Луна

Утро началось с головной боли. Каша из мыслей не давала покоя. А те события ночной прогулки остались в памяти на долгое-долгое время. Девушка тяжело вздыхает и открывает глаза. Два изумруда сначала смотрят на белый потолок, а после на распахнутое окно, откуда уже льются лучи солнца. Каждый лучик мягко согревает белое одеяло, мягкие загорелые щеки девушки, ее рыжие непослушные волосы. Солнце будто успокаивает разум дамы, гладит ее своим светом по голове, как любящая матушка гладит свое дитя. Это заставляет расцвести улыбке на ее лице и снова прикрыть глаза. Но вставать надо. Уже слышны шаги у ее комнаты. Открывается дверь. В комнату заходит девушка одного с ней возраста. Так же несколько низкая в росте. Так же с короткими волосами. Но все строже, все элегантнее, начиная с ее глубоких глаз за очками в круглой черной оправе. Строгий взгляд оценивающее разглядывает удивленное лицо рыжего дитя солнца и зацепляется взглядом с изумрудами. Тяжелый вдох и она садится рядом. Молчание, глаза так и теряют свою строгость, меняясь на беспокойство и сестринскую любовь. Она подносит девушке свои тонкие холодные руки и обнимает, утыкаясь носом в плечо, вдыхает любимый запах травы и закрывает глаза. Пострадавшая смотрит на нее и грустно улыбается. Начинает гладить по прямым волосам рукой, пытается успокоить свою любимую сестру. «Она наверняка испугалась», - обдумывает Эмма и склоняет голову в сторону гостьи ее комнаты. Они молчат и просто успокаивают сердца друг друга. Наконец, одна из них начинает разговор: – Расскажи, как это произошло,– была услышана тихая просьба, а потом взгляд поднимается на лицо, покрытое веснушками. На этом лице мягкая улыбка, которая трепещет ее сердце, заставляет любить сильнее и волноваться. – Ты будешь беспокоиться сильнее,– уклоняется она, переводя взгляд на сухое дерево без листьев. Потому что она знает, чем это кончается. А это кончается правилами, которым она должна будет придерживаться. Потому что они не хотят ее потерять. Ни отец, ни сестра. Тотальный контроль. А такое положение дел вольной птичке не понравится. Не понравится ее желанию воли и желанию избавиться от страха перед тем злом. Но гостья продолжает выпрашивать. Продолжает умоляюще смотреть в глаза. Рыжее солнце сдается перед желанием хоть раз что-то скрыть от них и говорит все. Говорит с очевидным страхом. Говорит с потускневшими глазами, что обычно ярче солнечного света. Это все создает впечатление настоящего ужаса, ада через который она прошла. Девушка убирает руки с туловища рассказчицы и прислоняет их к приоткрытому рту. Потом резкое движение и она встает, опускает голову, сжимает руками подол черного платья с белыми кружевами. А потом громко произносит: – Дура! Надо было сразу бежать домой!– звоном отдаются слова в ушах рыжей, и она грустно улыбается, продолжая диалог. – Даже если Юго и является охотником на них, даже если девушкам нельзя противостоять тварям,– она вздыхает, не желая повышать голос. – Привести их сюда я не могла! Ну, не их, а его одного. Но кто знает? Вдруг у него были за спиной еще несколько! А Юго один, мы сражаться не можем, не знаем как. – Ты всегда безрассудна, Эмма,– эти слова вышли из ее рта с недовольным мычанием, показывая свое раздражение. Она уходит из комнаты со словами: «Нам пора есть». Рыжая осталась с грустной миной на лице. Ее антенна так же опускается от грусти, что разрывает ее сердце. Она хотела как лучше, а вышло как всегда. После вкусного завтрака она встает из-за стола, занимается домашними делами и слушает ворчание своего предка. Он стоит рядом и отчитывает несколько неосмотрительное поведение, сложив руки на груди. Она слушает и одобряюще улыбается, кивает и тяжело вздыхает. Он всегда был такой. Он всегда беспокоится за нее. Потому что знает, что она любит вляпываться в неприятности. Она моет посуду, ставит сушиться и поворачивается к отчиму с доброй улыбкой. Она так и говорит выражением лица: «Не беспокойся». Но слышит лишь о комендантском часе для нее. Теперь приход домой не позже семи вечера. Она не против, хоть не под домашний арест. Не маленькая, чтобы под ним быть. 16 лет – солидный возраст. Но Эмма не сдается. И уже днем начинает выпрашивать Юго об одной очень простой просьбе. Но эта просьба заставляет его подавиться чаем, поедая при этом печенье из железной коробки. Она хочет, чтобы он обучил ее борьбе. Ее, хрупкую на вид девушку с яркими глазами, полными решимости. Он смотрит на нее как на дуру и с подозрением щурит глаз. Отказ. Она просит еще. Вновь отказ. Она просит еще и еще. Снова отказ! Она надувает щеки и отворачивает голову в сторону. Обиделась, значит. Но он ничего не говорит и продолжает попивать чай с ванильным печенем. Девушка бежит к сестре. Резко открывает комнату, заполненную книгами, даже прохода толком нет к ее кровати или к окну. Часть из книг покрыта пылью, часть имеет отчетливые искривленные страниц, видимо, не раз читала их. А сама хозяйка сидит за столом и читает, выпрямляя свою красивую аккуратную спинку. Эмма улыбается, глядя на всю эстетику своей сестры и ее комнату, которая прекрасно подходит зеленоволосой. Тихо смеется и заходит внутрь, громко закрывая дверь. У нее есть предложение. И она знает, что та отказаться не может. Гильда поворачивается к ней с недовольным взглядом. Потирает переносицу. Читается вопрос: «Что надо?». Хитрая улыбка проскальзывает у солнышка. Она подходит ближе, наклоняется к уху и мурчит: – У меня есть предложение. Гильда вопросительно смотрит на сестру, но уже видит и заинтересованность, и удивление. Но все это уходит с пониманием желания Эммы. – Ты про новую библиотеку? Ты про книги о боевых искусствах там? – начинается допрос от лица четырехглазой. – Ты не получила желаемого от Юго, теперь спрос берешь с меня. Ты не меняешься. В ответ Гильда получает озорной смех из губ летнего лучика. Кивок. Эмма и не скрывает своих намерений. Она готова к решительным действиям.