О чём шепчут волны

      Сейчас у неё не было имени. Но скоро она его получит.       Двенадцать лун она жила в непрерывном бдении, набираясь образов из яви. Сегодня, в ночь полнолуния, она увидит свой первый сон. Сон о её имени. Холодные воды сомкнулись над её головой, они обволакивали её тело, забивались в ноздри. Она плыла, невесомая и лёгкая, чувствуя, как её ног касался заледенелый песок. Она легла на мягкие водоросли и погрузилась в ласковую, манящую тьму сновидений.       Голос. Он был не отсюда. Он шёл издалека, из бездны океана, куда не проникал солнечный свет, где не было воздуха, а во тьме плавали неведомые чудовища. Туда не заплывали корабли, а если и заплывали, то пропадали. Там, на далёком-далеком дне, дремал между сном и явью Он. Его называли Неведомый, Пробуждённый, Глубоководный, Тот-Кто-Шепчет-В-Дожде. У него было много имён и много лиц, и его возвращения ждут морские народы. Ждут, чтобы вернуть океану былую власть.       Сначала был дождь. Дождь в зелёных землях. В жарких землях, где нет зимы. В лесах. В больших городах и древних крепостях. По всему миру. И днём, и ночью вода лилась с небес, затапливая мир. А потом океан вышел из берегов. Громадные волны накрыли города, и вместо неба теперь была вода, а вместо деревьев — водоросли. Глубоководные чудовища вышли на охоту, ведомые морскими народами, пожирая утопленников и тех, кому повезло выжить.       Это нужно остановить. Это преступление против сути вещей, против Равновесия. Так быть не должно. Она с ужасом выплыла из воды, откашливаясь и захлёбываясь, и побежала к Направляющему Ветру, стоящему вдали, у проруби, и смотрящему на плавающих в ней рыб.       — Получила ли ты своё имя? — спросил он, не отрывая взгляд.       Она пересказала свой сон, и чем больше Направляющий ветер слушал её, тем в больший ужас он приходил.       — Дурной это сон. Грядёт нечто ужасное. Тёмная тень возникла над подлунным миром, — сказал он и поднял голову вверх. — Звёзды…       Звёзды градом падали с неба на фоне зловещих огней. Дети Льда заворожённо смотрели на это, замерев от ужаса.       — Как часто такое происходило? — спросил Направляющий Ветер. — На моём веку — лишь раз. И тогда миру едва не пришёл конец.       — Этого не должно быть, — горячо зашептала она. — Но… почему я? Почему я, Направляющий Ветер? Что это значит? Теперь у меня нет имени? Теперь у меня нет имени?!       — Спокойней. У тебя есть имя, Предвидящая.       Предвидящая в неверии уставилась на вожака. Радость и благоговение наполнили её сердце.       — Раз в несколько поколений такие рождаются, — улыбнулся вожак. — Те, кто видят сны о грядущем.       Теперь у неё было имя. Теперь она была взрослой, и мир сновидений был открыт ей. Всё дальше и дальше она будет заходить во снах, а когда придёт время, заснёт навеки. Всю ночь племя праздновало инициацию нового члена, причем Предвидящей, ту, кто видит вещие сны. А на рассвете их потревожили.       Пришли старица и юноша из народа солнца, из тёплых земель. Старица была коренастой и смуглой, с лисьими глазами и чёрными косами. Юноша же, напротив, был высоким и бледным, его волосы были белые, словно мех песца, а глаза серые, словно лёд. Они представились как Мама Нерпа и Лотар. Предвидящая никогда раньше не видела детей солнца, а поэтому не могла не пристать к ним с расспросами. Точнее, только к старице, потому что юноша не владел их наречием.       Они были странными. Они были другими. Они мёрзли в этих землях и им необходимо было тепло солнца. Они не знали снохождения и у них не было тотемных зверей. И самое странное: люди — так называл себя этот народ — не давали себе имён сами. Имена придумывали им родители. Разве не странно? Предвидящая и представить себе не могла, что кто-то бы дал ей имя, не спросив её. Варварство! Причем их имена не всегда были понятными и порой совсем им не подходили.       Но старица и юноша из народа солнца пришли сюда не просто так. Им нужна была верховная шаманка, Беззвучный Бег. Она была могущественным сноходцем и знала о снах всё, что можно было знать. Предвидящей была оказана честь — ей позволили присутствовать на встрече.       — Давно не виделись, Малышка Нерпа. У тебя на редкость удачное имя, для дочери солнца, — произнесла Беззвучный Бег, разжигая колдовской огонь.       — Я теперь Мама Нерпа, — сказала старица с сильным акцентом.       И Мама Нерпа рассказала обо всём. О том, что по всему берегу люди, влекомые зовом, уходят в море. Уходят, чтобы стать пищей для Пробуждённого. О том, что когда-нибудь он проснётся и вернёт океану былую власть.       — Океан и суша всегда враждовали, — покачала головой шаманка. — Нет предела его жадности.       — Безумцы выходят в море на своих больших лодках, — неодобрительно отозвалась старица. — Море их забирает.       — Когда-то все мы вышли из моря, — улыбнулась Беззвучный Бег. — Поэтому так влечёт нас туда. Оттого на сердце так спокойно, когда мы слышим шепот волн.       — Океан опасен. Океан — не место нам.       — Поэтому ты больше не плаваешь? — вкрадчиво спросила Беззвучный Бег. Старица вздрогнула. — Малышка Нерпа, я знала тебя ещё с юных лет. Я лично учила тебя…       — Хватит, — оборвала её Мама Нерпа. — Не за тем я пришла. Ты проведёшь меня через сон. Нужно увидеть друга, который далеко.       Беззвучный Бег внимательно посмотрела на собеседницу. И вдруг рассмеялась.       — Не боишься, Малышка Нерпа?       — Не боятся лишь безумцы.       Беззвучный Бег ответ явно понравился. Она смеялась и смеялась, а потом вдруг стала серьёзной и приказала испуганному юноше по имени Лотар покинуть пещеру.       Начался ритуал. Детям Льда он был не нужен — им достаточно было уснуть, чтобы начать снохождение. Но теплокровные так не могут. Им приходится помогать. Поэтому шаманка разожгла колдовской костёр. Мама Нерпа протянула шаманке какой-то странный предмет, похожий на чешую, а та одобрительно кивнула и сжала его в руке. Предвидящей было приказано ритмично ударять в бубен, а Беззвучный Бег разожгла воскурения и взяла в руки длинную серебряную нить и протянула другой её конец Маме Нерпе. Костёр вспыхнул ещё ярче, охватив своим пламенем шаманку и чужеземку, и тут же погас. Обе они вошли в мир сновидений.       Звёзды были повсюду. Над головой, под ногами, спереди и сзади, слева и справа. Мама Нерпа посмотрела под ноги и увидела лунную дорожку. Потом посмотрела на свои руки и увидела, что морщины пропали. Пропали и многочисленные шрамы, исчезла боль в коленях и пояснице, а сердце снова чисто и жаждет приключений. Теперь она была снова Малышка Нерпа, та отважная девочка, что заключила пари с самим Бичом Народов.       — Не сходи с дороги, Малышка Нерпа! А то не проснёшься! — раздался звонкий голос.       Беззвучный Бег ехала впереди, верхом на призрачной лани, из-под серебряных копыт которой летели искры. Шаманка и сама теперь была словно призрак или ледяная статуя, сияющая в звёздном свете всеми красками. Мама Нерпа увидела, что её палец был связан с пальцами Беззвучный Бег серебряной нитью, которая позволяла ей, человеку, не заблудиться в незнакомом и запутанном мире снов. Мама Нерпа… нет, Малышка Нерпа побежала за сноходцем, быстро-быстро переставляя коротенькие ножки.       И так они бежали среди звёзд, сквозь сновидения, юные и безумные, слегка опьяневшие от открывшейся им свободе. Звёзды пролетали над их головами, миллионы голосов звучали в их головах, голоса сновидцев со всех концов мира, а может, и из других миров.       Серебряный Бег вытащила кусок чешуи, которая сияла ярким, ослепляющим светом. И свет этот привёл их туда, куда нужно.       — Иди дальше сама, Малышка Нерпа, — сказала Беззвучный Бег, остановившись. — Не беспокойся, нить удлиняется. Не забывай про неё, и всё будет хорошо.       Малышка Нерпа кивнула, повернулась, и пошли, закрыв глаза. Пошла в сновидение своего друга. Точнее, подруги.       А видела она, как и всегда, дождь. В городе, где она жила, всегда был дождь, за исключением всего нескольких дней в году. Порой то был ливень, плотная стена из воды, и туман, застилавший взор. И, конечно же, радуга, когда изредка сквозь серые тучи проглядывало солнце. Поэтому в этом городе было всегда сыро, всегда на его мостовых были лужи как минимум по щиколотки, а его жители всегда носили зонты.       Самое то для такой, как она. Звали её Мариса, и она была русалкой. А именно русалкой из народа сирен, хотя для большинства сухопутных это было одно и то же. Она родилась и выросла в море, но однажды покинула его, проведя болезненный ритуал у одной ведьмы. С тех пор она поселилась здесь, в этом Городе-Где-Всегда-Дождь, под именем Альнура, и все считали её просто причудливой чужеземкой с бледной, казавшейся обескровленной кожей, и не знали, что её каштановые волосы когда-то были цвета морской волны, кожу она вынуждена каждый день увлажнять, а её тело испещрено уродливыми шрамами.       Так она и жила. Тихой, спокойной жизнью, и видела такие же тихие, спокойные сны. Пока не пришла старая знакомая.       — Ты вернёшь долг, — сказала она, приближаясь к Марисе сквозь туман и плотную завесу дождя. Капли воды стекали по её волосам, по её меховому капюшону.       Она знала, кто это. Первый человек, которого она увидела, когда только вышла из воды. Обессиленная, окровавленная, ослабшая и напуганная, она упала перед ней и потерял сознание на нескольких дней. Шаманка забрала бывшую русалку к себе в пещеру и выходила, учила привыкать к сухому, тяжёлому воздуху и твёрдой земле.       Но это было давно, в далёком прошлом. Теперь она был почти что человеком, и хотела жить обычной жизнью.       — Ты уже знаешь, — сказала Мама Нерпа.       — Что-то слышала, — процедила Мариса.       Она уже знала о том, что по всему миру льётся дождь. Что в пустыне он идёт неделю. Что жители прибрежных городов в панике покидают свои дома, потому что не хотят стать утопленниками, не хотят быть порабощёнными неведомым голосом. И она отчасти знала, почему это происходит. Её соплеменники уже давно ждут Пробуждённого. Жаждут вернуть своё. Но ей какое дело?!       — Послушай, Мама Нерпа. С чего ты взяла, что я буду тебе помогать? Я ведь тоже из морского народа, — она усмехнулась.       — Ты отреклась от морского народа. Ты теперь дочь земли, — отрезала Мама Нерпа. — Ты вернёшь долг.       Мариса вздохнула.       — Мама Нерпа, вы… мы имеет дело с чем-то, что нам не по зубам. Нельзя убить пробуждённого. Но тебе-то что? — она снова усмехнулась. — Ты ведь живёшь в двух мирах…       — Об этом не говори, — перебила её Мама Нерпа. — Было и прошло.       — Почему? Почему ты так боишься своего дара?       Маме Нерпе явно стало не по себе. Мариса подошла к ней и положил руки ей на плечи.       — Что случилось, Мама Нерпа? — зашептала она. — Многие отдали бы всё, чтобы быть, как ты. Многие из… сухопутных.       — Об этом не говори, — упрямо повторила Мама Нерпа. — Говори о Пробуждённом.       — А что говорить? Это ведь сам дух моря… Таких вы называете Титанами. Его нельзя убить, но можно снова… усыпить.       — Говори.       — Так… — начала вспоминать Мариса. — Кажется, то называлась Песнь Земли. Глава что-то такое говорила. Про Рог Начала, который хранится в землях гидр. Он хранит Песнь Земли — колыбельную, которая усыпит Пробуждённого. Надолго.       — Расскажи мне про гидр, морская дева.       — Гидры — глубоководные русалки, сухопутная, — тяжело вздохнула Мариса. — И они не подпускают к своим владениям даже нас.       — Почему? Вы один народ.       — Вы, люди, тоже, но это не мешает вам воевать друг с другом, — огрызнулась Мариса. — В общем, не подпускают к своим владениям никого. Ни нас, ни вас. Но селки…       Не без удовлетворения она заметила, как Маме Нерпе снова стало не по себе.       — Селки неприкасаемы. Не знаю, почему, но это так. Поэтому даже гидры, враждебные ко всем, не трогают вас. Пока вы не трогаете их.       Мама Нерпа стояла перед ней, опустив голову. Марисе беседа уже порядком надоела и она хотела поскорее проснуться и вернуться к своим обыденным, сухопутным делам.       — Море чуждо для меня, — сказала Мама Нерпа. — Давно я следовала его тропами.       Мариса вздохнула. Как же с ней иногда было тяжело!       — Я знаю немногим больше тебя, сухопутная. До этого момента я думала, что Пробуждённый — не более, чем сказки, мечты нашего народа о возрождении Всемирного Океана и былого величия. Но кое-кто знает больше. Выйди к Мёртвому Океану, что омывает северные земли, и свистни семь раз коротко и один длинно. Тот, кто тебе нужен, услышит и придёт — это наш условный сигнал. Скажи, что ты от меня. Передай… что я скучаю, — русалка густо покраснела, — по своему сладенькому коральчику.       Мама Нерпа кивнула. И ушла.