Янтарь в серебре

      Вэй Усянь просто обязан быть осторожным человеком. По разным причинам. И независимо от этих же разных причин, у него нет никакого права забывать и пренебрегать этой осторожностью. Ведь это слишком дорого ему обойдётся.       С одной стороны была его компания и статус. А с другой — Лань Ванцзи, его молодой бесценный муж, за которого Вэй Усянь также несет ответственность. Казалось бы, на чаше весов «Империал» с огромным штатом сотрудников, землей, партнерами, оборудованием и товарами в пути, которые решают судьбу его и чужих дел. И юноша двадцати лет, к которому привязан смирный старик и не смирный альфа, который сейчас проблем не доставляет. Хотите верьте, хотите нет, для альфы это все имело одинаковую ценность. Именно поэтому каждое новое решение давалось все сложнее и сложнее.       Там, где стоит Вэй Усянь, каждый шаг несет за собой цепочку последствий, которые расходятся, как рябь на воде от брошенного камня.       — Я не могу позволить себе выглядеть легкомысленным, поэтому будет лучше, если вы не будете настаивать, — мужчина закрыл папку, так и не расписавшись, и сдвинул ее обратно в сторону альфы неопределенного возраста, который нервно смотрел на кожаную обложку.       — Господин Вэй, от этой церемонии зависит положение отрасли, вы же не думаете, что мы позволим себе предложить вам некачественные услуги… — девушка-омега, что сидела перед Вэй Усянем, хорошо держалась, ровно говорила, и думала, что выглядит убедительно.       Но увы, даже если она думала, что выглядит убедительно, альфа не мог с этим согласиться. Он как никто понимал, насколько предстоящая церемония была важна в рамках международных отношений и поддержки производств, базирующихся именно на территории Китая. Как он мог не знать? Уже почти шесть лет его жизнь была отдана этой работе.       Вэй Усянь начинал с малого. По его меркам. Начиная с государственного логистического предприятия, он объединял юг и север, восток и запад страны, пока не вышел к международным заказам и представительству перед иностранными партнерами. И что? Добился ли он принятия от партии? Нет. Они начали уважать его только тогда, когда он наступил им на горло. Так с чего бы ему им верить?       — Вы предлагаете мне ваши услуги, но с чего вы взяли, что «Империал» в них нуждается? — с чего вы взяли, что он, Вэй Усянь, в них нуждается?       — В вашем штате нет маркетологов, вы не рекламируете себя, но вы очень много значите для рынка страны, поэтому мы хотим быть вам полезны, — неплохо, неплохо, но есть одно большое «но».       — Если я очень много значу для рынка страны, вероятно, я не нуждаюсь в рекламе, — Вэй Усянь улыбается, но в этой улыбке нет ни тепла, ни приязни. В ней нет ничего, кроме остроты и холода. — «Империал» — это не товар. Моя компания не нуждается в ваших услугах, надеюсь, мы поняли друг друга?       Омега сохраняет лицо, забирая злосчастную папку с его стола, и встает, с поклоном прощаясь с ним. Но ее досада липкой пленкой оседает на коже и мебели кабинета, в котором альфа принимал своих посетителей. Они уходят, явно недовольные итогом этой встречи, однако Усяню нечего им предложить. Да и мужчина не стал бы даже, если бы хотел. Это не в его интересах — подставляться под удар партии, которая изображает радушие и дружелюбие перед ним.       Ведь они конкуренты.       Когда-то Вэй Усянь был нанят в одну из крупнейших логистических компаний партии, и вывел ее упорным трудом коллективной работы в первую тройку страны. И что он получил взамен? Ничего. Ничего кроме обмана и попытки отобрать и выгодно продать его заслуги, а людей, что работали под его началом, по миру пустили бы. Тогда он разорил ее, разрушив изнутри и не оставив камня на камне от предприятия и репутации совета директоров. О, он умел мстить, этому его научили, и его учителя были лучшими.       После, вынеся бесценные уроки, альфа принял приглашение Вэнь Жоханя, который не мог упустить такую прекрасную возможность поднять свое влияние еще выше, хотя, казалось, куда уж выше-то.       Но к тому моменту Вэй Усяня уже ничего не волновало, кроме него самого и его личных амбиций. Он устал работать на кого-то. Ему это было больше не нужно, и далее мужчина не собирался ни перед кем отчитываться и ни под кого подстраиваться.       Так возник «Империал» — компания, собранная по кусочкам в течение пяти лет, которая прошла длинный путь от идеи к башне, которая пронзала небеса своим красным сиянием. Которая не нуждалась в рекламе благодаря одной лишь вещи — его собственному лицу. «Империал» с момента основания мог конкурировать с первыми в списках логистическими предприятиями страны, партнеры, с которыми Вэй Усянь заключал договора еще в бытность директора партийного предприятия, шли к нему, разрывая временные соглашения. Он охватывал всех: от мелких точек, маленьких забегаловок до крупных заводов и сетей ресторанов.       Вэй Усянь, без стыда, был всем. Почти всем в этой стране. Но он достиг этого не единолично, и, разумеется, никогда не забывал об этом.       Поэтому сейчас, когда они так высоко, мужчина не мог позволить себе легкомысленно разрешать партии вмешиваться в его дела и представлять его на грядущей церемонии, где будут распределяться места перед годовыми итогами по обороту. Спасибо, но «Империал» сама в состоянии представить себя, и в лишней помощи не нуждается. У нее есть сотни талантливых сотрудников, любящих свою работу и готовых рассказать об этом лучше, чем кто-либо другой, а разве кто-то, кроме них, может это сделать хорошо? Вэй Усянь в этом очень сомневается.       С момента основания в компании было введено правило: поощрять любое творчество на благо компании. Среди его штата сотрудников всегда находились таланты и, разумеется, как директор, мужчина поощрял их труд, помогал развиваться и щедро одаривал, чем заслуживал у работников только больше доверия и симпатии.       Вэй Усянь любил быть хорошим в глазах других. Разве это аморально?       — Никто лучше вас не может рассказать о том, чем хороша наша компания. Только вы, каждый из вас, знает правду. Да, у каждого она будет своя, но в этом и ценность, в многогранности и многообразии. Ни у чего не может быть только одной стороны, и у «Империал» тоже не может. Эта компания, в первую очередь, это вы все. Без вас ничего бы не было. Без вас мы никогда не связали бы эту страну по морю, по железной дороге и по бесконечной полосе асфальта. Придет время и мы поднимемся в небо. Охватим не только семь стран наших партнеров, но дойдем до таких уголков планеты, с которыми частные компании Китая еще никогда не заключали длительных соглашений. Когда-нибудь мы станем номером один в этой стране. Мы все, — он стоял на одном уровне в окружении сотрудников своей компании, у которых была возможность находиться в арендованном огромном зале здесь и сейчас. Все остальные, кто находился в пути, были с ними на прямой линии и слышали каждое слово, пропитанное глубокой признательностью и уважением к их труду. Никаких трибун, никаких кафедр, которые разделяли бы Вэй Усяня и множество людей, которые смотрели на него.       Если бы он хотел быть над ними, они никогда бы не пришли к той точке, в которой находились сейчас. Гордость ничего бы не решила. Только поддержка энтузиазма и поощрение хорошей работы гарантировало результаты.       По крайней мере, это было его политикой.       За три года существования «Империал» множество сотрудников получили поддержку, признание, помощь и вознаграждение за свою работу и свой вклад. Вэй Усянь был горд тем, что эти люди были с ним, что они оставались верны ему и компании. Конечно же, он надеялся, что так и будет продолжаться.       Звонок из службы безопасности застал его в тот момент, когда машина везла Вэй Усяня, его помощницу и человека, которому вся компания была глубоко обязана за проделанную работу по представлению «Империал» на мероприятии, которое начнётся через каких-то два часа. Именно в этот момент альфа почувствовал, как невидимая рука качнула весы, на которых в медных чашах лежит самое важное в его жизни.       — Вы двое сейчас подниметесь в партийный зал и что бы ни случилось, что бы вам ни сказали, должны помнить, что вы ничего никому там не должны, — две беты посмотрели на него через зеркало заднего вида, и если парень, несколько грузный на вид, заметно побледнел, то Вэнь Цин лишь сурово сдвинула брови.       — Что? — она не любила, когда что-то шло не по плану. А это точно в их планы не входило, чтобы в такой момент он оставлял их.       — Я объясню тебе все позже, вечером, сейчас главное, чтобы вы сделали все так, как мы репетировали, хорошо? — Вэй Усянь остановил машину на парковке, открыл задние двери, подал Вэнь Цин руку, и когда две беты встали перед ним, подал женщине флешку. — Когда проиграет фильм, запусти второй файл. Акико сама сделает все за вас, вам не о чем переживать.       — Ты говоришь о своей домашней голосовой помощнице? — госпожа Вэнь глядела с сомнением, но флешку взяла без вопросов, она понимала — он не оставил бы их, не случись что-то действительно серьезное. — Что случилось?       — Вечером. Все вечером, — у него было слишком мало времени, чтобы объяснять, что ждет этих двоих в ближайшее время, достаточно того, что он гарантирует им безопасность и снимает с них ответственность. Если что-то пойдет не так, это будет лишь его вина. Только его. — Что бы ни случилось, вы уже прекрасно справились. Идите. Все будет хорошо.       Вэй Усянь успел лишь увидеть две склонённые в поклоне фигуры в полутемном пространстве бетонной подземной парковки, прежде чем выехал обратно на свет. У него правда почти не было времени на объяснения. Не каждый день ему звонили сказать о том, что его муж был втянут в драку на территории, и не просто втянут, а устроил ее.       Пока машина черной стрелой неслась, объезжая образующиеся на пути к Фуданю пробки, две фигуры поднимались в кабине лифта. Мужчина-бета явно нервничал и не мог этого скрыть, женщина же просто выглядела мрачнее, чем обычно.       — Эй, расслабься, все будет в порядке, — Вэнь Цин, как могла, мягко положила мужчине руку на плечо и похлопала. — Я позабочусь об этом.       Вернее, она сделает так, как ее просил сделать директор. Но ее спутнику этого знать вовсе необязательно.       Никто из них, разумеется, не мог знать о том, что как только черная машина с тонированными стеклами въедет на территорию университетского городка, из машины на другом конце города выйдут два человека, уверенным шагом направляющиеся к главному входу в офис логистической компании «Империал», перед которой гордо возвышался флагшток с флагами стран партнеров.       Но даже если бы они хотя бы подозревали, сделать что-либо было бы поздно. Оставалось только играть роли, которые были отведены им в подстроенной заранее чужими руками игральной партии, где от выбора зависело, как обычно, слишком много.       Вэй Усянь вышел из своей машины и сделал ход первым, не подозревая об этом. Чем ближе он был к главному входу в главное здание университета, тем стремительнее развивались события. Но что он мог сделать, если его компанию защищали изнутри, то Лань Ванцзи не мог защитить никто, кроме него.       Все, кто видел широкоплечую фигуру альфы, в котором без труда проходящие мимо студенты могли опознать дражайшего супруга господина Лань, уже знали за чем, а вернее за кем он приехал. Новость о том, что светоч добродетели, Лань Ванцзи, был втянут в драку, распространилась по кампусу, как лесной пожар.       А ведь этот день начался так же, как и предыдущие, ничто не предвещало беды.       Правилами любого учебного заведения такого уровня, как университет Фудань, строго воспрещались поступки, подрывающие дисциплину на территории учебного заведения и его прилежащих территориях. Здесь, действительно, могли отчислить за драку. А если уж эта драка произошла между двумя фигурами высокого положения, и жалоба одного из пострадавших могла причинить серьезный ущерб заведению, и речи о прощении проступка быть не могло.       Вэй Усянь еще не знал, с кем умудрилось подраться его золотце, и его, если честно, это не сильно заботило. Побей бы Ванцзи даже сына действующего главного прокурора или какого-нибудь наследника многомиллионной корпорации, если речь шла о его муже, о его сокровище, это не имело ровным счетом никакого значения, ведь мужчина был уверен — Ванцзи никогда не сделал бы этого без причины.       — Баобэй… — альфа нашел своего мужа привычным для себя способом, по запаху. Разумеется, след привел его к ректорату, который сейчас все обходили стороной, ведь ректор наверняка был в ярости от подобного происшествия в стенах университета.       Так вот, Вэй Усяню было что сказать этому гадкому ослу.       — Почему ты сидишь здесь в таком виде? Ты был в лазарете? — Ванцзи опустил голову и отрицательно покачал головой, разрывая этим сердце Вэй Усяня на куски. Его муж был вынужден сидеть в коридоре на виду у всех в непотребном виде, и какая, черт возьми, у людей была причина для этого?       — Мне… мне сказали сидеть здесь и ждать вызова. Я… прости… Мне очень жаль, я все испортил, — омега поднял бледное лицо в полумраке мрачного коридора с высокими потолочными сводами. На его бледном лице уже расцвели синяки и набухли подсохшие царапины.       — Ш-ш-ш, тише, — приложив палец к обкусанным опухшим губам, альфа просил своего мужа о тишине. — Не говори глупостей.       Вэй Усянь успел оставить легкий поцелуй на высоком лбу своего молодого мужа, как дверь в кабинет ректора открылась и из нее вышел высокий мужчина с бледным и суровым на вид лицом. Он явно был крайне недоволен ситуацией, в которой оказался, и стоило ему заметить Вэй Усяня, как выражение его лица стало еще более кислым.       Господин Мэн. Один из депутатов действующей партии.       Дверь снова открылась до того, как Вэй Усянь и Мэн Джиан успели сказать друг другу хоть одно слово. На пороге перед ними появился низковатый полный альфа, замерший тут же, как его носа коснулись знакомые феромоны. Ректор тут же стал меньше, пригнувшись и подогнув колени. Вэй Усянь в плохом настроении всегда вызывал у мужчины такую реакцию, тут уж ничего нельзя было сделать.       — Думаю, если господин ректор здесь, он может ответить на пару моих вопросов, — остро и холодно медленно проговорил Вэй Усянь, разгибаясь и вставая во весь свой немаленький рост, закрывая все еще сгорбленную фигуру своего мужа, сидящего на длинной плоской скамье.       — Не думаю, что нам есть что обсуждать, — ректор хотел было продолжить, но подавился в конце предложения и замолк.       — Разве? — на удивление этот вопрос был задан господином Мэн, который хмуро обернулся к ректору. — Мне кажется, пару минут назад вы были согласны с тем, что всю вину за произошедший инцидент я взял на себя от лица своего мужа.       — Разумеется, но… но дисциплину нарушили двое, нечестно наказывать только… только одного… — задавленный двумя высокими альфами, ректор прижался к двери в свой кабинет, отрезая себе же путь к бегству.       — Не могу согласиться, ведь господин ректор не уведомил меня о происшествии, а я бы очень хотел разобраться в его сути, — и будьте уверены, если Вэй Усянь чего-то хочет, он это получает.       О, этот альфа мог пнуть этот мешок жира, мяса и костей в его кабинет, как мяч, и долго по нему гонять, стараясь сбить свою ярость. Но это бы плохо отразилось на ситуации, чего совершенно нельзя было допускать. Поэтому… Поэтому он пойдет другим путем.       Поумерив пыл и ярость, Вэй Усянь глубоко вдохнул и выдохнул, давая себе краткий миг на то, чтобы перевоплотиться из адской гончии в… курицу наседку. С крайне озабоченным происшествием лицом мужчина, бережно взяв Лань Ванцзи за руки, помог тому подняться и, осматривая непотребный вид омеги, громко и драматично начал вздыхать, вынуждая ректора бледнеть и синеть, обливаясь холодным потом.       — Как так, как же так, господин ректор. Как вы могли допустить такое. У вас нет ни стыда ни совести. Вы ужасный человек. Страшный! — с широко распахнутыми глазами альфа вновь обернулся к топчущемуся в стороне мужчине, который не мог ни убежать, ни спрятаться. — Я доверил вам свое сокровище, а вы не уследили! Скандал! Произвол! Я засужу вас за каждый синяк, взыщу за каждую царапину! Вы аморальный человек, вам нет веры, не ждите пощады.       Каждое слово Вэй Усяня вбивало толстые гвозди в ящик гроба ректора, который был готов, судя по белому, как бумага, лицу, проститься с жизнью здесь и сейчас.       Дело ведь в том, что даже если Лань Ванцзи и был тем, кто устроил драку, он также был тем, кто пострадал в стенах университета. Ну подумаешь, ха, его бы отчислили, какая трагедия, если он не принес ущерба имуществу, больше ему ничего не могли сделать, в то время как Вэй Усянь, пользуясь тем, на каких условиях был восстановлен его муж, мог потребовать возмещения ущерба за то, что его омега пострадал.       Если бы еще не Мэн Джиан, который стоял тут же с непередаваемым лицом.       — Вэй Усянь, не чините скандал! В ваших же интересах сохранить лицо г-господину Лань! — проблеял ректор.       — Ха! Сохранить лицо! Сохранить лицо?! По вашей вине прекрасное лицо моего баобэя покрыто ссадинами и царапинами! Вы только посмотрите, мое золотце избито и никто, никто не позаботился о нем! Вы грязное животное, если думаете, что вам позволено так обращаться со студентами, но я открою всем глаза на ваше истинное лицо, — даже господин Мэн был впечатлен и ошарашен его красноречием.       Чтобы убить ректора, он, видно, решил посодействовать Вэй Усяню, и до того, как этот старый осел снова открыл рот, согнулся в поклоне, сложив руки и скрывая лицо.       — Окажу господину Вэю любую посильную помощь.       Ха! Ха-ха-ха, ну все, теперь от этого грязного угла не останется камня на камне.       Продолжая обнимать благоразумно молчащую омегу, Вэй Усянь, пользуясь помощью господина Мэн, таки загнал ректора обратно в его кабинет и, продолжая душераздирающе вздыхать над мужем, бросал убийственные взгляды на этого гнусного жирдяя, которому место на вертеле или на дне Хуанпу.       Он правда думал, что сможет снова отчислить Ванцзи? Он что, совсем тупой? Пускай только попробует, и Вэй Усянь из него сделает набитое соломой чучело. Пока его сокровище само не решит бросить эту богадельню, этот альфа сделает всё, чтобы никто даже дыхнуть не смел в сторону его личного дела.       — Так получается, что драка была затеяна вашим мужем? — добившись наконец полной картины всего произошедшего, уже спокойно уточнил господин Вэй, вися над своим мужем, утопающим в мягком огромном кресле.       — Этот возместит господину Вэю и господину Ланю ущерб в любом виде, в котором господа сочтут нужным, — с такой серьёзностью сказанные слова полностью лишили ректора всякой надежды на то, что у него мог остаться хоть какой-то шанс на спасение.       Из рассказа Мэн Джиана Вэй Усянь понял, что все случилось на большом перерыве, когда Ванцзи вместе со своими друзьями решил пройтись до ближайшего студенческого кофейного бара за напитками и там его настиг Мэн Баожэй, который был, по словам его мужа, не в себе из-за того, что опять перестал принимать свои антидепрессанты, прописанные их семейным врачом.       У Мэн Баожэя вообще насчитывалась целая куча проблем, как психологических, так и физических, с которыми того все равно допустили к обучению, но Вэй Усянь знал, в чем была причина. Большинство из них было фальшивыми. Но едва ли он мог доказать это в принципе и тем более здесь и сейчас.       Отношения четы Мэн никогда не были стабильными. Это тот тип брака, построенного на принуждении, и это знали все. Но никто ничего не мог с этим сделать, и более того — не собиралось, потому что Мэн Баожэй сам по себе никому не был нужен.       Зачем понадобилось этой омеге устраивать драку, Вэй Усянь не понимал. В этом не было никакого смысла и выгоды ни для Баожэя, ни для его мужа. Но тем не менее, именно Баожэй первым набросился на Ванцзи, начал оскорблять его прилюдно и в итоге вынудил мужа Вэй Усяня не только отвечать, но и бить в ответ. Оба в итоге получили достаточно болезненных повреждений. среди которых ушибы, глубокие царапины и разбитые губы с подбитыми глазами.       Ситуацию удалось решить мирно. Насколько это вообще было возможно в случае с господином Вэй. Ванцзи, разумеется, не отчислили, иначе он действительно устроил бы ректору такой бюрократический ад, таская его по судам, что тот проклял бы свое место. Мэн Баожэя тоже удалось оставить на обучении, но только потому, что господин Лань настойчиво начал за него заступаться, а против него у Усяня аргументов не было. В итоге Мэн Джиан оказался им должен, а ректор почти получил инфаркт.       — У меня один вопрос, на каком основании вы оставили моего мужа сидеть в коридоре, а не отправили его в лазарет? Вы оставили его сидеть на виду у всех в грязной одежде, избитого. Не думайте, что это сойдет вам с рук, — в кабинете к этому моменту остались только Вэй Усянь и ректор. Ванцзи забрали Мо Сюаньюй и Не Хуайсан, прибежавшие сразу, как закончилась пара.       — Почему бы вам, господин Вэй, не катиться в ад? — зло, но абсолютно бессильно бросил ректор, подняв на него мутный взгляд.       — О, не переживайте, я рано или поздно туда соберусь. Но вас я обязательно прихвачу с собой, если вы не сдохнете раньше.       У них с ректором были непростые отношения, но, тем не менее, оба никогда не воевали против друг друга. И хорошо если не будут, ведь Вэй Усянь действительно сделает все, чтобы уничтожить любого, кто идет против него и его мужа.       Пока он разносил в пух и прах ректора из-за всей этой странной и мутной ситуации с дракой, люди, которые вошли в здание башни из стекла и бетона, столкнулись с тем, о чем их никто не предупреждал.       С блоком безопасности «Империал».       Про этот блок безопасности ходили громкие слухи, едва ли не легенды среди всех конкурентов, мечтавших убрать Вэй Усяня с дороги, но никто из них никогда не сталкивался с ними лицом к лицу.       Из двух кабин хромированных лифтов вышло четверо мужчин в одинаковых костюмах с рациями на поясе и кобурой, в которой лежали шокеры и хорошо если травматические пистолеты. К чему нужны были такие меры… оставляло вопросы. Никто из двух альф с фальшивыми документами о проверке не желал проверять на собственной шкуре, бутафория это или нет.       Всё, что им нужно было, это проникнуть в здание и попасть к любому из компьютеров, подключенному к сети компании, чтобы запустить поисковой вирус.       Четверо огромных охранников не просто намекали на то, что задача будет трудновыполнимой, а буквально кричали об этом своими тяжелыми феромонами. Они не проявляли агрессии, не прикасались к гостям ничем, кроме металлоискателя, и ничего вообще им не сделали. Кроме разве что напугали до послабления, но это можно было считать ерундой с учетом, что такого следовало ожидать.       Им нужно было под видом проверки вставить флешку в компьютер. Вставить, запустить программу и уйти. Всё.       Кто бы сказал о том, что всё было бы выполнимо, если бы не…       — К сожалению, у нас нет возможности подключения сторонних носителей к рабочим компьютерам, — извиняющимся тоном объяснила девушка-бета, которая предоставила свой рабочий компьютер для проведения мнимой проверки.       — Как вы тогда работаете? Что, если что-то нужно скопировать или взять домой? —ища лазейку, спросил один из «проверяющих».       — У нас нет такой необходимости. Если вам нужны какие-то дополнительные файлы, вы можете прийти в следующий раз со своей техникой и воспользоваться ею, — если они воспользуются своей техникой, это будет совершенно бессмысленно.       Как итог, этой проверке пришлось уйти ни с чем.       А тем временем презентация компании «Империал», запущенная Вэнь Цин, подошла к концу. Вэй Усянь, вероятно, уже успел добраться туда, куда собирался, но, похоже, не собирался пояснять своей помощнице причины своего побега. Не то чтобы он вообще когда-либо что-то пояснял по первому ее требованию в такой ситуации, но она определенно была бы благодарна ему прямо сейчас.       В целом, на мероприятии сам директор «Империал» был не нужен. Если бы у него был начальник отдела по связям с общественностью. А его фактически не было, была только Вэнь Цин, которая, как официальный помощник, была вынуждена отдуваться, что ее возмущало, но не напрягало по-настоящему. Ей на самом деле было совершенно всё равно.       То, что происходит прямо сейчас, не имеет глубокой важности, поскольку они в любом случае представляли сами себя. Она видела презентационный ролик, она знала, что файл, который был на диске, не может быть подставным, и ей было приятно слышать громкие аплодисменты после демонстрации.       Это мероприятие не больше, чем простое представление друг другу, при том, что они и так знакомы. Просто каждый год появляется все больше и больше новых компаний, а старые расширяются или исчезают. Они должны показывать себя, это нормально, люди делают то же самое на всяких светских мероприятиях. Меряются достижениями, знакомятся, заключают выгодные соглашения.       — Госпожа Вэнь, уделите нам немного времени? — обратился к женщине один из председателей транспортного департамента.       — Разумеется, я уделю время, если у присутствующих есть вопросы, — хотя я была бы рада, если бы отвечал на них виновник, но увы, увы.       Вэнь Цин подошла к трибуне, с которой обычно отвечал представитель перед всеми желающими и репортёрами. Рядом с трибуной стоял стол, за которым сидела пара альф, контролирующая аппаратуру и звук, именно к ним ей и было нужно. Протянув флешку, которую ей дал Вэй Усянь, Вэнь Цин попросила открыть второй файл, который тут же запустился небольшим окном, где на сером фоне был круглый знак с двумя латинскими буквами «EV». Следом из динамиков раздался приятный женский голос, привлекший всеобщее внимание.       — Интеллектуальная система компании «Evolution» приветствует вас. Мое имя Акико, назовите себя, — те, кто сидели, встали со своих мест, те, кто стояли, подошли ближе.

***

      — Так, давай еще раз, какой у тебя план? — Вэнь Сюй потер виски пальцам, ущипнул себя за переносицу, помассировал глаза, но это всё ничем ему не помогло. Какое разочарование.       Вэй Усянь посмотрел на друга, которого он считал достаточно умным еще час назад, таким скептическим взглядом, что господину Вэнь пришлось прикусить язык и устало опустить гудящую голову на сложенные на столе руки.       То, что он услышал, никак не укладывалась у него в голове. Идеи Вэй Усяня были настолько фантастическими, что… что в них просто было невозможно поверить. Этот человек говорил ему такие возмутительные вещи, по-настоящему возмутительные, что кто-то вроде него сможет подняться на самый верх, минуя атлантов партии, и остаться там. Наверху.       — Это невозможно, — наконец вынес свой вердикт первый господин Вэнь и потянулся к граненому роксу, чтобы наполнить его виски.       — Как скажешь, тогда можешь наблюдать со своего уютного места за тем, как я буду подниматься, — Вэй Усянь и бровью не повел на неверие Вэнь Сюя во всю эту затею. — Только не ной потом.       — Ныть?! Посмотрим, кто еще будет ныть! — в меру пьяный альфа взбрыкнул, но вызвал этим только мягкую улыбку ярких полных губ друга и никакого движения недовольства или сомнения в серых глазах. — Я буду молиться за тебя, ведь, похоже, у тебя совершенно нет инстинкта самосохранения.       — А зачем он мне нужен? — все так же спокойно спросил Вэй Усянь, отчего Вэнь Сюй вдруг подавился благородным напитком, который сейчас своей крепостью так неблагородно заставил его глаза покраснеть и заслезиться.       — Сумасшедший, — коротко бросил альфа другу.       — И пусть. Учитывая, что большинство гениев были сумасшедшими, я даже приму это как комплимент, — услышав это, Вэнь Сюй только тяжело вздохнул.       Вэй Усянь был непробиваем. По-настоящему непробиваем.       Если этот альфа чего-то хотел, то добивался этого. Неважно, что это было. Его целью могло стать что угодно и кто угодно. Если он вобьет себе в голову, что ему необходимо подружиться с сыном местного нефтяника, он найдет его и, очаровав своей болтовней и талантами, станет тому и другом, и матерью, и потенциальной женой. Кем угодно. Если Вэй Усянь захочет призовое место на межуниверситетской конференции, будьте уверены, он его получит. Он не будет спать, есть, пить сверх необходимого, потратив все свое время на изучение всей нужной ему информации, но получит его.       Добиваться цели любым способом было жизненным принципом этого альфы, и Вэнь Сюй не мог не испытывать восхищения. Но у всего же должны быть пределы.       — Ты ведь понимаешь, что люди, которые там, — альфа эмоционально ткнул пальцем в потолок, — шли туда поколениями. По-ко-ле-ни-я-ми! А ты хочешь просто взять и забраться туда, как нефиг делать. Ты совсем больной?       — Да. Ты же сам сказал, у меня нет инстинкта самосохранения. Так что же меня должно останавливать? — здравый смысл! Здравый смысл тебя должен останавливать, хотел закричать Вэнь Сюй, но только пробулькал в стакане виски. — Разве я хочу так много? Всего лишь иметь независимость от власти.       С таким же успехом Вэй Усянь мог сказать ему, Вэнь Сюю, что-то вроде — «Я всего лишь хочу мирового господства». Звучало бы точно так же нереалистично. А Вэнь Сюй считал себя реалистом, именно поэтому был тем, кто уверен в своем будущем и завтрашнем дне.       Но его друг был из тех людей, которые всегда хотят большего. Он всегда считал таких людей мечтателями и ждал, когда очередной вот такой чудак свалится с высоты своих фантазий и разобьётся о грешную землю.       Вэй Усянь вот только что-то падать не собирался.              Даже допуская ошибки, этот альфа поднимался и пробовал снова. Падал, поднимался, падал и снова поднимался. Словно не чувствовал боли, словно ему не было страшно. Словно не было ничего, что могло бы остановить его. Это восхищало. Это пугало!              И хуже всего то, что так или иначе, всех своих целей Вэй Усянь добивался.              Его невозможность сдаваться приводила к тому, что он поднимался все выше и выше с гордо поднятой головой, входил туда, где были сильные мира сего, и вел себя так, будто находиться среди них для него так же естественно, как дышать.              Вэнь Сюй родился в семье, которая дала ему эту уверенность. Однако эта уверенность не выглядела такой же твёрдой и естественной, как у Вэй Усяня, который разговаривал ровно и непринужденно с Вэнь Жоханем, когда они впервые встретились. Отец был этим глубоко очарован. Он начал звать друга своего старшего сына все чаще в гости, приглашал вместе с ними посетить разные мероприятия и постоянно болтал с ним, как если бы Усянь тоже был его сыном.                    Это было… странно. Нет, Вэнь Сюй не ревновал. Точно не своего отца к своему другу. Если старику так нравился Вэй Усянь, пусть хоть до смерти друг друга заболтают. Для него странным было то, что это работало и на других, не только на его отце.              Все больше и больше влиятельных людей узнавало о Вэй Усяне и так или иначе сталкивалось с ним лицом к лицу.       — Твое будущее решают в первую очередь твои знакомства, — объяснял ему друг. — Чем больше ты знаешь влиятельных господ, и чем лучше ты на них влияешь, тем проще становится твоя жизнь.       Иными словами, в Китае правил непотизм.       Чтобы войти в этот круг, у Вэй Усяня было всё.       Его нельзя было назвать бедным человеком. Это выяснилось довольно скоро после того, как тот прибыл в Шанхай, но если бы эти деньги просто у него были, это было бы одно. Вэнь Сюй довольно быстро понял, что то состояние, с которым его друг прибыл из Японии, не было просто дано его родителями, чтобы привыкший к роскоши любимый ребенок не скопытился без их наблюдения. Вэй Усянь умел зарабатывать и показал это тоже довольно скоро. Первый же курсовой проект, который им дали, альфа оценил в кругленькую сумму в зависимости от сложности темы, и его дорогие одногруппники едва ли не задохнулись от жадности. Но Усянь сдал свой проект легко и непринужденно, поэтому большая половина группы наскребла и купила, чтобы самостоятельно не корячиться. В итоге почти у всех высший бал, а у Усяня достаточно денег, которая озолотила бы простого студента, дав ему несколько месяцев безбедной жизни.       И так во всем.       Если игра не стоила свеч, этот альфа даже не двинется, но стоит назвать удовлетворительную награду, как он тут как тут метет своим хвостом.       Свои же деньги Вэй Усянь предпочитал вкладывать, получая долгосрочные отношения и регулярную прибыль даже после того, как вложения окупились. Вэнь Сюй не удивился, узнав, что его друг так же знаком с многими безобидными мошенниками и главарями иностранных диаспор.       Усянь в принципе предпочитал знать всех. Всех, кто мог быть полезен или кто был ему интересен. Для налаживания контакта у него было все: внешность, обаяние, средства. И умея этим пользоваться, альфа окружал себя людьми, которые сами того не ведая, помогали ему подниматься все выше. Непотизм, чтоб его.       Большое количество друзей в разных сферах — это не только информация, но и регулярные подгоны. Где новые знакомства, где возможность выгодно вложиться или купить по хорошей цене.       Из-за этого, в конце концов Вэнь Сюй признал — план, который собирался осуществить Вэй Усянь, был реализуем, и это было ужасно. Ужасно рискованно. Но чем больше он смотрел, тем сильнее понимал, что это того стоит. Усянь все равно не остановится, даже если это его убьет в итоге, он будет биться до конца, наслаждаясь процессом, пока имеет такую возможность.       Так он собрал их. Людей, объединённых одной целью — вершить свою судьбу самим без оглядки на партию и деспотичных родителей. Выбрав самых потенциально амбициозных, решительных и выносливых, Вэй Усянь в обмен на реализацию их амбиций попросил не много и не мало — держаться вместе до победного конца, что бы в будущем ни случилось с ними.       Вэнь Сюй понимал причину. В отличие от других, он знал о каждой потенциальной цели друга до того, как цель вербовали. И он знал о том, что, выбирая, Вэй Усянь всегда, всегда собирал компромат на случай шантажа, если его попытаются предать.       Именно поэтому господина Вэнь пробирало от ужаса, когда он в очередной раз слышал, как наследничек какой-нибудь семьи вываливал Усяню о себе половину дерьма, о котором нужно было молчать, словно твой рот был зашит. Вторую половину друг находил по горячим следам уже сам и сохранял. Вэнь Сюй осуждал бы этих идиотов за их легковерность, но он и сам попал в эту ловушку, так что осуждать ему было некого.       Если Вэй Усянь соберётся тонуть, он потащит за собой следом всех, кто станет повинен в его неудаче. И у того ничего не дрогнет в душе, не шевельнётся. Жалость —это вообще не сильная черта этого господина, он никого не жалеет, кроме омег, женщин и детей. Все остальные, по его мнению, обязаны заботиться о себе сами и быть предусмотрительными. Жестоко, но поспорить с такой логикой сложно.       В общем, если бы Вэнь Сюй мог, он бы повесил на своего друга табличку с большой надписью — «опасно для жизни» или — «осторожно убьет». Но он также прекрасно понимал, что для большинства эта хренова табличка только прибавит Усяню очарования.       Просто потому, что устоять перед ним сложно, и пока еще никто, кого знал Вэнь Сюй, не решились на этот шаг.       — Что в нем такого, что все вокруг будто с ума сходят? — разговор невольно привлек внимание господина Вэня, качающего лед в стакане, в котором слишком быстро кончилась выпивка.       — Деньги. Ну еще внешность. Большего и не надо для того, чтобы омеги на тебя пачками вешались. Будь у меня столько денег, тоже был бы облеплен красотками со всех сторон, — пользуясь, что в клубе было шумно, двое альф обсуждали человека, утопающего в море света этажом ниже, где был разбит огромный танцпол.       — Тогда чего Вэнь Сюй сидит здесь, а не отбивается от цыпочек. По твоей логике, здесь должно быть все битком омегами забито, — альфа, которого тоже зацепили в обсуждении, едва сдержал порыв громко фыркнуть и вмешаться в разговор.       Он не стал этого делать, это все равно бы сплетникам ничего не дало. Если один из них уверен, что дело в деньгах, вероятно, их у него недостаточно. Если он считает, что дело во внешности, значит, своей он недоволен. Такие вечно ищут поверхностные причины, которые верны лишь на половину.       Господин Вэнь не испытывал недостатка во внимании к своей персоне. Этого внимания от охотниц было ровно столько, чтобы у него был необходимый альфе секс и приятная компания, больше ему было не нужно и он не задавался целью получить больше.       Но если бы его спросили… Взгляд опустился на танцпол, где двигалось множество тел под бодрый темп музыки, среди которых альфа быстро смог найти знакомую крупную фигуру. По влажной от пота коже скользили лучи света и ладони с тонкими пальчиками девушек и юношей, которых вокруг было много, как лепестков пиона вокруг сердцевины. Они терлись, прижимались, хватались за человека в центре этой безумной вакханалии, больше похожей на порно, чем танец, а тому было все равно.       Тому было совершенно никак.       Человек там, внизу, никто иной, как Вэй Усянь, в своем собственном персональном аду, в котором он страдает с видимым довольством. С того момента, как этот человек выкупил часть акций крупной южнокорейской развлекательной компании «StarEmpire», у которой неожиданно для всех сменился главный акционер и по совместительству директор, Вэй Усянь из цели превратился в яркую мишень.       О, он и раньше привлекал слишком много внимания. Но теперь, теперь, по мнению Вэнь Сюя, это походило на настоящее помешательство.       Но истинная причина сумасшествия вокруг этого альфы все равно была не в том, что его друг был признан человеком с правом голоса в работе известной студии и ее Китайского филиала. Нет. Это, разумеется, имело к этому отношение, но сама причина таилась глубже. В психологии людей. В их инстинктах.       Все альфы и омеги по своей сути — охотники. Поскольку в современном мире им нет необходимости добывать себе еду с помощью остро заточенной палки или другого оружия, охота превратилась из необходимости в развлечение, но никуда не исчезла. Альфы охотятся на омег. Омеги, в свою очередь, тоже охотятся. Ведь им куда сложнее выживать в этом жестоком мире, где они часто приравнены по ценности к редкому товару.       — На самом деле, мы все одинаковы, — как-то сказал ему Вэй Усянь. — Мы все товар. Только у омег перед нами есть одно огромное преимущество, для мира они полезнее, ведь они могут создавать жизнь. Да, для этого им нужны альфы. Но достаточно сотни альф для генного разнообразия, чтобы человечество могло продолжать существовать.       Этот человек на самом деле был циничен. Но это хорошо скрывалось под маской мягкого эмпатичного господина, которая всех и каждого вводила в заблуждение.       Они были знакомы уже около двух лет, и Вэнь Сюй тешил себя надеждой, что из всех он знал Вэй Усяня. С ним он, по крайней мере, опускал свои щиты и говорил то, что думает, не опасаясь осуждения или непонимания. Вэнь Сюй вообще был уверен, что у его друга действительно нет инстинкта самосохранения. Это многое бы объяснило.       Что же касается внимания окружающих… брачный рынок тоже рынок. Им не нужно добывать себе понравившуюся пару боем, достаточно взаимовыгодного обмена. И в основном альфы выступают теми, кто покупает, а омеги теми, кто продается. Так было, казалось бы, с сотворения мира. В любом случае, Вэнь Сюю казалось, что всех это более или менее устраивало.       Но желанных омег, по умолчанию, всегда больше, чем альф. Красивых женщин и омег больше, ведь те должны быть красивыми, чтобы им было что предложить помимо своей репродуктивной функции. Так-то, если рассуждать, для размножения внешность имеет довольно мало значения, но размножаться с привлекательной омегой альфам кажется продуктивнее и приятнее, чем с не привлекательной. И альфам зачастую плевать на то, что там у омеги в душе и в голове. Они выбирают глазами и носом, красивая, значит остальное не важно.       Но сейчас отношения не гарантируют брак. Детей можно заводить тоже, не узаконивая отношения. Поэтому омеги все больше и больше начинают проигрывать, отдаваясь раньше, чем в документах появится заветная печать и подпись.       Многим остается только спонсорство, и спонсоров хоть отбавляй. Эта причина, по которой Вэнь Сюй уверен, что омегам не так уж важно, насколько альфа приятен внешне и как сильно он богат. Если его доход позволяет содержать ее потребности, а другого варианта заработать себе на комфортное существование нет, она согласится на то, что дадут. Ведь могут не дать ничего. Используют и бросят.       Альфы вообще в охоте не склонны сильно стараться. Как только они понимают, что конкуренция слишком высока, а цель ломается и не дается, выбирая мясо пожирнее, они разбегаются в поисках следующей омеги, чтобы поставить себе галочку в списке побед.       Те господа, которые, глядя на толпу моделей, тычут пальцем и называют имена всех, кого они драли за пару роскошных ужинов и побрякушек в бархатных шкатулках, это именно такие альфы. Они считают, что свое они уже завоевали, больше им и не надо.       С омегами же другая история. Если на радаре появляется действительно стоящий образец, они не сбегут после того, как затащат того в свою постель один раз. В этом нет никакого смысла. Что толку красивой омеге вести список побед, она при желании может сделать его бесконечно длинным просто по щелчку пальцев, ведь альфа не дурак, отказываться от куска мяса задаром, как и от секса без обязательств.       Нет, такие омеги стремятся вцепиться когтями поглубже в плоть, чтобы забраться в сердце, душу и разум, полностью отравляя собой, пока крепость не падет к ногам, позволяя наступить на себя.       Омеги будут биться между собой, рвать волосы, угрожать, шантажировать и манипулировать, они пойдут на всё, если от обладания их жизнь станет безопасной и безбедной.       В этом была основная причина того, почему Вэй Усянь пользовался такой бешеной популярностью.       Без преувеличения, он был тем редким экземпляром, ради которого омеги выходили на охоту в надежде найти путь к его слабому месту, чтобы пробить ребра и забраться в сердце, крепко сжимая его цепкими пальцами.       Была всего одна ма-а-а-ленькая проблема.       — Я не собираюсь жениться до тридцати, — спокойным, мурлыкающим тоном Вэй Усянь разорвал надежды омег.       Он сказал это во время очередного шоу в прямом эфире, на которое пригласили известных холостяков ради красивой игры и поднятия рейтингов партийного канала. Он сказал это, и комментарии посыпались как град в августе, поднимая трансляции все выше и выше. Хуже всего, что это было не ради хайпа.       — Почему? Тебя пугает брак? — ведущий не мог упустить такую волну активности аудитории, поэтому отбросил стеснение и вцепился в тему, как голодный в черствую корку хлеба.       — У меня слишком мало времени, чтобы жить так, как я хочу, и делать то, что я хочу, чтобы разбрасываться им, — все знали, что образ жизни Вэй Усяня был крайне хаотичным. Единственное постоянное в нем это его учеба, на которой тот был предельно сосредоточен, но все остальное… как яркий фейерверк оглушало и ослепляло.       — Но если вдруг ты встретишь ту самую, неужели ты не станешь добиваться ее и не возьмешь ответственность? — настаивал ведущий.       — Если я встречу ту самую, я сразу же женюсь. Сразу, — сказав это, Вэй Усянь запустил руку в тайный карман своего чёрного пиджака, расшитого тонкими узорами из золотой нити, и достал маленькую черную коробочку, открыв которую показал в камеру тонкое маленько колечко, которое налезло бы разве что на мизинец омеге-ведущему. —Но как видишь, кольцо такое маленькое, что не каждой оно придется по размеру. Так и не каждая придется по вкусу моей матери. А без ее благословения никакого брака не будет.       — А как же ты сразу женишься, если твоя невеста должна понравиться твоей матери, — ведущий растерялся, недоуменно глядя на довольного Вэй Усяня, который лукаво улыбался.       — Ну как же. Я знаю, кто понравится моей матери, а кто нет. Там нет ничего невозможного. Это должна быть здоровая физически омега, от возраста согласия, но не старше меня, девственница. Всё, — Вэнь Сюй подавился и громко закашлялся, побагровев лицом, Цзинь Цзысюань, сидящий недалеко от них, тупо хлопал глазами, а ведущий побледнел. Один Вэй Усянь продолжал улыбаться, как ни в чем ни бывало.       — М-м, вполне обычные требования, — равнодушно поддержал Усяня наследник семьи Цзинь.       Вот только… сколько омег сейчас хранили девственность до свадьбы? Сколько из них из гордости могли после такого заявления отказаться от Вэй Усяня?       — Разве это справедливо, что твоя невеста должна была хранить чистоту, а ты развлекался? — этот удар пришелся не только по Вэй Усяню, но и по всем альфам, которые поддерживали такие идеи. Однако, если кого-то это задело, то точно не его.       — Я не считаю, что это справедливо, — совершенно спокойно ответил альфа. — Но независимо от того, что в обычной жизни мне совершенно безразлична личная и интимная жизнь окружающих меня людей, моя будущая жена должна соответствовать определенным параметрам. Если кого-то это не устраивает, это не моя проблема, а только тех, кому есть дело до меня и моей будущей жены.       — Не было бы справедливо, чтобы чистые, непорочное люди вступали в брак только друг с другом,— услышав эти слова от ведущего, Вэнь Сюй снова чуть не подавился.       — Было бы справедливо, если бы люди вступали в отношения с теми, кто ценит и делает их счастливыми. Какая к черту разница, трахались они до этого или нет? Если той, которую я захочу назвать женой, я буду противен, значит, я никогда не оскорблю ее и не посмею настаивать, но если наши чувства будут взаимны и ей будет не важно, чистый я или грязный, я сделаю ее жизнь раем на земле, — сказал Вэй Усянь в своей любимой откровенной и эмоциональной манере, сводя с ума зал и аудиторию трансляции.       — Как же так, ты говоришь, что твоя жена обязательно должна быть девственницей, но при этом говоришь, что тебе без разницы? — у ведущего, кажется, от Вэй Усяня голова разболелась.       — Одно другому не мешает, — коротко отозвался тот.       Стал ли после этого Вэй Усянь менее популярен у омег? Нет. Стали ли его критиковать все кому не лень? Да.       Но альфа не испытывал по этому поводу совершенно никаких эмоций. Ему было наплевать, ведь он был в своем праве, и это не мог не признать никто. Каждый из них в праве выбирать, только Вэй Усянь в своем выборе никого не принуждал. Он не тащил силком в постель или регистрировать брак. Как мужчина и сказал, он не планирует ничего серьезного до тридцати. Ему и правда было чем заняться.       Перед ним было работы — не паханое поле.

***

      По данным канала CCTV-4 сегодня на церемонии представления организованной транспортным комитетом Шанхайского аппарата, компания «Империал» раскрыла свое сотрудничество с Американской компанией «Evolution», что подняло акции логистической компании на одну целую четыре десятых за первый час трансляции, на данный момент акции все еще растут в цене, но мы ждем, прокомментирует ли директор компании «Evolution» новость о раскрытии сотрудничества, которое прежде нигде не афишировалось.       Напомним, Американская компания «Evolution» известна разработкой искусственного интеллекта по заказу Белого дома, а также средств связи, техники и имеет заказы на вооружение.       Именно искусственный интеллект, называющий себя «Акико», был представлен на церемонии. Также по словам этого интеллекта вся компания «Империал» использует оборудование, созданное в лабораториях отдела «Evo». Сложно представить, как выглядит все это изнутри, на кадрах фильма-презентации мы видим почти другую вселенную и это дает нам больше вопросов, чем ответов. Что это, путь в будущее или угроза стабильному настоящему?       Вэнь Цин выключила повтор выпуска новостей, развернулась от плазмы, недовольно скрещивая под объёмной грудью свои изящные тонкие руки. Вид у нее был угрожающий. Ванцзи, которому на сегодня и без того хватило впечатлений, правда, им нисколько не впечатлился.       Зато его побитым лицом впечатлилась сама помощница директора. Первый вопрос, который она задала, был именно — «о господи, что с тобой», а уже после начала усиленную бомбардировку обвинениями Вэй Усяня.       — Что это за компания? — Ванцзи обернулся к Вэй Ину, который уже с комфортом развалился на кожаном диване в своем кабинете и пил чай, принесенный Вэнь Нином, который топтался тут же рядом с ними.       — Это наши официальные первые иностранные партнеры. Председатель «Evolution» был так щедр, что не стал заламывать высокую цену на свое оборудование, которым мы пользуемся. Можно сказать, мы части одной паутины. Они помогают нам, мы помогаем им, — с мягкой улыбкой отозвался альфа.       — В-вся т-техника в компании п-произведена «Evolution»… — объяснил Ванцзи Вэнь Нин. — Все компьютеры, э-экраны, системные б-блоки, охранная система, с-сервера — одним словом в-все.       — А что перевозит «Империал» для них? — этот вопрос напрашивался тут же, стоило осознать весь масштаб затраченных средств. Это было не просто дорого, это баснословно дорого, так что же Вэй Усянь перевозит в качестве партнера.       — В основном технику под заказ. Мы получаем боксы в центральном порту Нью-Йорка и перевозим их на территорию содружественных стран, с которыми у нас есть соглашение. Но иногда это оружие. И нет, этих данных нет в общей базе, об этом не знает никто из сотрудников, так как боксы не проходят проверку на таможне, — Ванцзи сел. Конечно, он уже знал, что Вэй Ин провозит опасные вещи, нелегальные, и иногда даже провозит людей эмигрантов через границы. Но…       — Это оружие опасно? — омега думал, что впечатлений ему хватило, но он, похоже, ошибся.       — Ванцзи, это оружие, им убивают, — четко и холодно сказала Вэнь Цин, сжав губы в тонкую нитку. Она не злилась, она сожалела, потому что не хотела, чтобы он когда-либо узнал. Но он все равно бы узнал, рано или поздно.       — Нам не стоит переживать об этом. Один из постоянных заказчиков — глава Министерства обороны. Все остальное не касается Китая, есть заказы между Америкой и Кореей, Америкой и Японией, а также Таиландом и Россией. Они не могут заказать у «Evolution» товар напрямую. Так что это информация не вскроется, — Вэй Усянь взял маленькую фарфоровую чашку и наполнил ее горячим зеленым чаем, чтобы передать мужу. — Мы партнеры, больше им знать необязательно.              — Ну а с тобой-то что случилось? — внимание наконец переключилось на Ванцзи.              — Я подрался с Мэн Баожэем, — омега старался звучать холодно и безразлично. Выходило так себе.              Вэнь Цин осмотрела его скептически, но ее скепсис разбился о ссадины на лице, сбитые костяшки пальцев и царапины на открытой взгляду коже. Ванцзи знал, что выглядит подранным. Этот омега, Мэн Баожэй, вцепился в него очень сильно и, кажется, даже выдрал несколько прядей волос, голова из-за этого очень болела. А может, это просто шок от пережитого.              Господин Лань не собирался драться. Он вообще считает себя человеком неконфликтным, но… уйти не вышло.              Мэн Баожэй начал, как обычно, со словесных оскорблений. Он иногда к нему цеплялся, но сегодня было что-то новенькое, этот человек выглядел невменяемым. Его обида и страх оглушали. Ванцзи понятия не имел, что такого сделал, чтобы вызвать такие эмоции, но думать было уже поздно.              В него вцепились, дернув за волосы обратно, чтобы он не смел уйти. Это было все равно, что кота за хвост потянуть, омега сжал руку, надавливая на болевую точку, и за это получил хлесткую пощечину.              Он все еще не собирался драться.              Вокруг них собиралась толпа, Мо Сюаньюй пытался загородить его собой, но его просто отнесло в сторону сильным толчком в сторону Не Хуайсана, и пока они отряхивались от разлитого горячего кофе из своих стаканов, Ванцзи и сам оказался облит. Его светлая одежда тут же впитала темный цвет кофе с молоком некрасивыми пятнами и потеками.              Что ж, это можно было перетерпеть. Ванцзи уже обливали, так что…              — Ты окажешься в той же вонючей дыре, как только твоего муженька упекут за решётку, и тогда мы посмотрим, поможет ли тебе заработанные усиленным сосанием деньги или нет. Грязная шлюха, — и всё. И всё.              Ванцзи пришел в себя, сидя на груди Баожея, крепко держа его за волосы. Кажется, он собирался приложить омегу головой о каменный пол, но громкий окрик по имени вывел его из этого состояния. К ним очень быстро, расталкивая толпу, бежал Бай Йи, а следом за ним шел сам ректор.              Мо Сюаньюю и Не Хуайсану даже вдвоем не удалось оттащить их друг от друга. Возможно, если бы не Бай Йи… Ванцзи бы точно исключили, а Мэн Баожэй попал бы в больницу.              — Ванцзи, тебе еще часто скажут неприятные вещи… — Вэнь Цин не осуждала его, она просто сказала очевидную всем вещь.              — Меня разозлили не его слова обо мне. Он не должен был говорить о Вэй Ине, — в этом всё дело. Ванцзи почти не помнит, что говорил Баожэй о нем. Но хорошо помнит, что тот говорил о его муже, который сгниет в тюрьме или будет разорван своими неприятелями. Что ж… больший шок у всех вызвало тоже именно это.              В конце концов, Мэн Баожэй и Вэй Усянь никогда не состояли в каких-либо отношениях. Они были знакомы, да, но даже ни разу не общались. Что этот омега знал такого, чтобы говорить все эти вещи? Зачем он делал это?              Ванцзи не верил, что дело было в препаратах. В таком случае Баожэй мог наброситься на кого угодно, почему это должен был быть именно он. Из-за денег? Из-за более удачного замужества?              Даже муж Мэн Баожэя, Мэн Джиан, не показался Ванцзи неприятным. Напротив, тот приехал очень быстро, как только ректор уведомил его о происшествии, а Баожэя отвели в лазарет. Здание, в котором работал альфа, находилось в паре кварталов. И когда тот приехал, не проявил никакой агрессии.              — Почему все жалеют Мэн Баожэя? — они с Вэй Ином уже сидели в машине, когда Ванцзи решил спросить. — Его муж плохой человек?              — Сам по себе Мэн Джиан не плохой. По крайней мере, я не могу сказать о нем, как о человеке, ничего плохого. Он честный, исполнительный, со своими принципами. Но это все не касается его мужа, — альфа ненадолго замолчал, глядя прямо перед собой на дорогу. — Понимаешь, все альфы разные. Есть те, кто никогда не обидят омегу, есть те, кто считают, что они имеют право требовать соблюдения определенных правил общества, а есть те, кто заставляют выполнять эти правила силой. Мэн Баожэй не хотел выходить за муж. У него не было выбора. У него и сейчас нет выбора. Не думаю, что это честно.              — Он страдает? — Ванцзи тяжело сглотнул, скользя влажно блестящим взглядом по лицу своего мужа.              — Вероятно. У него проблемы с алкоголем. Он очень много пьет, часто напивается и устраивает скандалы… Я их двоих не понимаю. Не мне судить их, но я не понимаю, как они могут жить так, — альфа тяжело вздохнул. — Мне кажется, Джиан любит мужа, иначе давно развелся, забрал бы детей и упрятал его в какую-нибудь лечебницу, чтобы он не шлялся черт знает где. Только вот его любовь, она с кулаками. Слишком сильная, чтобы отпустить, и слишком жесткая, чтобы прощать ошибки.              Какое-то время они ехали в темноте по городу, укрытому темнотой. Ванцзи думал о том, как это сложно — жить в мире, где все такие разные. Ему было жаль омегу, но он все еще злился на него за то, что тот напал на него без особых причин. А еще ему было страшно, ведь он не знал, что теперь того ждет за эту «ошибку».              Наверное, ему стоит позвонить и спросить, не нужна ли помощь. Даже если Мэн Баожэй не примет ее… Ванцзи просто должен предложить. Он был бы благодарен, если бы ему предложили помощь в такой ситуации.              Написав Не Хуайсану сообщение с вопросом, нет ли у него контактов господина Мэн, омега убрал телефон и снова посмотрел на мужа.              — Мы разве не домой едем? — он заметил только сейчас, что они выехали за пределы центра.              — Нужно поужинать. Из-за драки ты почти не обедал, наверняка голодный, — это было правдой, Ванцзи очень хотел есть.              Машина въехала по гладкому асфальту к небольшому одноэтажному ресторанчику. Здесь они еще никогда не были. Вэй Ин опустил стекло и нажал на кнопку, вызывая сотрудника. Когда окно открылось, до Ванцзи донесся сладковатый запах соуса для вока. Это что, лапшичная?              — Можно меню и одну большую порцию удона с говядиной в остром соусе с крылышками барбекю и жареными лепешками с мясом и зеленью, — девушка-омега в форменной кепке кивала и быстро забивала заказ. Вэй Ин, взяв меню из ее рук, протянул то Ванцзи.              — Я буду удон с креветками, без перца. Хрустящие овощи в кисло-сладком соусе, клубничное молоко, самый большой стакан и... и жареные пирожки с вишней, — Ванцзи говорил это тихо, поэтому мужу пришлось повторить заказ, чтобы оплатить его.              Через полчаса омега сидел на пледе в пустом багажнике рядом со своим альфой и набивал рот плотной лапшой, щедро залитой немного липким сладковатым соусом, в котором попадались крупные куски рубленой креветки. Они смотрели на город, мерцающий огнями в темноте, на порт, который было видно с высоты пригорка, на который они въехали.              В этом что-то было. Что-то особенное именно для него. То, как Вэй Ин понимал его самого и его потребности. Иногда даже до того, как сам Ванцзи успевал найти ответ на вопрос, чего он хотел бы прямо сейчас.              На самом деле, нет ничего лучше, чем сидеть, греясь о горячего альфу, под пледом, есть что-то вкусное и смотреть на то, что радует глаза.              Вокруг было так тихо. Никого, кроме них. Ничего, кроме звука их дыхания и тихого стука палочек о пищевой картон.              @КоролеваПоднебесной пишет: «Это что же получается, Вэй Усянь — китайский Илон Маск, а Лань Ванцзи — Карди Би?»       @Пирожок с перцем отвечает: «Если Лань Ванцзи — Карди, то я хочу быть Оффсетом»       @КоролеваПоднебесной отвечает: «Ты будешь первым Оффсетом, которого послала Карди в таком случае»       Ванцзи листал ленту, читая обсуждения новостей в социальных сетях. Что-то казалось ему забавным, что-то заставляло тяжело вздыхать. Но в целом… все было как обычно.              Его, правда, немного пугало то, что Вэй Ин решил представить «Evolution». Разве это было необходимо? Еще и Акико… он не думал, что с их домашней умной системой все было далеко не так просто. Знать, что она везде… было странно. Ведь получалось, что Акико была встроена не только в их квартиру, она была встроена изначально в офис компании «Империал», и поскольку Вэй Ин работал двадцать четыре часа в сутки, даже дома искусственный интеллект был с ним. Это… пугало.              — Почему ты так уверен в «Evolution»? Они могут быть опасны. Разве нет? — Ванцзи прижался к плечу альфы, укладывая голову ему на широкое плечо. Губы саднило, но он все равно обкусывал кровящую кожу.              — Уверен. Не из-за договоров или денег, которые мы взаимно вкладываем друг в друга. Есть еще кое-что, об этом почти никто не знает, — Вэй Ин прижал омегу поближе к себе, обнимая рукой, чтобы тот не скатывался с его тела.              — Что же? — любопытный блеск в глазах.              — Директор и председатель «Evolutionindustries» — мой младший брат.