Тут призрак борется за жизнь, а псих за здравый смысл.

– Чувак, ты цел? – Джек бросается к лежащему лицом в луже крови парню, Джейн в это время стояла возле двери, скривив лицо в бесконечном отвращении, всем своим видом показывая, что помогать она кому-либо из них не собирается. – Уйди, – тяжело произносит Вудс, когда Джек с огромным трудом поднимает его и фиксирует покалеченное тело в сидячем положении. Убийца сплевывает на пол кровавый сгусток. Все его лицо в крови, но даже это не делает его еще более страшным. Куда уж больше? – Успокойся, – безглазый игнорирует фразу друга, – сейчас кровь вытрем, подлатаем немного, как новенький бу… – Свалили отсюда на хуй! – во весь голос заорал убийца. Джек от такой неожиданности невольно отступился на несколько шагов, зацепился за угол кровати и упал, а девушка лишь вцепилась ногтями в деревянный косяк двери, хоть во взгляде и читался испуг. На лице безглазого была лишь растерянность. Джефф болезненно вздыхает, его взгляд непонятен и направлен в пол, – уйдите… пожалуйста. – Хорошо… – покорно шепчет парень, поднимается и направляется к выходу из комнаты, параллельно уводя за собой остолбеневшую от такого представления брюнетку со сломанным из-за твердого косяка ногтем. Она не оставила после себя слов, лишь сожаление о том, что вообще пошла туда. Надо было остаться на диване и наплевать на все. Черт бы его побрал… – Пиздец, – шепчет Джек, намереваясь вовлечь женщину в диалог, – это что у них произошло? – Знаешь что? – нервно произнесла Джейн, раскидывая руки, – мне абсолютно плевать! Я не хочу знать, что происходит, а тем более я не хочу во всем этом участвовать! И вообще, отвали от меня, ты ужасно прилипчивый, Джек, сделай с этим что-нибудь уже – бесишь! – Ээээ, – безглазому стало ужасно неловко от такого заявления, – не думал, что тебя это так напрягает. – А вот так! Джек, надо иногда думать о том, каково другим людям! – мужчина глядит на нее и не понимает, кто перед ним. Год с лишним он ее знает, и каждый раз она разная. То она милая, а лишний раз ведет себя как конченая стерва. Может быть сдержанной, а умеет быть такой раздраженной, что даже жутко становится. И всегда ее эмоции играют на нее, а не на логику. Черт возьми, у него с этой женщиной был секс, и он все равно не понимает, кто она такая. Это гадко… а ведь красивая, словно куколка. – У вас так не принято – думать о других. Не хочу выделяться из общей массы… – в этот момент Джек неосознанно обособил себя от всех остальных в этом доме.       Убийца вновь остается в комнате один. Он обхватывает руками колени и вновь падает в лужу собственной крови. Он не знает, о чем сейчас думать, что надо делать. Он даже не до конца понимает, что вообще произошло. Сейчас он может лишь жалеть, что призрака нельзя грохнуть повторно. Скатываясь по щеке, слеза оставляет за собой влажную дорожку. Она лишь одна, больше Вудс себе позволить просто не может. И слеза от того, что действительно больно. Больно и совсем не обидно, разве что немного страшно. На что еще она способна в приступе гнева? – Вот кто настоящий псих в доме… – шепчет брюнет. Сил встать нет, как и желания. Он уже чувствует, как лужа крови начинает высыхать, а та, что была на лице, образует корку и неприятно стягивает грубую белую кожу.       Проходит около часа, прежде чем Вудс все-таки встает, идет в ванную, сначала умывает лицо с руками, а затем набирает воду в старое ведро, берет какую-то свою старую футболку и идет в комнату наводить порядок. Смывая кровь с пола, он вспоминает, как однажды, пока родителей не было дома, они с братом разбили банку с вишневым вареньем, а потом долго оттирали от липкой сладкой субстанции пол, и те дверцы кухонных шкафчиков, докуда смогли долететь ярко-алые капли. Ту половую тряпку пришлось выбросить. Они хоть и успели все отмыть, да только отсутствие банки родители все равно заметили, и Лью, как старший, взял на себя всю вину.       Джефф опомнился, посмотрел на мутно-бордовую воду в ведре и вздохнул. – Черт бы побрал все эти сантименты, – слишком спокойно произнес он, в очередной раз отжимая тряпку и проводя ее по деревянному полу. Полностью кровь не отмывается, а некоторые деревянные доски нелакированного пола вообще окрасились в грязно-бордовый цвет, что теперь всегда будет напоминать Вудсу о случившемся.       Новые пятна крови на толстовке почти не видны на фоне застарелых, по этому поводу Джефф вообще не беспокоится, да и нос как-нибудь сам срастется.       Заканчивая с уборкой, Джефф падает на кровать и просто лежит, глядя в потолок. Сегодня он пойдет в город, кому-то сегодня будет в сотни раз хуже, чем ему сейчас, но пока он хочет немного поспать и придти в себя.

*****

      Когда Салли плохо – она ест, когда она на нервах – ест, если что-то не так – она просто ест. Отпала всякая нужда следить за фигурой, для нее больше не существует таких понятий, как кишечно-желудочные заболевания. Она может наедаться до отвала или не есть вообще, и ничего не случится.       Больше всего призрак любил бисквитные пирожные, которые продавались в любом магазинчике, куда можно было зайти, натянув получше капюшон, и расплатиться так быстро и незаметно, что никто даже не успеет обратить внимание, что у покупателя какой-то слишком неживой вид. Можно было бы, но чаще всего Салли предпочитала исчезать, не осуществляя оплату за покупку. В участи призрака было мало приятного, но тем, что было, она старалась активно пользоваться. А сейчас, когда джинсы так подозрительно были обляпаны кровью, она даже не стала уведомлять молоденькую кассиршу своим присутствием.       На окраине города тихо и безлюдно. Салли приходит на пустырь, запрыгивает на один из бетонных блоков, едва не поцарапав ногу об торчащую из земли проволоку и достает бисквиты. На душе было скверно и неоднозначно. Это было не его дело, хоть он и был прав. Хоть Джеффа было не очень жалко, как ей самой казалось, но неудобство доставляло осознание того, что Вильямс не смогла проконтролировать свои эмоции и повела себя как конченая истеричка или психически неуравновешенная маньячка. Вот что могло произойти? Ну и ляпнул бы он кому-нибудь то, что и на правду даже не похоже, что тогда? Ему бы все равно никто не поверил, кто вообще станет верить Вудсу? Тогда все было бы еще веселее, его бы назвали придурком, и калечить бы тогда никого не пришлось. Почему она так не поступила? Поддалась эмоциональному порыву – позор. – Мда… осуждаешь этих психов неадекватных, а сама не слишком от них отличаешься. Молодчина, Салли, – недовольно произнесла девушка, взяла лежащий рядом с ней камень и со всей силы запустила его, – неудобно как-то, это даже для меня перебор… надо будет извиниться.       Бисквиты закончились быстро, все самые навязчивые мысли было уже на несколько раз обдуманы, решения приняты, оставалось лишь встать, вернуться домой и поступить так, как надо. Если честно, то извиниться для нее было важно, потому что она пыталась беречь в себе остатки былой человечности, даже будучи лишенной всего этого: чувства морали, справедливости и умения раскаяться, приняв свои ошибки.       Придя в дом, призрак подметил, что было подозрительно тихо. В гостиной никого, на кухне тоже (хотя, что там делать, если есть все равно нечего?), Вильямс это мало заботило, она лишь пожала плечами и направилась вверх по скрипучей лестнице. У Вудса дверь была приоткрыта – Салли почувствовала себя неудобно, но глубоко вздохнув, она преодолела расстояние в несколько шагов и почти вплотную приблизилась к обшарпанной двери. Стучать было бесполезно, девушка чуть толкнула дверь, та открылась.       Убийца сидел на кровати, точил нож, держа в одной руки само оружие, а в другой точильный камень. Он ни на что вокруг не обращал внимания, взгляд голубых глаз был устремлен на серебристое лезвие ножа. Завораживающее зрелище, когда от быстрых и сконцентрированных движений летела едва заметная серебристая пыль. Салли слышала, что при контакте этой стружки с апельсином, цвет фрукта меняется на фиолетовый… или может на какой-то другой, она точно не помнила. – Хей, – как можно более безобидно и даже дружелюбно (как ей показалось) постаралась Вильямс дать понять о своем присутствии. – Мм? – пассивно произнес убийца, а затем повернул головой в сторону дверного проема, в тот же момент он отложил нож, сделал глубокий вдох. – Эмм… привет. – Вильямс, свали отсюда! – подскочил Джефф с кровати и отошел на несколько шагов к окну, хотя в его голосе слышалось тщательно контролируемое спокойствие. – Ты что, боишься меня, что ли? – вот этого девушка совсем не ожидала. – Естественно, блин! – вскрикнул парень, – я-то себя еще психом считал, но ты окончательно лишена какого-либо адеквата! Таких, блять, за километр обходить надо – от греха подальше!       Для Салли это стало вторым потрясением. Она готовилась к тому, что Вудс начнет оправдываться, но никогда не признается в том, что он чего-то боится. Что-то в его взгляде было не так. – Я… – но ей и рта открыть не дали. – Съебись, блять! – схватился он за свои волосы, – давай так, как ты хотела? Делай вид, что меня нет, потому что именно так я и собираюсь впредь поступать. Окей, согласен, допизделся – получил, все честно. Я, блин, не хочу, чтоб такое повторилось. – Я пришла, потому что хочу извиниться. Я перегнула палку, больше такого не повторится, обещаю, – пока еще призрак сохранял спокойствие, а вот убийца, кажется, был на грани истерики, – мне жаль, правда. – Я не злюсь, и извинения мне твои не нужны. Тем более я знаю, что они ложные. Ты злая, Вильямс, гораздо озлобленнее каждого в этом доме, и моя главная ошибка в том, что я не понял этого раньше. Я не хочу впредь попадать под твою горячую руку каждый раз, когда в твоей жизни вновь все становится дерьмово. Я лучше буду стараться вообще с тобой не пересекаться! Живи спокойно в компании своих тараканов. – Подожди, не спеши. Успокойся, давай просто спокойно поговорим? – Салли теперь чувствовала себя совсем неудобно. – Во-первых, я спокоен, – да, видимо, наступающая истерика девушке показалась, парень действительно был спокоен. Спокоен, рассудителен и полностью вменяем. Неужели перед ней Джефф стоял? – а во-вторых, мне не о чем с тобой разговаривать! Знаешь, увидев тебя впервые, я подумал, что, наверное, классно иметь такого друга, как ты. Но верно говорится, что первое мнение хоть и важное, но зачастую ошибочное. – Друга? – удивилась Вильямс. – Прикинь. Изначально я реально пытался наладить с тобой отношения, подружиться, но в итоге от тебя вместо взаимности мне прилетали только тумаки. – Я даже не подозревала, что у тебя могут быть какие-то хорошие намерения. Мне вечно казалось, что ты все только портишь, что от тебя никакого толку, да и вообще, я считала, что без тебя будет лучше, – Салли присела на край кровати, мысли завязались в один огромный узел, все происходит не так, как она планировала, – а ты, оказывается, дружбы хотел. – Вообще, я хотел хотя бы дружбы, – подметил убийца, а тут Салли совсем стало не по себе. – Хотя бы? – Сал, скажу тебе сейчас честно: ты клеевая девка, серьезно и без иронии, и ты мне сразу очень понравилась. Я хоть и псих, но все-таки человек. А ты веселая, милая, хоть гадина та еще, остроумная, с тобой есть о чем поговорить… но сейчас это не имеет значения, потому что разговор не об этом. Я лишь хочу сказать, что пока ты не разберешься со своими проблемами, ты будешь одинокой, потому что ты калечишь всех окружающих тебя людей. И ладно, я знаю, что на меня тебе похер, но ты подумай о Слендере, ты ведь и его так можешь калечить, даже этого не замечая. И извинения тут лишние. Я не злюсь. – Что ты делаешь..? – Я, сестренка, борюсь за остатки здравого смысла в этом треклятом доме. А теперь иди, пожалуйста, я не хочу больше с тобой пересекаться, правда. Мне своих проблем хватает, а тебя я назвать своей проблемой не готов.