It's All About Me

Эшли с трудом открывает глаза. Она даже близко не выспалась. Хочется послать все и зарыться под одеяло, но она знает, что через полчаса в комнату снова постучат, а после зайдут, чтобы убедиться, что они готовы. Эшли, вздыхая, встает с кровати. Ей даже не нужно смотреть на Челси, чтобы знать, что девушка не встала. Она даже не шевелится. Эшли ни разу не будила Челси, даже когда та лежала до последнего. Это не её дело, что соседка бегает потом как ошпаренная, а иногда даже с мокрыми волосами, потому что времени сушить их просто не остаётся. Если бы Челси только знала, как сильно старалась Рейчел, чтобы приходить намного позже, когда столик уже окончательно свободен. Ну, или ещё занят. Чтобы никто не видел, как она проходит мимо пустого стола и не садится. Заметить это могли только её подруги, потому что по большому счету всем наплевать. Вряд ли кто-то замечает всё, что она делает. Она это себе представляет только в своей голове. В тот раз, когда Рейчел пришла раньше обычного, и столик был свободен, посыпались вопросы от подруг, и чтобы избежать унизительного признания в том, что ей не очень хочется связываться с Челси, она заняла его. И оставила там сидеть Эшли, чтобы она решала этот вопрос. Вряд ли Челси спешит в столовую, чтобы прийти раньше и избежать стычек. Хотя кто знает. Сейчас Эшли решает не оставлять это до второго прихода вожатого, потому что Челси мало того, что поздно легла, она была слишком пьяная. Вряд ли кто-то легко встанет после этого. В прошлый раз все-таки блондинка была трезвее. — Привет, — Эшли садится на край кровати. — Ты как? — Она спрашивает, не видя даже лица девушки. Челси с головой под одеялом. — Дать воды? Может быть, таблетку? Эй, — Эшли аккуратно снимает одеяло с её головы. — Хреново, — хрипит Челси, не открывая глаз. — Голова… Эшли встает и уходит. Возвращается она уже со стаканом воды и таблеткой. Брюнетка кладет руку на плечо девушки и аккуратно поглаживает. — Это не похмелье, — еле слышно отзывается девушка. — Мне кажется, что я умираю. Эшли касается её лба и тут же отдергивает руку обратно. Не то, чтобы она обожглась, но голова Челси слишком горячая. — Ты, кажется, заболела. Я ведь тебя предупреждала. Блин, — Эшли встает и растерянно оглядывается по сторонам. — У меня нет никаких лекарств, только обезболивающее. Я сообщу Мартину, он вызовет медработника. — Спасибо, — Челси приоткрывает глаз, а после вялым движением проводит по ноге брюнетки. — Ты такая милая… Прям… Милая. Эшли присаживается на корточки, заглядывая блондинке в один открытый глаз: — Мне жаль. Спи, скоро к тебе кто-нибудь придет. Надев свои любимые шорты, Эшли готовится выйти из комнаты. — Нет! — слишком громко для умирающей девушки кричит Челси. — Ты никуда так не пойдешь. Надень его. Эшли молча стоит и пялится на бледную, но грозную блондинку. — Я не могу, — неуверенно отвечает она. Ей надо уходить, а для того, чтобы объяснить, необходимо время. — Слушай, — Челси падает обратно на подушку, — никто не усомнится в тебе, если ты в нём будешь. Никто не будет тебя опекать, всем похуй. Ты еще не поняла? Ну, кроме меня, конечно, — Челси хрипло смеется. — Тебе достаточно один раз тренеру дать понять, что ты ни в чем не ограничена, что травма была очень давно, и всё. Поверь мне. Эшли кусает губу. Последние полгода она только и слышала: не поднимай, не прыгай, иди медленней, сядь посиди. Сначала ей говорил всякое врач в больнице, потом другой врач, потом физиотерапевт, а потом мама. Мама это говорила постоянно. Даже когда Эшли постепенно начала возвращаться к тренировкам и медленно, но далеко бегать, у неё в голове звучал голос мамы. Он звучит и в этом лагере — каждый раз, когда она бегает или играет. Даже сейчас голос мамы поддакивает Челси. Ну, не в том, что всем всё равно, а что его нужно носить. Эшли надевает суппорт. Челси была очень убедительна. Вообще-то она права. С другой стороны, кроме тренера есть еще другие люди, которые могут пялиться. Во всяком случае, сейчас, когда увидят её в нем первый раз. Эшли никогда не было всё равно на мнение людей. Ей это важно. Слишком важно, поэтому она его часто корректирует разными способами. — Моя девочка, — Челси вытягивает палец вверх. Эшли усмехается, подходя к ней. В груди что-то сжимается. Не должно быть настолько приятно. Она целует Челси в щеку и уходит. Оказалось, что Мартин не может прямо сейчас пойти в медпункт и позвать врача. Дозвониться не удалось, и он попросил Эшли. Ей вроде как по пути, она не против. Странно, что нет Грега. Может быть, его вообще уволили? Вчера вечером его тоже не было. Врача она встретила в коридоре, тот разговаривал с кем-то. Могли бы вожатым дать и мобильные номера, а не стационарные. Эшли не знает, есть ли кто-то на рабочем месте, кто отвечает за это, но она крайне возмущена тем, что за помощью пришлось куда-то бегать. Войдя в столовую, Эшли останавливается. Стоило подумать об этом. Рейчел слышала, что Челси болеет. Теперь Рейчел и Брук стоят у столика и, кажется, ругаются с Лив и Сэм. Эшли хмыкает и уверенным шагом направляется к ним. — Слушай, Рейчел, — с улыбкой начинает она, вынуждая блондинку обернуться на её голос и отвлечься от речи, которую та пылко толкала. — Я давно хотела тебе сказать. Твои туфли. Ты их носишь при любой возможности. Но не кажется ли тебе, что слишком много внимания ты привлекаешь к этой дешевой подделке? Ты знала, что у этой модели ограниченное количество? Особенность в том, что на каждой паре бляшка разной формы. Рейчел молча, приоткрыв рот, смотрит на неё. Потом её брови выгибаются, а рот приоткрывается шире. Она как-то долго переваривает услышанную информацию. — Пошла, — она вытягивает указательный палец, тыкая им в Эшли, — в жопу. — Разворачивается и уходит. Брук бежит за ней. — В душе не… знаю, что у неё за туфли. И вообще, это, кажется, босоножки, — усмехается Эшли, рассматривая недоумевающие лица двух девушек. — Ладно, я за едой. Скоро вернусь. Эшли видела бренд, но подделка это или нет — хрен его знает. Она вообще мало что понимает в обуви на каблуках. Вот если бы на Рейчел были кроссовки, кеды или что-то типа того… В любом случае, скорее всего, она попала в точку. Она довольна результатом. Завтракают они молча. Эшли замечает недоверие в глазах подруг Челси. Вполне ожидаемо, но её это мало беспокоит. Привыкнут. *** Эшли сидит на трибуне, на самом верхнем ряду. На обязательную тренировку собрались все девочки из их корпуса. Все шепчутся между собой, пока Мартин разговаривает с другим вожатым. — Грега уволили, — говорит какая-то девушка своей подруге. Они сидят на два ряда ниже. Её слышит не только Эшли, но и другие девушки, которые тут же переводят на неё взгляд. — Ага, — громко добавляет она, замечая внимание к себе. — У меня знакомая работает здесь. Я вам точно говорю. Я не знаю, что случилось. Это у них в группе, — она кивает в сторону Рейчел и Брук, что сидят по другую сторону от прохода, тоже на самом верхнем ряду. — Насколько я знаю, одна девочка высказала Грегу что-то, а потом пошла к директору и высказалась там. После этого Грега уволили. — Это была Челси, — уточняет девушка из группы Эшли. — Она много чего ему сказала и была права. Если это правда, то она просто наша героиня. Лично я приехала заниматься волейболом, а он ничего для нас не делал. — Да! — Присоединяется ещё одна девочка, — и главное, что все молчали. Я тут месяц уже. Лично для меня Челси — мой герой. — Да Челси вообще крутая, — уже вставляет свое мнение третья девушка. — Кстати, а где она? — девушка, которая первая завела этот разговор, осматривается по сторонам. — Она заболела, — отвечает ей Лив. — Я думаю, что все, кто в группе с ней, должны сказать ей спасибо, что она решила этот вопрос. Ну, как минимум, те, кто приехал сюда заниматься спортом. На Грега еще в том году жалобы были. — Ну, нам-то незачем её благодарить, но вам девочки, — девушка манерно указывает пальцем на тех, кто не из её группы, — стоит это сделать. Далее подает голос Рейчел, которая не согласна с всеобщим восхвалением. Эшли закатывает глаза. Если бы не она, то Грега бы не уволили, а у Челси были бы проблемы. Ну да, ну да, Челси тут герой. Так странно… Эшли совсем не злится. Раньше бы её это взбесило, а сейчас даже приятно немного от того, что все обсуждают её соседку. Рейчел, кстати, уже молчит. Удивительно, как быстро её заткнули. Буквально парой фраз. Эшли сидит с кривой ухмылкой, глядя на блондинку и на Брук, которая той что-то шепчет. Наверное, успокаивает и говорит, какая Рейчел крутая. Не поможет. В глазах Рейчел уже глубокая печаль от осознания того, что она ничего собой не представляет. Кажется, добавь она еще хоть пару грубых слов в адрес Челси, и её бы вообще все ногами запинали. Вдруг печаль пропадает, и Рейчел, сжимая кулаки, говорит: — Я это так не оставлю. Ну что же. Надежда умирает последней. Челси спела песню, обратив тем самым на себя внимание. Она поцеловалась с девушкой, дав понять, что ей на всё похер. Она в первый же день заявила о себе, совсем не побоявшись Рейчел, которую все избегали. Она высказалась грубо в адрес тренера и вожатого. Вроде как получается, что Челси объединила всех, потому что они сейчас сидят и дружно обсуждают одну тему. Эшли за все время не видела, чтобы девушки все вместе о чем-то говорили. Обычно они собирались маленькими группками или парами. Челси как маленький революционер. Хотя нет. Насчет того, что её это совсем не злит, и она рада, что имя «Челси» сейчас выстреливает изо рта каждой сидящей здесь девушки, Эшли погорячилась. Приятно было первые две минуты, а сейчас уже внутри что-то свербит и рвется наружу. Это желание сказать, что Челси ничего собой не представляет. Что она просто… Эшли сглатывает ком, а после закусывает губу от собственных мыслей. Это не зависть. Она никому не завидует. Это злость. Злость на то, что о Челси говорят. Сначала были маленькие слухи о её проделках, а сейчас уже это будто бомба. Эшли знает, к чему это может привести. И это неправильно. Она должна была стать бомбой, о которой все сплетничают. Стать девушкой, которую провожают взглядом. Чтобы, когда она входила в помещение или просто проходила мимо, разговоры затихали. Рейчел всех оскорбляла и унижала. С такими просто не хочется связываться. Есть другая сторона, когда ты можешь кого-то унизить, но быть при этом той, с кем хочется связаться. Хотя бы завязать маленький диалог. Этим человеком вот-вот может стать Челси. И все будут хотеть этого. Все будут на неё смотреть, про неё говорить, её бояться в каком-то смысле… А Эшли останется только гордиться тем, что она не просто завязала диалог с ней, но еще и живет в одной комнате. И Эшли для них станет той, о ком говорят: «Охренеть, она трахалась с Челси». Все это кадрами мелькает в голове Эшли. Она округляет глаза и в ужасе смотрит перед собой. Нет. Этого точно не должно случиться. Челси, конечно, классная, но нет… «Вы что, издеваетесь? Может быть, уже хватит двадцать минут про неё говорить? Откуда у вас всех вообще столько материала, чтобы обсуждать её?». — Может быть, вы уже заткнетесь? — громко говорит Эшли, и все оборачиваются на неё. Эшли понимает, что она даже привстала. «О, Боже, сама заткнись», — кричит внутренний голос, но рот уже открыт, и её не остановить. — Челси была на грани исключения. Именно мой разговор с директором спас не только её задницу, но и привел к увольнению этого… тренера. Не стоит благодарности. И ради Бога, — Эшли взмахивает рукой, — на что вы жалуетесь? Если бы вы хотели играть в волейбол, — она смотрит на девушек из своей группы, — то не выбрали бы Рейчел себе в капитаны. Она криворукая. Подавать не умеет, блоки ставить не умеет. И я видела, как кривятся ваши лица, когда она дает пас, потому что вряд ли мяч до вас долетит. Особенно кривится твое лицо, Брук, ведь ты нападающая. Ты позволила ей себя задвинуть и деградируешь вместе с ней, вместо того, чтобы показать нормальную игру… Дальше Эшли уже было не остановить. Она прошлась почти по каждой девочке из своей группы. Она указала на их ошибки. В какой-то момент агрессивный тон перешел в тон наставника, и Эшли уже не наезжала на них, а по-доброму критиковала и даже отвешивала некоторым комплименты. И что удивительно — за всю её длинную речь никто даже не пытался её перебить. Эшли так увлеклась, что даже не заметила, как Мартин закончил свою беседу и тоже слушал её речь. Под конец брюнетка сказала кто она, из какой школы, о своей травме, и несколько человек даже охнули, проникшись тем, что с ней случилось. Впервые за всю жизнь Эшли толкнула длинную речь. Будучи капитаном, она всегда была предельно краткой в замечаниях и не слишком щедрой на комплименты. Сейчас она была на пике своей злости, но не могла никого ударить или что-то пнуть. Поэтому в дело пошел рот. Она открыла в себе ораторские способности и, кажется, пожалеет об этом, когда начнет анализировать свою речь, и много чем будет недовольна. Но сказанное не перескажешь, поэтому что сделано, то сделано. Эшли чувствует чей-то взгляд. Ниже на ряд, чем Рейчел, сидит Лили. Она сидит и нагло пялится. — Спасибо, Эшли, — громко говорит Мартин, стоя внизу, и все переводят взгляд на него. Все поворачиваются вперед, но Лили так и продолжает смотреть на Эшли. — Грега действительно уволили. Пока ищут нового тренера и вожатого, я буду отвечать за вас за всех. Надеюсь, что вы мне в этом поможете. Нам предстоит совместная тренировка. Мы решили, что даже когда приедет новый вожатый, то за тренировку буду отвечать я, а за дисциплину — он, ну, или она. Поэтому мною принято решение, что команда для игры с другим лагерем начнет формироваться уже сейчас. — Он делает паузу, пока все ахают, а кто-то пытается задать вопросы. — Девушки, давайте вы дослушаете всю информацию до конца. В этом году у нас будет матч с командой из другого лагеря. До августа я должен сформировать команду, чтобы мы достойно представили наш лагерь. Если кто-то думает, что это не попадет к ним в резюме и не будет иметь значение, сразу скажу, что так говорят только потому, что наша команда последний раз побеждала лет десять назад. В этом году у нас сильный соперник. Это лагерь от центральной спортивной школы и городского колледжа Далласа. Они расстроены, потому что им нечем будет похвастаться, а для нас это шанс. Обыграть их команду… Это… — Из ряда фантастики, — помогает Эшли, и все хихикают. Вообще-то это правда. Самая главная спортивная государственная школа, как и колледж — единственное место, где можно, не имея много денег, получить хорошее образование и не самую худшую спортивную подготовку. Не настолько значимую, как в престижных частных школах, колледжах и вузах, но это как бы верхушка того, что может позволить себе ребенок из необеспеченной семьи. К тому же, в тот колледж поступить сложнее, чем в любой другой городской. Эшли училась в частной спортивной школе. О том, как играть с командой, представляющей ту самую школу, она знала не понаслышке. Это было очень сложно, даже притом что в команду её школы входили лучшие из лучших — из их пригорода и соседних районов, во всяком случае. В той же школе были лучшие из лучших со всего Далласа. Те, кто хотел связать свою жизнь со спортом, не имея денег на престижное учебное заведение, шли учиться туда. Тем не менее, Эшли уверена, что команда лагеря, против которого им предстоит играть, далеко не полностью состоит из лучших игроков. Многие проводят лето гораздо интереснее. Например, на море или в Европе. Но комон… Какая бы команда там ни была… Кто играет здесь? И в голову Эшли вдруг закрадывается мысль о том, что она вообще здесь делает. Эта экономия совсем не пошла на руку, если смотреть с такого ракурса. А если там будут те, кто её знает? Типа… «А это не та девочка, которая из крутой школы и натянула нас год назад?» «Не… Та вряд ли играла бы с этими… Людьми». Эшли очень хочет играть в волейбол. С сентября. Это лето ей нужно на восстановление. Ей не нужен лишний стресс. Да? — … Да, Эшли, может быть, ты и права. Но я не теряю надежду. Я хочу потратить это время на то, чтобы сформировать команду. Чтобы мы выступили и, как минимум, не опозорились. Я разобью вас на две команды. Всё как всегда, но, поскольку теперь вас в два раза больше, то чаще будут замены. В итоге, я надеюсь, у нас всё получится. — У нас сейчас снова будет два капитана? А потом из них будет кто-то один? Эшли смотрит на девушку, что задаёт эти вопросы возмущённым тоном. Судя по всему, капитана было четыре, теперь их будет два — это уже конкуренция, а в итоге должен остаться один. Так вот, о её тоне. Она точно капитан одной из команд Мартина. Эшли замечала эту девочку, но не так, чтобы она прям бросалась в глаза. Высокая, высокомерный взгляд, но она скорее похожа на хорошистку. Высокомерную хорошистку. Эшли с раздражением вздыхает. Лили снова на неё смотрит. Что ей надо? — Да, Рита, всё верно. Я думаю, что было бы справедливо, чтобы одним из капитанов был кто-то из группы Грега. И… я пока размышляю, как нам выбрать. Кто вообще хочет взять на себя эту ответственную роль? Я сейчас спрашиваю не только для наших ежедневных игр, но и учитывая основную игру в августе. Девочки, спуститесь сюда. Рита быстро встаёт и идёт вниз. Эшли смотрит на Рейчел, которая, высоко задрав голову и откинув волосы за плечо, тоже встаёт и собирается спускаться. Потом ещё какая-то девочка. Эшли замечает, что Лили смотрит на неё уже с улыбкой. С какой-то странной улыбкой. Эшли кривится, потому что всего на пару секунд тело будто обдал холодок. Лили отвлекается на Рейчел, что спускается по лестнице и проходит сейчас мимо неё, и встает следом. — Ой, — вскрикивает Лили, делая шаг вперед, и толкает Рейчел в спину. Эшли вскакивает с места, хватаясь за грудь. С места также вскочила и Брук. Рейчел летит вниз. Эшли готова поклясться, что слышит каждый стук косточки о ступеньку. Лили тоже падает, но всего на пару ступеней вниз. Рейчел лежит внизу и кричит. Мартин подбегает к ней. Все начинают вставать. Мартин говорит что-то в свою рацию, вызывая, видимо, медработника. Почему-то эта рация при нём не всегда: её не было, например, сегодня утром, когда Эшли пришлось самой идти и звать врача. Мартин суетится вокруг блондинки. — Она меня толкнула, — кричит Рейчел. — Дура шизанутая! Она меня толкнула. А-а-а-а. — И дальше стон, смешанный с криком. — Моя ногаа… Моя рука. — Она перечисляет все части тела, которые у неё болят. — Лили, что случилось? — Кричит Мартин. Лили медленно выпрямляется. Она держится за ногу. Типа ей больно. Хотя, может быть и так. Также Эшли уверена, что и Рейчел больно, но… Эшли чувствовала потрясение только первые пару секунд. Сейчас её бровь выгнута, на губах кривая ухмылка. Ухмылка пропадает, когда она слышит следующее: — Я не толкала. Эшли все видела, да? Я поскользнулась. Ты же видела, как мы шли? Эшли, скажи! — кричит Лили. Она кричит так… эмоционально, так взволнованно. Боже… Эшли просто в шоке от игры этой мелкой сумасшедшей суки. — Да, я видела. Она споткнулась, — подтверждает Эшли, на что Лили ей мельком улыбается. — Дрянь тупая. — Шипит Эшли, садясь обратно на место. Как она ловко скинула Рейчел с лестницы и умудрилась еще намекнуть Эшли, что как бы… «Ты понимаешь, да? Теперь твоя очередь делать то, что ты обещала». Она сделала так, что Эшли чувствует свое прямое участие в этом инциденте. Прибегает врач. Мартин призывает всех подождать и сидеть спокойно, пока он не вернется, и они все дружно уходят. Лили подсаживается к Эшли. Садится, будто они подружки. Эшли видит, что это замечают и другие девочки. — Ударилась, — сообщает Лили, и Эшли опускает взгляд на её разбитую ногу. — Я бы выпила таблетку или помазала, но лекарства мне нельзя, я умереть могу. А мазать не хочу, потому что мне не больно. — Спасибо, что держишь в курсе, но мне как-то похер, — спокойным тоном отвечает Эшли, откидываясь на спинку пластикового кресла, а после закидывает ноги на спинку кресла перед собой. Лили тут же переводит взгляд на её суппорт и сосредоточенно рассматривает какое-то время. — Хватит пялиться, это неприлично. Ты не могла бы свалить? Это раздражает. Лили поднимает на неё взгляд. Эшли замечает в нем явное изменение. Оно происходит прямо у неё на глазах. Лили, похоже, начинает осознавать, что Эшли наврала ей, когда подходила в лесу. Что она наигранно была милой. — Я не люблю таких как ты, — шепчет она, брезгливо морща свое круглое лицо. — Я переживу. Боже, — Эшли вздыхает и встает. Она ждет, пока Лили догадается и уйдет или пока подвинет свои ноги и даст ей самой выйти. Ничего из этого не происходит. За ними наблюдают все девушки. Слышатся смешки и догадки о том, что Лили больная и специально толкнула Рейчел. Эшли закатывает глаза, а после перешагивает через спинку кресла перед собой, перелезая на нижний ряд. Она выходит на лестницу, Лили встает и тут же вскакивает Лив. — Слушай, отъебись! — грубо говорит Лив, а Эшли даже не оборачивается, чтобы увидеть лицо круглолицей. Разговоры звучат всё громче, и Лили, похоже, становится темой для насмешек. Эшли садится рядом с Лив и Сэм. Они молчат. Эшли понятия не имеет, почему Лив сделала это. И хоть она заметила, что все вздрогнули, когда Лили встала, Эшли не подумала, что та могла бы при всех её столкнуть вниз. Эта девочка очень странная и пугающая, но она не дура и понимает, что толкать людей с лестницы можно только случайно.