Побег от прошлого

Проходит две недели со дня матча, и все окончательно возвращается на круги своя. Лайт намеревается взять реванш и отыграться, Миса всегда старается быть с ним рядом и ненавязчиво оказывает ему моральную поддержку – прямо помощь ни в чем не предлагает, но ясно дает понять, что в случае чего он может смело на нее положиться. За исключением тех редких случаев, когда ей приходится отлучаться по делам конкурса красоты. В прошлом году она завоевала титул «Мисс Гарвард» и в этом году должна была передавать корону следующей победительнице, так что ей полагалось выглядеть просто безупречно. Такада напрочь погрязает в делах организаторских и дома практически не бывает – утром уходит раньше всех и приходит только спать, даже не ужиная и не обмолвившись ни с кем хоть словом. На Мэтта тоже наваливается работа – он почти не выходит из своей комнаты и, с утра до вечера сидя перед компьютером, создает бесчисленное множество различных презентаций, занимается тестированием различных программ и компьютерных игр, пишет антивирусные программы и так далее. В перерывах между всем этим он на пару минут спускается на кухню, чтобы цапнуть из холодильника какой-нибудь пирожок или налить себе чаю. Зато Мелло с Ниа бездельничают, в кратчайшие сроки отвязавшись от дел учебных и получив в свое распоряжение кучу свободного времени. В любое другое время Мелло бы непременно безвылазно торчал в тире, упражняясь в стрельбе, но сейчас секция стрельбы из винтовки не работает по причине увольнения преподавателя. Так что он продолжает играть в сыщика, носясь по всему Университету, пока не получает в глаз от Умы, к которой в пятнадцатый раз пристал с расспросами. Ниа предпочитает тратить время с умом. Выяснив, что его помощь по дому не требуется, он пропадает в Университете, помогая Такаде с приготовлениями к конкурсу. В «Золотых листьях» все тоже идет своим чередом. Виновник тогдашнего столпотворения, распространивший ложную весть о скидках, так и остался ненайденным, но все уже и думать забыли об этом случае. По крайней мере, больше таких инцидентов не было. Очередная ночная смена уже подходит к концу, посетителей в кафе опять можно по пальцам пересчитать. И Саю опять воет от скуки, выпивая одну кружку скверного кофе за другой, и снова уже собирается ретироваться в гардероб, когда – совсем как на Рождество – звон колокольчика нарушает тишину, и в дверь входит знакомый нам по прошлому разу любитель клубничного варенья. Саю называла его только так и никак иначе, так что со временем я переняла эту ее привычку. - Что, опять изволите заказать клубничное варенье? – тут же подскакивает к нему Саю, стоило ему только сесть за столик. В ее голосе звучит столько неприкрытого ехидства и цинизма – хоть погибай от зависти... После проигрыша Лайта она каждый день да не по разу частила его оппонента такими фразочками, что до этого никто из нас и не подозревал, что она вообще на такое способна. И вот сейчас, видимо, решила, что настал момент высказать все гадости в лицо. Впрочем, тот и ухом не ведет. - О каком клубничном варенье вы говорите? – одним единственным вопросом он ставит Саю в тупик, и она как-то мигом теряет весь свой пыл. - Ну... как же... как на Рождество... – только и может выдавить из себя она, и я понимаю, что надо срочно брать ситуацию под контроль. - Саю, тебя к телефону, - подхожу я к ней сзади и, похоже, она мне благодарна, потому как испаряется моментально. Воспоминание о той памятной трапезе снова проносятся у меня перед глазами, стоит только посмотреть на нашего гостя, как и тогда усевшегося на стул с ногами. Даже одежда на нем та же самая. И мне хочется рассмеяться, как тогда во время моего рассказа смеялась Саю. Но смеяться я все же не начинаю, так что дело ограничивается дежурной улыбочкой. Вареньем Эль на этот раз не ограничивается, вернее вообще его не заказывает. Зато требует принести все десерты, какие у нас только есть в наличии, проигнорировав мои робкие замечания о том, что двадцать три пирожных – это, наверное, перебор. Помимо пирожных, в заказ входит еще и мороженое – точное количество шариков он не назвал: «Будет мало, закажу еще», - вот и все его пояснение. А запивать все это дело он предпочел чаем, попросив к нему убийственную дозу сахара в шестнадцать пакетиков на кружку. Я только качаю головой... Мне приходится совершить целых три похода от стойки к столику, чтобы принести весь заказ. А уж как я умудрилась разложить все это на небольшом столике, до сих пор не понятно даже мне самой, но как-то все же сумела. Саю, малость пришибленная, сидит за стойкой и отстраненно наблюдает за моими манипуляциями с подносом и десертами. Полная кружка кофе стоит прямо перед ней, но она к нему даже не притрагивается – надо же, как ее проняло... - Продолжаешь ломать комедию, - спокойно говорю я Лолайту, принеся последний поднос. - Продолжаешь принимать меня за кого-то другого, - также спокойно парирует он, даже не удостоив меня взглядом. - Пф, - только фыркаю я в ответ и, пожав плечами, удаляюсь, оставив его в покое. 1 февраля – День Рождения Мэтта, и мы снова собираемся вечером в гостиной. Праздничный стол накрыт, именинник распечатывает подарки, играет музыка, а гирлянды на елке и стенах переливаются всеми цветами радуги. Нет только Такады – перед самым уходом из Университета ее что-то задержало, и она велела начинать без нее. Начать-то мы начали, но вот расслабиться как следует не выходит – нас просто распирает от любопытства. Так что мы вяло переговариваемся, отвечая невпопад, также вяло колупаемся вилками в салатах и постоянно смотрим на часы да поглядываем на дверь, ожидая ее появления. На улице опять жуткая вьюга, и свист ветра слышен даже сквозь закрытые окна. Проходит почти полтора часа, пока, наконец, не слышится звук поворачиваемого ключа, и в дом не заходит Такада, громко топая каблуками на пороге, чтобы стряхнуть с сапожек прилипший снег. - Ну, наконец-то, Таки! - провозглашает Мэтт, как только она показывается в гостиной. – А то мы тебя уже... И осекается, взглянув на нее. На Такаде лица нет. Губы трясутся словно в попытке сказать что-то, глаза невидяще смотрят перед собой, да и сама она, кажется, еле стоит на ногах. - Что... что случилось? – подскакивает к ней Лайт, сидящий ближе всех к двери, и усаживает ее на диван. Но Такада все молчит, не меняясь в лице. И продолжает молчать, пока Саю, не придумав ничего лучше, не подходит поближе и буквально насильно не вливает ей в рот своей черной мерзости. Это действует, и Такада поднимает на нас испуганные глаза. - Что произошло? – тихо повторяет вопрос Лайта Миса, и ее голос заметно выдает волнение и ожидание самого худшего. - Еще... одно... – едва слышно шепчет Такада, дрожа всем телом. – Я видела... я видела... Это я нашла... Мы настороженно переглядываемся и, похоже, все думаем одинаково. - Таки, - мягко зовет ее Мэтт, приседая рядом на корточки и беря ее руки в свои. – Ты хочешь сказать, что... – и неловко замолкает, не решаясь произнести вслух то, что вертится у него на языке. - Что произошло еще одно убийство... – заканчивает за него деревянным голосом Ниа, и все мы поворачиваемся к нему. Он выглядит спокойным, а в глазах ни намека на эмоцию. Наши вопросительные взгляды ему, очевидно, до одного места, и добавлять что-то к сказанному он не собирается. Меня вообще всегда немного удивляла и даже как-то восхищала его манера говорить о самых ужасных вещах так, словно они не имеют никакого значения и речь идет о всяких пустяках. Вероятно, если бы он узнал, что завтра наступит конец света, то объявил бы об этом также прямо и спокойно. Когда Такада, наконец, мало-мальски приходит в себя, ее тут же словно прорывает, и она начинает в красках описывать, что же произошло. Разумеется, в своем предположении мы не ошиблись. Такада рассказала, что именно она на этот раз обнаружила тело, когда пошла на склад, где хранился реквизит, используемый при всяких театральных постановках. Разумеется, она перепугалась и сразу же вызвала полицию. Тело опознали очень быстро. Убитым оказался некто Джон Уильямс – еще один выпускник Гарвардской Высшей Школы Дизайна. Почерк убийцы был идентичным – многочисленные колото-резанные раны по всему телу, изуродованное лицо, и еще убийца зачем-то вытащил его глазные яблоки. Кроме того, распорот живот, и внутренние органы были словно перемешаны. Даже представить не могу, какой ужас испытала Такада, натолкнувшись на тело в темной комнате, а если пытаюсь представить, мне становится дурно. Дело становилось все более и более серьезным: и нашей первой мыслью, и мыслью следователей было то, что эти убийства – дело рук одного и того же человека, хотя возможность имитатора тоже нельзя было исключать. Также не могло не броситься в глаза, что оба убитых учились на одном курсе и даже в одной группе, хотя между собой почти не контактировали, не имели общих знакомых, за исключением одногруппников и вообще вели прямо противоположный образ жизни. Если Эни Брайден была очень активной, всегда была на виду, грезила о карьере модели, принимала участие почти во всех мероприятиях Университета, то Джон Уильямс, напротив, был типичным «книжным и компьютерным червем», которого хлебом не корми, дай посидеть где-нибудь в углу и покопаться в книгах или полазить по сайтам. День Рождения, разумеется, был омрачен и безнадежно испорчен этой новостью, но случившееся нас так потрясло, что мы даже не обратили на это внимания и тем более не додумались расстроиться по этому поводу. На следующий день становятся известны кое-какие другие подробности этого дела. Такада отошла от шока на удивление быстро, и взялась за дело. Подслушав под дверью разговор президента Университета и одного из следователей, ведущих дело об этих убийствах, она узнала кучу мелких деталей, незначительных с виду и очень очевидных. Разумеется, обе жертвы были частыми посетителями «Золотых листьев», впрочем, то же самое можно было сказать больше чем о половине студентов. Помимо всего прочего, оба убийства произошли первого числа с разницей в один месяц, следовательно, не исключалась возможность и того, что 1 марта тоже вполне может быть омрачен очередным свежим трупом. Как и в прошлый раз, оставалось полной загадкой, каким образом убийца смог проскользнуть мимо всех камер незамеченным – ведь на этот раз он не просто бросил тело у общежития, а занес его в само здание, пробравшись на третий этаж. К тому же, склад с реквизитом был закрыт, и ключ имелся только у нескольких людей, а экспертиза показала, что взлома не было. Разумеется, в тот же день ужесточаются правила безопасности и вводится комендантский час. Теперь в девять вечера все студенты обязаны возвращаться в общежитие, где отмечаются в специальном журнале, указывая время прихода. Ребят также обязали вернуться, так что они съехали от меня уже вечером. Все вечерние лекции были отменены, «Золотые листья» тоже теперь работали только с девяти утра и до девяти вечера. Наблюдение за последним курсом Высшей Школы Дизайна велось с особым тщанием. И, несмотря на все эти неудобства, все понимают необходимость таких драконовских мер предосторожности. - Блин, даже страшно как-то… Наплевав на все правила и приличия, мы с Саю подсаживаемся к остальным прямо посреди рабочей смены. Впрочем, народу опять немного. В связи с прошедшими событиями, любителей ходить в кафе заметно поубавилось, так что мы вполне можем себе позволить такую вольность. - И не говори, - кивает Миса, крепче сжав в ладонях кружку с зеленым чаем. – Да еще этот вынужденный переезд обратно… Жутковато… Ведь бедняжку Эни убили возле общежития. О чем они только думают? - Не возле общежития, - педантично поправляет ее Лайт. – Это тело нашли возле общежития. Если бы убийство произошло там, крови было бы намного больше. - Ты так говоришь, будто уже с этим сталкивался, - хмуро замечает Мелло, качая головой. – Такими темпами ты сам попадешь под подозрение. - Во-первых, его отец полицейский, - вместо Лайта отвечает Ниа, - а во-вторых, это и так понятно. Читай ты побольше книг, ты бы об этом знал. Все это было приправлено изрядной дозой иронии, так что мы вновь удивленно на него вытаращиваемся – вроде как ситуация не слишком-то располагает к иронизированию. Но в лице он опять-таки не меняется, словно и не сказал ничего такого. - Очень смешно, - буркает в ответ Мелло, но этим и ограничивается. - Меня больше волнует дата, - складывает руки на груди Мэтт. – Оба раза первое число. Почему? - Видимо, это число имеет для убийцы какое-то значение, - пожимаю плечами я. – Хотя это тоже и так понятно. Возможно, первого января его постигло какое-то несчастье… Может, у него в этот день кто-то умер, откуда я знаю? - И в результате он сдвинулся головой и начал убивать людей в этот день? – скептически хмыкает Такада. – И ладно бы убивал случайных… Но ведь ни о какой случайности не может быть и речи, ведь убитые учились на одном курсе и в одной группе. - И к чему это нас приводит? – недовольно кривится Лайт. – Выходит, убийца много знал о жертвах и даже мог следить за ними в пределах Университета. Большая вероятность, что Кристен была права, говоря, что он – либо кто-то из студентов, либо кто-то из сотрудников. Итого получается, что у нас двадцать с лишним тысяч подозреваемых… Мдааа… - Поскорей бы этого подонка поймали, - также недовольно в тон брату заявляет Саю. – Достала уже эта напряженка…