Путешествие в прошлое

      Традиционно начало весны на Олухе отмечается широким гулянием и играми-соревнованиями между молодыми викингами. С десяток парней и девушек от двенадцати и до восемнадцати лет участвуют в соревнованиях на силу и ловкость, демонстрируя свои умения. Вся деревня гуляет несколько дней, взрослые викинги заправляются напитками покрепче, а для молодёжи это прекрасная возможность на других посмотреть и себя показать. Девушки наряжаются в лучшие свои одежды, плетут венки из только что распустившихся цветов, да и юноши не отстают. Повсюду слышится смех, и на хмуром Олухе, застрявшем на меридиане мучений, царят в эти дни веселье и радость.       С незапамятных времён каждый год в итоговом зачёте в Играх в честь Дня Весения побеждала семья Йоргенсонов. Когда-то это был отец Сморкалы, а теперь он сам становился звездой и купался в лучах своей славы. Нечего скрывать, Сморкала обожал День Весения — ему казалось, что не только Олух, но и весь мир лежит у его ног, когда Плевака объявляет его снова и снова победителем, а потом вручает приз, и его подхватывают сильные руки отца и других викингов, и качают его, подбрасывая вверх так, что захватывает дух. В эти дни нет никого сильнее, красивее и лучше него на всём Олухе! Да что там, может, и во всём Архипелаге.       Но в этом году, раз уж на Олухе теперь вместе с викингами мирно сосуществуют и драконы, приказом вождя Стоика Обширного были добавлены новые дисциплины. Юные викинги должны были показать себя не только в одиночных выступлениях, но и в парах со своими драконами. А поскольку наездников пока было всего шестеро, то и участвовали в расширенной программе соревнований только они. Таким образом, всё гуляние длилось несколько дней. В первой части Игр приз разыгрывался между теми, кто ещё не обзавёлся крылатым другом. На другой день было выступление наездников в общих дисциплинах, а на третий — их же выступление на драконах.       Иккинг ненавидел День Весения — ему ни к чему ежегодное напоминание о собственной неуклюжести и недостаточно развитых мускулах. В такие дни, единственные в году, он завидовал Сморкале и прямо-таки мечтал поменяться с ним местами. А его темноволосый друг так раздувался от гордости, что его заносило на поворотах, он совершенно переставал давать себе отчёт в том, что он говорит, да и вся речь его сводилась к задиристым шуткам в адрес Иккинга и восхваления себя любимого.       Помимо драконов, которых ввёл в соревнование Стоик исключительно из надежды наконец увидеть своего отпрыска на пьедестале почёта, весь праздник в этом году для самих наездников усложнялся полной неразберихой в романтических взаимоотношениях, что мешало сосредоточиться.       Зефир своего добилась, она внесла «смуту в ряды противника», и теперь радостно потирала ручки, наблюдая за разворачивающейся перед ней комедией. Бьёрн тоже вошёл во вкус, и они на пару с подругой так и хихикали над незадачливыми парочками.       Накануне праздника Зефир и Бьёрн вместе выловили Сморкалу, чтобы и ему нашептать «правильные» идеи относительно взаимоотношений с Астрид и Забиякой. Хотя основную ставку Зефи делала всё же на близняшку. Она заметила, как та всё с большим интересом поглядывает на Сморкалу, что проводит с ним всё больше времени, подключая братца. Очевидно, что высокой неугомонной блондинке больше по душе было общество не менее безбашенного парня, чем спокойное времяпрепровождение с задумчивым Иккингом, который или мастерил что-нибудь, или летал на Беззубике. Сердце маленькой проказницы Зефир подпрыгивало от радости. А Бьёрн счастливо улыбался, видя свою обожаемую подругу в таком чудесном настроении.       — Эй, Сморкала! — окликнул парня Бьёрн, подходя к нему с левой стороны.       — Привет, — промурлыкала справа Зефир.       Сморкала подозрительно покосился на этих странных новеньких.       — Слушай, — начал Бьёрн, — мне тут одна птичка напела, что нравишься ты кое-кому, — он подмигнул своему пока-ещё-не-отцу.       Сморкала выпятил грудь колесом — девчонки должны быть от него просто без ума: он и статен, и силён, а уж на драконе вообще великолепен.       — И это не Астрид, — многозначительно произнесла Зефир, вызвав на лице Сморкалы выражение крайнего изумления.       — То есть как это не Астрид! Мы ведь с ней… пара, влюбленные голубки, практически жених и невеста… — затараторил Сморкала.       Зефи с улыбкой покачала головой:       — Ну и кого ты тут обманываешь? Я про вас всё-о-о знаю, — протянула Зефир. — Не волнуйся, эту тайну я унесу с собой в могилу.       — Вопрос в том, Сморки, — Бьёрна донельзя развлекало такое общение с будущим папой, — что чувствуешь ты? Посмотри, какая кругом красота. Весна на Олухе невероятна! Неужели твоё горячее сердце не ищет себе настоящей подруги?       Сморкала задумался. Нет, игра во влюблённого по просьбе Астрид его забавляла. Но он-то втайне надеялся, что, может, он ей и правда понравится. Астрид же ясно дала ему понять, едва не вывихнув руку, что этому не бывать. Сморкале нравились девушки в принципе — они такие загадочные, весело что-то щебечущие, все в ярких нарядах, ни одна не похожа на другую. А учитывая, что все они дети викингов, то с любой из них можно было и на мечах сразиться, и в умении метать топор посоревноваться, что, по мнению Сморкалы, было важно для гармоничных отношений. И как можно выбрать единственную среди такого разнообразия юных и прекрасных созданий Олуха? Глаза у него разбегались, Сморкала заигрывал со многими, в рамках приличия, разумеется, но сказать, что кто-то ему был по сердцу не мог. Ну, может, Астрид. Хотя и она вряд ли…       — Я не знаю, — пожал плечами юный викинг. — Пока моё сердце принадлежит только мне и меня это устраивает, — он перевёл взгляд на Зефир. — А что, красавица, может, я пришёлся тебе по вкусу, м? — он подмигнул несколько опешившей Зефир и положил руку ей на плечи.       Лицо Бьёрна тут же помрачнело. Его глаза угрожающе потемнели. Быстрым и ловким движением он сдёрнул руку Сморкалы с плеч Зефир и после секундного колебания вывернул её ему за спину, вызвав вскрик собственного отца.       — Эй, да ты чего? — возмутился Сморкала.       — Не трогай её!       — А-а, так вы тоже парочка? Не зря Задирака поёт эту песню про жениха и невесту каждый раз, как вас увидит, – засмеялся Сморкала, потирая плечо.       — Никакая мы не парочка! — вспыхнула Зефир. — Ну ладно, Сморкала, ты подумай тут на досуге, глядишь тебе кто-нибудь и приглянётся…       — Только не Зефир! — Бьёрн погрозил кулаком собственному папе, едва не вызвав у подруги приступ неконтролируемого смеха.       — Да, на меня не рассчитывай. А… присмотрись к Забияке.       — Забияке? — удивился викинг.       — Ага, вы друг другу идеально подходите, — улыбнулась Зефир и, взяв под руку Бьёрна, удалилась.       Они так и шли рядом, и Бьёрна прожигало чуть ли не до костей прикосновение хрупкой ручки подруги. Постепенно шаги их замедлились, пока они полностью не замерли на месте. Зефир удивлённо посмотрела на свою руку, так удобно лежавшую на сильной руке Бьёрна. Её щёки вспыхнули, и она постаралась высвободиться, но он удержал её.       — Пусти меня, — потребовала девушка.       Бьёрн её словно не слышал. Он смотрел на её лицо, которое сейчас покрылось краской смущения, и это было очень необычно. Зефир никогда не смущалась. Она дочь вождя, которая не знала отказа ни в чём. Обычно она упирала руки в боки и самым наглым образом озвучивала свои желания, и почти никто дома, на Новом Олухе, не смел ей отказать. И как так вышло, что из всех детей Олуха, она выбрала в друзья именного его? — размышлял Бьёрн. Впрочем, он не жаловался. Было бы много хуже, если бы он любил её, но не имел возможности даже поговорить.       Зефир всё пыталась вырвать руку, но он крепко, хотя и бережно, держал её. Девушка подняла горящие голубые глаза на друга.       — А ну сейчас же пусти! — она топнула ногой, и Бьёрн улыбнулся: такая взрослая, а своего требует, как будто ей всего пять.       — Ты такая красивая, — сказал Бьёрн, отпуская руку подруги.       Освободившись, Зефир намеревалась отвесить ему пару тумаков, но его слова остановили её. Она покраснела ещё больше и разозлилась на себя за это.       — Дурак! — бросила она ему и убежала.

***

      Наступил этот радостный для молодёжи Олуха день Игр в честь Дня Весения. Арена, которая раньше предназначалась для тренировки драконоборцев, теперь была переделана под спортивные состязания. Взрослые викинги толпились на трибунах, выкрикивая имена своих отпрысков, желая поддержать. Кто-то из клана Торстон принимал ставки на победу или проигрыш участников. Бьёрн тоже принимал участие в первой части соревнований. Зефир это почему-то не понравилось. Ей не хотелось привлекать дополнительного внимания к их персонам.       Вождь был в прекрасном расположении духа. Он очень ждал следующих двух дней соревнований, чтобы наконец его сынишка утёр нос этим зазнайкам Йоргенсонам. Уж на драконе-то, на Ночной Фурии, у его мальчика есть все шансы.       Вождь произнёс приветственное слово, участникам и зрителям были разъяснены правила, и целая толпа викингских юношей и девушек вышла на Арену под бурные аплодисменты и крики толпы. Викинги, какими бы они грубыми и неотёсанными не казались, обожали праздники. А особенно Игры в честь Дня Весения.       Зефир, позабыв все свои интриги, сидела на скамье рядом с Астрид, наблюдая, как разминается перед началом соревнований Бьёрн. И что нашло на него сегодня? Щёки девушки снова вспыхнули, когда она вспомнила, как он смотрел на неё. Нет, определённо, с их дружбой что-то происходит.       Астрид не могла не заметить задумчивого взгляда подруги, которая не сказала и слова с тех пор, как они пришли сюда. Девушка догадывалась, что дело в том красивом темноволосом викинге с голубыми глазами, но решила не лезть.       Вскоре к ним присоединились и остальные наездники. И против обыкновения, рядом с Астрид сел вовсе не Сморкала, а Иккинг, а следом за ним – Рыбьеног. Близнецы же со Сморкалой заняли скамью повыше. Зефир удовлетворённо наблюдала, что их с Бьёрном слова подействовали на Йоргенсона, и он то и дело посматривает на Забияку. А она — на него. Ну, даст Тор, эти двое сойдутся ещё до окончания праздника.       Зефир перевела взгляд на Арену. Бьёрн помахал ей рукой, чтобы привлечь внимание. Он подмигнул ей и послал воздушный поцелуй. Зефир снова вспыхнула, поспешно закусывая губу, чтобы не улыбнуться. Ну и наглец! Хотя… всё же это… приятно.       — Игры в честь Дня Весения объявляю открытыми! — провозгласил вождь, и все зрители устремили взоры на Арену.