боролся до последнего ради отношений. Отчасти потому, что никогда не любил так, как любит Азирафаэля. Энтони тяжело вздохнул и, жалея о принятом решении, пожал руку Гавриила. — Теперь дашь пройти? — Пожалуйста, — Гавриил придержал дверь и проводил Энтони взглядом. Энтони сидел в гостиной Фелла, читая книгу по детской психологии, в которую даже не вникал. Он лишь перечитывал первое предложение, раздумывая предложение Гавриила, пока на заднем фоне крутились воспоминания о Рождественском вечере.

***

— Энтони! Хватит пить эту гадость! Так с сердцем проблемы наживёшь! — Фелл вырвал из рук Энтони очередную кружку кофе и вручил ему венчик. — Вот, лучше займись полезным делом и взбей белки. — Господи, Азирафаэль, это всего лишь Рождество, — протянул последний слог Энтони, но не стал при этом спорить с другом и с недовольным лицом принялся за работу. — Если добавить капельку энтузиазма, то получится быстрее, — добавил Фелл, проходя мимо Энтони, с пакетом муки в руках. — Если бы ты использовал миксер, то эти яйца взбились бы за считанные секунды, — Энтони оставил чашку на столе и покатил коляску в гостиную. Азирафаэль, удивлённый такому поведению, последовал за другом. Он быстро прокрутил в голове сегодняшний день и пришёл к выводу, что Энтони волнуется. — Это из-за встречи ты так себя ведёшь? — Фелл быстро обогнал рыжеволосого и встал на пути. — А ты как думаешь? — огрызнулся тот. — Я думаю, что твои страхи напрасны. Кристофер очень хороший мальчишка и я уверен вы с ним подружитесь! — Фелл улыбнулся и в это время кто-то позвонил в дверной звонок. — О, это должно быть он. Доктор пошёл открывать дверь, стараясь выглядеть спокойно и уверенно, но внутри него бушевал ураган эмоций. Он всегда волновался перед встречами с сыном, не всегда знал о чём с ним можно поговорить, но он старался и Кристофер это ценил. Фелл разошёлся с женой без конфликтов. Они остались друзьями и смогли сохранить хорошие отношения друг с другом. Отчасти это было потому, что никто из них не устраивал скандалы при первом разговоре о разводе. Они оба выслушали мнения друг друга и нашли компромисс. А когда она решила уехать в родной город, Фелл договорился о времени и возможности забирать сына на праздники. Она согласилась при условии, если сама будет привозить Кристофера к Феллу. Азирафаэль открыл дверь и в то же мгновение ощутил на себе объятия сына. Он потрепал его по волосам и они, обняв друг друга, буквально ввалились в гостиную, где сидел Энтони. — Мальчик мой, это мой лучший друг — Энтони. Энтони, это мой сын — Кристофер. — Привет, Энтони, — Энтони пожал протянутую руку Кристофера и поприветствовал того в ответ. — Кристофер, очень приятно с Вами познакомиться. Ваш отец многое о Вас рассказывал, — Энтони не понимал, почему говорит с ним в таком формальном тоне, но мальчишке похоже это понравилось, и он с горящими глазами посмотрел на отца и сказал: — Ты слышал? Со мной говорят, как с настоящим взрослым. Друзья мамы обращаются ко мне, как к ребёнку, и никогда не воспринимают меня всерьёз, — мальчика задевало такое отношение к его персоне, и он предпочитал уходить гулять с друзьями или играть со своим псом на заднем дворе. — А кем вы работаете? — Я — генерал, — ответил Энтони. Он не стал уточнять, что временно без работы из-за невозможности ходить. — Но… — Кристофера смутило инвалидное кресло, но он решил не задавать вопросы по этому поводу. Зато Энтони заметил негодование в глазах ребёнка и хитро улыбнулся. — Подстрелили, а теперь вот вынужден проходить курс реабилитации, — Энтони даже показал шрам от пули в боку пятилетней давности, который получил во время учений новобранцев. А если быть точнее, из-за тупости новобранцев, как считал сам Энтони. Но этого было достаточно, что мальчик ему поверил. — Больно было? — спросил Кристофер. Никто из них не заметил, как Фелл вернулся на кухню, довольный от первой встречи сына с Кроули, и продолжил готовить рождественский ужин и любимый десерт сына. — Не особо. После одного случая в Афганистане я не особо чувствителен к боли, — Энтони понимал, что его заносит не в то русло, но уже было поздно что-либо менять. Он решил, что если врать, то врать до конца. — Какого случая? — Кристофер сел на диван и сложил ноги по-турецки. — Не думаю, что тебе стоит такое знать. Твой отец может меня отругать, — прошептал Энтони. — Хм…- задумался Кристофер. — А мы ему не скажем. — Слишком рискованно, да и я не хочу травмировать твою психику. — Я не такой уж и ребёнок, просто притворяюсь перед родителями белым и пушистым, — Кристофер улыбнулся и протянул мизинец. — Обещаю не выдать наш разговор. — А ладно, была не была, — Энтони заключил договор на мизинцах и принялся рассказывать историю о том, как его якобы держали в плену чуть ли не месяц. Как его избивали, чтобы вытащить нужную информацию о государственных делах, как спасательный отряд готовил план захвата территории, на которой держали Энтони, с какими ужасными ранами он вернулся на родину и как долго он их лечил. Кристофер слушал всё с неподдельным интересом. Он часто играл в захватнические игры с друзьями, но никогда не задумывался о подобном развитии сюжета. — Как я могу стать военным? — неожиданно спросил Кристофер. Энтони раскрыл рот. Он никогда бы и не подумал, что ложь может привести к такому исходу. — И ты совсем не боишься того, через что тебя заставят пройти? — Нет. А должен? Если я выбираю что-то, то должен осознавать весь риск. Возможно, я всё ещё думаю, как ребёнок, но я осознаю все риски и последствия принятых мною решений. — Похвально. И кто тебя этому научил? — спросил Энтони. — Обстоятельства, — пожал плечами тот. Они говорили до самого вечера, а ближе к шести Азирафаэль уже накрыл праздничный стол и позвал всех ужинать. — Отец, я решил стать офицером, как дядя Энтони. — И что же тебя привлекло в этой профессии по его рассказам? — Я ещё не понял этого, но понял, что был бы счастлив стать офицером. — Хм… Что насчёт гвардейца? — спросил Фелл. — Тоже можно. Я ещё обдумаю всё хорошенько, — Кристофер взял себе на тарелку кусочек вишнёвого пирога и налил себе апельсинового сока. — Может начнёшь с индейки? — спросил Энтони. — Если я начну с индейки, то у меня не хватит места в желудке для пирога. А я хочу насладиться любимым десертом, а не следовать глупым правилам. — Это тебя Пеппер научила? Ты всё ещё дружишь с Адамом и остальными? — улыбнулся Фелл. — Она просто оказалась права, — Кристофер посмотрел на отца и улыбнулся ему в ответ. — Кстати, мама приедет за мной в семь, и мы поедем к бабушке с дедушкой отмечать Рождество. — А где они живут? — спросил Энтони. — Как и мы, в Тадфилде. У них небольшой дом и свой огород. Не такая большая территория как у нас, но бабушка выращивает цветы на заднем дворе и перед домом, а у нас ничего не растёт. — Азирафаэль говорил, что у тебя есть собака, — вспомнил Энтони. — Ага, но он остался с мамой, — Кристофер недолго думая спросил. — А у вас есть дети, мистер Кроули? — Нет, — равнодушно ответил тот. — А жена? — всё не унимался Кристофер. — Тоже. — А муж? — закончил мальчишка, заставив Энтони рассмеяться. — И его нет. Хотя ты попал прямо в точку в этом вопросе, — Энтони подмигнул одним глазом и прикончил последний кусок индейки на своей тарелке. — Почему? — Кристофер налил себе еще сок. Фелл не влезал в разговор, ему было интересно послушать диалог сына и Кроули, и сделать небольшой анализ для себя. — Потому что кое-кто не гей, — почти прямо ответил Энтони, косясь на Азирафаэля, что тот собственно не заметил, но заметил Кристофер. Он повернулся к отцу и смотря прямо ему в глаза сказал: — Ты ведь понимаешь, что для любви не существует пола? — на полном серьёзе выдал Кристофер, заставив Энтони поперхнуться. — Что? Ты о чём? — не понял Азирафаэль. Он непонимающим взглядом смотрел то на недовольного сына, то на хохочущего Энтони, который на самом деле был на грани истерики. — Я говорю о том, что тебе стоило бы присмотреться к дяде Энтони. Он ведь тебя любит. Я маме тоже так сказал, насчёт её коллеги по работе, который ухаживает за ней уже полгода. Вы ведь оба с каждым годом не молодеете, а шанс провести старость в одиночестве возрастает, — мальчик покосился на часы, стрелки которых с каждой минутой становились ближе к злосчастной цифре семь. — Сынок, мне кажется ты немного неправильно всё понял. Мы с Энтони просто друзья, — попытался объясниться Азирафаэль. — Он для тебя друг, но не ты для него. Скоро придёт мама, я пойду собираться. Кстати, у неё для тебя есть подарок. Мы его вместе выбирали, поэтому, считай, что от нас двоих, — Кристофер встал из-за стола и ушёл в гостиную, где и оставил свои вещи. Как он и сказал, ровно в семь за ним пришла мать. — Шарлотта, очень рад тебя видеть. С Рождеством! — Азирафаэль по-дружески обнял бывшую жену и вручил ей небольшой подарок, который купил ещё вчера. — Спасибо, и тебя с Рождеством. Это и есть твой друг? Энтони, да? — Шарлотта улыбнулась Кроули и пожала ему руку. — С Рождеством. — Спасибо, очень рад с Вами познакомиться, — Энтони улыбнулся в ответ, пытаясь скрыть чувство ревности. Он также тепло попрощался с Кристофером, вновь пожелал им счастливого Рождества и, когда дверь закрылась, он смог спокойно выдохнуть. — Какой замечательный выдался вечер, — Азирафаэль сложил грязную посуду в раковину, вытер стол и заварил какао для Энтони. — Я заебался, — Энтони медленно переместился на диван и взял горячую кружку какао из рук Азирафаэля. — Я бы хотел попросить прощение за своего сына… — начал Азирафаэль. — По поводу… Ты слишком быстр для меня, Кроули. — Всё в порядке, — резко перебил его Энтони. — Если ты не будешь напоминать об этом каждую минуту, то я смогу быстрее забыть об этом и, возможно, переключиться на кого-то другого. Да на того же медбрата, который работает со мной каждый четверг и субботу. — Как насчёт открыть подарки? — Азирафаэль не подал виду, что слова Энтони о возможности переключиться на кого-то другого задели его. Он заглянул под «ёлку», которая на самом деле являлась Ховеей Форстера, которую Энтони забрал из своего дома пару дней назад, чтобы заменить ею настоящую Рождественскую ёлку. Азирафаэль взял две коробки с подарками для Энтони от него и Вельзевул. — Можешь сразу выкинуть её подарок, — Энтони принял две небольшие коробки из рук Азирафаэля, взглянул на открытки и убрал в сторону подарок сестры. — Но всё же открой его потом, — Фелл сел возле друга и замер в предвкушении каких-либо эмоций со стороны Энтони. Энтони аккуратно вскрыл блестящую обёртку, хотя будь это подарок от кого-либо другого, он бы давно это выбросил или несдержанно вскрыл, чтобы убедиться в бесполезности подарка. Он открыл коробку и глаза его от удивления округлились. — Это ведь… — Да, оригинальная коллекционная модель Бентли тысяча девятьсот двадцать шестого года, — Фелл слегка улыбнулся и пригладил немного седеющие волосы. — Спасибо, — Кроули погладил большим пальцем капот и, вспомнив про свой подарок, пересел в своё кресло и направился ко входной двери, что немного удивило Фелла. — Кроули? — обратился к нему Фелл, но тот уже успел покинуть комнату. Его не было пару минут и Фелл уже собрался пойти к нему, так как абсолютная тишина со стороны Энтони его немного пугала. — Вот, — слегка задыхаясь, сказал Энтони, въезжая обратно в гостиную. — С Рождеством. — Спасибо, мой дорогой, — Фелл принял подарок, который по форме своей напоминал книгу, и не ошибся. Это была оригинальная рукопись одного из произведений Оскара Уайльда — любимого писателя Фелла. Называлась поэма «Баллада Редингской тюрьмы» и Кроули потратил много времени, чтобы найти держателя рукописи. После открытия подарка, выражение лица Фелла буквально менялось каждую секунду. И вот уже он обнимает Энтони и искренне благодарит его. — Как тебе удалось её заполучить? — Фелл смотрел на Энтони своими большими, полными изумления глазами, и всё, что хотел сделать Кроули на данный момент — расцеловать каждый миллиметр лица Фелла, но он старался держать себя в руках. — Я заметил, что у тебя есть все книги Оскара Уайльда, — Энтони зевнул и Фелл покатил его в сторону комнаты. -Мой любимый писатель, — Фелл пожал плечами, предвкушая бессонную ночь. — Какова вероятность, что после моего подарка, ты передумаешь насчёт своей ориентации и влюбишься в меня, чёрт бы тебя побрал? — Энтони театрально всплеснул руками и закатил глаза. Вопрос заставил Фелла остановиться и вновь обдумать услышанное уже второй раз за этот вечер. — И вообще, разве под омелой люди не должны целоваться? — Что? — Фелл поднял взгляд и охнул. — Когда ты успел? — Ещё вчера вечером, пока ты был в ванной. Пришлось прибегнуть к помощи швабры. К моему везению, там уже был гвоздь. Понятия не имею, как он там оказался, но… — Энтони улыбнулся и поднял взгляд на Фелла, ожидая что же произойдёт дальше. — Энтони, я ведь уже сказал, что… — Да-да, я слишком быстр для тебя. Но, Азирафаэль, если это был намёк на то, что между нами может быть нечто большее, чем просто дружба, то я готов ждать столько, сколько потребуется. Если ты не собираешься давать шанс и лишь пытаешься не задеть мои чувства, то лучше прекрати. Я всё пойму, что бы ты ни выбрал, — Энтони посмотрел в глаза Азирафаэля, пожелал ему доброй ночи и скрылся в комнате, закрывая дверь перед носом доктора. — Я… Я не знаю, — прошептал Фелл и также скрылся в соседней комнате. Сегодняшняя ночь и правда выдалась для него бессонной. Правда, не из-за книги.