***
— Нашел-таки! — Лонни с улыбкой вырвала из рук Кайла колоду, — спасибо! Ты лучший! — Мог бы найти и раньше, но у тебя в шкафчике полный бедлам. — Новый Кайл мне не нравится, — усмехнулась Лонни, — с каких пор ты такой дерзкий? Устроившись поудобнее у ее кровати, Кайл пожал плечами. За те несколько месяцев, что он шпионил за Хордаком для Яркой Луны, он и впрямь стал увереннее в себе. Вот только Лонни об этом знать не обязательно. — Как твои раны? — Куда лучше. Док сказала, что завтра уже смогу ходить. Только швы наложить придется. Кайл искренне обрадовался: хоть с этой подругой все будет в порядке. Тем не менее от одного взгляда на полный раненых лазарет желудок скручивало узлом неприятных спазмов. В большинстве своем солдаты восстанавливались после битвы, по крайней мере физически. Чего не скажешь о тех, чья психика была травмирована кровавой бойней. Особенно пострадали юные кадеты, никогда прежде не участвовавшие в реальных сражениях. Сердце Кайла сжималось от боли при мысли о мальчике, лежавшем неподалеку. Ему было всего 14, а он уже был парализован и вздрагивал от каждого движения. Кто решил отправить этих детей на войну?! Дверь лазарета резко распахнулась, впуская в комнату высокую синекожую женщину, вокруг которой извивались смертоносные щупальца. Октавия вернулась. Кайл и Лонни одновременно сглотнули от ужаса. Ее лицо. Солдаты всегда старались избегать презрительного, парализующего, подобно ее собственному яду, взгляда Октавии. Сейчас же верхняя половина ее лица была скрыта шлемом. Вместо глаз остались только механические линзы. От обновленной Октавии у вчерашних кадетов затряслись поджилки. Теперь она была скорее роботом, чем живым существом. Она стала медленно проверять раненых, одного за другим. Разве она не потеряла оба глаза? Тем не менее, она на удивление точно определяла, кого и когда можно будет выписать. Кадеты задержали дыхание, когда она приблизилась к постели Лонни. Октавия скрестила руки на груди и несколько секунд к ряду стояла рядом с раненой девушкой, словно сканировала ее. — Когда будешь полностью здорова? — спросила она. — Док сказала, что если восстановление пройдет гладко, то через две недели я смогу вернуться к тренировкам. — Хорошо. В это время займешься подготовкой младших. — Я? — Лонни с удивлением вздернула брови, — вы хотите, чтобы я учила детей? — Верно. Ты больше не кадет, мои поздравления, — лишенным и проблеска эмоций голосом пояснила она, — новобранцам нужен новый тренер. Новобранцы? А если честно? Совсем еще детишки, родом из захваченных Ордой деревень, или рожденные в Зоне Страха, мнения которых разумеется никто не спрашивал. — А куда подевался прошлый инструктор? — Он погиб. Сердце екнуло у Кайла в груди. Меньше недели назад их постоянный тренер давал Кайлу ценные советы перед сражением. Инструктор понимал, что Кайлу до образцового солдата далеко, но не хотел, чтобы тот пострадал. А он ведь даже не знал, что тренер тоже участвовал в битве. Должно быть, все решалось в последний момент, чтобы войск для осады Яркой Луны уж точно хватило. Очередная строка в списке бессмысленных потерь… — Ладно… — Лонни покачала головой, возвращаясь к реальности. Впрочем, Октавии и дела не было до ее ответа: она уже направилась в реанимационное отделение. — Эм… Я сейчас вернусь, хорошо? — нахмурился Кайл. — Что ты делаешь? — с подозрением спросила Лонни, но Кайл уже помчался в соседнюю палату, куда только что вошла Октавия. Он бесшумно толкнул дверь и встал в темном уголке в надежде остаться незамеченным. В реанимационной палате было всего три пациента, больше всех пострадал Рогелио. Пусть раны и давление стабилизировались, он по-прежнему был в коме, его жизнь зависела от аппаратов жизнеобеспечения. Октавия говорила с доктором, указывая на Рогелио. — Сколько он пробудет в этом состоянии? — Не знаю, командир. Кома вызвана обширной кровопотерей и серьезным повреждением головного мозга. Пока функционирование мозга не восстановится, ни о каком выходе из комы не может быть и речи. — Что же, оборудования на всех не хватит, док. Если до конца недели не очнется — отключайте его от аппаратов. Кайл замер. Нет… — Я не терплю шпионов, малявка. Доктор недоуменно посмотрела на Октавию, на что та медленно развернулась, пока не оказалась лицом к лицу с Кайлом, застывшем в углу. Как она, во имя Эфирии, поняла? Он двигался так тихо, что даже Катра позавидовала бы, а тут… — Выходи, — приказала она. — И-извиняюсь, командир, — промямлил Кайл дрожащим голосом, — он из моего эскадрона, я хотел навестить его, а тут вы… — Мне все равно. Еще раз поймаю тебя за подслушиванием — пощады не жди. От ее безэмоционального голоса по позвоночнику пробежала волна мурашек. Еще разок извинившись, он поклонился: не в знак уважения, а скорее из страха вновь смотреть на жуткое лицо. Он стоял неподвижно, пока Октавия не покинула палату, после чего Кайл скорчился на земле, прижав к груди колени и скрыв лицо в ладонях. — Мне так жаль… — доктор Ферриус с сочувствием сжала его плечо, — нам остается… только надеяться, что он очнется. — Неужели ничего больше не поделаешь? — с надрывом спросил Кайл. — Увы, я сделала все, что было в моих силах. Думаю, только техника лорда Хордака может спасти его… — Он и такое может? — заинтересовавшись, Кайл поднял голову. Робкий огонек надежды сверкнул в полных отчаянья глазах. — Да, однозначно, но, честно говоря, — неуверенно сказала она, — вряд ли он снизойдет до простого кадета. — Спасибо! — Кайл вскочил на ноги и пулей выскочил из палаты. Он поспешил к Лонни и, не дав ей опомниться, разобраться в произошедшем, высказал все, что узнал. — Вот что я подумал. Мы можем вместе встретиться с лордом Хордаком, попросить его вылечить Рогелио, ты скажешь, что тебе нужен ассистент, ведь ты еще не восстановилась, и вообще только получила эту должность… — Стой, Кайл, не так быстро! Хордак ни за что не согласится! Ты хоть раз говорил с ним? Лично? Ему и дела нет до рядовых вроде нас. — Но ты больше не рядовая, а инструктор! — Инструктора отчитываются перед непосредственным начальством, капитаном или командиром, уж если на то пошло. Не перед лордом Хордаком! — Если мы будем сидеть сложа руки, то он умрет, как и инструктор, — резко высказался Кайл. Лонни не сразу нашлась с ответом. Она не хуже Кайла понимала, что стоит на кону, но в отличие от него никогда не была близка с Рогелио, поэтому видела просчет в этом наивном плане. — Слушай, я не отказываюсь, но, — выдержав его пристальный взгляд начала Лонни, — причина для встречи с Хордаком должна быть веской. Мы должны приносить пользу, только это его и волнует. Катра стала бесполезна — сам видишь, что с ней стало. Таков он есть. Она продолжала вслух настаивать на своем, но Кайл быстро потерял нить разговора, погрузившись в собственные мысли. Солдаты Хордака должны приносить пользу… Чем Кайлу платить за жизнь Рогелио? В голове промелькнул знакомый образ: темнокожий улыбчивый паренек в коротком топе. — Вы должны быть героями, верно? — Это война, Кайл… Кайл нахмурился. Верно, война.***
Две луковицы, капелька эссенции Сердцецвета, настойка из растущих в ее саду цветов… Затем медленно помешать пару минут, вскипятить на открытом огне. Вот и все. Зелье готово. Перфюма пальцем коснулась готового отвара, чтобы попробовать его на вкус, и кивнула, довольная результатом. — И зачем ты так корпишь над этим зельем? Она чуть не подпрыгнула от страха и чудом не уронила склянку, потом развернулась и бросила недовольный взгляд на вошедшую принцессу. — Мермиста, ты меня напугала! Принцесса морей только глаза закатила и обессиленно упала на пуфик. — Я ведь серьезно. Ты два раза в день его готовишь, а еще и мазь. — Мне не трудно, правда. Его долго готовить не нужно. — Меня не процесс интересует. Почему ты над этим корпишь? Перелив зелье в бутылочку, Перфюма вопросительно взглянула на Мермисту, ожидая продолжения фразы. — Из-за нее у тебя больше нет королевства… — Ах, так ты об этом, — погрустнев, ответила Перфюма. Несколько месяцев назад Катра руководила войсками, захватившими Плюмерию. Ордынцы застали их врасплох, напав посреди ночи, не дав оправиться после столкновения в мертвом Шепчущем Лесу. Восставшие не успели вовремя… Плюмерия была небольшим королевством, но оказалась важной стратегической точкой между Солинией и Яркой Луной. Они должны были защитить королевство. — Никто ведь не погиб, мы сбежали вовремя и… — Не увиливай, ты ведь все равно затаила обиду. — Нет, то есть… Немного, но ты только взгляни на нее, — пожала плечами Перфюма, — те, кого она считала своими, отвернулись от нее. Ей сейчас гораздо хуже, чем нам. — Прошлого это не изменит. — Да, но, как и сказала Адора, мы должны быть выше ненависти. Я не хочу стыдиться своих поступков на войне спустя годы после ее окончания. Будущие поколения должны запомнить нас героинями безо всякой лжи и недомолвок. — История пишется победителями, так что, если мы победим, рассказать можно будет, что угодно. — Конечно, но проблема в том, что для меня это неправильно, — хмыкнула Перфюма. — Как хочешь, — снова закатила глаза Мермиста, — из-за нее я лишилась королевства: этого я простить не могу. Как и все те ужасы, что мы пережили по ее вине. — Значит, ты будешь голосовать против нее? — Наверное. — Только не говори Адоре: она сильно расстроится. — Чего не говорить? — от внезапного окрика обе принцессы вздрогнули. Перфюма вскочила на ноги, слишком быстро, чтобы это смотрелось убедительно, но Адора ничего не заподозрила, Мермиста же обильно покраснела. — Эм… Ничего страшного, просто… — взглядом она попросила Мермисту помочь ей выкрутиться. — Меня слегка подташнивает, — быстро спохватилась Мермиста, — вырвало пару раз, а еще слабость какая-то. Странно как-то. — Ты же не беременна, нет? — подколола ее Перфюма. — Что? Точно нет, поверь мне. Мермиста фыркнула, от улыбок подруг ее щеки только пуще порозовели. Она вышла из комнаты, ворча себе под нос. — Я вообще за зельем для Катры пришла, — вдоволь насмеявшись, сказала Адора. — Сегодня я пойду с тобой. Нужно проверить, что там с раной, — сказала она, захватив с собой зелье и аптечку. Больше за весь путь от лагеря до темницы они не произнесли ни слова. Краем глаза Адора заприметила, что Перфюма, пусть и храбрилась, на деле нервничала перед встречей с узницей. Ее сложно было винить. Из всех принцесс, вероятно, только Адора не боялась приблизиться к командующей силами Орды, и то из-за давнего знакомства с ней. Жаль, царапины, оставленные на ее спине жестоким напоминанием, от старой дружбы с Катрой меньше не саднили. Когда они подошли к камере, Катра мгновенно вперилась глазами в Перфюму и не отводила настороженного взгляда с принцессы, от чего та сильнее испугалась. И как Адора вообще могла заходить к ней по два раза на дню? — Эй, Катра… Принцесса Перфюма пришла посмотреть на твою спину. В ответ она удостоилась небольшого кивка. Хороший знак: Катра не намерена расцарапать Перфюме лицо, стоит той приблизиться. Стражница открыла дверь и принцессы проскользнули внутрь. Катра встала и вновь подняла взгляд на Перфюму, ожидая ее слов. — Эм… — принцесса не могла унять дрожь в теле. Камера была крохотная, что если кошка решится напасть? У Перфюмы была магия, но какой от растений прок в темном подвале, а у Адоры и меча с собой нет… Аптечка выскользнула у нее из рук и распахнулась перед Катрой. Та пришла в ужас и яростно завертела хвостом от одного вида лежащих в сумке игл. — Чего это вы удумали? — зашипела она. Перфюма в страхе отступила, Адора же быстро схватила Катру за руки, не позволяя ей приблизиться к принцессе. — Это на всякий случай, Катра. Если этого не понадобится, то мы ими пользоваться не будем. — Не нужно, я в норме. Не подходи ко мне с ЭТИМ! — она угрожающе указала сначала на иглы, а после — на Перфюму. — Давай ты присядешь, ладно? — рука Адоры соскользнула на талию Катры, и принцесса развернула ее. Катра не стала противиться, но не сводила с Перфюмы пронзительного взгляда, пока не оказалась повернута к ней спиной. Адора усадила ее на пол, попутно шепча ей на ухо успокаивающие слова, в которые Катра, впрочем, не особо вслушивалась. Перфюма сглотнула и присела. Она положила рядом с собой аптечку и тяжело вздохнула, прежде чем приступить к осмотру. — Хорошо. Сейчас я только осмотрю рану, и все. Ты не могла бы снять рубашку? Катра не ответила, выразив недовольство взмахом хвоста, однако спорить не решилась. От Перфюмы не укрылось, как на щеках Адоры вспыхнул румянец. Она мысленно рассмеялась, а на душе стало немного легче, будто часть тяжкого груза упала с плеч. Она справится. — Отлично, уже выглядит намного лучше! Ты хорошо над ней поработала, Адора! — Спасибо, — ответила Адора, глядя куда угодно, но только не на ухмыляющуюся Катру. Как только ее коснулись нежные ладони Перфюмы, Катра резко изменилась в лице. Она почти зашипела, но Адора сжала ее руки, предупреждая неприятный поворот событий. — Болит уже не так сильно? — Не так… — неохотно ответила Катра. — Вот и хорошо… Эм… Мне придется сделать кое-что неприятное. — Сказала же: никаких игл! — крикнула Катра. — Нет, нет, клянусь, никаких игл! — Перфюма показала руки, чтобы убедить Катру в своей честности, — но нужно… Соскрести омертвевшую кожу. Ее не так много, рана уже не так глубока, однако оставить как есть нельзя, иначе есть риск занести инфекцию. — Что ты будешь делать? — Катра, послушай, — Адора обхватила ее лицо, стараясь укротить бушующую в Катре ярость, ведь та терпеть не могла походы к врачу, и докторов боялась до одури, — как только мы закончим, твою рану останется только мазать и дезинфецировать. Это один неприятный шаг, раз — и готово. — Угу, еще у меня есть особая восстанавливающая мазь, я нанесу ее на место омертвевшей кожи, чтобы ускорить процесс заживления. После нескольких секунд переглядок с Адорой Катра сделала то, чего никто из принцесс не ожидал — она тихо всхлипнула. — Тогда давай скорее. Она потянула Адору за рубашку, та поняла намек и придвинулась ближе к Катре, чтобы она смогла спрятать лицо у нее на груди. Адора кивнула Перфюме, показывая, что ей можно приступать. — Сначала я нанесу обезболивающий состав, потом будет немного щипать, но боль быстро исчезнет, и ты не почувствуешь ничего, кроме моих прикосновений. Ухо Катры дернулось. Пусть начинает уже. Перфюма начала обрабатывать рану, Адора из своего положения видела все ее действия и, признаться честно, выглядело оно жутко неприятно. От первого прикосновения Катра дернулась. Она застонала от боли, крепко схватила Адору за бока, разрывая когтями хрупкую ткань, ее хвост взвился в воздух и обрушился на лицо Перфюмы хлестким ударом. — Ты не можешь… успокоить свой хвост? — Не могу, тупорылая… — зашипела Катра, — твое хреново обезболивающее не помогает. — Прости, но этот не такой эффективный как тот, который от боли при иглоукалывании. Ты же сама попросила не использовать иглы. Перфюма продолжила. В течении пятнадцати минут она срывала мертвую кожу со спины Катры, в чем ей мешал постоянно вертящийся хвост. Дрожащим комком Катра все больше прижималась к Адоре. Та спокойно гладила ее по затылку, однако Катра вряд ли чувствовала хоть что-то, кроме обжигающей шею боли. Наконец Перфюма с гордостью осмотрела спину Катры, довольная проделанной работой. Спина сияла от втертой в кожу мази. Через две недели будет как новенькая. Она собрала принадлежности и упаковала аптечку. — Не забывай пить зелье, Катра. Дважды в день, утром и вечером. Она встала, помахала Адоре и вышла из камеры. — Спасибо, Перфюма. Обе принцессы широко раскрыли глаза и недоверчиво уставились на Катру. Она приоткрыла голубой глаз и взглянула на Перфюму с толикой благодарности, скрытой под пеленой задетой гордости. — Не за что, Катра, — улыбнулась Перфюма. Она ушла, удовлетворенная этим разговором. Какое-то время они просидели неподвижно, прижавшись друг к другу, пока Адора не решила, что так продолжать нельзя: иначе Катра простудиться. Она аккуратно отодвинула от себя Катру и передала ей захваченный из собственной (уничтоженной почти до основания) комнаты свитер. Просторнее, мягче, теплее, чем тюремная рубашка, а еще на нем был вышит улыбчивый единорог. — А узникам положено такое носить? — Перфюма разрешила. Так лучше для твоей раны, — Адора гордо приподняла подбородок, явно провоцируя Катру на колкий или язвительный ответ. — Как скажешь, принцесса, — с усмешкой ответила Катра. Пока она примеряла свитер, Адора позволила себе погрузиться в воспоминания о былом. — Помнишь, как ты в детстве боялась врачей? — Черт. Шедоу Вивер заставляла меня сдавать кровь. Бррр… — Ну не скажи. Только когда ей удавалось тебя поймать. Ухмылка. Ловким котенком Катра с легкостью скакала по трубам и пряталась в самых потаенных уголках Зоны Страха, доводя Шедоу Вивер до белого каления. Из-за ее гнева страх Катры перед врачами только усилился, особенно это касалось уколов. — Приятное воспоминание… — прошептала Катра, но ее улыбка тут же померкла. Она сжала колени и отвела взгляд. Что произошло? Чем она опечалена? Ностальгия? Или что похуже? — Без них мы бы там не выжили. — Особенно я, — пробормотала Катра. — Ты все еще злишься? — Из-за твоего ухода? Говорила же: это оказалось благословением. Пока Хордак не предал меня. — Я не об этом… — пытаясь подобрать слова начала Адора, Катра с ожиданием подняла на нее взгляд, — ты злишься, потому что я долго не могла увидеть истинную суть Орды, несмотря на то, как с тобой обращались? Ее ушки замерли, по рукам прошла дрожь. Адора неловко переминалась с ноги на ногу. Действия Катры были ей непонятны, так что снова заговорить она решилась не сразу. — Ты, — сглотнула Катра, — когда ты поняла? — Увы, не сразу, — она пожала плечами, — в последний год я о многом размышляла. О жизни в Орде, как мы с Шедоу Вивер относились к тебе… До меня не сразу дошло, что твой опыт разительно отличается от моего. Это неправильно… Они лгали нам, манипулировали нами… — Ха! До тебя только дошло? — Я пыталась понять, где между нами пролегла черта… Ты не защищала меня! Ты бы никогда не рискнула теплым местечком под крылом Шедоу Вивер! — Неважно, что они делают с нами, пока мы вместе. — И? Чего надумала? Ты хотела, чтобы я нуждалась в тебе, была слабой, податливой, ведь любому герою нужны помощники, верно? — Я никогда не желала, чтобы ты осталась в тени! — Я и вправду оставила тебя ради парочки незнакомцев, которых повстречала пару часов назад… Но на то были причины, о которых я сожалеть не стану. Катра нахмурилась и попыталась ее перебить, но Адору упрямо продолжила свою речь. — Однако я жила бок о бок с тобой столько лет, но так и не заметила, что с тобой происходило. Катра замолчала. — Мне кажется, тебе было нужно какое-то время побыть вдали от меня, чтобы… найти себя. Мне же понадобилось пересмотреть свою жизнь, свои мотивы и ценности. Сожалею только, что это дошло до вражды. — Мы обе выбрали свой путь. За ее резким тоном слышалась искренняя печаль. Еще далеко не все было высказано, не все им удалось обсудить, но Катра слишком устала, чтобы продолжать спор. Следующие полчаса они провели безмолвно, пока Адора не ушла, пообещав прийти утром с лечебным зельем. И Катра впервые за столько времени поверила, что Адора исполнит свое обещание.