Детка никотин

Поисками своей сестры я решила заняться лично. Всё же я чувствовала некую вину перед ней. Возможно за то, что так долго откладывала поиски из-за личных проблем, возможно из-за того, что не интересовалась своим прошлым. В любом случае, вина на мне была. Джастин с Эрлом пытались отследить по камерам моего брата, понять алгоритм его действий и то, что ему стало известно. — Я нашел эти бумаги в кабинете Хьюстона, — Эрл вошёл в комнату, швыряя папку бумаг на стол прямо передо мной. — Он знал о тебе намного больше, чем, в принципе, должен был. — И чем это мне грозит? — Ничем, кроме того, что он может настроить Дасти против тебя, — Джастин смотрел мне в глаза. — Если она отвернётся от тебя, будет плохо. — Насколько? — Не знаю, — он разворачивается к монитору, всё так же прокручивая бесконечное видео. За последние сутки мы узнали ровным счетом ничего. Хьюстон где то прятался, где-то очень надежно. Единственный момент, когда он мелькал на камерах, это поход в лабораторию. Мы не могли точно знать, зачем он так часто туда наведывается и почему постоянно выносит белый халат в руках. Не менее странным было то, что он постоянно появлялся в одно и то же время. Я не хочу думать о том, что теряю надежду увидеть свою сестру, но других мыслей в моей голове нет. — Джастин, помнишь, ты рассказывал про… прошлое. Ну, почему сейчас мы живём так, как живем? — Угу, — увлечённый монитором, отвечал Джастин. — Расскажи больше, — настойчиво попросила я. Джастин, как будто не слыша меня, продолжал монотонно перематывать видеозаписи в надежде найти хоть какую-то зацепку. Кажется, игнор — это лучшее оружие Биберов. — Я имею право знать, тем более ты первый начал эту историю, — все так же настойчиво продолжала я. — Не думаю, что я тот человек который должен тебе о таком рассказывать, — наконец он отвлёкся от монитора и посмотрел на меня. Он был спокоен, а значит переживать за что-то мне не было смысла. Но я всё же успела уследить за парой встревоженных взглядов. Возможно, причина людских бедствий кроется глубже, чем я себе это представляю. — Я не доверяю никому, кроме тебя. Только ты расскажешь правду, не соврав, а если и соврёшь — я всё равно об этом узнаю, — я машинально касаюсь виска, немного постукивая. Он, уверенно развалившись на кресле, улыбается своей интригующей улыбкой, при этом качая головой. Его точно забавляет тот факт, что я стала сильнее. Мне нравится, как он начал на меня смотреть. Словно я не проблема всей его жизни, а решение. Я обрела силу, непонятную мне. Это ли не чудо? — Чуть больше сотни лет назад, — начал он, медленно закрыв глаза как будто погружаясь в то время, — человечество превышало порог в сто двенадцать миллиардов. Планета была перенаселена настолько, что города не имели границ, так как были расстроены в огромнейшие мегаполисы, соединяя в себе три, а то и больше городов, — он начал нервно постукивать пальцами по стулу. — Высшие общества всего мира пришли к выводу, что людей нужно искусственно уничтожать. То есть, они хотели легализовать убийство биологическим оружием. — Биологическим оружием были мы? Он молча кивнул. В какой-то момент он прерывает свою речь, чтобы перевести дыхание. Сейчас я понимаю, почему ему так тяжело себя принять. Знать, что ты был создан, чтобы убивать — худшее, что может произойти за всю жизнь человека. — По всему миру были построены некие лаборатории под землей. Там работали небольшие кучки ученых, которые ставили опыты. Поначалу это были животные, крупные животные. Через пять лет после удачных экспериментов они перешли на людей. Преимущественно это были убийцы, насильники, воры — вся элита мафиозных кругов, а позже обычные добровольцы. Причём они шли на экспериментальную вакцинацию от вируса. — Они заманивали людей обманом? — По сути, обмана не было, ведь сыворотка, которую они вводили в человека, давала иммунитет от всех болезней, — я смотрела на него непонимающе. — Но с другой стороны, ты становился неким «проектом», за которым они тщательно следили. — Ты так говоришь, как будто сам был там, — в воздухе повисла неловкая тишина. Джастин никогда не рассказывал о своём прошлом. Вероятно, оно кроет много тайн, и много болезненных тайн. Возможно, раньше я не замечала его душевной боли, но не сейчас. Я видела, как белый ток мчался по всем его мышцам, создавая болезненные импульсы. Как его мышцы сокращались снова и снова, когда этот мучительный белый змей мчался по кругу. — Я был одним из первых добровольцев, — он поднимает на меня свои глаза, а в них полно ненависти. — Я ненавижу каждого, кто имеет хоть малейшее отношение к этому делу. Но больше всего я ненавижу своего отца. Он отдал нас, как подопытных крыс, чтобы спасти свою компанию от банкротства. — Ты жил больше сотни лет назад? — ужаснулась я этой цифре. Даже не тому, что отец отдал их как крыс. — Сколько же тебе лет на самом деле? — Сто сорок шесть, — улыбнулся он ехидно, — слишком стар для такой, как ты. — Наверно, — усмехнулась я. — Как думаешь, сейчас меня должно стошнить от того, что я влюбилась в старика? — Ну, малышка, я ещё всем старикам фору дам, — он подмигнул мне. Его сердце забилось чаще. Извращенец. Мы засмеялись. Это было легко и непринуждённо, и чем дольше я находилась под его влиянием, тем легче мне становилось воспринимать услышанную информацию. Но ведь действительно, должно ли меня смутить, что он на сотню лет старше меня? Должно ли меня смутить, что Эрл такого же возраста, что и Джастин? — Так это правда, что для того, чтобы нам выжить, мы должны отнимать жизнь человека? — Не просто отнять, ты должна её отвоевать. Меня поглотил страх. Страх отнять чью-то невинную жизнь. Ведь мы так боремся за численность населения, а сейчас я должна убивать, чтобы выжить? Что за глупая система? Ведь она полностью противоречит жизненным позициям. Когда-то я бы сказала, что «не мы жизнь даём, не мы вправе её забирать». Но всё изменилось в сторону медицины, и уже без нашей помощи девушки не могут дать нормальную жизнь. Я долго раздумываю, совсем не понимая, зачем меня сделали такой. — Но как же Эрл всё это время живет? — прийдя в свои мысли поинтересовалась я. — Я тебе уже говорил, что он что-то вроде портативной зарядки. Он живет, пока живу я. — Всё так сложно, — я трясу головой из стороны в сторону. Хотела бы я иметь холодную голову, тогда бы и мысли были яснее. Я снова впала в задумчивость, блуждая где-то между извилинами своего мозга. Я прямо мысленно ощущала каждую клеточку, что дергается от навязчивых мыслей, но ничего не могла с этим поделать. Моя фантазия, словно молния, била по голове. Я вмиг представила, как убиваю человека, как забираю его долгую жизнь на себя, как всего его воспоминания становятся одним целым со мной. Это наверняка странно — жить с чужими воспоминаниями, с чужими эмоциями. И вот сейчас мне бы убежать от всех проблем и спрятаться, но по непонятным мне причинам мне этого не хочется. Мое любопытство берет верх, и я с ещё большим желанием хочу узнать подробности жизни человечества. — А что же всё-таки произошло? Почему сейчас мы живем так, как живем? — Ну, ходят слухи, что люди, у которых было много денег, хотели власти. Они выкрали вакцину и стали продавать её под видом «вакцины от смерти». А ходят слухи, что один из ученых выступил с одним из «проектов» на высшем совете. Исход был таков, что все погибли от рук первого подопытного. А тот, от переизбытка жизненных сил, каким-то образом перекинул на одного из жителей. Но я склоняюсь больше к первому варианту. — Почему? — Давай, расскажи ей, — вмешался в разговор Эрл. Он был встревожен и увлечён этим разговором. — Рассказать что? — Твой отец был «тем самым жителем», — Джастин говорит медленно и четко, отделяя каждое слово. А для меня это было словно лезвием по открытой ране. Я считала, что в этой ситуации худшего расклада не ожидать. Но как же я ошибалась. Весь мир, что я строила и делила со своей семьей, просто рухнул в пропасть. — Нет, — отрицала я, — не может быть. Я бы узнала. Он никогда не подавал виду. — Я не о Майке, твоём приемном отце, Скай. Я о твоём биологическом отце. — Только не говори мне, что я приемная, — я встала со стула и нервно тыкала пальцем в грудь Джастина. — Я не поверю в эту чушь. Я дочь своих родителей, и я похожа на них. Я впала в ступор, в голове выли сирены, перед глазами вся жизнь с моими родителями. Внутренний голос никак не давал покоя, постоянно твердивший: «Какого черта это всё происходит со мной?» У меня внутри всё оборвалось. Как бы мне хотелось опровергнуть рассказ Джастина, но в его словах была убийственная правда. Я бы уже начала думать, что ничего на свете хуже нет, но я вновь ошиблась. Жизнь не переставала меня удивлять, да вот только я, когда, казалось, удивляться нечему, удивлялась куда больше. И я не хотела жить в это время, не хотела знать всего того, что свалилось на мою голову. — И кто… — собирая свои мысли воедино, начала я, — кто же он? — Это только слухи, Скай. — Кто он? — повторила я. — Фрей. — Что? — я обернулась на голос Эрла, а затем просто рухнула на кресло, что стояло неподалеку.