--------------------------
— Прошу прощения, Ваше сиятельство, но вас просили остановиться, — над Виком бормотал Нильс, осматривающий глаз графа, — надеюсь, вам уже лучше? — Чёрт… Что произошло? — тихо ответил мужчина, постанывая от боли. — Я хотел вам задать такой же вопрос, но вижу, что придётся всё объяснить самому, — грустно говорил алхимик, отойдя от лежащего на тахте Ярпенского, — вы так вцепились, что мне, деликатно говоря, показалось, что вы, кхм, существо неразумное. Вы, как бы это сказать, так вцепились в свою дочь, что оставили на ней две пары укусов. Собственно, пришлось вас…усмирить, да простят меня боги. Вы переусердствовали, но, думаю, это не смертельно. Надеюсь. В любом случае, вы испили столько, что я не уверен, что это вообще пойдёт ей на пользу. Леди Анка лежит без сознания уже шестой час. — Я столько же? — пытался встать граф, но морозная боль в спине не позволяла этого сделать. Нильс кивнул и подошёл к своим книгам. Викар же с божьей помощью кое-как встал и уселся на тахте. Спина ужасно ныла и, как казалось мужчине, была замороженной. — Чем вы меня ударили? — вопрошал он. — Ваше сиятельство, я вас не бил, это…это нечто другое, — алхимик замедлился, — честно признаюсь вам, это был порошок. Серебряный порошок с примесями, название которых вы всё равно не знаете. — Вы ударили меня порошком? — Вик поднял брови и ухмыльнулся. — Не надо шутить, — будто бы обиделся старик, — я попрощался с весьма дорогими компонентами и ингредиентами из-за вашего «припадка». Грубо выражаясь, я швырнул его вам в спину, уж простите. — А мне можно как-то уменьшить боль? — Викар пытался потрогать свою спину. — Горячая ванна, мазь с мятой… — вспоминал Нильс, — но мази у меня нет. И…проблема в том, что порошок должен был подействовать на чистокровного вампира, поэтому, мне кажется… — Я приму ванну и вернусь, позовите, когда Анка проснётся. Она же проснётся? — Вик не желал ничего подобного слышать, а потому перебил алхимика. — Да. До…до свидания, — расстроенно шептал Нильс. Викариас нелегко встал и, пошатываясь, поплёлся к дверям. У самого выхода граф тяжело опёрся о стену и, собрав все последние силы, вышел из лаборатории. Он ковылял до своих покоев, мечтая принять ванну. Пересекая очередной зал, в котором только зевала стража и разговаривали слуги, Вик подошёл к молоденькой служанке: — Я иду очень медленно, как видишь, поэтому до того, как я приду к себе в покои, там уже должна быть горячая ванна…с мятой, — Викар вспомнил о мази, тяжело стоя на ногах, — и да, принесите любое красное вино. Бегом. Симпатичная служанка быстро кивнула, а граф, желая поторопить её, шлёпнул девушку по мягкому месту. Та быстро двинулась к дверям, смущённо улыбаясь. Оставшийся путь и правда занял гораздо больше времени, чем привычные три-четыре минуты. Граф не отказался бы сейчас от трости, ибо его спина в тот момент просто умоляла не беспокоить её. Самым трудным испытанием для графа был подъём по лестнице, как ему казалось, не заканчивающейся никогда. Наконец добравшись до покоев, граф был приятно удивлён: кровать с новыми бурыми простынями была идеально заправлена, никаких следов грязи, одежды вокруг, на столе — Бесси и ножны для клинка, яркий камин с ровным пламенем. За ширмой недалеко от кровати ждала круглая деревянная ванна с горячей водой и листьями мяты, у самой ванны — графин с красной жидкостью и двумя бокалами. «Зачем мне два бокала?» — недоумевал граф. Он ещё раз осмотрел всё вокруг и заметил, что дорогое зеркало у двери было накрыто простынёй. Скинув его, мужчина встретился взглядом со своим статным, но довольно грязным отражением. «Какой из меня чистокровный вампир? Отражаюсь — уже прекрасно» — размышлял граф. Скинув с себя полностью всю одежду, он посмотрел в зеркало вновь: оставаясь пределом мечтаний многих женщин, Вик пренебрежительно отвёл взгляд от своего тела. Повернувшись другой стороной к зеркалу, Ярпенский обнаружил у себя на огромный чёрный след на спине. След выглядел так, будто кто-то разлил чернила, а те засохли, оставив витиеватую кляксу. От поясницы до лопаток красовалась эта почти круглая клякса. «Мерзость». Ярпенский медленно погрузился в деревянную ванну, наслаждаясь горячей и довольно ароматной водой. Листья мяты медленно расплывались во все стороны, крупный камин мягко потрескивал дровами, а Викар заботливо касался своих чёрных волос, отмывая их от гадкой грязи. Идиллия. Налив в бокал красного вина, граф блаженно отпил. Мощная спина мужчины будто грелась сильнее остальных частей тела, что доставляло графу неподдельное удовольствие. По его мускулистому телу стекала вода, поблёскивая от камина. Как же долго он не лежал в ванне… «Тамила снова меня спасла. Как она вообще меня терпит? Может, она меня и вправду понимает?» — на секунду подумал граф, но тут же отогнал эту мысль, растворяясь от удовольствия в тёплой воде и наслаждаясь бокалом вина.Глава 11. Деликатно говоря...
16 ноября 2019 г. в 11:15
Вик отворил дверь и увидел перед собой довольно крупную лабораторию: длинные столы с кучей колб, пробирок и банок, чистых и грязных, трубки с непонятным содержимым, ведущие в разные углы лаборатории. Тёмные шторы были задёрнуты, дабы не пропустить ни один лучик света. По углам лаборатории стояли украшенные фонари, освещавшие комнату довольно тускло. И возле левого дальнего угла лаборатории граф обнаружил Нильса, стоящего с потёртой книгой возле кожаной тахты, на которой спала Анка.
— Можно побеспокоить? — крикнул Викар, стоя в дверях.
— Тише, тише, — шептал старичок. — Заходите, Ваше сиятельство.
Ярпенский прошёл сквозь столы и трубки, попутно осматривая довольно-таки тёмное помещение. Подойдя к Нильсу, граф посмотрел на дочь. Ах, такая слабая и будто бы неживая.
— Каков ваш вердикт? — граф твёрдо задал вопрос, — только честно, я хочу знать правду.
— С чего бы начать, — алхимик задрал широкие рукава и взял другую книгу. — Ваше сиятельство, яд создан специально для этой особы, то есть, в одном экземпляре. Насколько я понял, девушка не совсем чистокровного происхождения, я прав?
— Её бабушка по матери была феей, а отец — полувампир, — шептал Викар.
— Нечисто, да-а. Но дело не совсем в этом, Ваше сиятельство. Яд убивает её, как бы это проще сказать, кхм, то есть, яд убивает в ней клетки и полувампира, и феи. Я имею в виду, что яд создан якобы для того, чтобы очистить эту леди от тех ген, понимаете?
— Примерно. То есть, эта отрава просто превратит её в обычного чистокровного человека? — Вик поднял взгляд на Нильса.
— Хотел бы я сказать, что да, но я не уверен. Понимаете ли, Ваше сиятельство, будь бабушка не феей, а человеком, а полувампиром был бы её прапрадед, девушка бы просто нехорошо себя чувствовала несколько дней. Из-за того, что родство далёкое, понимаете? Но родство так близко. Полувампир… Осмелюсь спросить…
— Да, я отец девушки, — вздохнул граф.
— Боги святые, Ваше сиятельство! Это ж…
— Не отвлекайтесь, давайте к делу, — нахмурился граф.
— Кхм, простите, так о чём я, — старик поправил большой капюшон, — так как вы ей очень близки по генам, яд убивает, пожалуй всю её четверть организма, то есть, вампирскую её часть и такую же часть феи. Не могу сказать, что она точно выживет, но шанс есть. С последствиями, разумеется.
— С какими? — Вик укладывал информацию, с которой никак не хотел мириться.
— Да разными, Ваше сиятельство. Может, что-то с конечностями будет… Или с сердцем… Или… Я не могу это предсказать. А на вопрос о противоядии отвечу так: в наше время их почти не делают, сами понимаете, но…мне кажется, один вариант есть. Но…
— Я согласен, — перебил мужчина, — что надо делать?
— Видите ли, милорд, всё усложняется тем, что вы не чистокровный вампир, а только наполовину. Мне кажется, вы могли бы…укусить дочь в целях…спасения, чтобы он получила ещё больше ваших генов, — Нильс очень боялся разозлить грозного полувампира, отчего говорил тихо и протяжно, — вы только не подумайте, что я дилетант, Ваше сиятельство. Я просто хочу объяснить на простом языке. Вам надо укусить дочь, чтобы она стала…почти полувампиром. Да простят меня боги за мой язык.
— Это единственный вариант? — Вик поднял брови.
— На данный момент — да, — Нильс задумчиво потёр лоб, — но одним богам известно, что будет, если это не сработает.
Викариас задумался. Если этот метод сработает, что станется с Анкой? Как она изменится и изменится ли вообще? А если не получится, умрёт ли его дочь? Граф от таких мыслей нервно теребил кольцо на среднем пальце. Его вдруг впервые в жизни начала волновать гуманность своих действий. Как-то это неприлично — кусать свою дочь.
— Я вас не тороплю, милорд, но можно узнать, сколько дней назад девушка была ранена этой стрелой?
— Дня четыре, может, пять, — высчитывал граф, смотря куда-то вверх.
— Что ж, если вы согласны, то ответьте, пожалуйста, на несколько вопросов, хорошо? — алхимик взял перо и сел за стол.
Граф, насторожившись, кивнул. Бросив взгляд на дочь, обеспокоенный мужчина вздохнул.
— Тогда… Ваша матушка родила вас от вампира или была укушена им, уже будучи беременной от человека?
— Ох, — вздохнул Вик, — я был рождён от союза человека и чистокровного вампира.
— Хороший союз, редкий, — старичок что-то записывал.
— Не совсем, давайте дальше.
— Ваш нынешний возраст, — Нильс поднял взгляд на графа, — это повлияет на Анку. Полагаю, около ста?
— Сто семьдесят три, — снова вздохнул Викар.
— Не многовато ли для полувампира, Ваше сиятельство? — Нильс недоверчиво посмотрел на мужчину.
— Понятия не имею, от меня же требуется только считать, верно? — Вик не понимал, к чему клонил старик.
В дверях появилась Тамила с маркизом фон Тёллем, которых граф сразу заметил. Они о чём-то хихикали, чем обратили на себя внимание всех в лаборатории, не считая спящую Анку. При виде гордого и самолюбивого парня у Викара непроизвольно заскрипели зубы, а недалёкие комплименты Сирда в адрес Тамилы и вовсе заставили графа ударить по столу с такой силой, что одна из колб на столе рухнула вниз, разбившись на кучу осколков и разбудив Анку. Вик сразу отвернулся, а наливающаяся злоба в его глазах (в сочетании со звуком упавшей колбы) была замечена Томой, которая в миг притихла. Сирд же не переставал смеяться, хоть и заметил, что полувампир уже на пределе, будто он едва балансировал на тонком канате, упав с которого моментально прихлопнет маркиза. Фон Тёлль обнял девушку за талию и заговорил:
— Ох, мы не вовремя? Его сиятельство снова перебрал с алкоголем?
Вик даже не обернулся, хотя уже не мог совладать с собой. От ярости голова Викара начала дрожать, а ноздри стали шире, пропуская для него воздух. Посмотревший на яростного графа Нильс постарался взять в руки этот разговор:
— Давайте без грубостей, маркиз, пожалуйста, — лояльно начал он, — у Его сиятельства нет проблем с алкоголем, и вообще, мы немного зан…
— Как это нет проблем? — заголосил парень, — вы не помните? А как же тот…
— ЗАТКНИСЬ! — Викар молниеносно обернулся, взмахнув плащом. Фонари по углам потухли, лишь его глаз подсвечивал тёмную лабораторию. Столы, стоящие вокруг графа, на секунду затряслись, а куча колб, мензурок и банок рухнули на пол и моментально разлетелись на сотни осколков.
— Что за дьявольщина… — шептал Нильс, держась за сердце, а ноги его подкосились.
Маркиз вдали побледнел, а та волна ветра чуть не снесла его с ног. То же самое было с Тамилой, чуть не потерявшей сознание.
А разъярённый граф стоял твёрдо и неподвижно, хотя его кожаный плащ просто сносило диким ветром. В тот момент он даже не обратил никакого внимания на то, что с ним опять происходит что-то странное. В его глазу Анка заметила слишком уж яркий свет. Он был слишком ослепительным по сравнению с уже привычным ей незаметным сиянием. А тот свет, исходивший из глаза графа, был холодным, зловещим, но спустя несколько секунд и вовсе погас. Как погас свет, так и пропал ветер. Мужчина сомкнул кулаки и двинулся к дверям, прямо на Сирда. Он выжигал взглядом маркиза, смотрел слишком уж безумно. Фон Тёлль же быстро смекнул, что ему грозит и ринулся прочь, однако Викара это ничуть не смущало: он шёл быстрым шагом, отлично ориентируясь по запаху. По запаху, пожалуй, самой мерзкой крови.
— Это…что такое было? — шептала Анка, как только граф вышел, хлопнув дверью, — часто такое…происходит?
— Я периодически вижу его, но…такое узрел впервые, — старичок пугливо бормотал, грустно осматривая осколки своего труда, — госпожа Тамила Сэльтер отлично его знает, верно? — алхимик поднял глаза на баронессу, стоявшую у уже закрытых дверей.
— Я…я вижу это второй раз за всю жизнь и за один день, — говорила девушка дрожащим голосом, — когда он потушил факел по приезду, помните? Я…я побегу за ним, прошу простить.
Тамила юркнула из лаборатории и оказалась в широком, просторном зале с десятками дверей. «Викар бы не убил его на людях, а Сирд не побежал бы пустую комнату. На часах десять, все завтракают» — Тамила старалась мыслить логически, но паника брала вверх. Сэльтер бросилась в королевскую столовую, но людей там было слишком уж много. Она искала высокого мужчину с чёрными волосами в этой толпе. Вдалеке она увидела его — рыщущего и разъярённого мужчину, не стесняющегося толкнуть кого-то.
— Викар! — крикнула она, вежливо пробираясь через толпу, — Вик!
Мужчина даже не обернулся на крики. Либо он не слушал, либо не слышал. Перед тем, как граф рванул вперёд с новой силой, Тамила в последний момент схватила его за руку:
— Успокойся, прошу, — шептала она, не отпуская его руку, — ты выше этого, успокойся ради дочери…
Викар остановился. Тамила поправила его грязные и взъерошенные волосы. Они неподвижно стояли в толпе, блуждающей взад-вперёд. Вик смотрел куда-то вдаль, выискивая маркиза, а Тамила просто наслаждалась тем, что держит его за руку.
— Он знает про Анку? — строго спросил мужчина.
— Да, — бормотала Тамила, — королева сказала ему, а он позвал меня посмотреть.
— Насмотрелись? — хмуро продолжал он, — я видел, как вам было весело.
— Сирд шутил про Нильса, не про тебя, — девушка погладила его плечо, однако Вик обиженно и злобно дёрнулся.
— У него мозгов, как у конского седла, — будто бы рычал Викар, — а тебе смешно.
— А…что было с тобой в лаборатории? Как это происходит?
— Сэльтер, займись делом. Пойди и скажи маркизу, что…что… а, нет, ничего не говори, а то он спрячется, — задумался успокоившийся граф.
Тамила непонимающе подняла брови, а граф спокойно двинулся обратно к дочери и Нильсу. Взглядом он до сих пор искал Сирда, но всё же шёл прямо в сторону лаборатории. Зайдя туда спустя пару минут пути, он заметил собирающего осколки Нильса и лежащую на тахте дочь. Викар тихо извинился, однако в его глазу не было ни капли вины.
— Да, да… — грустно говорил старичок, — меня больше интересует другое. Но не знаю, стоит ли…
— Я должен знать всё, — приказал граф.
— Ваше сиятельство, я, конечно, не обычный алхимик, но всё равно не уверен, что я прав. Видите ли, мне кажется, что вы…не полувампир, а, может, чуть больше.
— С чего вы взяли? — не понимал Викариас.
— Не знаю, но… — дедушка листал потёртую и дряхлую книгу, — у полувампиров не может быть столько способностей, как у вас. Тем более в приступе гнева вы даже не понимаете, что вы делаете, я же вижу. Полувампир никогда так не сможет. И они столько не живут, насколько я знаю. Особенно учитывая, что вас выносил человек, а не вампир. Я имею в виду, что в вашем случае гены человека должны преобладать, а выходит… Выходит наоборот…
— Я сейчас всё равно не смогу на это ничего ответить, — Ярпенский осматривал дочь, — лучше начнём.
— Леди Анка, вы готовы? — Нильс разбудил дремлющую девушку.
— Мне кажется, это опасно, — девушка слабо привстала.
— Мы хотя бы попытаемся, — Викар начал неумело ободрять дочь, — если ничего не сделать, ты умрёшь.
— Верно, — поддержал Нильс, — так мы хоть попытаемся. И это, Ваше сиятельство, постарайтесь поаккуратнее с шеей, там сонная артерия.
— Да я и сам знаю, — огрызнулся нервный мужчина и перевёл взгляд на дочь, — Анка, в любом случае…прости меня. И…в общем, давай начнём.
Анка кивнула. Алхимик что-то шептал, стоя с книгой напротив них. Викар же потянулся к шее родной дочери. Бритвенно-острые клыки порвали нежную кожу Анки, и граф вновь почувствовал этот вкус. Не простой, а тот, с запахом пряника и ладана, сладкий, как…как пряник, действительно. Ярпенский пытался усмирить эту звериную жажду, однако уже спустя несколько секунд он поддался искушению и рьяно выкачивал кровь, опустошая родную дочь и не осознавая этого. Мир вокруг был словно в тумане, из которого Викариас не спешил и будто не хотел выходить. Целью было слегка укусить Анку, помочь ей. Но по глупой случайности Викар зашёл намного дальше. Ему начало казаться, что кровь уже заканчивается, и Вик вцепился ещё сильнее. Он слышал испуганное эхо, звенящее где-то далеко. А потом он почувствовал холодок, ползающий по спине, переросший в мерзкую и ледяную боль, заставившую его потерять сознание.