Любовь сквозь годы

— Мерлинова борода! — Северус встал с изумрудного кресла и закружил по комнате большими шагами, — Я же точно оставил её где-то здесь, — поиски бутылки огневиски затянулись: возможно, её вообще там не было? Чёрт возьми, завтра снова придут первокурсники. Ещё ничего не знающие, но совершенно точно готовые учиться. Так всегда говорила Макгонагалл. Но Северус точно был уверен: изучать они ничего уж точно не хотят. Или всё так плохо только с его предметом? Северус вот уже с десяток лет точно не понимал, что не так. Он в совершенстве владел дисциплиной, он любил преподавать, но студентам это было не нужно. Неужели зелья — это настолько неинтересно? Он не видел со стороны самого себя. Слишком увлёкся зельями, хотел, как лучше. Он стал слишком замкнутым и агрессивным, перестал реагировать на критику, перестал общаться с коллегами. Его начали бояться студенты, он начал этим пользоваться. Он злился, постоянно злился. И очень часто срывался на учениках. Круг замыкался. Но в этом году предчувствие его точно не подводило: случится что-то ужасное. Что-то неповторимое, чего давно не случалось. Предчувствие Северуса не подводило никогда, именно поэтому, запнувшись об журнальный столик и опрокинув тем самым стакан с оставшимся огневиски, Северус понял: уж лучше лечь спать. В обратном случае — он перевернёт всю комнату вверх дном. Сон пришёл быстро. И сон был гораздо лучше реальности — Лили. Она своей лёгкой походкой сводила его с ума, поздоровавшись, остановилась и присмотрелась ему в глаза. — Знаешь, Северус, я помню тебя не таким. Сон обрывается. Всю оставшуюся ночь ему ничего не снилось.

***

В Большом зале было шумно. Северус пытался абстрагироваться. Его мысли были заняты совсем другим — он всё размышлял: что она имела ввиду? И почему именно Лили? В мире волшебников сны определённо что-то значат, но что именно? Северус не знал и от этого ещё больше злился! Настал момент распределения факультетов. Драко Малфой, Гермиона Грейнджер… — Гарри Поттер! Стоп, что? Прошло уже одиннадцать лет. Мальчик подрос, оно и понятно. И как только Северус взглянул на него, всё стало как-то странно. Он не чувствовал злости, не чувствовал разочарования. Ему становилось хорошо. Даже на секунду захотелось улыбнуться. Он вспомнил, как привёз его сюда совсем крохотного. Мальчика захотелось согреть и защитить и это определённо была не «отцовская» любовь. Северус одёрнул себя. О какой чепухе он думает. Шляпа слишком долго молчит. Мерлин, мальчику не выжить, если она определит его на Слизерин. Половина слизеринцев — дети Пожирателей Смерти. — Гриффиндор! — кричит шляпа, и Северус внутренне рад. Стоп. В смысле, рад? «Нет-нет-нет, мне просто нужно успокоиться, может, я просто не выспался? Просто перепил вчера? Может, просто не в духе?» — неслись мысли у него в голове. Он смотрел на то, как Гарри счастливо подбегает к друзьям, как улыбается… «Да что со мной происходит? Мне не может нравиться ученик! Во всяком случает такой маленький. Во всяком случае этот.» В один момент он нарушил все жизненные писанные и неписанные правила. Северус ненавидел Поттера. Старшего. Всей своей необъятной душой ненавидел. Никогда не считал его хорошим человеком и в своём мнении о нём никогда не сомневался. Терпеть его не мог, одна мысль о нём заставляла злиться. Сраный Поттер. Северус понимал, что мальчик не виноват в том, что его отец редкостный… хулиган. Срывать злость на мальчике было нельзя, он понимал и это. Но больше всего его пугало то, что ему не хотелось на него кричать. Первый раз за последний десяток лет. Уже сидя в своих покоях, Северус держался руками за голову: — Я ведь не педофил… — шептал он себе под нос, — этого просто не может быть…

***