две полоски

       Они шли медленно, скрестив руки на груди и держались друг друга на расстоянии. Всю дорогу они молчали, но Рита остановилась и осмотрелась вокруг, Данилов остановился, хотел спросить, что произошло, видя ее взволнованные ореховые глаза и сжатые губы. Но узнав место, понял, что лучше молчать, это то самое место, где они расстались, только скамейки новые, но именно то место, где они и сидели. Рита смотрела куда-то сквозь, Степа старался не смотреть на нее, так как обиды выходили наружу. И виновник всего этого он сам. — Не замёрзла? — спросил Степан, — ты вся дрожишь? Он понимал, что эта дрожь совсем не от холода, а от боли, которую он ей причинил, да и самому не лучше, но он понимал, что все же нужно поговорить с ней, извиниться и сказать, что жалеет, хотя хотелось как можно быстрее уйти из этого парка, легче от этого побега не станет. — Да, немного, — поежившись, пробормотала Власова, легко улыбнувшись. — Насколько помню, тут кафетерий по сей день есть, знаешь так дико хочу дешевого кофе 3в1 и жаренный пирожок с сосиской и картошкой, — сходим, согреемся. — Хорошая идея, — он улыбнулся ей в ответ, пряча руки в карманах. И они снова направились до кафетерия. Крытое помещение было закрыто, перекусывать пришлось на улице за высоким круглым столом или за пластмассовыми столами со стульями. Подача окунула их в юность. Белые одноразовые стаканчики: у него стаканчик с зеленым чаем — самый дешевый в пакетиках, у нее кипяток, в который насыпан кофе. Рядом картонка с 3 белыми салфетками у каждого и горячими пирожками, а эти ароматы смешались воедино. Память не на шутку разбушевалась, и Степа поймал нежный взгляд Риты, смело чмокнув ее в губы. Власова, как девочка, отстраняется назад с лёгким шоком на лице, который впрочем прослеживается и у Данилова тоже. — Прости, я. — она кивнула, но встав напротив него с другой стороны стола, придвинула по столу одной рукой картонку с пирожком и другой рукой стаканчик кофе. Теперь Рита ловит его взгляд. — Так будет безопаснее для обоих, если еще раз будет эта случайность, то горячий чай окажется на тебе. — Прости, — снова виновато пробормотал Данилов, в голосе слышалось сожаление, ему дико хотелось чувствовать ее губы на своих. Да и Власова ждала взаимных действий. — Степ, прости, я понимаю, что тебе очень плохо сейчас, поэтому не дури и иди домой, я тоже пойду, а завтра увидимся в кино, все же в силе? — Да, конечно, — рассеянно кивнул Степа. Она подошла к нему, губами хватая его губы, чтобы еще насладиться приятными мгновениями перед сном, тоже поцеловала его, но чуть медленнее, снова своими губами покусывая его, быстро удаляясь после. Данилов понял сквозь поцелуй, что бежать не стоит. Может быть только хуже. И завтра они вновь увидятся, но этот ее поцелуй дал ему шанс видеть ее не только завтра. Степан даже отвлекся от похорон мамы и довольный уснул крепким сном. Рита ругала себя за эту слабость, но ругала себя еще больше, если бы не решилась на эту самую слабость.