It's All About Me

Эшли: Ри, привет. Слушай, есть 650 долларов? Оч надо. Рики: Есть, а что? Что-то случилось? Эшли: Я потом расскажу. Сможешь кинуть на карту? Рики: Сейчас? Я за рулем. Давай через полчаса. Ничего серьезного? Эшли: Не. Ты задолбала переписываться за рулем. Рики: Как я могу не отвечать своей любимой подруге? Ты в курсе, что чисто технически это бабло твоё? То, что ты за мат кидала. Накопилось: D Эшли: Ну, мне же некуда девать деньги. Делаю вклад в подругу. Как видишь, не зря. Рики: Ну, я перед отпуском собиралась обновить гардероб, поэтому рассчитывала на них. Но ты не переживай, мне мама всё равно предлагала. Я напишу позже. Целую. Эшли: Я отдам тебе в августе. Спасибо) — Ну вот и всё, — Эшли наклоняет голову набок, возвращая все внимание к Челси. — А сколько ты должна? — Тысячи три, — отвечает та, — сейчас уже будет две. Спасибо тебе. — Ерунда, — отвечает Эшли, — укладываясь удобнее рядом с Челси. Блондинка быстро ложится сверху и целует её, не давая сообразить. Углубляя поцелуй и позволяя девушке запустить руки под футболку, Эшли задумывается, что она будет делать потом. Когда все закончится. Они разъедутся, и это будет конец. Она ни разу и не допускала мыслей о том, что они могли бы общаться дальше, и сейчас этих мыслей нет, но появились другие. Как она будет жить без этого? Как сможет смириться с тем, что поцелуй не будет перекрывать ей кислород? Касания не будут вызывать дрожь по всему телу, а внизу живота не будет болезненного желания. Её сердце больше не будет биться так быстро при близком контакте, и желание владеть кем-то уже не будет разрывать изнутри. Она влюблена. Она не против. В конце концов, Эшли способна держать всё под контролем. А влюбленность — это очень даже приятный бонус к взаимоотношениям. Это закончится, когда ей станет неудобно. Всё закончится, когда они разъедутся. Потом… Потом Эшли снова будет увлечена спортом. Вообще в выпускном классе ей не будет дела больше ни до чего, кроме учебы и спорта. Руки Челси уже сжимают её грудь, и Эшли громко вздыхает, тут же приходя в себя и прерывая свои размышления о том, как она будет без этого жить. — Тебе нравится? — спрашивает блондинка, сжимая между пальцев её сосок. — Что ты ко мне пристаешь или то, что ты делаешь своими пальцами? — почти не слышно, осипшим голосом спрашивает Эшли, тут же сглатывает и прокашливается, чтобы привести свой голос в порядок. — Когда я к тебе пристаю. Ты ведь этого не делаешь. Может, я просто… — Нет, — пальцы Эшли вдруг ловят девушку за подбородок, — Мне нравится. Ты права, я… Я исправлюсь, — она целует Челси. Её очень взволновала мысль о том, что та могла подумать, что она этого не хочет. — Я хочу тебя. Я хочу тебя постоянно. Правда. — Тебя смущает, что я болею? — спрашивает блондинка, выпрямляясь. Она восседает на Эшли и смотрит на неё затуманенным взглядом. Её щеки раскраснелись. Эшли отвечает не сразу, отвлекаясь на мысли о том, что девушка очень красива. — Нет, — голос Эшли снова сиплый. Между ног пульсирует. Челси двигается на ней словно на молодом человеке. Казалось бы… Но Эшли вздрагивает всем телом, а изо рта вырывается скулящий звук. — Чёрт. Иди сюда, — Эшли поднимается. Обнимая Челси, она укладывает её на спину, — я только дверь закрою. Брюнетка вскакивает с кровати и торопливо шарит по карманам в поисках ключа. Находит она его на своей тумбочке. Она бросается к двери, а на обратном пути вдруг замирает: Челси улыбается слишком широко, а глаза её хитро блестят. — Хочу видеть тебя, — говорит она, а после прикусывает нижнюю губу и игриво вскидывает брови. Эшли усмехается, но тут же снимает с себя футболку и кидает её в сторону. Снимает лифчик. Она стоит в шортах, без верха и смотрит на девушку, взгляд которой гуляет по её телу. У Челси очень широкая улыбка. Казалось бы, Эшли уже видела максимум, но нет — сейчас она улыбается так широко, как никогда. Челси тоже это замечает и хватается за щеки, давая понять, что те болят. Эшли только сейчас понимает, что и её собственные щеки сводит. Все это время она стояла и так же улыбалась как дурочка. — Ты меня смущаешь, — говорит Эшли, пытаясь залезть на кровать, но Челси ногой блокирует её. Она успевает положить колено, но блондинка спихивает его с кровати. — Наконец-то ты это признала, — Челси устраивается удобнее, подносит пальцы ко рту и начинает гладить верхнюю губу указательным. Блондинка о чем-то думает, рассматривая Эшли ниже лица. Её взгляд останавливается на шортах, и Эшли понимает, что это значит. — Нет, — протестует брюнетка, нервно улыбаясь. Она снова пытается положить колено на кровать, но Челси опять успешно скидывает его ногой. — Ты серьезно? Челси медленно поднимает голубые глаза вверх, сталкиваясь с вопросительным и слегка возмущенным взглядом. — Сделай это для меня, я же болею, — она по-детски выпячивает нижнюю губу. — Знаешь, где моя рука? — Челси! — восклицает Эшли, чувствуя, как вмиг вспыхивают её щеки. Она закрывает грудь руками. Становится еще более неловко. Она смущена теперь еще больше. Она видит, как двигается рука под одеялом. Эшли бросает в жар, внизу живота тянет, она отворачивается, скрывая широкую и нервную улыбку. — Зараза, — шепчет она, желая назвать Челси сукой. Но слово «сука» входит в перечень запретных слов, а лимита материться теперь нет. В заднем кармане вибрирует телефон. Эшли достает его, чтобы отложить. Её никто не сможет сейчас прервать. На экране высвечивается фотография её девушки. Эшли на мгновение замирает. А потом решает все же ответить. — Да, — говорит она, зажимая телефон между щекой и плечом. — Эш, я уже подъезжаю. Я думала, будут пробки, и выехала раньше, но их не было. Я буду минут через пятнадцать. Ты меня встретишь? Эшли расстегивает пуговицу на шортах: — Я встречу как смогу. Я задержусь. — У вас же нет сегодня занятий? — Эммм, — Эшли расстегивает ширинку и, придерживая телефон одной рукой, второй стягивает шорты, не разрывая зрительного контакта с блондинкой, которая выглядит всё так же заинтересованно. — Да, сегодня день свободный, но… — Эшли чуть не падает и не сдерживает смешок, ловя телефон. Она возвращает его к уху только после того, как освобождает ноги от шорт, — мне тут соседке помочь надо кое с чем. Это важно. Я думала, ты приедешь после обеда. Я вроде как договорилась уже. — Ну… Ладно. Я позвоню как приеду, и ты сориентируешь меня, может быть я сама… — Давай. Звони, — перебивает её Эшли и сбрасывает звонок. Может быть, Моника хотела сказать «сама дойду»? Неважно. Комната закрыта. — С твоей стороны будет наглостью делать это для своей девушки сразу после меня, — Челси раздвигает ноги, устраиваясь удобнее. Она снова шевелит рукой под одеялом. Во рту у Эшли пересыхает, в горле образуется ком. Она не может свести взгляда с места, где находится рука блондинки. — Я делаю это только для своей временной девушки, — отвечает Эшли, медленно стягивая трусы вниз. — Бля, — шепчет Челси, и Эшли замечает, как на её глазах розовые щеки блондинки становятся красными: её лицо буквально покрывается красными пятнами. Она никогда не видела, чтобы кто-то так краснел. Может быть, только люди, у которых вроде болезнь такая… Это всегда казалось милым. Челси выглядит милее всех, кого Эшли доводилось только видеть. — Я придерживаюсь условий, а ты нет, — ругает её Эшли за мат, а после окончательно избавляется от трусов. Кажется, Челси её не слышит. Сейчас достаточно только её голого тела, но чтобы Челси продолжила делать то, что делает, надо что-то еще. Эшли начинает думать, на что она способна. Вообще-то она этим впервые занимается. Она ни перед кем не раздевалась так, чтобы именно смотрели. Она никогда себя не трогала при ком-то. Не только интимные места, но и просто тело. Эшли не хочет создавать неловкую паузу, поэтому решает продолжать. Она понимает, что может это сделать. Понимает, что ей нравится быть голой под взглядом этих голубых глаз. Смущение лишь делает её выгодно заигрывающей, но никак не сковывает. Эшли присаживается на соседнюю кровать и раздвигает ноги. Она ощущает страх от собственной смелости и действий. Стоит это сделать, как глаза Челси распахиваются шире, и она, шепнув что-то матное себе под нос, отворачивается. Смущение Челси придает уверенности, и страх проходит. Эшли может это делать, нет, не просто может, ей нравится это делать. Она смогла смутить блондинку, смогла заставить её тяжело дышать, без каких-либо касаний. Челси выравнивает дыхание, готовясь повернуться обратно. Эшли довольно улыбается. — Малышка, ты смущена? — Эшли слышит свой мягкий голос и несвойственную ей интонацию. Ранее она могла только написать в чате что-то сексуальное, но ни разу не говорила вслух. Она всегда мечтала о чем-то подобном. Но с Моникой… Нет, Моника бы её не поняла. Эшли могла представить её глупое выражение лица, хотя, скорее, в этом случае более нелепо выглядела бы она сама. В тех переписках Моника умудрялась все портить, совершенно не улавливая ни интонацию, ни посыл. — А ты нет? — Челси поворачивается, прикрывая рот рукой. Улыбку выдают глаза. — Чёрт, Эшли, — шепчет блондинка, опуская взгляд на руку брюнетки, которая лежит у той между ног. — Мне остановиться? — Боже, нет! — быстро реагирует Челси, сталкиваясь с серыми глазами. — Ты просто… — Что? — Ты такая разная, я… Эшли замечает, как блондинка сглатывает. Она не договаривает, но Эшли понимает, что та хочет сказать. Ей нравится всё, что делает Эшли. Нравится узнавать её. Это приятно. Это взаимно. — Где твоя рука? — спрашивает Эшли, пытаясь придать ситуации менее сентиментальный настрой. Челси хмыкает, убирая с себя одеяло. Эшли быстро облизывает губы. Во рту сухо. Сердце колотится, дыхание учащается. Она смотрит, как Челси возвращает руку, запуская её под трусы. Она не будет просить блондинку снять их. Отчего-то Эшли чувствует, что Челси немного скромнее. При всей её наглости и пошлости… есть что-то в ней невинное. Даже не что-то, а много чего. Во всяком случае, у Челси есть граница. То, что она просит и говорит — по одну сторону и то, что она может сделать сама — по другую. Эшли уверена в этом. Она позволила себе высмеять то, что та ни с кем не была активом, и больше подобной ошибки не совершит. Эшли позволила Челси больше, чем кому-либо, она ценит и то, что Челси делает для неё то же самое. Они делают это, глядя друг на друга. Глаза в глаза. Это так пошло и так… Дико, но Эшли в восторге. Она в восторге от Челси, которая просила этого, может даже и не предполагая, что это сбудется, в восторге от себя, наслаждаясь тем, какой свободной она может быть. Ни с кем-то. С той, кто её понимает. Кто чувствует то же самое. Эшли смотрит в голубые глаза и видит отражение собственных эмоций, собственных ощущений. Она рассматривает лицо блондинки, находя в нем себя. Приоткрытый рот, губы, которые вздрагивают, дыхание. Громкое дыхание, которое переплетается с её собственным. Глаза. Голубые глаза, веки которых периодически опускаются. У Эшли вырывается стон, и Челси вздрагивает всем телом. Брюнетка замечает, как тело девушки напрягается, спина выгибается, а после та замирает. Нет. Не так… Она хотела бы видеть это, но не сейчас. Брюнетка решительно встает, и Челси только и успевает хрипло простонать, распахнув глаза. Эшли ложится сверху. Её рука быстро опускается вниз, она запускает её под трусы, а после собирает пальцами влагу, наслаждаясь хриплым нетерпеливым стоном блондинки. Челси очень мокрая. Она находит её клитор, тут же надавливает. Её рука двигается быстро. Она целует блондинку в губы, и это плохо получается, потому что рот девушки то и дело приоткрывается. Челси закусывает губу Эшли, потом пытается поцеловать, но через пару секунд снова стонет, отрываясь от губ. Челси на какое-то мгновение замирает, чуть отстраняясь и опуская свою руку вниз. Эшли тут же чувствует пальцы блондинки у себя между ног. Эшли не контролирует стон, даже не понимая, это она такая громкая или Челси. Чтобы заставить Челси кончить, потребовалось совсем немного времени. Хотелось, чтобы это длилось дольше. Собственное тело сводит судорогами, и Эшли чувствует, как Челси крепко обхватывает её свободной рукой, а пальцы другой настойчиво доводят её до пика. Они тяжело дышат, прижавшись друг к другу. В дверь стучат. Эшли целует блондинку. Жадно. Глубоко. Она целует её так, будто ничего не кончено, будто они в процессе. Она хочет продолжения. Хочет повторить. Хочет, чтобы Челси еще раз кончила. — Стучат, — шепчет блондинка, крепче обнимая свою соседку. Цепляясь пальцами, причиняя недлинными ногтями боль. — Чёрт, как же я не хочу, чтобы ты уходила. — Я тут, — шепчет в ответ Эшли, — я тут. Она возвращается к губам, и их языки снова переплетаются. Стук в дверь становится громче и настойчивее. Эшли начинает слышать постукивание на тумбочке. Это не постукивание, это вибрация. Она понимает, что этот звук был будто бы все время. Телефон звонил не первый раз. — Ты к кому? Девушки перестают целоваться и замирают. Это голос Лив. — Привет. Я ищу Эшли. — Чёрт, — брюнетка подпрыгивает. — О, чёрт. Челси наблюдает, как её соседка быстро вскакивает, а после бегает вокруг кровати, собирая свои вещи. Эшли слышит вздох и останавливается. Она смотрит на Челси. Хочет попросить её одеться или типа того, но она не делает этого. Не имеет права. Пусть даже Челси плевать на то, что она в отношениях, сама Эшли чувствует какую-то ответственность и невозможность обращаться с Челси как с любовницей, которую срочно надо спрятать в шкаф или выкинуть в окно. Челси натягивает одеяло, прикрывая все, кроме головы. Эшли понимает, что и этого достаточно. — Да? Эшли прослушала часть разговора, а сейчас, надевая футболку, снова вслушивается. — Пойдем посмотрим, — говорит Лив. Челси берет в руки телефон и печатает что-то. — Лив говорит, что увела её смотреть в свою комнату, — комментирует Челси. — Теперь она пишет, что Моника отказывается ждать на улице, что будет у комнаты. — Ну, эм… Тогда, — Эшли открывает дверь. — Не в окно же я прыгать буду? — усмехается она. — Мы на втором этаже. — Да, это было бы трагично, — усмехается Челси, и, хоть на лице её улыбка, Эшли будто замечает в глазах печаль. Она расстроена? — Жаль, я бы продолжила. Ну да. Она расстроена только этим.