Офф-топАрда

Вернуться удалось только под вечер. Уже на подходе к дому я неосознанно чувствовал что-то муторное, тянущее под ложечкой. Когда это моё чутьё ошибалось… Ири лихорадило. Девушка лежала на диванчике, сжавшись в комочек и дрожа всем телом. Я наскоро сбросил куртку на кресло и присел возле неё. - Ири… - тихонько позвал я. Она чуть приоткрыла глаза, с трудом глядя на меня мутным взглядом. Я мягко накрыл её лоб ладонью… и тихо выругался сквозь зубы. Если днём она была как лёд, то теперь полыхала печкой! Я потеплее укрыл девушку и промокнул её лицо мокрым полотенцем. Потом разогрел чайник и сделал отвар. - Вот, выпей. – Я ласково отвёл с её лица влажные прядки. Ири колотило. Я как следует укутал её в плед и помог сесть и взять чашку. Девушка пила медленно, маленькими глотками, изредка цокая зубами по кромке кружки. Я принёс ещё дров и подбросил в камин. Присел рядом на диванчик. - Ну как? Ири чуть кивнула. Она почти перестала дрожать, однако глаза были всё так же мутны, а движения заторможены – лихорадка не отступала. - Спасибо, - еле слышно прошептала девушка. Я принял полупустую кружку. Помог устроиться на подушке – и снова накрыл ладонью лоб. Ири чуть вздрогнула. - Постарайся поспать, - тихо произнёс я. Ири, тяжело дыша, прикрыла глаза. Какое-то время я просто смотрел на её лицо, пытаясь отогнать странную, тоскливую тревогу. «- Но я ещё жива, это точно. Иначе здесь меня бы тоже не было… - И в любой момент ты…» Нет… не сейчас… и не так… я чувствую. Но всё равно сжимается сердце… Ири чуть приоткрыла глаза. - Свалилась я на твою голову… - прошептала она. Губы дрогнули в горькой усмешке. Я ласково коснулся пальцами её щеки. - Ты – моё спасение, - искренне тихо ответил я. Девушка болезненно поморщилась и с трудом вздохнула. - Поспи немного. – Я аккуратно поправил одеяло. – Отвар снимет жар через пару часов. - Если снимет… - чуть слышно отозвалась она. - Снимет, - со спокойной уверенностью ответил я, внутренне гоня прочь отчаяние. – Поспи. - Фродо, я… прости меня… Я покачал головой. - Перестань извиняться, девочка моя. Особенно за то, что не требует прощения. Спи. Я буду рядом. Ири закрыла глаза. Через какое-то время её дыхание выровнялось, хотя всё ещё оставалось тяжёлым. Девушка задремала. На улице уже стемнело. Блики каминного пламени подрагивали на её лице. Я смотрел на Ири – и молчал. Мягко держа её за руку и стараясь ни о чём не думать. Ты – моё спасение. Веришь ли ты, что это – правда?.. Знаешь ли, как удивительно изменила мою жизнь, просто появившись в ней? Понимаешь ли, как дорога мне, девочка моя?.. А понимаю ли это я сам?.. Я встал и погасил лампу. Принёс матрац и одеяло – и расстелил на полу у камина. Потом свернул мокрое полотенце и бережно накрыл лоб девушки. Ири едва заметно нахмурилась и вздохнула во сне. Я лёг, не сводя глаз с её лица. Девочка моя… Как давно я стал так называть тебя? Моя девочка, мой свет, моя жизнь. Моя… Так просто и так естественно… Моя. Сколько смысла в одном маленьком слове… - Ири… - беззвучно, одними губами. – Я ведь тебя… Шелест пламени в камине. Тяжёлое дыхание спящей. И – наконец! – понимание, которое должно было прийти гораздо раньше, задумайся я всерьёз об этом. Но я предпочитал не думать. Не прислушиваться. Не понимать. Наслаждаться моментом, гоня прочь ненужные мысли и вопросы. Стараясь не замечать безжалостных песчинок в часах Времени. Моего Времени. Но теперь… Что мне делать с этим осознанием, любовь моя? Я не хочу и не могу потерять тебя. Ты стала неотъемлемой частью моей жизни, моего мира. Меня. Стал ли я для тебя тем же?.. Стал ли… твоим? Ири глухо и коротко простонала, перекатив голову. Я сел к ней, поправив сползшее полотенце. Лицо и шея девушки блестели от выступившего пота. Значит, жар спадает. Хорошо. Я мягко промокнул её кожу влажной тканью. И долго сидел, всматриваясь в её лицо, постепенно принимающее спокойное и умиротворённое выражение. Я облегчённо выдохнул. Потом наклонился и мягко коснулся губами её лба. Шепнул чуть слышно: - Я рядом. *** Этот день снова был холодным. Я поплотнее запахнулась в куртку, вжимая голову в плечи. Всё было… слишком… Я брела по пыльной дороге, совершенно разбитая и подавленная. Нет, это уже не совершенно. Это я уже немножко собрала себя в кучку по сравнению со вчерашним утренним пробуждением. Правда, легче особо не стало… Фродо был рядом всю ночь. И половину следующего дня, пока я с трудом пыталась ковылять после ночной лихорадки по дому. Он искренне беспокоился и заботился, так, как, пожалуй, он один умеет – не настаивая, но и не оставляя. Мягко, обходительно, всецело и удивительно ненавязчиво. Он был рядом. А я… Я не могла заставить себя посмотреть ему в глаза… Не могла справиться с собой и – ирония среди прочего – не могла выполнить данное когда-то у реки обещание: позволить быть рядом. Слишком много всего. Слишком больно. Слишком запутанно… Я вздохнула. Как рассказать ему?.. Да и надо ли теперь?.. Я сторонилась его весь вчерашний день – и это не ускользнуло от его внимания. Фродо не понимал, что случилось. А я не могла рассказать. Отчасти, потому что сама не до конца уложила в голове всё. А отчасти – потому что, стоило мне только подумать о разговоре, как к горлу подкатывал горячий ком и начинали душить слёзы. Я горько усмехнулась. Хотела, Ира? «Ах, если бы я всё вспомнила!..» Получи, распишись… Я поёжилась и, устало вздохнув, посмотрела на небо. Мне придётся всё рассказать ему. Но не сейчас… Сейчас… Мне бы самой в себя прийти… Вот только видеть такое горькое непонимание в его глазах было выше моих сил. Утром я ускользнула из Бэг-Энда и, наплевав на ещё не прошедшую после лихорадки слабость, отправилась бродить по Ширу. Время перевалило за полдень. И ноги у меня уже подгибались. Да и, кажется, начал накрапывать дождь. Деваться некуда, придётся возвращаться… Когда до усадьбы оставалось два поворота дороги, меня окликнули. Печально знакомым голосом. - И что ж такая красавица, да совсем одна? Меня передёрнуло. Я медленно обернулась, сцепив зубы. - А ты этот вопрос каждому встречному-поперечному задаёшь, или только я такой чести удостоилась? – глухо уточнила я. Джотиш, ухмыльнулся – меня повторно передёрнуло – и сделал пару неторопливых шагов навстречу. Я невольно сделала то же назад – хоббит был не один, возле него стояли ещё трое совсем молодых ребят, лет по восемнадцать-двадцать хоббичьих. Стояли, с каким-то неприятным интересом рассматривая меня. - Мы тут гуляли с друзьями, смотрим – барышня, совсем одна, - пожал плечами Джот, засунув руки в карманы. – Мало ли что случится может? Я стиснула зубы. Вот, не в том я сейчас состоянии, чтоб отпор давать… - Решил свою компанию предложить? - А разве плохая компания? – даже как-то удивился Джот. – Мы и в обиду не дадим, и почести оказать сможем. Верно, парни? – Подхалимы охотно закивали и заулыбались. – Да ты никак испугалась? И это после той истории, которая до сих пор по всему Ширу гремит? Не ожидал. - Это ты сейчас про ту, где я Зверя уложила или тебя? – холодно уточнила я. Ой, не нарваться бы… они же меня сейчас в бараний рог могут скрутить, я и пикнуть не успею. Даже удрать не получится – ноги ватные. Джот как-то криво ухмыльнулся. - Ладно… было дело… Хотя, от реванша я бы не отказался. – Он как-то задумчиво облизал губы. – Ты, вот что. У нас тут день рождения у товарища, - он хмыкнул, покосившись на одного из дружков, - хотелось бы пригласить новоиспечённую героиню. - Нет, спасибо. - Отказывать невежливо. - Благодарю покорно. Я, как-то, без подарка. - Сочтёмся, - обворожительно до мороза по спине улыбнулся Джот. Мне бы махнуть рукой, развернуться да пойти своей дорогой. Но четвёрка уже ненавязчиво так взяла меня в кольцо, отрезая пути к отступлению, да и ноги дрожали. Интересно, а если я прям тут просто на землю мешком осяду, что они делать будут? Потащат меня или плюнут? Я почувствовала чью-то руку на своём локте. Мягкую и крепкую одновременно. Чуть не дёрнулась, но тут над ухом раздался спокойный голос: - Кажется, леди не сильно нравится ваше общество. С меня как волна скатила. Мерри. Я благодарно привалилась к дружескому плечу. - Что-то ты, Джотиш, все рамки приличия переступаешь, – чуть прищурившись произнёс мужчина, не убирая ладони с моей руки. – Смотри, нарвёшься, как ещё не нарывался. Спорить с роханским воином у шпаны охоты не было. Мальчишки быстро ретировались поближе к своему атаману. - А ты… шёл бы, куда направлялся! - с досадой произнёс Джот. - У нас свои разговоры, Мерри посмотрел на меня. - Ты собиралась с ними? – спросил он. Я искоса глянула на стушевавшуюся банду и буркнула: - Велика честь… - Ну вот и славно, - наимилейше улыбнулся Мерри. – Хорошего дня, господа хорошие. После чего взял меня под локоть, решительно развернув в сторону Бэг-энда. Джотиш только зубами зло скрипнул. - Ты как здесь? – с беспокойством посмотрел на меня хоббит. Руку он не убрал, напротив – поудобнее перехватил меня за плечи. - Гуляла, - нехотя буркнула я. - Одна? В такую погоду? В таком состоянии? – безжалостно уточнил Мерри, укутывая меня ещё и в свою куртку. – Что с тобой? - Лихорадило вчерашнюю ночь. - И Фродо тебя сейчас отпустил?! – изумился мужчина. - А он мне сторож, что ли, чтоб отпускать-не отпускать? – раздражённо огрызнулась я. Мерри несколько секунд внимательно смотрел на меня. - Поссорились, что ли? – осторожно спросил он. – Ты, это… Он иногда дурак дураком бывает, ты не обращай внимания. Я удивлённо уставилась на него. - Что? - Ну, характер у него такой, - вздохнул Мерри. – Он иногда совсем как не здесь, может и ляпнуть что-то или сделать… Ты не суди строго. - Ты это серьёзно сейчас? – ошарашенно уточнила я. - Ири, я… мы же ведь не слепые. Неужели вы до сих пор так и… - Мерри, смотри! – с преувеличенным воодушевлением показала я рукой на дерево. – Там такая птичка красивая! А как называется, не знаешь? Я с отчаянной мольбой посмотрела на него. Несколько мгновений Мерри явно подбирал слова. А потом устало выдохнул. - Понял… Ладно, давай провожу. Чтоб уж наверняка. Я благодарно улыбнулась дрожащими губами и вновь приняла поддерживающие дружеские объятья. *** Дверь скрипнула, заставив вскинуться и поспешить к ней. Ири не было в усадьбе с утра, я уже всерьёз начал волноваться, так, что общее смятение последних двух дней отошло на дальний план. Я уже готов был идти искать девушку, но не успел. - Что стряслось? – тревожно спросил я, увидев вошедших. Ири, не глядя на меня сняла и повесила свою куртку, попутно вернув Мерри его. - Всё в порядке, - тихо ответила она. - Нет, не в порядке, - твёрдо возразил Мерри. – Джотиша приструнить бы неплохо. - Что он сделал? – пристально посмотрел я на Ири. Девушка избегала встречаться со мней взглядом. - Ничего… - Не успел, - уточнил Мерри. - Мерри… - устало вздохнула девушка. – Перестань. Ничего бы он на улице не стал делать… - Ири, ты… - я протянул было руку, прикоснуться – и остановился в нерешительности. - Всё в порядке, - слабо улыбнулась она. – Спасибо… Я прилягу. Ири аккуратно обошла меня и скрылась в гостиной. Даже не взглянув. - Чаем напоишь? – Мерри положил ладонь мне на плечо. Я сбросил с себя оцепенение и посмотрел на него. - Да… Да, конечно. - И давно так? – Мерри оседлал стул задом наперёд. - Со вчерашнего дня, - нехотя отозвался я, зажигая огонь под чайничком. Потом спохватился и посмотрел на друга. – Подожди, а ты о чём? - Ты же ответил, - напомнил Мерри, отрезая пути отступления. Я вздохнул и облокотился на столешницу, скрестив руки на груди. - Фродо, что происходит? – в лоб спросил Мерри. - О чём ты? - Между вами. И не надо мне говорить, что не понимаешь, о чём я. Я смотрел на чайник. Чайник безмолвствовал. - Что ты хочешь от меня услышать? - Всё то, что у тебя крупными буквами на лбу написано. Для начала. Совсем хорошо было бы, если б при этом ещё и Ири присутствовала – но, видимо, не всё сразу. Я вздохнул. - Я устал, Мерри, - тихо. Друг пристально смотрел на меня. - Просто? – как-то странно уточнил он. – Или..? - Да так… Накатывает иногда… - нехотя отозвался я. - Аа, - глубокомысленно протянул хоббит, и у меня возникло нехорошее желание его стукнуть. – Неужели совсем некому снять усталость? У тебя же есть… такой хороший друг. Судя по тону и неуловимому кивку головы в сторону двери, имел в виду он явно не себя. - Я не уверен, что этот друг у меня всё ещё есть… - Я устало потёр лицо ладонями. - Обычно, когда кто-то в чём-то не уверен, он идёт и у кого-то спрашивает, - задумчиво произнёс Мерри. – И, помнится мне, что ты даже так делал. Когда-то. Когда просто поговорить с близкими для вашей светлости не было зазорным. Я бросил на него раздражённый взгляд. - Не тот случай. – Мерри неопределённо хмыкнул. Я не выдержал. – Ты думаешь, всё так просто? - Если не усложнять. - Усложняю не я! – Я развернулся к нему спиной, глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. – Есть… много всего, что от меня не зависит… к сожалению… Недолгое молчание. И тихое: - Ты же сейчас не про Ири, верно? Я невольно сжал пальцами край столешницы. - Когда ты собирался рассказать? – уточнил Мерри. – Ты вообще собирался? Или – внезапно! – всё же понадеялся, что мы не слепые, сами всё поймём? - Ты же сейчас не про Ири, - бесцветным голосом уточнил я. - Нет, милый друг. Это я про тебя. Я молчал. Мерри протяжно и шумно вздохнул. - Знаешь, два года назад случилось много всего. И – поправь, меня, вдруг я ошибаюсь? – мы имели к этому прямое отношение. Мы все, - подчеркнул он, - не только ты. Я стиснул зубы. - Я не хотел, чтобы вы… - Я осёкся. - Знаю, но на тот момент мы твоего желания не спрашивали, руководствовались своим. И к лучшему! Ты не задавался вопросом, «почему»? Я не задавался таким вопросом. По простой причине – слишком хорошо знал ответ. - Я вас тоже… - горько отозвался я. – Потому и не хотел… - Знаешь, я тебя сейчас стукну! – честно пообещал Мерри, и я удивлённо посмотрел на него. Даже, кажется, чуть улыбнулся. – По-твоему, нам только застольное распитие доверить можно? А в том, что с тобой творится мы не причастны?! - Мерри… - устало вздохнул я. – При всём… Я сам не знаю, что со мной творится. - Последние два месяца или последние два года? – безжалостно уточнил Мерри. Я вдруг с отстранённым удивлением почувствовал недовольно заурчавшую внутри злость. Откуда?.. Я ведь понимаю, что он беспокоится… Но… Серьёзно, он же отчитывает меня сейчас как мальчишку. Не имея ни малейшего понятия, о чём говорит. - Ни то ни другое вас не касается и касаться не должно, - холодно отозвался я. - И снова я слышу будто не тебя, - произнёс Мерри. Я вздрогнул. Стало зябко. – С тобой что-то происходит, но ты почему-то упрямо отделываешься глупыми отговорками и шутками. А при любом удобном случае ныряешь в кусты! Ты оттаял за эти два месяца, я уже обрадовался. Ан нет, снова. И, голову даю на отсечение, если это не приветики двухлетней давности. - Я разберусь с этим, - глухо ответил я. – Я не смогу объяснить, а вы всё равно ничего не знаете… - Да знаю я прекрасно! Сэм всё рассказал. - Трепло… - в сердцах процедил я. - Дурак, - спокойно отозвался Мерри. – Ты. Ты зачем-то хочешь со всем справляться в одиночку. Как будто друзья и близкие ничего не стоят. Или не смогут помочь. Почему-то считаешь, что нам будет лучше, если ты будешь один и отдельно от нас. Вот только ты не сможешь вечно запирать эту боль в себе, думая, что все вокруг слепые или нам плевать. Ты – такой проницательный, такой мудрый – и не хочешь видеть очевидной простой вещи. Точно так же, как отказываешься понимать ещё одну простую вещь – Ири устала от постоянных недомолвок и неопределённости. Устала додумывать. - Что ты мне предлагаешь? – с горечью огрызнулся я. – Замуж позвать? Сделать ей предложение? Чего – руки и сердца? Искалеченных и разбитых?! И что, по-твоему, я могу ей дать? Защиту? Помощь? Она куда сильнее и храбрее меня. И, неизвестно, захочет ли вообще знать меня, узнав обо мне всё! – Я стиснул зубы и покачал головой. – Мне нечего ей дать… И… судя по её поведению последние дни, она теперь и сама это понимает… Мерри ошеломлённо смотрел на меня. - Эх, чтоб тебя… Дураком был, дураком ты и остался. Фродо. Эта девочка любит тебя. Слышишь? Любит. Если ты ещё помнишь, что означает это слово. – У меня внутри что-то ухнуло и завыло. Опять… - И нужен ей ты! Вот такой, как ты есть. Со всеми твоими закидонами, глупостями и дурью! Что изменится от того, что она узнает? Она и так, если я понимаю, очень даже в курсе большей части той свистопляски. Да и – а после приключения в лесу я в этом уверен – ты едва ли сможешь даже удивить её! - Свистопляски? – собственный голос больно резанул уши. – Вы понятия не имеете о «той свистопляске», у вас была своя! - Ну простите, что не успели увязаться за тобой в лодку – да благословят небеса быстрые ноги и светлую голову Сэма, хоть он успел! Я зажмурился и стиснул зубы. - Прости… Я знаю… Мерри, но… я правда не могу объяснить… Я сам себя боюсь… - Может, всё же, боятся вместе будет не так тяжело? – с теплотой и неуловимой тоской в голосе. Я отчаянно замотал головой. Холодный водоворот внутри рывком потянул ухнуть на знакомое вязкое дно. Я невольно крепче вцепился в столешницу, будто она могла удержать. - Не береди это, прошу… - простонал я, понимая, что уже поздно. - Объясни, что «это»? Ведь не только в памяти же дело, верно? Ради всего, Фродо! Ты знаешь, как невыносимо видеть тебя таким? Чувствовать, что ты отказываешься от всего, как будто считая, что живёшь в долг! - А что, если так и есть? – глухо, холодно, сквозь зубы. Это уже не остановить… – Что, если я не должен был возвращаться? - Ты этого не знаешь! - А кто знает, кроме меня?! – вызверился я. Мерри невольно чуть отпрянул. – Никто из вас не видел и не чувствовал тогда, только я – и даже при этом я не справился! Не довёл до конца, не смог! - Но ведь всё закончилось. - Ты даже не знаешь, о чём я! - Даже после подробного рассказа Сэма?! Да-да, и на чёртовой Горе в том числе! Меня дёрнуло как от ожога. - Плевать! Сэм не знал, что происходит на самом деле! Никто из вас не знал! - Да потому что ты ничего не рассказываешь! – не выдержал Мерри, рывком поднимаясь на ноги и опираясь руками о столешницу напротив меня. – Ты, Балрог тебя подери, надутый, гордый, важный индюк, уверенный, что остальные слишком тупы, чтобы понять непостижимые веления твоей души! Нам не остаётся ничего другого, кроме как, ругаясь, следовать за тобой, вытаскивая твою задницу из передряг, хотя гораздо лучше у нас это получалось бы, если бы ты хоть немного научился разговаривать! – Он перевёл дыхание. – Когда ты поймёшь, дурень ты эдакий, что мы любим тебя. Я смотрел на него, не в силах что-либо ответить. Язык прилип к гортани. А внутри медленно появлялась такая печально знакомая мутная воронка. - Ты ничего не говорил о приступах, после возвращения, - с горечью произнёс Мерри. И мне захотелось провалиться сквозь землю. – Честное слово, братишка, неужели ты настолько плохого о нас мнения? Он покачал головой и выпрямился. - Если ты хочешь что-то узнать – вспомни как задавать вопросы и разговаривать, - негромко произнес Мерри. – Когда-то ты это умел, я помню. И – когда-то – ты не врал самому себе. Уж точно не в том, что касается тех, кто тебе дорог. И кому безмерно дорог ты. - Мерри… - чуть слышно, с трудом вытолкнув из груди. - Мы очень любим тебя, Фродо. Только ты почему-то делаешь всё, чтоб усложнить нам такую возможность. Мерри отвернулся и направился к двери. Остановился на пороге и посмотрел на меня. - И… не мучай девушку, - негромко произнёс он. – Да или нет – но скажи уже ей, что чувствуешь. Себе самому скажи. Может, это хоть как-то тебе поможет. - Себе я уже сказал… - бесцветным голосом, прикрыв глаза. - И на том спасибо, - отозвался Мерри. – И… пожалуйста, помни, что мы у тебя есть. Если уж ты готов вычеркнуть из своей жизни всё, что было тебе когда-либо дорого, не вычёркивай хотя бы нас. Он вышел. Через несколько секунд глухо притворилась входная дверь. А ещё через мгновение на плите засвистел уже ненужный чайник. Я спрятал лицо в ладони и обессиленно опустился на пол. Меня мелко колотило, вдохнуть получилось не сразу. Зачем?.. Ты должен был вернуться. Зачем?.. Ты взял на себя то, что не должен был… я говорил тебе… Пустое… Пустой теперь ты… ради чего?.. Тебя… и даже так – не вышло… Ты не должен был… Зачем ты вернул меня?.. Здесь только боль… Если видеть лишь её. Ты сам знаешь, это в твоей сути! Я уже ничего не знаю… отпусти меня... Если бы я мог… Перед глазами темнело. Кажется, я ещё помнил шершавую поверхность стены под ладонью. А затем полумрак коридора затопил меня тьмой… Его нет. И всё вокруг темно и пусто. Его нет. Тебя нет… я не справился… прости… *** - Фродо… Фродо! – Я кинулась к привалившемуся к стене хоббиту. Он поднял на меня голову, словно с трудом узнавая. – Ну-ка, пойдём. Я аккуратно обхватила его за пояс. Мужчина как-то небрежно и вяло отмахнулся. - Уйди… - низко и хрипловато произнёс он. Я вздрогнула… и до меня дошло. - Поговори мне ещё, - с мрачной иронией тихо рыкнула я, безапелляционно перекидывая его руку себе на плечи. Теперь понятно, что происходит… В спальню. Там разберусь. Когда я предельно аккуратно сгрузила его на постель, Фродо уже едва ли что-то понимал. А я, зло сцепив зубы, старалась гнать рвущееся изнутри отчаяние. Ну нет. Теперь я помню, кто я. Теперь я знаю, что делать. Я встала над ним на колени прямо на постели, звездой положив руки ему на грудь, ровно там, где билось сердце. Закрыла глаза и сосредоточилась. Пальцы чуть замерли на поверхности тела… и привычно ухнули внутрь, на тонкий план его существа. Я открыла глаза. Под моими ладонями от его груди во все стороны ручейками разбегались золотистые завитки. Они зажигались, свивались, истаивали и вновь зажигались, пульсируя тёплым светом. Но что-то вязкое заставляло их скручиваться, как от спазма. Что-то тянуло их внутрь, пытаясь схлопнуть в себя. Что-то чёрное, пульсирующее в глубине тяжёлым, тугим комком. То, что я впервые увидела там, на Месте Силы. И теперь я даже знаю, что это. Точнее, кто… Я вдохнула-выдохнула, сосредоточилась на плетении… и тягуче полились слова, возникая-вспоминаясь в голове. - Ар-роху и-эх’хэ… Золотистые дорожки дрогнули. На мгновение замерли – и, брызнув искрами света, взвихрились вокруг меня немыслимым круговоротом. Проникшие вглубь незримые кончики пальцев немели, словно их вытягивало, выкручивало, растягивало. «Провалиться в отчаяние… в тоскливую апатию… ничего не измениться… даже не пытайся, девочка… смирись с неизбежностью…» - Кох-хорру риэ-эттэ… Я дышала, не сбиваясь с ритма и мелодики. Нет. Не сдамся, даже не подумаю… Не для того было всё, что было до этого. Ты меня так просто не возьмёшь, не надейся… Тугой комок внутри словно бы чуть поддался, размягчаясь. Ну же! Фродо вздрогнул и глухо простонал. На лбу хоббита выступил пот, он что-то беззвучно шептал, как в бреду. Я закусила губу, и чуть ослабила хватку, чувствуя, как по виску скользнула горячая капля - К’хийн-на кх’ур-рунэ… «Ты не справишься… Это лишено смысла. Зачем противиться неизменному?.. Просто смирись… За что ты борешься? Есть лишь боль и горечь… и больше ничего…» Замолчи. Ты сам знаешь, что это ложь. Он сполна показал тебе, что может быть и по-другому. И я не позволю тебе обесценить то, что он для тебя сделал. То, какой ценой он для тебя это сделал! - Риа-эх’хэтэ лиар’роно-атэ… Осторожнее… Ещё осторожнее… Так орудует ювелир, или зубной. Совсем не просто отделить инородный сгусток от родного существа, не навредив при этом. Я попробовала чуть потянуть. Зараза, какой же ты вязкий и тяжёлый!.. Ну-ка… - К’ха-арра ми-туарэ… Золотистые дорожки ярким коконом окутывали нас с Фродо. Я, внезапно, отстранённо поняла, что как минимум половина из них – мои… Они переплетались с его завитками, указывая направления, вливая силу и исцеляя. Я чувствовала, как тёмный комок цепенеет и теряет силу, а золотые дорожки напротив, разворачиваются огромным цветком, будто просыпаясь. Ну же!.. - Эй-ина а-эндэ т’хэнна… Фродо дёрнулся и чуть выгнулся навстречу. Я отчаянно потянула на себя чёрный комок… и поняла, что не смогу. Дрожащим пальцам просто не хватит сил, чтоб выдернуть этот осколок. Я с трудом сдержалась, чтоб не выругаться – и плавно отпустила золотые дорожки. Они мягко улеглись красивым узором и медленно истаяли в воздухе. Я уткнулась лицом в дрожащие ладони и свернулась клубочком на покрывале у его ног. Какое-то время с трудом переводила дыхание. Потом долго лежала, бездумно глядя в пространство. Глаза привыкли к темноте, различая очертания мебели, пол, дверь. Не получилось… почему не получилось?.. Какой смысл меня здесь, если я не могу помочь тебе?.. вам обоим… Я вздохнула и прикрыла глаза. Нет. Нельзя сдаваться после первого шага. Ты никогда не сдавался… А, значит, и я не стану. Я тяжело поднялась, помотав головой. Нужно принести воды. И зажечь лампу… При свете лампадки я тихонько отжала полотенце и осторожно промокнула покрытый испариной лоб хоббита. Его губы вновь беззвучно шевельнулись, левая рука чуть дрогнула, сминая покрывало. Я аккуратно укрыла его, запоздало сообразив ослабить шнуровку рубашки. И вновь бережно промокнула лицо. Потом попробовала напоить. Несколько капель попали в приоткрытые губы, Фродо глотнул, скорее машинально, и перекатился головой по подушке. Я вспомнила, как поили римские солдаты прикованных заключённых. Принесла чистое полотенце, как следует намочила и, накрыв его губы, чуть отжала. На этом дело пошло лучше. Фродо пил в полузабытьи, небольшими глотками - но пил. Я отёрла сухим платком мокрые щёки и подбородок, поменяла подушку на сухую, ругаясь на себя, что сразу не сообразила. Убрала с его висков и лба налипшие тёмно-медные прядки. И не смогла сдержать радостной улыбки. Фродо изменился. Неуловимо, но явственно. Его словно отпустила вязкая, сосущая муть. Тело расслабилось, лицо прояснилось и расправилось, дыхание выровнялось. Хоббит спал. И сейчас, даже при тусклом огоньке лампадки я видела, как от него словно исходит мягкое, голубовато-белое сияние. И с облегчением осознала, что моё целительство не прошло впустую. Пусть мне и не удалось вытащить главное ядро, но я смогла выправить и наполнить его кружево. Первый шаг и немалый. Не знаю, сколько прошло времени. Я ещё несколько раз промокнула лоб хоббита влажным полотенцем, пока не убедилась, что жар спал. Потеплее укрыла и села на полу возле кровати, не выпуская его руки. И долго ещё смотрела на неуловимо меняющееся во сне лицо. За окном занялись предрассветные сумерки. *** Это был первый лучик солнца. Он падал узкой полоской в окно, высвечивая кружащиеся в воздухе пылинки… Мягкий, проникающий свет… Я открыл глаза. Комната утопала в золотистой дымке. От приоткрытого окна шла прохлада. А левую ладонь окутывало тепло. Ири спала. Она сидела на полу, облокотившись о постель и примостив голову на согнутую левую руку. Пальцы правой были переплетены с моими. Я смотрел на неё. Долго. Смотрел – и ясно понимал: я не убегу от себя. Да я и не хочу… Туман, окутывавший меня последние полтора года, рассеялся. Словно пелена с души спала. Впервые за долгое время я вновь явственно чувствую: запах солнца, звон ветра, утреннюю свежесть на губах… Всё, что, казалось, было потеряно, всё, что поблекло. Так просыпаешься после долгого мутного сна или болезни, и вспоминаешь, что такое дышать. Впервые я хочу… У меня дрогнули пальцы, крепче сжимая её запястье. Тонкое. Тёплое. Солнечный луч на подушке… … и хрупкий ирис в моих ладонях… Мерри прав… Я тысячу раз дурак…