It's All About Me

Челси двигается к стенке, уступая больше места Эшли, чтобы та удобнее устроилась. Прежде, чем начать говорить, она долго смотрит на свою соседку. Смотрит пристально, изучая и думая о чем-то. Впрочем, к такому уже давно пора привыкнуть, но челюсть Эшли сжимается, и взгляд блондинки тут же опускается на её скулы, а губы растягиваются в улыбке. — Как ты задолбала, — Эшли показательно громко выдыхает, закатывая глаза. — Ты милая когда злишься. Точнее, — Челси двигается, нависая над её лицом, — когда держишь себя в руках. Откуда столько раздражения? — Ты хочешь поговорить об этом? — Почему бы и нет. Я болею, а ты можешь быть милой. Нет? — Я не люблю вопросы. — Эшли ложится на бок, Челси устраивается так же напротив, и серые глаза встречаются с голубыми. — Но, раз ты болеешь, я буду милой, и будет по-твоему. — Ты не любишь их ни задавать, ни отвечать на них. Блять, ты такая странная, — Челси покусывает губу, будто хочет что-то сказать, но не уверена. Эшли находит это забавным: все-таки иногда Челси думает. — Ты не можешь расслабиться в моей компании? Эшли вздыхает. Она знает ответ на этот вопрос. — У меня высокая температура. Ты обещала быть милой, — просит Челси, грустно глядя в серые глаза. Как бы ответить короче… Эшли отводит взгляд чуть в сторону, думая. — Ну… Я в принципе не люблю, когда на меня пялятся. Это раздражает. Многие не любят. Слушай. У меня есть два состояния: либо я расслаблена, либо раздражена. С тобой как-то странно. Ты иногда своим натиском меня сбиваешь с толку. Мне это в тебе и нравится. Ты это делаешь со всеми. — Ладно, — брови Челси сдвигаются к переносице, — эмм… Типа… Ну, если я чего-то хочу сказать или сделать… я делаю. Ты уверенная в себе, у тебя все под контролем, так почему тебя мое поведение сбивает? Вот на это уже Эшли не ответит. Подумав об этом, она пропускает нервную улыбку, которую Челси тут же улавливает. Эшли попалась… Она делает серьезное лицо, но поздно. — Та-а-ак! Постой, — Челси аж привстает, широко улыбаясь, — я поняла! Стой… Так, я тебя смущала. Уверена, что ты не привыкла смущаться… — Заткнись. — Так… Когда я резко с тобой сближалась… Типа, ты нервничать тут же начинала. Да… Будто… Я тебя заставляю нервничать. — Челси, заткнись, — Эшли улыбается, пытаясь закрыть девушке рот рукой. — Ты такая милая. Ну так почему мое поведение тебя сбивает? Тебя это беспокоит? Эшли снова вздыхает, не сводя взгляда с голубых глаз. Когда они с Моникой находились в её комнате, и мама была дома, Эшли всегда знала, что секса не будет. Ничего не будет. Даже сомнений не было. Моника не способна была склонить её к чему-то подобному или повлиять на что-либо. Никто не смог бы. А если бы с ней в комнате была Челси? Эшли не знает, как объяснить себе то, что делает с ней Челси, но она чувствует, что если бы осталась в комнате с этой девушкой, то именно Челси бы решала, чем они будут заниматься, а сама она просто либо тихо протестовала, либо забила бы на все ранее установленные ею правила. Кажется, что если Челси поместить в любую ситуацию, то всё было бы не так, как решила Эшли. Вот таким примером можно объяснить влияние этой девушки. И Эшли понятия не имеет, беспокоит её это или нет. Все это сюсюканье и хихиканье в кровати… Все так странно и непривычно. — Нет. Меня это не беспокоит, — отвечает брюнетка. Она надеется, что Челси забудет свой первый вопрос. — Так что за условия? У тебя были какие-то условия. — А мы типа вместе? — Челси щурится, спрашивая. Эшли понимает, что для блондинки это небольшая проблема. Хотелось бы спросить, насколько сильно Челси этого не хочет, но Эшли не спросит. Тем более, что сейчас решает Эшли, зачем спрашивать мнение? — Да. — Я бы хотела, чтобы ты отдала мне все свои таблетки. Оксиконтин, который ты пьешь. — Чего? — Эшли нервно смеется, — ты гонишь? — Нет, я серьезно. Слушай, я тут читала всякое на досуге. В общем, если ты не хочешь стать наркоманкой, то тебе лучше перестать. Ты же в курсе, что Оксикодон вызывает зависимость? — Челси хватает Эшли за руку, давая понять, что она хочет договорить прежде, чем Эшли что-то ответит. Брюнетка прикрывает рот, разрешая закончить, — Тебе может так не казаться. Слушай, Эш, твоей травме уже сколько месяцев? Это ненормально. А вдруг ты уже зависима? Когда человек зависит… Ну, у него пропадает сонливость от них, появляются силы, бодрость и все такое. Как от амфетамина… Наверное. Ну, есть такие наркотики, которые бодрят. Я не знаю… Кокаин? Короче, неважно. Смысл в том, что если ты зависима, то это будет разрушать тебя. Волосы, зубы, кости… Мышцы. Тебе, как спортсменке, это опасно. Тебе важен волейбол? Чёрт, я не знаю, насколько сильно тебе важен волейбол. Просто… Пойми, что это не вариант. Эшли молчит. — Переставать его пить надо постепенно. Не сразу бросать. Пожалуйста. Эшли хотела что-то сказать в самом начале, но сейчас у неё нет слов. Вообще-то то, что сказала Челси, она и так знала. Но у неё нет зависимости. И вообще… — Я не читаю тебе нотации, — продолжает Челси, — я курю травку. У меня кстати еще есть экстази, ну, таблетки. Я и сама… Но, блин, травка и Оксикодон? Это же вообще небо и земля. Опять же, это не нотации, это условия. Я не знаю, насколько сильно ты хочешь быть со мной. Ну, здесь… до августа. Но если тебе это нужно, то, блять, без таблеток. Эшли вздыхает: — Я их пью, чтобы нога не болела. Я не зависима. — Может, сначала снизим до половинки. Потом хуй знает… Через день по половинке? Почему ты думаешь, что болит нога? Может быть, это организм так требует таблетку? Я не знаю, но ведь такое возможно? В конце концов, она у тебя зажила, просто нельзя делать резкие движения, а боль можно потерпеть? Ты не можешь потерпеть? Адвил. У тебя есть Адвил? — Челси, — Эшли отворачивается, укладываясь на спину. — Я поняла тебя. Давай попробуем. — Зашибись! Эшли косится и замечает, как блондинка широко улыбается. Так странно, но внутри все наполняется каким-то теплом. Челси бледная, и глаза её красноватые, но чёрт — она выглядит сейчас такой счастливой. Её делает счастливой это? Эшли тоже улыбается. — У меня тоже есть условие. — Какое? — Твой мат. Слушай, мне тяжело себя держать в руках, а я пытаюсь избавиться от него. Это такой пунктик. Правило. — Перестать ругаться матом? — Да. Совсем. — Ну, окей. Можем попробовать. Еще одно условие. Твой суппорт. Ты его носить будешь всегда и везде. — Ладно, — усмехается Эшли. Все условия Челси касаются её здоровья. Так забавно. Блондинка успокаивается, пристраиваясь ближе к Эшли. Она берет её за руки, запутывая их пальцы, и больше не смотрит на неё. Уютно расположившись, она еще крепче прижимается и прикрывает глаза. Эшли улыбается. Улыбается такой улыбкой, которую никому бы не показывала, счастливой что ли… Той, которая появляется перед сном, когда думаешь о чем-то очень приятном. Брюнетка расслабляется, поворачивая голову набок и утыкаясь лбом в висок девушки. Она чувствует жар, исходящий от соседки. Она бы хотела сделать что-то для неё, но на тумбочке стоят разные лекарства и кружка. Челси уже сделала что-то для своего здоровья. Сейчас ей нужен сон. Наверное… В дверь стучат, а после её приоткрывают, не дожидаясь ответа. В комнату заглядывает Лив, и, встретившись взглядом с блондинкой, которая приподнялась, весело заявляет: — Мы пришли тебя лечить, малышка наша! Эшли хочет закатить глаза, но держит себя в руках и даже улыбается гостям. Она уверена — чтобы лечить эту малышку, достаточно только её. В комнату заваливаются Лив, Сэм и Лили… Да-да. Лили. Улавливая взгляд не только Эшли, но и Челси, Лив, закатывая глаза и строя гримасу, комментирует: — Она не могла не пойти. Переживает. Лили за её спиной и не видит её лица, поэтому таким же, только не притворным, тоном говорит: — Да, я переживала. Я… Вот это тебе. Челси присаживается, когда Лили подходит к её кровати. В руках круглолицей три плитки шоколада и пара батончиков. — Спасибо, мне приятно. Положи на тумбочку, — улыбается ей Челси. Эшли замечает, что Челси сказала это искренне. Она улыбается Лили искренне. Она добрая к людям… Эшли не может отвести пристальный задумчивый взгляд от блондинки, пока та обнимает Лили. Эшли уверена, что Челси относится к Лили так же, как и все. Надо быть слепой, чтобы не замечать, что эта девушка странная. Тут дело даже не во внешности, а в манерах что ли… Чёрт, ну это видно, разве нет? Может быть, Эшли предвзята, поэтому замечает это. Другие люди, наверное, видят в Лили обычную простушку. Лили присаживается на соседнюю кровать рядом с Лив и Сэм. Челси начинает разговор о Рейчел. Смеется, отмечая, как это забавно, что Лили случайно упала и вывела из строя именно её. Эшли натянуто улыбается, замечая, что то же самое делают и подруги Челси. Они точно понимают, что ничего тут случайного не было. — Блин, это охуенная идея… Почему мне самой в голову не пришло? Можно же было сделать вид, что падаешь. Ну, крутая же идея была бы, а? — она своими покрасневшими, сверкающими от этой мысли глазами смотрит на Эшли в поисках одобрения и понимания этой гениальной идеи, а Эшли только и остается, что кивнуть. — Да, идея супер, — нервно и натянуто подтверждает Лив. Челси мурлычет, укладываясь обратно к своей соседке. Она ложится уже головой на ключицу, обнимая Эшли за талию. — А вы типа вместе? Или просто сюсюкаетесь тут как котятки? — подшучивает Лив, играя бровями. Эшли замечает, как меняется взгляд и лицо Лили. Ей явно даже это предположение приходится не по вкусу. Прям видно, как челюсть двигается, вот-вот зубы заскрипят. Она пялится на Челси. — Да, мы типа вместе, — бодро отвечает Эшли, не сводя с круглолицей глаз. Та, в свою очередь, буравит её взглядом. И Эшли не может удержаться от злорадной ухмылки, её левая бровь выгибается, давая понять Лили, что той стоит закатать свою губу. Эшли сама не знает, зачем это делает. Лили явно ей не конкурентка, ей не нужно ничего доказывать, и злорадствовать перед ней тоже не стоит. Просто она ну не тот человек, который стоит того. Но это происходит само собой, и, может быть, это шестое чувство какое-то, раз Эшли подсознательно так выделяет в Лили что-то большее — что-то, что необходимо заткнуть, чтобы она знала свое место. — В лагере, — добавляет Челси. — Потом мы разъедемся, и всё. — Ну, здорово. Вряд ли кто-то после лагеря что-то поддерживает. — Комментирует Лив, — Сколько себя помню, даже после обещаний ничего после не складывалось. Ну, не у меня, а у знакомых. Помнишь, Сэм? — Да. Ну, девочки понимают это. Здорово, мы рады. Теперь в нашей компании на одну суку больше. — Да, Челси, тебе придется потесниться, — смеется Эшли. — Челси не сука, — вставляет Лили, — она хорошая. Может быть, немного стервозная, но ей это идет. Все тут же переводят на круглолицую взгляд. — А ты в этом прям разбираешься, да? Специалист по сукам и стервам, — не выдерживает Лив. Эшли хочет её остановить, потому что лучше все-таки держать дистанцию с этой девушкой, но она не делает этого — Челси приобнимает её еще крепче, и она отвлекается. — Мне со стороны виднее. Вот ты мне не нравишься, — не растерявшись отвечает Лили. — Как же так? Я так хотела. — Не стоит желать того, что все равно не получишь, — не понимает сарказма Лили. У Эшли звонит телефон, и она приподнимается попой, чтобы достать его из заднего кармана шорт. Моника. Эшли хмурится. Челси тоже хмурится, поскольку также заглянула в экран. Она знает, что Моника не будет просто так названивать, потому что они обговаривали, что звонки по договоренности. Наверное, что-то важное. — Я сейчас вернусь, — сдержанно улыбается Эшли, целуя Челси в щеку, и встает с кровати.