Ради себя

Боу болезненно всхлипнул, споткнувшись об откуда ни возьмись появившуюся на пути корягу. К тому же ему в плечо сразу прилетел смачный удар, напомнивший о необходимости вести себя тихо, от вконец издергавшейся Глиммер. — Хватит меня бить! — зашипел он. — Из-за тебя нас схватят! — грозно прошептала в ответ принцесса. Она судорожно оглядывалась вокруг, чтобы не допустить засады. Солдаты, ведущие наблюдение по периметру замка, редко отличались особой зоркостью, но кричащего от боли Боу даже они бы услышали. Телепортироваться раньше, чем они окажутся под сенью деревьев Шепчущего леса, надежно скрывающих их от ордынцев, слишком рискованно. Если магии Глиммер чего и недоставало, так это скрытности. Через пару минут они наконец смогли вздохнуть с облегчением, добравшись до заброшенного окопа, ныне окруженного кустами и деревьями. Из-за резко разросшегося леса можно было подумать, что военные действия здесь велись как минимум несколько лет назад. — Свифт Винд! Ты где? — как можно тише позвала Глиммер. — Мы здесь. Адора и крылатый единорог опасливо выглянули из-за дуба. — Адора! — забыв о разговорах минутной давности, хором воскликнули Боу и Глиммер, — тебя же просили не приходить. — Здесь же опасно! Что если это ловушка? — В последний раз повторюсь, я доверяю Кайлу, он нас прежде не подводил. Тем более мы встретимся один на один. — А я верю Энтрапте, — с улыбкой отметила Глиммер, — раз она не предала нас в Зоне Страха, то она все еще на нашей стороне. По реакции Катры на вопрос Глиммер она точно убедилась в своей правоте. Искреннее удивление Катры тесно переплелось с кипящим негодованием. Так искренне даже ей не удалось бы сыграть. Поэтому Глиммер поверила, пусть и не могла похвастаться долгим знакомством с Катрой. Энтрапта помогла им сбежать и, как и обещала, не выдала их ни одной живой душе. Кроме, может быть, Эмили. — Не думаю, что ей вообще есть дело до сторон… — заметила Адора. — Зато есть дело до нас, раз уж она готова помочь. — Она работает на врагов! Ее могли обнаружить! Может, Хордак только и ждет появления Боу, чтобы взять его в заложники! — Потому-то мы тебя и не звали. Чтобы тебя не поймали вместе с ним. Снова. А еще мы взяли с собой Свифт Винда. В случае опасности можно улететь. — Но… — Кроме того мы встречаемся у входа в Щепчущий лес. В Зону Страха я больше ни ногой! Тяжкий вздох. Адору часто считали до чертиков упрямой, но собственные друзья порой с легкостью отбирали у нее пальму первенства. — А тебе не пора ли… приступить к ежедневному массажу? — усмехнулся Свифт Винд, не упуская возможности подколоть подругу. Боу пошевелил бровями со знанием делп, еще больше вгоняя Адору в краску. Глиммер осталось только глаза закатить. — Понятия не имею… Все равно опоздала уже, так что я сегодня пас. Раны Катры практически затянулись, денек и без меня потерпит. — Все нормально? — смешки Боу сменились искренним беспокойством. От него не укрылся быстрый понимающий взгляд, которым обменялись Адора и Глиммер, но в детали своего визита к Катре они его не посвятили. От пропитавшего округу дискомфорта Свифт Винд изумленно заржал. — Ничего ужасного не произошло. Ты точно уверен, что мне не нужно идти с вами? — Это мое задание, Адора, — ободряюще похлопав ее по плечу, ответил Боу, — я справлюсь, не волнуйся. Меня не надо защищать. Она посмотрела в сияющие глаза самого надежного друга. Боу не нужно было слов. Он прекрасно понимал, как сильна ее внутренняя борьба. Желание обезопасить друзей и близких постепенно сводило Адору с ума, доводя до абсолютно безумных поступков. Все неудачи и беды она взваливала себе на плечи, будто вся вина за них должна висеть только на ней. Катру подвела, Энтрапту тоже (последняя оказалась жива и здорова, но возвращаться не хотела, что тоже отрицательно сказалось на самобичевании Адоры). Видения пугающего будущего изнывали Адору по ночам, не давая сомкнуть глаз. С опытом она все ответственнее относилась к безопасности друзей и остальных повстанцев, что порой переходило в гиперопеку. Чтобы хоть как-то заставить подругу ослабить надзор, Глиммер и Боу заключили с Адорой нечто вроде дружеского пакта. Она позволит им ходить на миссии в одиночку. Постарается верить, что ничего ужасного без нее не произойдет, что ей нет необходимости постоянно быть рядом. Поначалу Адоре приходилось нелегко, но за несколько месяцев она начала демонстрировать некоторые успехи. Для полного исцеления от давящего на нее гипертрофированного чувства ответственности было далеко, но Адора ступила на верный путь. К сожалению… По мнению Глиммер, эта сторона ее натуры вновь захватила власть, что нашло выражение в ярой защите жизни и будущего Катры. И Адора вряд ли остановится, даже если придется дорого заплатить… Впрочем, на эту тему они еще побеседуют. — Я отдам волос Глиммер и сразу назад. Он продемонстрировал пробирку, где, переливаясь в лунном свете, сиял длинный розовый волос Глиммер. Сходство с волосами Анджеллы было колоссальным. Глиммер по-прежнему переживала об исходе сделки, искренне надеясь, что Энтрапта не прознает об обмане… Сердце тревожно колотилось в груди. Мысль о предательстве подруги, в преданности которой она с таким трудом поверила вновь, отдавалась в душе немым укором. Вот только жизнью мамы рисковать нельзя. Пусть и ради Мермисты. — Мне это все равно не нравится… — покачала головой Адора, но нехотя уступила дорогу Боу, позволив ему устроиться на спине Свифт Винда. Тот уж точно сумеет помочь Боу, если случится беда. — Не бойтесь. И глазом моргнуть не успеете, как я снова буду с вами, — Боу с улыбкой потрепал приготовившегося к взлету Свифт Винда. Дождавшись пока парочка скроется в ночном небе принцессы медленно побрели обратно в замок. Улыбка сразу покинула губы Глиммер. Боу будет дома через пару часов, но принцесса прекрасно знала, что будет мучительно отсчитывать минуты в ожидании. Может, стоит проведать Мермисту? Несмотря на постоянную заботу Перфюмы, мастерски обращающейся с лекарственными травами, состояние Мермисты быстро ухудшалось. Эх, если бы только Кайл смог прийти пораньше… Сбежать раньше, не вызвав подозрений, у него бы попросту не вышло. Что касается рунного камня, то, по его словам, он уже на полпути в Солинию. Это поселило в сердце Глиммер робкую надежду. Энтрапта не выдала секрет Адоры, но все же… Доверяй, но проверяй. Будто прыжок веры. Она краем глаза проследила за идущей рядом Адорой. Узнав о вере повстанцев в Ши-Ру, в спасение от Орды, она была, мягко говоря, недовольна, что неудивительно. Ордынцы не из того теста сделаны. Вера их точно не мотивирует. Глиммер подобное было не чуждо. Она и сама никогда не разделяла мамину несломимую веру в Ши-Ру и ее возвращение. Всякий раз как Орда подбиралась к повстанцам, те отступали, даже не пытаясь дать отпор, что выводило Глиммер из себя. C самого детства она привыкла наблюдать, но принять эту трусость как должное было выше ее сил. Она и Адоре-то при первой встрече не доверилась, подозрение оказалось сильнее веры в пророчество. Зато Глиммер как никто другой поняла ее разочарования и мысли. Но все же… Адора так заботилась о Катре, выступила в ее защиту, настаивала на ее присоединении к повстанцам и всей душой верила, что для той еще не все потеряно… для Катры, врага, что причиняла им боль столько раз, что и сосчитать трудно. Той Катре, которая только и делала, что твердила будто готова предпочесть смерть раскаянию? Она, конечно, понимала, откуда ветер дует, знала вкратце их историю, из-за которой Адора и защищала Катру столь яростно. Вот только для Глиммер ее поведение все равно слегка отдавало лицемерием.

***

Снова. Все повторяется вновь. Она в полном одиночестве. Окружена снедающим все вокруг пламенем. Дым заполняет легкие, мешает сделать спасительный вздох. Она хнычет, как потерявшийся ребенок. Молит о помощи. Разве здесь есть хоть кто-то? Все кажется абсолютно новым, незнакомым. И это внезапное чувство. Угольно-черная зловещая аура. С каждой секундой она все ближе и ближе. Она отчаянно сворачивается в клубок, крохотное тельце дрожит от головы до кончика хвоста. Высокая фигура склоняется над ней. Алые глаза. Ночь пронзает полный ужаса крик. — Катра! Она распахнула глаза, задыхаясь от ужаса. Она вновь и вновь пыталась сфокусировать взгляд, пока полностью не очнулась от кошмара. Катра в безопасности. И все также в камере. Не было пронизывающего алого взгляда. Вместо него был голубой, обеспокоенно осматривающий ее лицо. — Ты как? Катра глубоко вздохнула, снова закрыв глаза. Все тело пронзило сотнями мурашек. Она попыталась скрыть руками изнуренное лицо, только сейчас поняв, что Адора прижимает их к койке. — Прости… — Адора сразу же отстранилась, — ты прям как змеюка извивалась и даже зарядила мне по носу, пока я старалась тебя разбудить. Катра села и изможденно облокотилась об стену. Она бросила взгляд на мигом оказавшуюся на противоположной стороне камеры Адору. Та избегала смотреть в ответ. Очевидно, что ее беспокойство не деланное. Тем не менее, инцидент с Глиммер она Катре еще не простила. Прошло уже два дня с той встречи. Четыре раза Адора приходила в камеру, в гробовом молчании обрабатывала мазью заживающие раны и через десять минут уходила, так и не удостаивая Катру взглядом. К собственному удивлению, Катра не пыталась втянуть ее в разговор. На подсознательном уровне она понимала, что подобное Адору только больше разгневает. По крайней мере сама Катра разозлилась бы. — Что тебе приснилось? — По правде сказать, не знаю… — хмуро ответила Катра, — это один и тот же сон, но детали расплываются, я не могу их запомнить. Кроме алых огоньков, следящих за каждым ее шагом во сне и наяву. — Это сильно на тебя влияет… — размышляла вслух Адора, взгляд полнился сочувствием. Такой взгляд мог означать только одно: Катра показалась ей до смерти испуганной. Сердце Катры отзывалось глухими, но мощными ударами об ребра, кожу покрывал леденящий пот. — Скоро пройдет. Эх, не поверила. Впрочем, Адора не ответила, а молча бросила Катре уже знакомую ей горлянку. Схватив ее, Катра залпом залила себе в рот зелье, больше не дергаясь из-за внезапного соленого вкуса, как бывало первое время. — Думала уж, ты сегодня не явишься, — закончив с зельем, Катра начала разговор. — И я так думала, — Адора пододвинулась поближе с тюбиком мази в руках. Катра отворачиваться пока не стала: этот разговор ей хотелось провести лицом к лицу с Адорой. — Послушай, я… — Сегодня Боу встречается с Кайлом, чтобы выполнить свою часть сделки с Энтраптой. — Вы заключили с ней сделку? — Катра сморщилась при упоминании Энтрапты. После внезапной информации от Глиммер бывшая напарница вызывала смешанные чувства, среди которых особо ярко виднелось раздражение. Времени на обдумывании ситуации было предостаточно… вот только… казалось будто весь мир умудрился ее обхитрить, все знали о сложившейся ситуации больше, чем она сама. Как же унизительно. — Да, ради Мермисты. Энтрапта вернет рунный камень в Солинию — тогда Мермиста поправится. Круговым жестом Адора попросила Катру развернуться, чтобы намазать ей спину. — Ты ей доверяешь? Адора внимательно всматривалась в глаза Катры. Что же она там искала? — Энтрапта — тот еще оригинал, но она сумела доказать, что мы ей небезразличны, что она способна выполнять обещания. Этого достаточно. Обещания… Одно слово — и словно сидящих рядом некогда подруг разделяет целый мир. Простое слово повисло меж ними тяжким грузом. Слишком большое значение оно имело для обеих. Говорили они в последнее время много, но тему спора в храме, произошедшего в прошлом году, так и не подняли. Вероятно, что спустя множество напряженных разговоров, восстанавливающих по кирпичику их отношения, вскоре дойдет и до этой темы. Пока случай двухдневной давности не разбил эти надежды. Катра, что подло воспользовалась чувствами Адоры. И ради чего? Позлить Глиммер! — Ты мне спину сегодня покажешь или так и будешь пялиться? Катру выбило из транса. — Послушай, Адора… — она неловко склонилась ближе, — я сожалею о своем поступке. Пару дней назад, — добавила она, хотя Адора бы и без уточнений поняла. Адора поочередно присмотрелась к обоим ее глазам. Катра понадеялась, что ее искренность отражается в глазах, и видна Адоре. Извиняться ей приходилось нечасто, так что ее обуревали очевидные сомнения по поводу ее вида. Выглядит ли она достаточно виновато? Поверит ли Адора в ее раскаяние? — Долго же ты. — Ты со мной не разговаривала. Слова настолько острые, твердые, что прорезали бы металл. Подпитываемые безграничной, накопившейся яростью обеих сторон. Ранящие в самые уязвимые места, хоть и жалкая сценка никак не сравнится с болью, что Катра причинила за целый год противостояния. И все же Катра признала, что игрой с Глиммер натянула до упора хрупкую нить в сердце Адоры, ранила чувства. Не из-за ревности Глиммер Адора была взбешена, вовсе нет. Потому что снова попалась на удочку, поверила, что в Катре теплился огонек добра. Вмиг ее поглотило разочарование, ведь Катра вновь опустилась до манипуляций. Как обычно. Ничего не изменилось. Зато Адоре удалось донести свою мысль: такого она больше не потерпит. — Лучше поздно, чем никогда, — печально произнесла Адора. Решив не открывать рот лишний раз, Катра сняла свитер и доверила свою спину заботе Адоры. Подумать только. Десять дней назад ей бы и дела не было до каких-то там чувств Адоры. Напротив, все надежды Адоры она бы сокрушила с жестокой ухмылкой. Измениться. Еще чего. Однако нужда в этом извинении снедала Катру чувством вины, оседала тяжестью в груди. Мрачный вид Адоры, входящей в камеру, но избегающей зрительного контакта, только добавлял лишний повод для мук совести. И как бы не выводил из себя этот факт, Катре и самой хотелось поддерживать с Адорой мирные отношения. — Как дела у Глиммер? — этот вопрос задавать не хотелось, но Катра себя пересилила. Она не позволит туманной дымке тишины вновь опуститься на них. Этот вопрос тоже необходимо разрешить здесь и сейчас. — На взводе, но держится неплохо. Все еще холодно. Слышать такое от Адоры… непривычно и неприятно. Так говорит Катра, но не нежная и добрая Адора. — Думаю, перед ней мне тоже стоит извиниться, а? — Было бы неплохо. Адора прошлась пальцами по позвонкам, вызвав волну приятных мурашек. — Она тоже перед тобой извинится за драку. — Ее не за что винить. Я напрашивалась. — Это неважно, Катра, — Катра аж сглотнула от страха, настолько непреклонен был голос Адоры. То вздымалась привычная Адоре жажда обеспечить справедливость для обеих спорщиц. Так же как, она пристыдила повстанцев, когда те почти уподобились Орде при поимке Катры. Еще это может быть… как она там это назвала? Зарыть топор войны? Вроде того. Если Катра станет союзницей повстанцев, то им придется поладить… Адора на этом просто зациклилась. Как мило и глупо… Совсем забыла о такой простой свойственной людям вещи как ревность, как бы это не привело к печальным последствиям. — Похоже, ты ей очень дорога… Рука, осторожно поглаживающая ее спину, на мгновение замерла. Интересно, к чему бы это. Что если между принцессами нечто большее, чем просто дружба? — Она — моя лучшая подруга. Катра сжала губы и вцепилась в коленки, пусть когти и оставляли едва заметные порезы на тонкой коже. Лучшей подругой Адоры была она. Хотя уже год как прошел. Кому сейчас какое дело? — Жаль, что вы так возненавидели друг друга, но я и сама слишком наивная. Полагаю, я завысила ожидания, — удрученно вздохнула она. — У меня к ней нет ненависти, — задумчиво сказала Катра, Адора кивнула, призывая ее продолжить мысль, — то есть она меня бесит, конечно. Всякий раз как она рот откроет, то мне аж тошно становится, но она хоть честна в своих чувствах. Она не притворщица. Ты, может, и решила меня защищать, но целовать меня в задницу из-за этого она не станет. Я, признаюсь, думала, что они поклоняются тебе как Ши-Ре. Вот только ее привязанность и… увлечение связано скорее с Адорой, чем с Ши-Рой. Снова ухмылка. Адоре очевидно неловко, Катре даже разворачиваться не нужно, чтобы это понять. Как же просто ее раздразнить.  — Никто из повстанцев не считает меня только Ши-Рой. Они заботятся обо мне. Они не идеальны, как и все мы, это правда, но их чувства неподдельны и искренни. Как бы ни хотелось поспорить, но тут крыть нечем. Она ожидала куда худшего обращения (и не заслужила, если честно, такой доброты). Первой мыслью было, что это внезапная вспышка ярости Адоры так на них подействовала, но после разговоров с принцессами и стражами… ее точка зрения изменилась. Немного. Вопреки мнениям многих, Катра прекрасно понимала, что повстанцы не злодеи. Так-то главными виновниками войны были ордынцы (еще вернее — лично Хордак). Добрыми она этих людей тоже не считала. Вообще годы, проведенные под гнетом ордынского воспитания, оказали большое влияние на ее восприятие, концепт доброты для нее также был сложен. Тем не менее, в голосе Адоры звучало неподдельное уважение стоило ей завести речь о повстанцах, что Катра не могла просто игнорировать, пусть и держала на врагов обиду. Взять ту же Перфюму, что завидной решительностью готова была оказать Катре помощь, несмотря на убийственные взгляды бывшей командующей и ее пугающий Перфюму характер. Даже Глиммер почему-то прислушалась к ее мнению… Чего уж там, даже стражи проявляли к ней благосклонность. Особенно во время еды. Недавно одна из стражниц даже принесла ей расческу, чтобы привести в порядок непослушную гриву, а также другие принадлежности для личной гигиены. У некоторых из них Катра даже названий не знала: пришлось расспрашивать и смотреть на удивленные лица. Кардинально отличается от Орды, где повезет, если не отравишься. Наивные, примерные люди, чья вера сосредоточилась вокруг идеалов добра, щедрости и справедливости. Однако импульсивные, готовые защищать родных и близких до последней капли крови, а также не сказать, что всепрощающие. В этом Катра на них похожа. Ну, если отбросить наивность и примерность. — Я заметила. С Перфюмой и вашей королевой… — она вспомнила об обещании Анджеллы простить прегрешения Катры, если та присягнет им на верность. От нее требовалось не только проявить впечатляющее мужество, но и наступить себе на горло… На месте Анджеллы Катра бы так никогда не поступила. Проведя какое-то время в раздумьях, она даже была благодарна за снисхождение и… даже поразмыслила над принятием предложения. Вот только, как бы Катра не старалась, представить себя как полноправного члена Восстания у нее никак не получалось. Она просто не впишется. Да и планам по завоеванию Орды такой союз не поспособствует. — Много же им придется вытерпеть из-за наивности, — закончила Катра. Адора улыбнулась. Раз уж с мазью было покончено, то можно сделать еще что-нибудь. Например, помассировать затекшую наверняка шею Катры. Как Катра вообще дошла до извинений и даже признания собственной неправоты? Кто знает? Должно быть, ей было совсем одиноко. — Завтра прибывает чародей из Мистакора, чтобы поговорить с нами насчет суда. Он будет выступать в твою защиту. Катра дернула хвостом, чудом не задев лицо Адоры. Той вероятно ни тепло ни холодно от этих новостей, но хоть жаловаться на попытки себе помочь перестала. И на том спасибо. — Он научит меня рыдать на публику, чтобы растрогать присяжных, которые, кстати, все без исключения меня ненавидят? — Без понятия, — рассмеялась Адора. Ей стало немного легче, поэтому она была не прочь поболтать с Катрой еще чуток, но та громко зевнула. Точно, уже поздно. К тому же после приема зелья Катру одолевала сонливость. Адоре все равно пора вернуться в лагерь, дожидаться Боу и Глиммер, которые, наверно, уже ногти грызут от беспокойства. Она взяла пустую горлянку и встала. — Адора… Тревога на этом лице появлялась нечасто. — Ты не против… — она сглотнула, — побыть со мной еще чуть-чуть? Пока я не усну? Тот кошмар… Адора улыбнулась и снова присела. Катра сразу же отвела взгляд. Показать Адоре свою радость, еще чего не хватало. Адора, впрочем, и сама все поняла, от чего слегка загрустила. Когда-нибудь Катра вновь решится открыть свое сердце и не скрывать подлинных чувств. Как раньше, когда-то давно. Адора позвала стражницу. — Пожалуйста, скажите Глиммер, что я останусь здесь ненадолго. А как закончит со своим… делом пусть зайдет? Стражница кивнула и оставила их наедине. — Я и забыла о сделке, — ушки Катры прижались к голове, — иди, жди Боу вместе с ней, за меня не волнуйся. — Я и здесь могу подождать, глупенькая. Я и понятия не имею, когда он там вернется. — Но… — Никаких но! — лимит приказов на сегодня для Адоры исчерпан. — А теперь поспи. Катра хмыкнула, уголки ее дрогнули, выдавая некое подобие улыбки. Она легла на твердый матрас и приподняла тонкую простынь, чтобы Адора могла расположиться рядышком. Принцесса улеглась лицом к ней. Места на койке было маловато, так что она подвинулась поближе и инстинктивно обняла талию Катры. Глаза Катры уже были наполовину закрыты. С тихим мурчанием она окончательно их захлопнула, наслаждаясь теплом прижавшейся к ней Адоры. Адора смахнула с лба Катры выбившуюся прядь, мешавшую ей полюбоваться на мирно засыпающую Катру. Адора ласково потрепала ее по щеке, проводя рукой по знакомым веснушкам. Счастье будто стало бальзамом на открытый нарыв прямо в самом сердце, который только Катра и могла исцелить. За весь год она ни разу не извинилась. Все когда-то бывает впервые. Конечно, только за этот случай, а не за всю причиненную боль. Похищение, разрушение, война планетарного масштаба… но первый камень уже положен. Услышав слова раскаяния, Адора только преисполнилась в своей вере в Катру. Адора наклонилась и оставила мимолетный поцелуй на лбу Катры, все еще обхватив ее спокойное лицо. Сердце ускорило свой бег. Откуда взялись такие сильные чувства к Катре? Почему именно к Катре, бывшей лучшей подруге, и предположительно заклятому врагу? С губ Катры сорвалось какое-то неразборчивое слово. Она доверчиво прижалась к Адоре, и та вернула руку на талию Катры, где она раньше и была, а затем удовлетворенно провалилась в сон. С этими чувствами она после разберется. Сначала нужно пережить суд.