Шанс Викара

Пробуждённый в своих покоях утренним, но ярким солнцем, Викариас хмуро смотрел в окно. Противный яркий свет не вредил мужчине, но тот по понятным причинам ненавидел его. «Скоро выходить», подумал Вик, встав с кровати. Его не волновало, много ли он вчера выпил, что стало с фон Тёллем, и, наконец, что там трындела королева. Викар умылся ледяной водой и подумал: он не снял одежду перед сном. Он был настолько пьян или просто устал? Мужчина снял с себя весь верх, скинув его на кровать. Даже самый тихий скрип открывающейся двери Викар был всегда в состоянии услышать, поэтому он сразу обернулся. Там он увидел Тамилу, заходящую к нему в простеньком кремовом платье. — Ох ты ж, как я вовремя зашла-то, — девушка засмеялась, но всё же отвернулась, — пардон. — Если ты пожаловала, чтобы встать спиной ко мне, то лучше иди обратно к себе — я пока не переодеваюсь, — мужчина подошёл к своей кровати и поднял снявшуюся во сне повязку. — Я пришла тебя разбудить и помочь с обеззараживанием, — развернувшаяся к Вику Тамила любопытно и незаметно (как ей казалось) рассматривала торс Викариаса. Да уж, такому телу сами короли завидуют, не только принцы. Бледноватая кожа только подчёркивала его вены на руках и сосуды на ключицах, как батистовый платок. — Ты точно за этим пришла? — мужчина прервал её наблюдения и усмехнулся, довольный таким вниманием, — последний раз на меня так только жёнушка ненаглядная смотрела. — Нет…нет, я по делу, — Сэльтер смущённо отвернулась, доставая пыльцу из мешочка. Насыпав невесомую горсточку на ладонь, она наклонилась к севшему в кресло Викару. Среди вставшей тишины Тамила уловила спокойное (как всегда, равнодушное) дыхание Вика. Вдох…и она сдула содержимое. — Жаль, глаз у меня от этого не появится, — из уст вылетела усмешка, отдалённо похожая на улыбку, — но спасибо. Тамиле было приятно и непривычно слышать благодарность (!!!) от самого Ярпенского, поэтому она даже забыла ему ответить. Улыбающаяся девушка попрощалась с Виком, договорившись встретиться через час в катакомбах с королевой. «Катакомбы так катакомбы, мой папаша наверняка ночевал там хоть раз», усмехнулся Викар, гадая об этом. Мужчина решил не экспериментировать с нарядами сегодня, выбрав чёрную тунику до колен, перевязанную широким золотым поясом. Завязав волосы в небольшой пучок, он положил кинжал в боковой карман штанов — кто знает, чем могут оказаться те трупы. Через пятьдесят минут Викар стоял в катакомбах, ожидая дам. Сквозной и холодный ветер проносил мороз во все стороны подвала, играя с краями туники графа. Далее он увидел вошедших королеву и баронессу, как всегда красивых. Жаль, он этого им не скажет. — Добрый день, моя королева, — Вик включил своё неотразимое обаяние, учтиво поклонившись и поцеловав руку Сатирии, — добрый день, Тамила, с тобой я уже здоровался. — Так, хочу показать вам ваших клонов, так что учтите: может быть неприятно, — Сатирия была довольна поведением графа, но не показала этого. Они прошли около сорока шагов, добравшись наконец до двух богато обделанных красным деревом и золотом гробов. — Как видите, я и впрямь решила, что это вы, поэтому эти штуковины так выглядят, — Сатирия сложила руки и обратилась к стражнику, стоящему рядом, — Милош, открой крышки. Стражник потянул за собой тяжёлые крышки, сдвинув их с гробов. Викару с его острым обонянием вонь ударила жуткой атакой, заслезив глаз. Графу открылось потрясающее зрелище: это был такой же граф Викариас Ярпенский, но уже покрытый трупными пятнами на взбухшей коже. Похороненный в какой-то рубашке и штанах в три четверти без всего остального, его волосы были лохматыми и грязными. Босые ноги сине-фиолетового цвета скопили в своих венах и артериях больше всего крови. Глаза, вылезшие из орбит совсем иссохли, придавая трупу удивлённый видок. Опухший язык уже не вмещался в ротовую полость, отдавшись на потеху мушкам и личинкам. Мёртвая Тамила ничем не отличалась, а лишь нагоняла страх на живую Сэльтер. А королева вовсе отвернулась от всего этого чуда, предпочитая молчаливые размышления где-то подальше. Всё застыло в неясной тишине и простудных сквозняках. Внезапный смех графа, звонкий и искренний (прямо живой и звучный!!!), вырвал эхо из стен, обратив на себя внимание дам. — Что за странный способ обмануть королеву, не зная её подданных. Ну вы мне подняли настроение, — Вик кряхтел от смеха, держась за живот. — Не знала, что трупный смрад так веселит, — королева подняла брови, ожидая объяснений, — что здесь странного? — Вы меня видите? — Викариас обратил свои пальцы на себя, коснувшись груди, — у меня почти всё по одному: один нос, рот, хер и…глаз. А у этого их аж два. Не поскупились же, черти. Королева быстро подошла к трупу, а Вик всё также громко заливался смехом: — Господи! Хватило ж ума не заметить, — королева схватилась за голову, выдав досадную ухмылку, — закрой крышки, Милош. Стражник захлопнул вонючие трупы крышками и задвинул гробы в выемки стен. Викар уже успокоился и посмотрел на Тамилу, стоящую у выхода и облокотившуюся на колонну. Ей было плохо, но Викар не знал, подходить к ней или нет. Переведя взгляд на королеву, он убедился, что она о чём-то разговаривает со стражником, видимо, не собираясь уходить. Поклонившись ей, мужчина направился к выходу. Проходя мимо Сэльтер, граф схватил девушку под локоть и повёл наружу. — Вижу, тебе понравилось там, — незаинтересованно обронил слова мужчина, взбираясь всё выше и выше по лестнице с девушкой. — Скажешь тоже, — Тамила вяло ступала за широкими шагами Вика, — там прекрасно. Мужчина ничего не ответил. Он решил проводить девушку до её покоев, но молча, без ободрений и комплиментов. Ему всё-таки нужно было определиться со своими планами. Зацепок касательно того убийцы нет, а значит, можно и отдохнуть сегодня. Заведя баронессу в покои и получив благодарность, он молча двинулся прочь. Прочь из замка. Ему надо всё снова обдумать. Но не здесь. Всё ещё высоко стоящее солнце светило жителям Акланы прямо в глаза, слепя их и заставляя щуриться. Ни облачка, ни тенька. Граф, будучи в чёрной тунике, неплохо так поджарился. Смольные волосы, собранные в пучок, тоже очень быстро нагрелись, моля, чтобы их спрятали в какой-либо прохладной тени. Переливающиеся на солнце окна отражались яркими пятнами в глазу Викара, заставляя регулярно потирать его. Мужчина прошёл мимо гостевого дома, оглядывая его каким-то поникшим взглядом. Лучше уйти ещё дальше, чтобы забыть о тяжёлых мыслях. Это была одна из тысячи подобных прогулок, вскоре превращающихся в очередную пьянку. Граф решил отправиться загород, поэтому нанял повозку и отправился в село Золеницы, более-менее известное благодаря тамошней корчме. Липкая грязь, кривые избушки, больной скот… Внутренний привереда мужчины корчился в муках, смотря на всё это. Викариас совсем отвык от всего это мусора, пыли и нечистот. Но ради отличного (по его мнению) занятия можно и потерпеть. Ярпенский, спрыгнув с небольшой повозки, ловко перешагивал через грязь. Опустив взгляд, мужчина открыл дверь. Старая таверна, в которой гостили и отдыхали преимущественно бедняки да крестьяне, была хоть и немного опрятна, но её гости всё же портили впечатление. Всего-то час езды от замка, а такая разруха. Викар подошёл к стойке хозяина и заказал кружку вина. Мужчина сел в конце корчмы, повернувшись лицом к залу. Его ожидал одинокий вечер, отдаляющий его от друзей. Но считал ли он, что у него есть друзья? Определённо, нет. Коллеги, как он их называл. Может, где-то в глубинах своей обиженной души он и был когда-то добр, но не сейчас. Ныне всё по-другому, но его это ничуть не расстраивало. Он не может сказать Тамиле, что боится её потерять, ведь он уверен, что он этого отнюдь не боится. К сожалению или к счастью, граф не знал сам себя, а потому ошибался. Вик уже допил кружку, думая, что делать дальше. Да чёрт с ним, успею отойти, подумал мужчина и взял бутылку того же кислого вина. Возвращаясь к своему столу, мужчина заметил, что за соседним столом сидят три напряжённых мужчины, подозрительно всматриваясь в Викара. Одетые в бурые рясы, они ели какое-то дешёвое подобие кислой баланды. Один из них был стар и носил заплетённую в косу бороду, а два других — помоложе — выглядели очень «мягко», словно были какими-то его прихвостнями. Граф решил сесть лицом к ним, чтобы на всякий случай приглядывать за троицей. Посматривая на них боковым зрением (насколько для него это было возможно), он решил пока не пить. И не зря. Недомонахи встали из-за стола и двинулись в сторону мужчины. «Дерьмово». Пульс забил где-то в висках, играя ускоренную мелодию внутри полувампира. Приближающиеся люди смотрели на Викара в упор, быстрым шагом сокращая расстояние. Старец из этой тройки был впереди, а потому именно он обратился к графу, когда расстояние между ними сократилось до трёх шагов: — Войцех Райцер? — хриплый голос старика подействовал на Викара, словно нож по наждачной бумаге. — Не знаю, — граф усмехнулся, но внутри он был очень напряжён, но тщательно это скрывал, — а пожертвования, если что, меня не интересуют. — Язвить вовсе не нужно, Райцер, ведь за оскорбления в адрес Капитула Невинных мы всаживаем стрелу промеж глаз, — старикан надменно глядел на сидящего мужчину, почти выкрикивая последние слова. — Понял, понял. А мне-то что до Капитула, уважаемый? И прекратите меня оскорблять — никакой я не Райцер, — граф прикрыл ладонью рот, чтобы скрыть улыбку, едва не переходящую в смех. — «Без глаза, но с повязкой, черноволосый и…толстый», — старичок читал с пожелтевшей бумажки, сверяя её с мужчиной, — мы тебя задерживаем за… — Вот сейчас ты загнул, дед, — Викар встал из-за стола, перебив бородатого, и надеясь его напугать своим видом. Как и было задумано, старичок попятился назад, но два его прихвостня сомнительной внешности вышли вперёд, прямо на графа. — Пошли-ка наружу, циклопик, — сказал один из них, тот, что пошире, — ты уже никуда не денешься. Викар промолчал. Он понимал, что дело близится к драке, но махаться кинжалом или кулаками с представителями какой-то там религии ему как-то не хотелось. Можно было бы что-нибудь придумать, но что? В любом случае, Вика просто вывели из оживлённой таверны, ведя к пустой конюшне. Монахи окружили треугольником мужчину, прищуриваясь на него. — Я не хочу выдёргивать вам ноги. Идите отсюда, пока не ошиблись ещё раз. Это ваш последний шанс, ребятки, — граф держал руку у кармана, готовясь выдернуть оттуда нож. — Господа, вы слышали? Сперва этот страхолюд убивает вашего епископа, а потом угрожает остальным — старичок, стараясь произвести устрашающее впечатление на графа, повысил голос, но Викар лишь недоумённо поднял бровь, выразив какое-то неодобрение или непонимание. — Если я вам скажу, что это не я… — НЕ СМЕТЬ ВРАТЬ КАПИТУЛУ, ОБЛУД! — взорвался дед, доставая из-под рясы стилет, — У ТЕБЯ СЕКУНДА, ЧТОБЫ СДАТЬСЯ, ПЕНТЮХ! — Ох, зря… — прошептал Викар, вынимая свой кинжал. Выпрыгнув из этого треугольника, Викар встал в защитную стойку, держа перед собой кинжал. Секунда, и на мужчину замахом справа летит худощавый парнишка. Граф проскальзывает через удар, пнув худощавого в спину так сильно, что тот отлетает в грязь. Завертев кинжал в воздухе искусной восьмёркой, он манил к себе здоровяка и дедушку, попутно отступая. Пока третий вставал, «лучший воин Акланы» отбивал удары одновременно двух монахов. Долго так продолжаться не может, придётся поиграться: мужчина рванул к стене конюшни, находящейся в пяти шагах от этой заваренной каши. Забежав на вертикальную поверхность, Викариас, перепрыгивая через себя, замахнулся кинжалом, высекая на толстяке заумную линию от брови до горла, которая в ту же секунду заиграла ярким фонтаном алой крови. Толстяк упал на землю, издав глухой звук рухнувшего бревна, а Викар, приземлившись на ноги, тут же перевернулся назад, отдаляясь от двух оставшихся. Крики ярой злобы и низких угроз налили сердце мужчины чрезмерной жестокостью, заставляя его забыть о том, что он, всё-таки, дерётся с представителями религии. Выныривая каждый раз из замахов и ударов, Викар всё сильнее и сильнее закипал, готовясь сокрушить этих бездарей. Как итог, после очередного медленного тычка со стороны тощего, граф открытым и молниеносным выпадом вонзил кинжал по самую рукоять в женственную гортань парнишки. Кровь брызнула во все стороны, попав на графа. Оставшийся старик, будучи напуганным и уже изрядно уставшим, развернулся и дал дёру от Викариаса, уже бессердечно разгневанного, словно бык в неволе. Постояв мгновение, граф понял, что старец далеко не убежит, а потому пошёл за ним быстрым шагом. Услышавший погоню, монах сильнее зашевелил ногами, но упал. Викар довольно улыбнулся, подходя к пятящемуся назад монаху, и наступил на его рясу, остановив то слабое движение. — Пощади, верный! Пойми, я хотел мести, Войцех! Будь добросердечным, но совершай греха, — старик заплакал, давя на жалость. — Начнём с того, что я не Войцех, усёк? Во-вторых, от меня пощады не жди — сердца у меня нет, старик, — Вик устрашающе облизывал губы, касаясь клыков, и водил кинжалом перед лицом старика, — а ещё, вы бы меня убили, если бы я не был вампиром и не умел драться, так что мой ответ — нет. — НЕЧИСТЬ! НЕЛЮДЬ!!! Спа-а-а.с. — не докричал старец, пропустив в себя кинжал графа. Кровавая лужа залила землю и Викара, пробуждая в последнем странную жажду. Это ещё что такое сейчас происходит?. Почему его только что впервые посетило такое странное желание? Почему такой явный и отчётливый аромат? «Ну, если и пить, то тогда уж точно не дедовскую», подумал мужчина и подошёл к трупу худенького парня. Разница смерти в нескольких минутах, это ведь совсем мало. Граф сел на колени перед трупом и вспорол предплечье парня, притягивая его худую ручку к себе. Звериный голод и нечеловеческая жажда пронзили горло графа ароматом полившейся крови. Впившись клыками в разрез, мужчина вытягивал весь сок, будучи не в силах остановиться. Стекающая по его гладкому подбородку кровь засыхала, пока он напивался ею. Викар полностью обескровил тело, отчего оно стало сухим и ещё более худым. Сверхъестественной скоростью Ярпенский ринулся к трупу толстяка, тоже разрезая его предплечье, но уже клыками, а не кинжалом. Проходя через жировую прослойку зубами, мужчина привередливо сплёвывал, добираясь до вен и артерий. Зато кровь толстяка Вику пришлась более по вкусу. Таким образом, Вику понадобилось два взрослых тела для утоления жажды. Встав с колен, мужчина заметил, что вся его туника в запёкшейся крови. Сняв верх, мужчина остался в одних штанах и сапогах. Вечерний уходящий свет поигрывал отсветами на его торсе и руках. Кровь на подбородке Вик протёр туникой и бросил её возле сухих тел. Ему предстоит долгая дорога пешком до замка — часа три-четыре. Облизав кинжал, мужчина положил его в карман и двинулся домой. В тот вечер ты мог сделать столько хороших дел, но вместо этого ты просто лишил жизни трёх людей, даже не интересуясь, кого те искали. Викариас, ты просто пролил и выпил кровь. Кровь, которая тебе не принадлежит. Но тебе, естественно, даже не стыдно, ведь ты чувствуешь себя хорошо, а это для тебя самое главное, Ярпенский.