Я, есть, истинный демон.Грешник в гуще Рая.

Вдруг, у него отбирают руку. Больно. Больно потому, что дернули так сильно. У него ведь болит спина и живот, да и грудь тоже. Он поднимает взгляд на мужчину и видит библию в его руке. А рядом огонь. — Нет, ты не посмеешь. А он посмел. Взял и сжёг библию. Священник зарычал. — ГОРЕТЬ! ГОРЕТЬ ТЕПЕРЬ ТЕБЕ В АДУ ЗА ТАКОЕ! СНАЧАЛА ТЫ НАСТУПИЛ НА МОЙ СИМВОЛ ВЕРЫ, А ТЕПЕРЬ РВЁШЬ СИМВОЛ ВЕРЫ КАЖДОГО ВЕРУЮЩЕГО. ТЕБЕ ЭТО С РУК НЕ СОЙДЁТ, СУКИН ТЫ СЫН! Библия сгорела, а священник с хриплым голосом не умолк. — Я НЕ БОЮСЬ ТЕБЯ, ДЕМОН. БОЮСЬ Я ЛИШЬ ГОСПОДА. А ТЫ С НИМ УЖ НИКАК НЕ СВЯЗАН. Когда этот демон ушёл, священник накрылся одеялом и дал чувствам завладеть над собой. Слезы стекали по обеим щекам. Сначала, у него отобрали родителей. Ничего, он пережил. Нашёл веру и смог дарить её другим. Теперь у него забирают способность дарить эту веру, и пытаются забрать его. — Ничего у этого куска дерьма не выйдет. Бормотнул Валентин, как ему принесли воды и еды. Он сел и наклонился над трапезой, помолившись шепотом. Он съел её достаточно быстро и вновь поблагодарил господа, а после снова лёг. Весь день священник ворочался, переживал. Куда этот демон ушёл? Зачем? Спасутся ли его мальчики? Но вскоре уснул замёрзший парень и уснул надолго, до самой ночИ. А в ночИ он проснулся и увидел ту тьму, что окружала его. От этого священник напрягся. Напрягся так, что даже съёжился в клубочек. Но бояться долго не пришлось, ведь кто-то пришёл и открыл шторы. Лунный свет упал на белоснежное лицо Адэма. Он даже глаз закрыл сначала, но после тихо встал и.. подошёл. Подошёл он к демону, посмотрел в белые глаза, что полны были желания своими голубыми, и просто улыбнулся. — Заблудшая душа грешника.. Прошептал он на ухо демона, пока обходил его с другой стороны. — Я помогу тебе найтись. Шёпот вновь. Ласковый голос словно обнимал демона всей силой и манил к себе, подзывал. Просил ему поверить, а когда начнёт душа верить голосу, то и верить в господа начнёт. Опасен этим был священник. Его голос - дар господний. Уговорить любого сможет, если найдёт уж правильный настрой. Он немного дернулся и посмотрел на этого священника, что так смело стоял рядом, он прервал свою песню. После чего наклонился к нему и схватил его за волосы, грубо и крепко, как тогда, заставляя выступить кадык. - Уу, кто этот тут у нас очнулся. - Прошипел демон, после чего нанес грубой удар, откинув его от себя. Посмотрел на луну и прикрыл свои глаза на немного, открыв их, в них не было уже ничего. Он поправил свои очки и протер их, снова одев на самого себя, смотрел на священника на полу. Лунный свет освещал их, а где-то там и Господ все видел это, но почему он не помогает. Он докажет ему, что Бога нет. И вот, он нависает над ним, беря за волосы и кидая в сторону кровати, приподнимаясь с колен подходит к нему. Демон начинает шептать разные гадости, вскоре настигая своего священника и прижимая к кровати, Дьявол , в порыве злости и возможно даже азарта резким движением рук обездвижил мужчину, зафиксировав его руки на койке. Игараси делает он в порыве гнева, после чего легким движением руки он сдирает с него одежду, садясь ему на пах он оголяет и свое тело до плеч, а вскоре и до конца. - Ты же знал, что ты зря это сделал, а теперь я попрошу тебя не двигаться. – тихо сказал немец, смотря в эти дерзкие, наполненные злостью и ноткой страха русского священника. - Дьяволам нельзя молиться. - Произносит тот сидя у него на пахе. После чего демон наклоняется к нему, обнимает и аккуратно целует в губы, это добрая пост ирония. Одновременно ласка и грубость. Молчание придавало свои нотки атмосферы в комнате. Это тяжёлое дыхание со слов двоих мужчин...От линии подбородка Грешник перешёл к самой чувствительной части тела - шеи. Она была не так тронута, как например плечи или ключицы священника. На ней мужчина оставил пару не сильных укусов, которые попутно были зализаны вязкой слюной, не упуская ни миллиметра. Он хотел оставить свой, так сказать, авторский след на теле партнёра. Показать, что он только его. Присвоить только через и никому ещё либо... Как бы Мужчине не хотелось, воздух в лёгких не вечен и ему пришлось на миг отстраниться от губ непослушного, чтобы сделать глоток кислорода... У Акумаши было довольно таки бледное тело, средне накаченным, приятное на взгляд и возможно даже на ощупь~. На руках немного, но заметно выступали вены. Дня начала оголил плечи, за тем тело, и в конце концов руки. Рубашка Адэма упала куда-то на пол, как и рубашка пленника. Одной рукой хозяин придерживался, чтобы не упасть, а другой лаская бёдра партнёра и хитро улыбаясь. Вот тот самый момент. Так называемый час расплаты. Ухмылка все никак не хотела сходить с лица мужчины. Одной рукой он начал нежно лапать половой орган ангелочка, а другой ласкать его тело. Он осторожно приподнял ноги партнёра, располагая их на своей талии и, нависнув сверху, мужчина сдержанно начал тереться головкой члена о узкое мышечное кольцо пленного. - Надеюсь, ты потерпишь, ангелочек. - Произносит тот с некой добротой, после чего нежно заполняет его изнутри. Игараси медленно освободил русского от заполненности внутри и для начала начал работать пальцем. В конце концов мужчина вытащил пальцы из анального кольца партнёра, руками начиная приятно сжимать булочки партнера, приподнимая ноги партнёра. Плоть дьявола была до боли возбуждена. Нежно и не спеша Акумаши начал опять входить в телесный контакт с Валентином, шумно вздыхая. Было приятно. И даже очень. Наконец вышел из тела парня. Это было приятно, жарко. После того что он сделал, он лишь ухмыльнулся и облизнул белую жидкость со своих пальцев, у него получилось возбудить его до пика, заставить поелозить ногами, а после кончить, как последняя сучка. Волосы в чужом плену. Священник напряжённо смотрит и хватается за руку на своих волосах, сглатывая, пока слушал демона. Удар. Обездвиживающий удар. Адэму стало не по себе. Он чувствовал настрой демона и от этого испугался, да и разозлился. Попытка уползти не увенчалась успехом, когда его вдруг закинули на кровать. Священник смотрит прямо в глаза демона и из-за удержания своих рук над головой даже и не пытается брыкаться. Страшно. Очень. Но в глазах уверенность в своей вере. Оставшись без одежды, без своей зашиты, Адэм сразу же съеживается, но это ему не помогает, ведь его целуют в губы и заставляют слезы стечь по щекам. И вдруг грубые засосы, укусы, прикосновения. Адэм напрягается и продолжает лить слезы, не говоря ничего от ненависти к тому, кто сейчас его касается. Прикосновение к паху. Священник закрывает глаза и сопротивляется, но член его твёрд как никогда. Возбудился он ещё от засосов. И тут он чувствует член там, где чувствовать его он явно не хотел. Руку освободив, дрожаще отодвинул грудь мужчины, но в итоге в него просто вошли. Немой крик. Лицо Адэма выражает и боль, и сожаление, и все, что хотел увидеть демон. Он телом весь продрог и все же взвыл, когда из него вышли. Слишком больно. Пальцы внутри разрабатывают нежную плоть, а Валентин закрывает ладонями свои глаза, из которых льются слезы. — Мое тело осквернено. Моя гордость растоптана, но душа моя безгрешна. Вновь в него входят. В этот раз это намного приятнее, и понять это можно было неожиданным для самого священника стоном. Он тут же ладонью накрыл свой рот. Приготовившись лишь к агонии и страданиям, Адэм стал ненавидеть то, насколько ему было хорошо. Слезы перестали течь и лишь громкие стоны разносились по комнате, в которой в итоге русский лежал на седьмом небе от счастья. Он молился и проклинал его до самого конца, не поймите неправильно, но для себя он осознал, как же хорошо ему было грешить. Когда все закончилось, Адэм свернулся клубочком и накрыл белоснежное тело с синяками, укусами и ударами пушистым одеялом, заползая даже головой под одеяло, стыдясь того, что все же кончил от ласки демона. — Бог накажет тебя. Всхлипнул под одеялом священник, осознавая, что на шее нет креста матери, чтобы его успокоить после такого безбожного поступка. Он чувствовал, как чужая сперма вытекает из его ануса, от чего обиделся ещё сильнее. — В чем смысл этого.. Я не рожу ведь ребёнка. Зачем заполнил меня.. семенем? Но спрашивал он очень тихо, так что демон вряд ли это услышал. И вдруг, заинтересованный молодой человек проник в своё кольцо пальцем и стал хлюпать тем, что сейчас внутри. Пытался он конечно избавиться от того, что было внутри, но в итоге вдруг почувствовал мурашки по коже и волну возбуждения от того, что что-то было внутри. Испугавшись греха, священник спрятал обе руки под подушку и зажмурил свои глаза, пытаясь заставить себя уснуть. Акумаши смотрел на него, следя за его движениями и слышал почти все прекрасно. Мужчина открывает одеяло и вырывает из маленького комочка, после чего поднимает на руки не боясь запачкаться. Он немного голый, но все же, он просто несет его в ванную комнату. Все рядом, и потому так хорошо. Он все еще отдышивается, после он зашел в комнату, посадил его в ванную и включил теплую воду, протянув ему все средства. А сам он оделся, снова черный пиджак на его огромных плечах, он поправил свои очки и протер их, если так подумать, его Бог уже наказал. Он слеп, ну не полностью, лишь зрение хуже стало и все. Он наблюдал за ним и сидел почти рядом, закинув ногу на ногу, сидел на стуле и ждал его. - Мойся быстрее и пойдешь спать, завтра проснешься там же. - Сказал тот выстраивая для него целое правило, что лучше бы он забыл про свою веру. Вскоре он дождался конца и отнес его спатки, сейчас он стал немного нежным чем был раньше, одел и накрыл одеялом до плеч, легкая улыбка появилась на лице, а после быстро пропала. У него был сын, был, он погиб.. Он стал немного воспринимать того как ребенка маленького, миленького, от этого становиться немного противно. Он встает и собирается уже уходить, как его хватают за руку, хотя он даже не знает где будет спать. Священник держит его за руку, сжимает и опять что-то бормочет про Бога, что Бог его накажет, грешника, на что тот отвечает. - Да? По-моему мои наказания лучше. - Проговорил тот с ухмылкой, как бы подмечая то, что священнику понравилось наказание от хозяина. Луна снова освещает комнату, мрак уходит, а в белых глазах мелькает маленькая, ели заметная доброта, но он все-равно считает людей скотом.

Нельзя доверять таким садистам, они выискивают все, что ты в себе не любишь, все твои слабости, чтобы помыкать тобой.