Шанс Викара

— Сир Викар, вам бы поспать, — принц заботливо склонился над графом, сидящим с полузакрытым глазом. — Нет нужды, милорд, я так отдыхаю, — Викар откинул голову назад. — Можем перейти на «ты»? — Грендин смущённо перебирал бусинки в руках. — К чёрту формальности, Грендин, я только за, — Вик улыбнулся, но для принца выглядывающие клыки показались пугающими. — Хорошо, очень хорошо… — проговорил Грен, — тогда… можно вопросец личного характера? — Попробуй, — усмехнулся Викар. — Ну, мне интересна одна деталь… В общем, всем известно, что глаза тебя лишили вилкой, но откудась у тебя шрам такой появился? — Можно не отвечать? — Конечно. — Отлично. Далее они ехали в тишине. Закат уже унёс последние лучи солнца, заставив тесную дорогу стелиться во мраке. Этот мрак и нагнетал Викара. «Ночью в лесах опасно, а у нас на всю карету один меч», — подумал Викариас. Сир Грендин дремал, тихонько храпя, что слегка успокаивало графа. Только мужчина расслабился, как снаружи две белорождённые лошади, заржав, сбавили ход, пока не остановились окончательно. Викар выглянул из кареты: перед лошадьми стоял молодой мужчина в лохмотьях, грозно размахивающий факелом перед мордами лошадок. Опустив руку на эфес меча, Вик вышел из кареты. — А ну стой, аристократик! — парень яростно замахал факелом прям перед лицом Викара, — стой, глупый, пока я не сжёг твою повозку! — Положи палку, пока не обронил, — громко и властно приказал мужчина. — Не...не-не говори со мной так, — затрясся разбойник и опустил факел на несколько градусов. А граф закипал. Рождающаяся ярость заставила Викара обнажить меч. Тем временем принц уже проснулся от злобного ора и, испугавшись происходящего, впился в сиденье кареты. А Викар, всё ещё разъярённый, махал мечом перед запуганным бандитом. — Ты предлагаешь убить тебя? — Вик дерзко сделал выпад на парня, но специально промахнулся, сильнее запугав разбойника. Викар услышал за своей спиной хруст веток. Со всех сторон из кустов посыпались, как крупа, оборванцы с вилами. Осознав их численное превосходство, Викар рванул к кучеру. Прыгнув на сиденье, он не обнаружил его. И где он? Вик дёрнул узды, и лошади в панике рванули вперёд, задавив одного из бандитов. Граф хлестал лошадей, радуясь избежанию резни. Испуганный принц выглядывал из окна, ругаясь на бандитов и боготворя Вика. Стихающая ругань позади вдруг заиграла новым шумом. Обернувшись, Викар встретился взглядом с крупным лысым мужиком, сидящим на плешивой кобыле, которая скакала почти вровень карете. — Стой, толстосум! — кричал амбал, приближаясь к карете, — останови коней! — Взаимно! — язвительно ответил Викар, не сбавляя темп. В это время лысый уже схватился за ручки кареты, собираясь забраться на неё. Прежде чем он залез, граф услышал удар по карете. Кто-то ещё забрался на крышу. Последний раз хлестнув лошадей, мужчина развернулся и назад и вытащил меч. У него было явное преимущество — почти в полной темноте (не считая фонаря у места кучера) он видел идеально. Он увидел прыгнувшего бандита на крыше кареты и, решив не рисковать, дёрнул узды на себя. Лошади постарались остановиться, однако инерция кареты продолжала ход, но всё же такой резкий толчок заставил бандита потерять равновесие. Упав, мужик оказался прямо у ног Викара, который, в свою очередь, уже был готов к схватке. Взмахнув Бесси, Вик вогнал бандита в бешеный танец на большой скорости кареты. Уверенно отвечая на удары, Ярпенский не заметил одной важной детали. Он забыл о лысом мужике, который уже давно залез. Викар обернулся, но уже было поздно. Графа снесло огромной дубиной, и он упал, погрузившись в темноту. ------------------------------------------------------------------------------ — Эй, ты меня слышишь? — назойливо гудел голос в голове Викара, — подними голову. Темно. Викар выставил руки вперёд, но будто куда-то упёрся. У него было странное ощущение, что он заперт в коробке, которую кто-то энергично трясет. — Хватит ёрничать, подними голову, — снова зашуршал женский голос, — глаз открой. Вик не мог открыть веко. Он пытался, но…похоже, глаза у него больше не было. Мужчина коснулся правого глаза, но, похоже, теперь и там ничего не было. «Смешно вышло» — подумал граф. — Ты ещё и глухой? Веко открой, я глаз тебе вставлю. Ох, бедный Ярпенский. Он открыл кое-как правое веко, левого у мужчины не было. — Так, так. Ага, — голос бабушки уверенно раздавался прямо над лежащим Викаром, — хорошо, сейчас. Сейчас… Пошло! Сейчас прирастёт, не боись. Кромешный мрак начал мешаться с золотым свечением. Вик ничего не видел, кроме этого света. Нарастающая яркость заиграла всеми тёплыми оттенками, но внезапно затухла. Снова мрак. Пощёчина. Ещё одна. — Вставай, увалень. Сколько дрыхнуть можно? — снова услышал граф. Викариас открыл глаз. Перед ним, точнее, над ним стояла сухая бабушка с золотыми зубами. Остатки седых волос она покрыла чёрным платком, посеревшим от пыли и времени. У старушки не хватало средних пальцев, указательного на правой и мизинца на левой. — Наконец-то. Как звать-то тебя малыш? Ты неважно выглядел, когда я нашла тебя, — слегка засмеялась старушка. — Что? Где…где нашла? — непонимающе и тихо шептал Викар. — Да вон уж, за тем лесом, — старуха махнула рукой в неизвестном для Вика направлении, — да-а, дружок твой, конечно, не такой счастливый. Жаль…жаль. — Ты про принца? Это Грендин, принц Краувера, что с ним? — подскочил Ярпенский, но моментально улёгся обратно. — Я чегось, знаю про этого принца что ль? Вы, молодые, все как принцы, — то ли ругалась, то ли смеялась бабуля, — потом про твоего принца поговорим, малыш. Лучше скажи, кушать будешь? Пойдём, там жаркое стынет. — Ну…ладно. А что было с моим глазом? — Викар снова встал с кровати. Ответа не последовало. Бабушка ушла в другую комнату, оставив мужчину одного. Викар встал с жёсткой кровати и почувствовал боль в спине. Давно он не спал на соломе, отвык. Прихрамывая по непонятным причинам, граф неуверенно опёрся на тумбу. Пара секунд раздумий, и он доковылял до столовой, расположившись на деревянном стуле. В комнате был старомодный интерьер: дубовый стол с такими же стульями были единственным, на что можно было обратить внимание. Царапины и засечки на овальном столе создали неприятное впечатление, но остальная чистота домашней атмосферы всё-таки преобладала, что несомненно понравилось Вику. Очаг, канделябры и свечи освещали комнату. Ни картин, ни статуй, ни ваз в столовой не было, лишь пара сундуков возле двух арок, ведущих в гостиную. Небольшой буфет у камина слегка поблескивал посудой от редких язычков огня. На столе же уже остывало жаркое, стояли фрукты и вино. — Бери, что хочешь, малыш, — бабушка приступила к своей тарелке, — не стесняйся, как звать-то тебя? — А-а, Вик, Викар, как удобно, — граф поправил повязку и осмотрел аппетитные блюда, — а тебя как? И где я нахожусь? — Успокойся, Вик-Викар. Ты у меня. С утра я пошла за ягодами в лесок да наткнулась на дорогущую карету, представляешь? Подхожу и вижу: лежат вокруг тряпки, дверца отломана — ужас! Заглядываю внутрь, а там паренёк бледный, в кровище! Дай, думаю, проверю, вдруг живой, ан нет, мёртвый! Показался мне красивым, хоть и костлявый был… — Чёрт, — перебил Викар, — это был сам Грендин из Краувера, сын короля Лукаса… Молодой, перспективный человек, принц в конце концов! — Принц, не принц, смерть для всех одна. Ежели погиб, надобно схоронить. Так схоронили! Еле как дотащили до дома, точней-то, до сада. Так вот, вернулась я с прислугой к карете после того, как донесли принца сюдась. Вернулась и вижу, как чья-то ручища с кареты свисает. Ну, а я что, полезла и вижу: лежит и дышит, а глаз совсем нет! Вот думаю, нелюди, а? Неужто зенки малышу выкололи! Слуга-то мой, Йолле, спустил тебя сверху. Ну держит тебя, а я смотрю, что кровь хлещет только из одного глаза-то! Смекнула, что давно ты с одним глазом ходишь-живёшь, а? В общем-то твой глаз и был на карете, просто закатился далеко. Принесла тебя и твой глаз, поколдовала немного и вот! Слава богам, малыш, что я магичка. — Спасибо, пожалуй, а то было бы неудобно сейчас, — проговорил Викар и потянулся к вину, однако бабушка сразу хлестнула его по рукам. — Сперва поешь, Вик! И да, повезло тебе, целительница я, ведьма. Греткой зовут. Ешь, малыш. — Гретка, я тебе благодарен, но я не малыш, мне уже восемнадцатый десяток идёт, — усмехнулся граф. — Оть глупый ты, хоть и старо выглядишь для своих восемнадцати годков, — засмеялась Гретка, — да, годков, годков, а не десятков. — Я так на юношу похож? Гретка, ты ошибаешься, — граф всё-таки налил себе вина до краёв, — не опекай меня. — А ты не груби, ешь лучше. Или спать иди. Гостевая наверху, если что. — Спасибо, я отдохну, Гретка. Он встал из-за стола и прошёл сквозь арку. Тёмный интерьер был украшен лишь ковром на полу и мелкой пихтой в углу комнаты. Мужчина быстро начал подниматься наверх, но вдруг заметил хрустальный шар на камине. — Гретка! — закричал он, — ты умеешь заглядывать в будущее и в шар смотреть? — Могу, но уже силы не те, сложно будет… — раздалось из соседней комнаты. — Молю, давай попробуем! У меня всего одна просьба, — Викариас грустно затихал с каждым словом. — Плакать начнёшь, что ль, малыш? — бабушка смягчилась и подошла к лестнице, — что ж, чёрт с тобой, спускайся, Вик-Викар. Викар осыпал благодарностями Гретку и с нетерпением встал у камина. Старушка отошла за всем необходимым, но почти сразу же вернулась с необычным кольцом. — Итак, что же желаешь узнать, малыш? — спросила Гретка и надела кольцо на левый указательный палец. — Жива ли моя дочь Анка? — твёрдо спросил Викариас. — Когда ты видел её последний раз? — Гретка внимательно взглянула в глаза полувампиру и начала водить руками у шара, засиявшего сиреневым цветом. — Почти...почти сорок лет назад, — досадно прошептал Вик. — Какие сорок? Что ты несёшь? — Гретка непонимающе посмотрела на Викара, — объясни уж, пожалста. — Да нечего тут объяснять, полувампир я. Живу долго, 173 года, закат жизни скоро, — опасливо выложил граф. — Святые боги! Нелюдь в доме… К беде. Лучше…тебе уйти, Вик-Викар. Не положено, — опустила руки бабушка. — Успокойся, я не причиню вреда, мне и кровь-то не нужна. Просто мой отец вампир, ничего необычного. Ты меня оскорбляешь своими словами, Гретка, — обиделся граф. — Не должно быть в моём доме нечисти, Вик-Викар. Так уж заведено, понимай, не понимай, дело одно. Тебе надо уйти. Какое-то время мужчина молчал, размышляя о своём существовании. О существовании его внутренней тьмы, которую носил в себе его отец. Как тяжело людям понять Других. А ещё тяжелее принять их. — Почему ты так относишься к таким, как я? — грустно, но твёрдо спросил Ярпенский. — Не могу сказать, но…ладно, помогу последний раз. Поищем твою дочь и ты уйдёшь их этого дому, договорились? — Да, хорошо, спасибо, — всё так же грустно улыбнулся Викар. Гретка снова надела серебряное кольцо со светящимся камнем на левый указательный палец. Поводив кольцом вокруг шара, бабушка зашептала на неизвестном Вику языке. Шар ярко осветил комнату. Внезапно Викар услышал дикий крик бабушки. Затем он увидел палец вместе с кольцом, лежащим на полу. — Что произошло? Так и должно быть? Как… — Ярпенский обеспокоенно и удивлённо смотрел на стонущую Гретку. — Смотри в грёбаный…шар…