Шанс Викара

Морские волны били о скалу, на которой стоял мужчина с собаками. Он смотрел вниз, далеко вниз. Это длилось ещё несколько минут, а потом он отозвал собак и куда-то удалился. Среди бушующей воды была видна человеческая фигура, двигающаяся вдоль скал. Непонятно, было ли это механическое движение или обычное течение, двигавшее женскую фигуру. Спустя некоторое время женщина оказалась на берегу с жёлто-золотым песком. На этом берегу она медленно поползла к обломкам избёнки. Домик выглядел явно заброшенным: дырявая крыша и стены, никаких следов вокруг, кроме тех, что оставила за собой девушка. Солнце уже почти зашло, а она скрылась в среди обломков, готовая встретить ночь… Шар погас. — Э-э, где это, Гретка? Прошу, скажи, — граф отвёл взгляд от потухшего шара, до сих пор находясь под впечатлением. — Я тебе помогла. Теперь иди. И вещи свои можешь забрать, — старушка перевязывала зияющую дыру, на месте которой недавно был палец, — в сундуке. — Эх, мне б только деньги забрать, всё остальное оставь себе на память, Гретка, — досадно проговорил Викар, — ох, Гретка, чего же ты боишься меня? — Свои причины, малыш. Но знай, что я не жалею, что спасла тебе жизнь, — улыбнулась она. — Спасибо, бабуль. А коня-то можно взять? — Вик подумал о том, как ему добираться до той избы и до Акланы. — Не наглей, Вик-Викар. — Понял, — вздохнул граф. — Ладно, бери, чертяга, — прослезилась старушка, — а изба та… иди на юг по горам вдоль берега, так с них перескочишь на холмы, а оттуда к пескам выйдешь. — Благодарю тебя от всей души, бабуль. И за глаз, и за Анку, и за то, что похоронили принца, — Вик протянул крупный сапфир старушке и поклонился, — вот, возьми. В знак моей признательности. Целое состояние стоит. — Спасибо, Вик-Викар. Иди уж, выбери лошадку себе, — Гретка поправила прядь волос графа и обняла его, — приезжай как-нибудь.  — Конечно, — Викар направился к выходу, но обернулся, — кстати, сколько я был у тебя? — Дня четыре, малыш. — Отлично отдохнул, — усмехнулся граф. Мужчина переоделся и вышел к конюшне, слегка прихрамывая. Граф осмотрел лошадей. Парочку гнедых молоденьких лошадок он пропустил сразу, ссылаясь на их неопытность. Далее была старая серая кобылка, у которой не было одного глаза. Прямо-таки я через 100 лет, — подумал Викар и усмехнулся. Выбор пал на вороного жеребца с мощной грудью и копытами. Взобравшись на него, Ярпенский грозно приказал: — Пошёл, пошёл! ---------------------------------------------------------------------------------------------- Солнце уже давно зашло за горизонт. Путь был не слишком долог, но Викар слишком часто вспоминал свою дочь. Он представлял романтичное воссоединение семьи с объятиями, но одновременно его передёргивало от таких нежностей. В нём будто боролись две сущности, а он не мог выбрать сторону. Вику уже давно чужда вся эта нежность, за почти сорок лет он забыл, каково это. Граф думал, что он одинок, но всё же понимал, что в его жизни есть близкие люди, готовые пожертвовать многим ради него. Например, Тамила… Деревянный дом (точнее то, что от него оставалось), всю жизнь смотревший на море, мирно доживал своё время. Ни следов, ни признаков жизни вокруг дома не было. Секундный страх заставил Викариаса остановить коня в двадцати шагах от избушки. Неуверенно обнажив меч, он шагнул вперёд. Буквально несколько дней назад туда залезла его дочь — человек, которого Ярпенский искал почти сорок лет. Медленно и бесшумно ступая на влажно-холодный песок, Вик чувствовал то ли надежду, то ли родительский страх за своего ребёнка. С каждым шагом его хватала неуверенность, нарастающая по мере его приближения к избе. Он отворил дверь, и в ноздри ударил запах свежей крови. Викар боялся взглянуть вперёд, поэтому опасливо глядел себе под ноги. Вокруг его чистых сапог на дырявом полу Ярпенский обнаружил засохшие пятна крови. Сердце его забилось быстрее, а сам граф нервно сглотнул. Он увидел перед собой растянутую верёвку, уходящую куда-то за стены. Ловушка? — подумал мужчина и нарочно задел растяжку, моментально спрятавшись за стену. В этот же момент в паре шагов от него упали мешки с песком, поднявшие над собой столбы пыли. «Умно, умно». — Стоять…на месте… — раздался слабый женский голос, обладательницу которого граф увидел через несколько секунд, — не то получишь стрелу промеж глаз… — У меня только один глаз, Анка, — улыбнулся Викар, но всё же поднял руки вверх, отбросив меч. — Да мне насрать, — Анка злобно нацелилась на красивого мужчину, еле стоя на ногах,— как ты меня нашёл и где остальные?! — Да я не… — не договорил Вик, потому что в миллиметре от его головы пролетела стрела, в ту же секунду воткнувшаяся в стену, — понял, понял. Как доказать, что я не из твоих этих…врагов? — Ногу… Покажи щиколотки, — шептала Анка. Викар снял сапоги и задрал брюки. Естественно, там ничего не было. Анка, посмотрев на крепкие ноги мужчины, вздохнула: — Ну хорошо, допустим, ты не из Капитула, но откуда ты знаешь моё имя и как ты узнал, что я здесь? — Хороший вопрос, пожалуй. Меня зовут Викар и я, в общем-то… — он не знал, как продолжить, — ну, знаешь, я твой…папа, пожалуй, да…папа, — выдохнул Вик, — да, да… отец. Я. — Не верю, — поджала губы Анка, а на её глазах слегка выступили слезинки, — ты слишком молодой для старика. — Ты тоже слишком молодо выглядишь для своих тридцати девяти, Анка. Это…скажем так, семейное, — Викар старался подбирать подходящие слова, — твой дед был вампиром, оттого мы с тобой и выглядим свежо. Я надеюсь, это не оскорбляет тебя? — Ну, хотя бы я узнала ответ на вопрос, который меня долго мучил, — Анка опустила лук. — Ты ведь знала, что тебя искал твой отец, почему не попыталась связаться со мной? Я бы вытащил тебя из этого Капитула, Анка! — недоумевал граф. — Так ты с ними не заодно? Сатирия ведь разрешила Капитул, а мой отец вроде как придворный, ещё и граф. Это ведь ты меня и отдал Светителю, — бормотала Анка. — Тебе наплели какой-то бред. Начнём с того, что ты родилась в Массере, но по некоторым обстоятельствам пришлось бежать в Аклану. Это было 39 лет назад, я был совсем глупым, — вспоминал граф, — тогда принцесса Сатирия хотела помочь мне, а я по своей глупости оставил тебя на пару часов с моей знакомой старушкой. Я понимаю, что мой поступок был весьма наивен и рискован, но выбора у меня не было. Я поговорил с Сатирией и вернулся к бабке… Как же её звали… — Серафина? — грустно усмехнулась девушка. — Да! Неудивительно, что ты знаешь. В общем, вернулся я в гостевой домик, увидел, что ты спишь и решил не мешать. Уснул прямо в кресле, — Вик поднял голову наверх и пригладил волосы, — а проснулся от того, что чёртов Охотник полоснул меня прямо здесь, — Ярпенский указал на шрам от левой брови до щеки. — Ужас какой, — сглотнула Анка. — Ну, глаз я потом посеял, по другим причинам, но это и другая история. Эта Серафина отдала тебя Капитулу, когда увидела, как я расправляюсь с этим Охотником. Видно, стража донесла, что я нелюдь и отправила его, чтобы убить меня. А я не сразу-то и понял. Только сейчас всё сошлось, — опустил взгляд граф, - старуха отдаёт ребёнка Капитулу, как только видит, что отец ребёнка зверски убивает именно "капитуловского охотника". — Как-то…жутко, — Анке стало невыносимо жаль отца, но она стеснялась что-либо сказать, — мне говорили, что ты сидишь во дворце и не ищешь меня. Говорили, что у тебя проблемы с алкоголем, что ты деспот. — Чего только крестьяне не удумают, — усмехнулся Викар, — это всё враки. Девушка опустилась на пол, устало вздохнув. Чёрные волосы до поясницы разбежались по полу. У Анки были светло-серые глаза, как у отца. Они источали какую-то усталую печаль или смирение. Такой же прямой нос с небольшой горбинкой, но губы были мамины — пухлые и мягкие. Её даже можно было бы назвать красавицей, но шрамы на руках и щеке забрали часть притягательности. На Анке была окровавленная рубашка с ярким пятном в плече, лосины из натуральной кожи и тёмные сапожки. Ещё раз вздохнув, она прикрыла глаза. — Поехали в Аклану, подлатаем тебя, Сатирия будет рада тебя видеть, — Вик склонился над Анкой. — Я умираю, Викар, ничего не нужно. Мне вогнали отравленную стрелу перед тем как я прыгнула в водичку. Мне осталось несколько дней. — Тем более, отвезём тебя и исцелим, найдём противоядие, — нервничал Вик, — Сата найдёт лучших целителей и знахарей. — Противоядий нет, заклинаний нет, так что лучше не привязывайся ко мне, Викар. Он только её нашёл, а уже теряет. Викар не хотел мириться с этой мыслью: — Приедем через несколько часов. Даже если решения нет, мы похороним тебя дома, в Аклане, — граф коснулся щеки Анки. — Ты умеешь ободрить, — слабо посмеялась Анка, — ну, что поделать, поехали. Только веди лошадь медленнее, а то помру по дороге. — Я довезу тебя живой, обещаю, — граф положил руку на сердце. Ярпенский поднял девушку на руки и вынес из избы. Изредка она говорила, что ей больно, и Викар, не зная, как бы повёл себя настоящий отец в такой ситуации, старался держать её по-другому и всячески утешал. В тот момент граф не думал о себе, не думал, что король Лукас всё так же ждёт Викара с Грендином. А что сказать королю? Что не смог защитить карету от шайки безумных оборванцев? Это, по-вашему, «лучший воин Акланы»? А что сказать королеве? Что подумает королева Сатирия? Очередное «предательство»? Викар ни разу не подумал о себе за это время. Он думал о дочери. Вик посадил Анку на коня, вернулся в избу за мечом, а потом забрался сам. Сильный жеребец даже не шелохнулся. И славно, — подумал граф. Анка слабо держалась на коне, поэтому граф бережно придерживал её. Галопом скакать не получится — девушка не выдержит, поэтому они рысью двинулись на запад вдоль берега. Ехать предстояло часа четыре, авось на рассвете явятся.

***

Как же привычно возвращаться в родную Аклану. Пыль на плаще Викара, кровь на рубашке Анки, грязный конь — они ехали издалека и довольно-таки долго. По крайней мере, это так выглядело. Крестьяне озлобленно смотрели на парочку, медленно расступаясь перед конём. — Слишком хорошо выгляжу для них? — слабо усмехнулась Анка. — Ха, вот же…семейное, — засмеялся Викар, — да, да, отлично выглядишь. Они подъезжали к королевским конюшням, где их уже ждала королева со стражей. Там же стояла Тамила, скромная и кроткая, но лишь только заметив графа, она не могла сдержать улыбку и слёзы, отчего прикрыла личико рукой. Лицо Сатирии же не выражало никаких эмоций, её нельзя было прочитать, она была словно чистый пергамент. Стояла в дорожном буром платье, но всё таком же роскошном. Сата сомкнула пальцы в замок, ожидая чего-то. Как только Ярпенский оказался в паре шагов от женщины, он слез с коня, а свою дочь оставил на нём. Вик подошёл к королеве и поклонился. И только после этого он вдруг осознал, что ждёт от него Сатирия. — Терпение моё кончилось, Викариас. Как тебе доверять, если ты даже до соседей доехать не можешь? Или не хочешь? Где ты шлялся?! — слова королевы перерастали в крик, — где сир Грендин?! Что за девка с тобой?! Дальше он не слушал. Вик взглянул на Тамилу, которой в тот момент было его безумно жаль и незаметно кивнул головой в знак приветствия. Затем он потупил взгляд вниз, но не от страха, а от скуки. Конечно, ему было немного неудобно перед Анкой и Тамилой, что его отчитывают, как маленького. Но сами крики королевы проносились мимо него, разбиваясь на бессмысленные слова, которые граф даже не впитывал. — В темницу его, — подытожила королева, — за измену. — Не понял, — поднял голову граф, — ты меня даже не послушаешь? — Нет, — отрезала королева, — а шлёнду его гоните с Акланы, пусть ползёт себе. — Это моя дочь! — слишком уж громко взревел граф, отчего факел у ближайшего стражника потух, оставив небольшой дымок. Сатирия шокировано положила руку на сердце, а Тамила удивлённо открыла рот. Викар сам не понял, как это произошло, но виду подавать не стал и сразу же приспособился к ситуации. — Всё, всё, успокойся, Ярпенский, — испуганно выдала Сата, — пойдём, я тебя послушаю и…подумаю, что делать дальше. Бери с собой дочь. — Сэльтер я тоже беру, — грозно сказал граф. — Да кого хочешь бери, — сказала Сата и поспешила во дворец. Вик снял с коня удивлённую дочь и понёс её за Сатирией в королевскую гостиную. Тамила плелась позади и осматривала Викара. Когда все уже были внутри, Ярпенский посадил Анку на тахту, а сам сел с Тамилой на диване напротив кресла королевы. — Я задаю вопросы, а ты отвечаешь, усёк? — вымолвила королева. Мужчина кивнул. Он закинул ногу на ногу и достал флягу с пояса. Забыв слова, которые граф говорил дочери, он отпил содержимое. Анка заметила это, но отвела взгляд. В это время Сата уже задала первый вопрос: — Где сир Грендин? — Погиб, — бесстрашно сказал Викариас. — Как? — тихо спросила королева. — Я был без сознания в тот момент, — начал Вик, — на нас напали бандиты примерно у границы. — Труп до сих пор там? — Некая ведьма Гретка похоронила его, а меня спасла от слепоты. Видишь ли, меня лишили второго глаза, а она всё поправила, — вспоминал он снова. — Молодец, Ярпенский! А что мне сказать Лукасу? Что мой лучший воин не смог защитить себя и принца от шайки бандитов? — Ну да, — граф снял плащ, оставшись в красивой тёмно-серой рубашке и камзоле. — Я извиняюсь перед твоей дочерью, — сказала королева и повернулась к Анке, — прости, дорогая, я сглупила. Я могу как-нибудь помочь с твоим недугом? — королева указала на кровавый след на рубашке девушки. — Честно говоря, да, — ответил Викар, осматривая дочь, — твои поганые «капитуловцы» пронзили её отравленной стрелой, и яд уже начал действовать. Нужно противоядие. Королева, немного, помолчав, позвала Фериса, стоявшего у входа в гостиную. Тот моментально подбежал к королеве. В то время граф подмигнул Тамиле и отпил содержимое из фляги. — Ферис, дорогой, приведи к нам Нильса, он должен помочь, — сказала Сатирия. Ферис удалился на минут так двадцать, в течение которых Викар рассказывал Сате о том, что за история с ним приключилась. Королева только периодически кивала головой и изредка поднимала брови. Когда Ферис вернулся с дряхлым стариком в серой рясе, они забрали Анку, оставив Тамилу, Викара и королеву наедине. — Дочь у тебя очень красивая, — улыбнулась Тамила. — Сэльтер, и я рад тебя видеть, — граф знал её лучше всех, а потому понял, что это была своеобразная попытка начать разговор. — Потом поворкуете, голубки, — королева делала вид, будто никаких эмоций она не испытывала, — Викар, скажи лучше, как ты потушил факел у стражника. — Хороший вопрос, Сата, я сам не знаю, — невинно пожимал плечами граф. — А что ты сделал с…леди Буремски? — Тамила открыла неприятную тему для графа, а королева насторожилась. — А я что? Она на меня напала, налетела, как кошка драная, — повысил тон граф, — а я просто защитился, попутно узнав, что дочка моя была всё это время у меня под носом, в плену у твоих собак. — Я обещаю, Викар, я всё проверю, и ты убедишься, что твою дочь никто и пальцем не трогал, — ответила Сата. — Надеюсь, — сказал граф, но не верил ни в свои слова, ни в слова Сатирии. — Ну что ж, я поеду к Лукасу, объясню ему всё, а вы…вы постарайтесь ничего тут не сломать за время моего отсутствия, хорошо? — Сатирия встала с кресла, — а насчёт твоей дочери обращайся к Нильсу, он лучший алхимик и целитель в Аклане. Думаю, он не огорчит тебя новостями. — Спасибо, — Викар тоже встал и слегка поклонился, — где он обычно сидит? — Нильс наверняка сейчас изучает яд, находящийся в твоей дочке, поэтому, думаю, он у себя в лаборатории, можешь зайти к нему, — улыбнулась Сатирия, — а я поеду в Краувер. — Удачи, Ваше Величество, — крикнула Тамила уже ушедшей королеве и кинулась в объятия полувампира, — я так переживала, Викар… Она уткнулась лицом в его широкую грудь, а он, в свою очередь, запустил свою ладонь в её золотые локоны. Тамила чувствовала запах пыли и алкоголя, исходивших от него, но не обращала никакого внимания на это. Она даже не побрезговала коснуться своим платьем его грязных брюк, которые выглядели, честно говоря, отвратительно после долгой дороги. Викар же повёл свою руку ниже и ниже, переходя с головы и дойдя до поясницы. Затем он опустил свою голову к Сэльтер и томно прошептал: — Дождь собирается…