**** ****
Суна. Дом Казекаге. Мацури вся извелась после письма Темари о происшествии на экзамене. Однако, вспомнив юность, немного остыла и взяла себя в руки. Гаара со всем справится, потому что он ее учитель. Ее друг и возлюбленный, она первая поверила в монстра, не побоялась подойти к нему и учиться у него искусству ниндзя, так неужели какие-то пришельцы испугают Песчаного Гаару!? Да не в жизнь! Пока ее подруга подменяла ее в резиденции, сама Мацури приводила дом Казекаге в приличный вид: проветрила все комнаты и помещения, постирала занавески на окнах, заменила цветы в вазах и прикупила еще несколько редких сортов кактусов (пусть это было увлечением Темари, страсть к колючим растениям передалась и братьям). Нашла в себе смелость заглянуть в комнату Канкуро и со сморщенным лицом выгребла оттуда весь месячный мусор (!). И сразу прикинула, кого из своих одиноких подруг подкинуть кукольнику, чтобы за ум взялся. После уборки в доме она смущенно пошла в магазин и купила комплекты постельного белья для детей и себя с Гаарой. «Он же сказал, что я могу жить с ними, значит мне нужно это сделать обязательно. И сделаю». Именно этой мыслью успокаивала себя девушка, когда в голову закрадывались сомнения. Время пролетело быстро, и вот она уже встречала дома детей. Которые никогда не назовут ее матерью. Но девушка немного ошиблась.***** *****
Сразу по прибытии на станцию Канкуро убежал наводить порядок в кукольной мастерской, пообещав зайти в офис вечером. Я махнул рукой, и отправился с вокзала прямо домой вместе с детьми. Миновав центральную улицу, мы направились на окраину деревни. Жизнь в центре меня бы утомила, а на окраине всегда появляется новое дыхание и желание новых открытий. Вот, наконец, и наш дом. Снаружи будто бы ничего не изменилось, но когда входная дверь открылась и мы вошли внутрь, я сразу рассмотрел все изменения. Стало уютнее и теплее. В доме появилась живая творческая душа, положительная энергия. Несколько минут мы с детьми просто-напросто застыли на месте, привыкая к новым звукам, запахам и ощущениям. Первой очнулась Йодо, снявшая капюшон и освободившая волосы и уши. Она разулась, прошлась по широкой прихожей, прикасаясь к предметам мебели, цветочным горшкам и вазам на подставках и тумбах из темных пород дерева. Я улыбнулся тому, как расцветает улыбка на ее лице и блестят глаза. Арайя снял со спины тяжелую куклу и положил катану рядом с ней, и присоединился к сестре, которая пробежала по первому этажу, задержавшись на кухне, а после побежала на второй этаж. Я открепил с пояса бутыль с песком и посмотрел на Шинки, который равнодушно осматривал помещение, соизволил разуться и бросить через плечо: - Я буду у себя в комнате до твоего нового распоряжения, отец. - Разве ты не голоден? - Я сыт. Сухой ответ, колючий взгляд и напряжение в воздухе отбили у меня желание разговаривать с сыном. Вздохнув, я стал подниматься наверх следом за ним. Мозг никак не желал подкидывать идею для разрешения еще не возникшего, но назревающего семейного конфликта. Пройдя в комнату, я сразу заметил новые занавески и свежее белье на широкой кровати. Когда я был подростком, и во мне сидел Шукаку, я никогда не использовал кровать по прямому назначению, потому что никогда не спал. И теперь, когда биджу больше не властвовал надо мной, я мог насладиться всеми тяготами человеческой жизни. Спать получалось редко, но я научился притворяться. Сев за рабочий стол у окна, я открыл ноутбук и залез в почту. Написал письмо сестре о том, как прошла поездка и что нового появилось в доме. Выразил надежду, что Канкуро вскоре сам возьмется за ум. Пожелал ей и Шикадаю всего наилучшего и дальнейших успехов. Отправив письмо, я выключил компьютер. С первого этажа послышался звонкий женский голос: - Я дома! Я еще раз оглядел комнату, и вышел к лестнице, чтобы взглянуть на гостя. Это была Мацури. Она немного запыхалась, роняя на пол тяжелые сумки. Помахала мне и поправила сбившуюся прядь волос. Не успел я начать спуск, как мимо меня пролетело два урагана в домашней одежде. Йодо радостно бросилась обнимать девушку, а рядом топтался смущенный Арайя. - Мама! Мы так рады тебя видеть! Столько всего произошло! Но папа как всегда всех победил! Мацури побледнела, растерявшись от такого напора, но обняла Йодо в ответ, закрыв глаза. Потом притянула к себе Арайю и потрепала его высокий хвост. - И я тоже рада вас видеть. Ждала вас, ждала, да подумала, что нужно купить продуктов. Вот и не успела. Простите. - Это ты прости, Мацури, - покачал головой я, присоединившись к детям. Я положил руки девушке на плечи и сжал. – Нужно было дождаться тебя снаружи. - Да о чем ты говоришь! – возмутилась девушка, укоризненными шоколадными глазами пробивая меня насквозь. – Это же твой дом… - Наш, - поправил я ее, обнимая и прижимая к себе, - это наш дом, Мацури. - Добро пожаловать домой, - прошептала она, уткнувшись носом в мою рубашку. - Давай я помогу тебе, мама! – воскликнула Йодо, забрав сумки, Арайя сделал тоже самое и они побежали, толкаясь, на кухню. - Аккуратнее, дети! – крикнула им вслед Мацури, робко спросив у меня, - что это с ними? Неужели они так быстро приняли меня? - Йодо понимает тебя, как будущая мать… Арайя всегда будет с ней. Меня больше беспокоит… - Шинки? – дрожащим голосом произнесла Мацури, посмотрев куда-то за мое плечо. Я обернулся и увидел стоящего у лестницы юношу. Песчаный плащ топорщился как у дикого кота, готового броситься на свою добычу. Я нахмурился. Шинки несколько минут сверлил нас обоих глазами, а потом скрылся с глаз, вернувшись в свою комнату. Я сглотнул и почувствовал дрожание рядом с собой. Повернулся к девушке, которая дрожала как лист на ветру. Я обнял ее за талию и прижал к себе. Она обхватила меня руками и судорожно вздохнула. - Не… не люблю, когда он так смотрит, - с трудом пролепетала Мацури, - раньше…. Ты так смотрел на всех… - Знаю. Все будет хорошо, милая. Я что-нибудь придумаю. - Если он не примет меня, я не смогу жить здесь, даже если твоя дочь приняла меня… - Идем на кухню, пока Йодо с Арайей не передрались твоими покупками. С кухни вправду послышалась ругань, возня и грохот. Переглянувшись, мы побежали к эпицентру драки…****** ******
Суна, другой край города. Промышленная зона. Раньше моя мастерская располагалась в центре города, ближе к резиденции брата, но после многочисленных жалоб людей, пришлось свернуть исследования и переносить рабочее место в другой район, более социально защищенный, что ли. В итоге в моем распоряжении оказалась старая промышленная зона с сотней ветряных мельниц, которые очень давно служили средством добычи возобновляемой энергии. Поездка на поезде меня не утомила. Утомил меня Шинки своим дебильным поведением гордеца. Да еще и шуток не понимает, чтоб его! Зато он помог спасти мирных жителей! А ему этого мало, он хочет воевать с плохими шиноби, чтобы выслужиться перед Казекаге! А какой ему в этом прок, он и сам еще не понимает. Они не знают, что такое война, и сколько боли она принесла всем народам нашего мира. Сколько детей потеряли родителей, сколько жен остались без мужей и сыновей, а иногда и дочерей. Они остались лежать в братских могилах на поле боя. А от других не осталось ничего, даже праха. А Шинки до сих пор хочет показать свою силу. Идиот! Примерно с такими мыслями я наводил порядок в мастерской, подивившись тому, какой свиньёй я был все это время. Права была Темари, прав Гаара, а я просто не замечал, что проблема во мне, а не в них или в ком-то другом. Проклятье! Спасибо сестренке за то, что правила мозги своими кулаками. Теперь надо взяться за ум и стать нормальным человеком. Только сначала наведем здесь порядок. Собрав весь накопившийся за время моего пребывания и отсутствия мусор, который удалось с трудом собрать в десять больших мешков, я стал по очереди выволакивать их на улицу и складывать снаружи, чтобы потом отправить их по нужному адресу, или попрошу Гаару закопать из поглубже, где-то у центра планеты. Но на такой братец вряд ли согласится. У него и без меня забот полна голова, так что сам выкручусь. Когда последний мешок занял свое место в ряду таких же беременных собратьев, я согнулся и с трудом разогнул спину, почувствовав, как сильно болят кости. - Ками-сама, за что ты так на меня прогневалась, что я теперь перед тобой весь день на карачках ползаю, а!? – посмотрел я в безоблачное до безобразия небо и подпрыгнул, услышав за спиной откровенный девичий смех, звонкий, как колокольчики у входа в горячие источники. Я выпрямился и посмотрел на незнакомку. И удивился ее внешнему виду. Это была молодая девушка лет двадцати пяти с белоснежной кожей и светлыми волнистыми волосами до плеч. Стройная и изящная, одетая в удобную одежду из сыромятной кожи, на длинных ногах красовались открытые сандалии неизвестного происхождения. Бегло осмотрев ее фигуру, я поднял взгляд на ее заостренное лицо, пухлые розовые губы, изогнутые в насмешливой, но добродушной улыбке, задержался на россыпях веснушек на носу и остановился на глубоких голубых глазах, в которых отражались лучи высоко стоящего солнца. Я сглотнул и почесал затылок, отвернувшись. Пробурчал: - Гражданским здесь не место! - О, как вы быстро забыли о том, что провинились перед богиней, - хихикнула девушка, - аж перестали рассматривать меня в упор. - Что вам надо? - О, вам не нравятся острые на язык дамы, верно? – съехидничала она, поправив демонстративно челку. – Целую неделю хожу к вашей мастерской, но ни разу не видела хозяина. - Зачем вам нужна мастерская? – удивился я, поборов непонятно откуда взявшееся смущение. Снова взглянул на незнакомку. Она достала из большой сумки сломанную деревянную куклу и сказала: - Я слышала, что здесь живет самый искусный кукольных дел мастер во всей стране Ветра, поэтому решила, что вы можете починить игрушку для моего сына. Я скривился и показал пальцем на вывеску: - Вы точно не ошиблись адресом? Здесь написано: «Мастерская боевых кукол». А насколько вижу, у вас в руках обычная кукла для детей. - Я же сказала, - просто ответила девушка, не смутившись моей грубости, - эта игрушка важна для моего сына. И вы ее почините. - С какой стати? Белокурая девушка подошла чуть ближе, держа сломанные обломки куклы в руках и прошептала с легкой насмешкой. - Потому что вы, вроде как, мужчина. Если же нет, можете продолжить ползать на карачках перед вашей богиней, уверена, она по достоинству оценит ваши попытки вымолить прощение за грехи. - Да кто вы, черт возьми, такая! – огрызнулся я, жестко посмотрев в ее ясные глаза. - Похоже, общество жриц любви отнюдь не смягчило ваш скверный характер. Если вы таким образом спросили, как мое имя, я все же отвечу. Меня зовут Марго, мы с сыном прибыли с Севера. Давно обещала показать Алексу пустыню. Должна сказать, что поначалу нас даже не хотели пускать в деревню. - Мне по барабану! - Да, - продолжала девушка, словно не слушая меня, - сказали, что произошло нечто сверхъестественное, поэтому чужаков пускать не велено. К счастью, среди солдат у ворот нашлись те, у кого были маленькие дети, поэтому они впустили меня, когда увидели, насколько сильно утомился мой сын за время нашего пешего путешествия. - А разве денег у вас нет? - Украли. На одной из стоянок в местной закусочной. Хорошо, что ушли живыми, - пожала плечами девушка, наклонив голову набок. - Может, вы представитесь для приличия, или мне и дальше разговаривать с разукрашенным чучелом в детском комбинезончике, окруженным кучей беременных мусорных мешков? Я выпучил глаза и открыл рот, уставившись на нее. - Эй! – наконец воскликнул я, хмуро глядя ей в глаза, - я не чучело! Это боевая раскраска! - А мы на войне? – продолжала издеваться девушка, сокращая расстояние между нами. - Нет. Война закончилась, но враги шиноби все еще действуют в этом мире в разных обличиях. - Вы потому отказываетесь сказать мне свое имя, потому что считаете меня врагом? Мать-одиночку со сломанной деревянной куклой в руках? – прошептала девушка, когда оказалась вплотную ко мне. Только обломки куклы разделяли нас. Я сглотнул. - Канкуро. Мое имя Канкуро Юзава. - О, старший брат Казекаге, который недавно объявил о нахождении своей родословной! – оживилась девушка. Я скривился, клацнув зубами. Девушка потупилась и прошептала, - простите. - За что? Вы журналистка? - В каком-то смысле. Закончила обучение в родной Академии, хочу основать свою газету. Сын захотел посмотреть вашу страну, и я подумала, что могла бы попытать счастья здесь. – Объяснила с легкой улыбкой девушка, продолжая пристально смотреть на меня, - но я также и психолог и вижу, что вы тяготитесь своим знаменитым братом, которые любят тысячи людей, как в вашей деревне, так и за пределами оной. У вас так называемый «синдром старшего брата». Вам мало внимания уделяют. - Да что вы говорите такое! – вскипел я, развернувшись и пнув по одному из мешков, - нет у меня никаких комплексов! Хватит чушь пороть! - Прошу еще раз прощения. Я всегда говорю то, что думаю и вижу. - Зрение вас подводит, - желчно произнес я, снова посмотрев на нее, вырвал обломки из ее рук и сказал, - дайте сюда этот мусор, попробуем сделать из него произведение искусства! Я вернулся в мастерскую и разложил обломки на одном из столов, включил лампу и стал искать инструменты в ящиках. Девушка робко произнесла: - Можно мне осмотреться здесь, Канкуро-сан? - А где ваш сын… Марго-сан? – после некоторого колебания произнес я имя девушки, словно пробуя его на вкус. - Гуляет в городе. С ним все будет в порядке. - Смотрите на здоровье, только не шумите. - Да, да, художнику требуется тишина, - хихикнула девушка, склонив голову, - спасибо. Я улыбнулся краем губ, погрузившись в работу.***** ******
Дом Казекаге. Комната Шинки. Весь день я провел в своей комнате. Никто не приходил до позднего вечера, когда отец уже ушел на работу. Йодо и Арайя отправились прогуляться перед сном. Я заперся в своей комнате как в келье и пытался разобраться в себе и причине своей ненависти. Точнее, непонимании причины нахождения Мацури-сан в нашем доме. И еще я чуточку сердился на отца, что он отодвигает меня на второй или даже третий план. Да, это мне не нравилось больше всего. Я сидел на полу, воздвигнув вокруг себя песчаный кокон. Я вспоминал разговоры отца, брата и сестры, сравнивал со своими детскими ощущениями и вспоминал экзамен, который разрушили пришельцы, мощь которых одновременно потрясала и ужасала. Вспоминал, как отец приказал не встревать в драку, а спасать детей и матерей от обвала. Мне действительно удалось спасти несколько человек, но я все равно чувствовал разочарование, а не удовлетворенность проделанной работой. А весь экзамен оказался фарсом кучки плохо контролируемых ученых. Но все равно никто из них не ровня мне! Я Шинки Юзава, единственный потенциальный чунин этого года! В дверь комнаты робко постучали. Я знал, кто это. Не желая расстраивать отца еще больше, я освободился от панциря и встал на ноги. Оставшись в домашней одежде – спортивных штанах и футболке черного цвета. Я оглядел комнату, новые предметы, появившиеся недавно и произнес равнодушно: - Войдите. Несколько минут стояла тишина, потом ручка двери повернулась и вошла Мацури в домашней одежде и подносом в руках. Она прошла и поставила поднос с едой, от которой шел пар, на стол и повернулась ко мне. - Прости за вторжение, Шинки. Ты не стал спускаться к ужину, и я подумала, что ты голоден. - Не стоило беспокоиться. – холодно бросил я, отчего девушка вздрогнула. - Если тебе неприятно, могу заверить, что еду готовила Йодо. Я к ней даже не прикасалась, - попыталась наладить контакт девушка, сложив пальцы в замок. - Мне все равно. Это все? - Шинки, пожалуйста. Не прогоняй меня, - умоляюще произнесла девушка, протянув руку. Я отодвинулся, сверкнув глазами. Она отдернула руку как от огня и потупилась, - хотя бы не ненавидь меня. Я не хочу тебе зла. Я просто хочу любить Гаару. Любить вас всех. - Я вас не ненавижу, - спустя какое-то время тихо произнес я, нахмурив лоб, - я просто не могу понять, что вам нужно от моего отца. Вы были его первой ученицей, являетесь его секретарем, а теперь пытаетесь проникнуть в наш дом и разрушить мир в нашей семье, которую отец с таким трудом создал. Я не понимаю. - Но я не хочу рушить вашу семью, Шинки, - возразила Мацури, осмотревшись в комнате, - разве тебе не нравится, как я украсила ее? - Нравится. Но это лишь подкуп, чтобы понравиться нам. Йодо и Арайя уже вовсю потакают вам, не ждите, что я буду делать также! - Я и не жду, - беззвучно ответила девушка, опустив голову, - я прошу понять. Я буду защищать тебя. Даже ценой собственной жизни. Вашей семье не хватает материнской любви. Просто подумай. Ты же не такой, каким хочешь казаться. Спокойной ночи, Шинки. Я молча смотрел, как она покидает мою комнату. И бросил безразлично ей в спину. - Вы никогда не станете мне матерью! Дверь тихо закрылась. Потом я услышал всхлип. Закатил глаза и плюхнулся на кровать, уставившись в потолок. И что она имела в виду? Глупая женщина!***** ******
Услышав последние слова мальчика, я не смогла сдержать слезы обиды и отчаяния, закрыла рот рукой и сползла по стенке, потом с трудом поднялась и направилась в ванную – умыться и привести себя в порядок. Смыв слезы, я посмотрела на свое отражение в зеркале и заметила грустную Йодо в дверях. Посмотрела на нее через плечо и спросила: - Что случилось, Йодо? Я думала, вы ушли гулять… - Это я хотела спросить тебя, мама! Зачем ты к нему пошла! - Он голоден. Я отнесла ему еду. Вот и все. - Нет, не все! Я слышала! – показала девушка на наушники. - Новые? - Нет. Подарок, - смутившись ответила девушка, поправив челку. Я улыбнулась: - От кого? - Шикадай подарил, чтобы я простила его за поражение на экзамене. – махнула рукой Йодо. – не важно. Не подходи пока к Шинки. Он ведь и убить может. - Нет, я чувствую, что он растерян, ему больно, но он никогда не убьет меня или тебя. – Покачала головой я, вытирая лицо полотенцем. – Лучше расскажи, что произошло, пока вы гостили в Конохе, что-нибудь интересное. Девушка пожала плечами. - Если хочешь, посуду я помыла. - Я же сказала, что сама этим займусь! - Поздно. Мы с Арайей уже все сделали. Как только я услышала тебя, мы с братом повернули обратно. Тебе повезло, что он не тронул тебя! - Не беспокойся. Идем в комнату. Я слабо улыбнулась, и мы вместе вернулись в комнату девушки. Легли на кровать. Я снова спросила, кого они встретили в Конохе. Подумав, девушка поведала: - Много кого. Шиноби из соседних деревень не слишком впечатлили, но несколько человек из Конохи привлекли наше внимание. Это Сарада Учиха, Шикадай Нара (куда же без него), Мицуки, Чоу-Чоу Акимичи и сам сын Седьмого Хокаге, который использовал запрещенные технологии, чтобы победить в экзамене, который прервали вражеские ниндзя. Потом этот парень пытался принести извинения, но Шинки с Арайей наехали на бедолагу. Пришлось мне сглаживать углы. - А еще? - Ну, познакомились с дочкой Тен-Тен Хьюги, которая делала катану для Арайи. Она, в смысле Юми-чан, потянулась к Шинки. Больше ничего примечательного. Я несколько минут обдумывала слова девочки, а после поинтересовалась шепотом: - А Шинки кто-нибудь приглянулся? Йодо уставилась на меня как на чудо. - В смысле? Его вообще это не интересовало. Он был одержим победой. Его удавалось сделать человеком только вечером в забегаловках, где много семей с детьми. Хотя… после боя с Чоу-Чоу Акимичи отец сильно на него разозлился и куда-то потащил, видимо, извиняться перед дочерью Каруи-сан и Чоджи Акимичи. Но я ее видела только мельком. Шинки выглядел очень растерянным. - Как считаешь, он смягчится? - Это не важно! Если отец сказал, что ты - наша мать, значит так и есть! Ему придется привыкнуть. Я покачала головой с грустной улыбкой: - Не хочу заставлять его любить. Это невозможно. Я уйду. - Подожди немного, отец обязательно что-нибудь придумает… - Может быть… значит, Чоу-Чоу Акимичи, да? И как она? - Неплохой боец, только кушает слишком много, - пожала плечами Йодо, включая музыку в плеере. – Хочешь послушать? Это успокаивает. - С удовольствием, Йодо, - улыбнулась я, принимая один наушник и вставляя в ухо. Мы обнялись покрепче, касаясь лбами друг друга, и расслабились под звуки музыки в наушниках.***** *****
Они не знали, что Шинки в этот момент странным образом вспоминал именно смуглокожую рыжеволосую девушку-толстушку из Листа, гадая, как у нее обстоят дела…****** *****
Коноха. Несколько дней спустя после экзаменов. Чоу-Чоу увлеклась телевизором. Вернее, одним романтическим сериалом. Она смотрела его везде и всюду, даже на тренировках с отцом. Даже не обращала внимания на фирменную технику бабочки семьи Акимичи. Заметив это, папа спросил у дочери, чего это она отлынивает от тренировки. Чоу-Чоу смерила папу сердитым взглядом и сказала, ткнув в экран: - Вот приведешь сюда этого Томару, так сразу ударюсь в тренировки. Дело было на лесной поляне на окраине города. Рядом была установлена деревянная беседка с большим столом для пикников. С одной стороны поляну закрывала высокая скала, на которой Чоуджи и показывал семейные техники, с другой – густой лес. В этот момент к ним пришла Каруи с сумкой еды. - Хорошо, если этот Томару – всего лишь временное наваждение, - произнесла с улыбкой женщина, остановившись рядом с дочерью. - Что ты такое говоришь? – спокойно ответила Чоу-Чоу, посмотрев на нее, - сама-то, мама, такая же, вон какого папу выбрала. Самое настоящее наваждение. Каруи нахмурилась, не ожидав от родной дочери подобной дерзости. - Чего! - Попала в яблочко, - ехидно захихикала Чоу-Чоу, прикрыв рот ладошкой. Каруи уронила сверток с едой на стол и наклонилась над дочкой: - Хочешь подраться! Нарываешься!? Чоуджи попытался их успокоить: - Тише, девочки, я вас обеих люблю. Вместо ответа они обе набросились на отца семейства. Пришлось бедному обороняться всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Закончив выяснять отношения, Каруи хитро посмотрела на дочь и произнесла: - Разве можно сравнивать это чучело с тем красавчиком из Песка, который просил у тебя прошения после того, как отметелил по полной? Тут пришло время самой Чоу-Чоу паниковать и краснеть. - Ты о чем, мама? - О том, о том, дочка. Тебе же он нравился, разве нет? Сдался тебе этот второсортный актеришко, это все равно, что есть просроченные соленые чипсы! - Бе! – скривилась Чоу-Чоу, - мама, как ты могла! Да и какое мне дело, если этот красавчик из соседней деревни? - И что? К твоему сведению, я родилась в стране Облака. Это твой папаша был из Листа. - И как же вы оказались вместе? – перестала нервничать девушка, уставившись на родителей? - Да никак. Я просто почувствовала, что твой отец чувствует себя очень одиноко. Вот и решила согреть его большое сердце своими руками. - Да ну тебя, мама! - Если серьезно, я заметила, что и Шинки Юзава очень одинок. Ему больно и неудобно разговаривать с людьми. И он будто бы сделал одолжение своим извинением. Полагаю, чтобы не разозлить отца еще больше… - Ты к чему клонишь? - Я к тому, дочка, что не надо тебе гнаться на мечтой, которая может оказаться худшим кошмаром, лучше внимательнее осмотрись вокруг, и, возможно, найдешь достойного парня. У тебя большое сердце и оно не обманет. Меня не обмануло. - Почему ты так думаешь? Чоджи проговорил с улыбкой, обняв женщину: - Потому что у нас появилась ты! А теперь ешь давай. Никуда твой сериал не убежит. Чоу-Чоу принялась с аппетитом поглощать приготовленные мамой вкусняшки, а про себя подумала: «Если я хочу завоевать сердце этого красавчика, мне нужно немного уменьшить свой сосуд…» Через пару часов она встретилась в центре с Сарадой, которая поинтересовалась: - Собираешься на диету сесть? - Чего? – изумилась девушка, - это еда такая? Забыла уже мою присказку? «Ни за что не позволю калориям управлять мной!» Сарада хихикнула: - Но как же еще можно сосуд-то уменьшить? Ей не хотелось злить подругу такой щекотливой темой. Чоу-Чоу вдохновленно произнесла: - Смотри внимательно. Она отошла немного назад, сжала кулаки и прижала локти к туловищу, расставив ноги на ширине плеч, вздохнула. Тело ее окуталось фиолетовым сиянием. Сарада во все глаза смотрела на подругу, не понимая, как такое возможно: тело Акимичи вытянулось, пухлые ноги стали тоньше и изящнее, руки похудели, появилась осиная талия, и даже грудь под белым кимоно обрела более острые высокие очертания. Волосы ее растрепались, а из лопаток выросли огромные розовые крылья бабочки. Чоу-Чоу открыла свои глаза и посмотрела на ошарашенную подругу. - Это же… - с трудом выговорила Сарада. - Да, секретная техника клана Акимичи. Я назвала ее: «Бабочка: Супер-Чоу-Чоу»! – с достоинством произнесла постройневшая девушка. Сарада зааплодировала: - Это же так круто! - Да, только одна проблема: в этом режиме я не могу показать всю свою силу, в отличии от папы. Мне еще предстоит ее улучшить… - грустно произнесла Чоу-Чоу, но по ней сразу стало видно, что чувствует она себя более уверенно. - Это плохо? - Да нет. Больше меня волнуют горячие взгляды парней, - махнула рукой Чоу-Чоу. - Ладно, пошли дальше. «А главное, я хочу при следующей встрече впечатлить Шинки. Он больше не будет одинок, если попросит меня, я обещаю» - с такими мыслями девушка продолжила путь по центру города. Сейчас они направлялись к резиденции Хокаге, на задание по охране известного актера совместно с 7 командой. Как и ожидалось, девушки пришли первыми. Потом подтянулись Боруто и Мицуки. Боруто заметил незнакомую рыжеволосую девушку и стал вести себя как идиот, пока не получил по башке от Сарады. Реакция парней позабавила Чоу-Чоу. Мицуки тоже попытался сделать комплимент, но девушка брезгливо отметила, что такие постные морды ее не интересуют. Получив в кабинете Хокаге в присутствии наставников Моеги и Конохомару инструкции касательно их миссии, они приступили к выполнению обязанностей по охране актеров, которыми угрожали убийством. Чоу-Чоу сразу узнала своего кумира и не могла поверить своему счастью. А вот ее друзей и товарищей по команде это не слишком обрадовало, потому что чувства могли помешать выполнению их миссии. В итоге новые покушения на актеров не заставили себя ждать, а Чоу-Чоу была беспомощна, потому что потратила свою чакру на создание лучшей версии себя. Она настолько перенервничала, узнав подробности съемок, что чуть не сбросила маску подтянутой смуглой красавицы, но быстро сосредоточилась. Она решила, что будет участвовать в съемках, поэтому переоделась в гримерной съемочной студии в симпатичное приталенное желтое платье, которое подчеркивало ее естество. Но участие в первой сцене на площадке расстроило ее сильнее, чем она думала, но подозревали ее друзья. Но Чоу-Чоу никого не желала слышать, как и признавать свое поражение. Она переодевалась в разные платья, помогала скрывать актера, в которого влюбилась по уши, от толпы симпатичных поклонниц, ругалась с товарищами. А с Мицуки вступила в реальную драку. Что привело к печальным последствиям. Шикадай пытался сдержать подругу тенью, но Чоу-Чоу приняла свою настоящую форму, порвав платье актрисы в лоскуты. Сарада с трудом успела прикрыть обнажённую подругу белой шубой с ближайшей вешалки. Актриса обо всем узнала, а потом Томару, которого Чоу-Чоу считала своим идеалом заявил, что толстые девушки не в его вкусе и никогда такими не станут. Чоу-Чоу с трудом сдержала свои слезы и запретила разозлившейся Сараде размазать рожу морального урода по стене студии. Сарада взяла на себя смелость извиниться перед оскорбленной актрисой. Чоу-Чоу вернулась в гримерную и одела свою боевую форму. А на следующий день снова принялась за работу, вернув себе подтянутость форм. Сарада пыталась ее приободрить, и Чоу-Чоу снова стала себя считать самой милой девушкой на свете. Но ей трудно постичь разницу между худой милашкой и толстой красоткой. Когда Томару похитили, а она была на побегушках у актрисы Асины. Шикадай с Иноджином всерьез наехали на нее, требуя от нее прекратить игры и бороться в полную силу, если она хочет успешно завершить миссию. Разозлившись на друзей, девушка просто ушла прочь. Ни еда, ни логические доводы ее не интересовали. Потом все-таки вернулась и Мицуки во время сидения в засаде философски произнес: - Неважно, какой будет у чипсов вкус. Главное основа. - Ты о чем? - О том, качественную или порченную картошку используют при изготовлении. От вкуса здесь мало что зависит. Ты лучше мне скажи, какая в тебе сейчас суть: пропащая или же свежая? Они наблюдали за выкупом похищенного Томару. И потом узнали, что все покушения устроила завистливая актриса, которую сдвинули на второй план. А она хотела славы и богатства. Наставник Конохомару с ребятами все разъяснили офигевшей Чоу-Чоу. Актриса призналась во всем и в порыве безумия хотела себя взорвать, но Конохомару спас ее из-под обвала скалы. Моеги, Боруто, Шикадай и Сарада остановили камнепад, а Чоу-Чоу поборола в себе отвращение к оскорбившему ее актеру и спасла его от самого большого валуна, который откололся от скалы. Чоу-Чоу побежала наперерез скале и подумала о том, что сказал ей Мицуки. Наглец собрался прочитать ей лекцию об основе чипсов. Ха! Да если кто осмелится попробовать ее на вкус, ничто другое ему в рот уже точно не полезет. Чоу-Чоу знает, из чего сделана. Использовала технику частичного увеличения тела и расколола гигантский кусок камня на мелкие части. - Да, такая Чоу-Чоу и есть, – прокомментировал с улыбкой Мицуки, - свежая до неприличия. Вечером актрису в присутствии журналистов арестовали и препроводили в тюрьму. Томару попытался извиниться перед Чоу-Чоу, но она его отвергла. По дороге домой она встретила Темари-сан. - Темари-сан? Что вы здесь делаете? - Привет, Чоу-Чоу, - улыбнулась женщина, подойдя к девушке поближе. – У меня для тебя письмо. - Письмо? – искренне удивилась девушка, открыв рот. - Для меня? Откуда? Почему? - Не знаю, почему тебе, - улыбнулась Темари, протянув девушке планшет, - но знаю от кого. Шинки. - Сын Казекаге-сама? – ловя ртом воздух, спросила девушка, чувствуя, как краснеет. Она взяла трясущимися руками планшет и прочла короткое сообщение.«Здравствуй, Чоу-Чоу, Я обычно ненавижу писать письма, поэтому попросил тетю Темари передать тебе это послание. Не знаю, что и думать, но ты засела в моей голове. Надеюсь, ты усердно тренируешься, чтобы стать еще сильнее к нашей следующей встрече. Буду рад увидеть тебя или твое ответное письмо, если ты не слишком занята. Твой бледный друг, кажется, называл тебя толстушкой. Мне не слишком нравится это слово, но тем не менее я повторю его: я буду ждать, что ты станешь сильнее, толстушка, и докажешь, что Лист сильнее Песка. Прости меня еще раз. Я не желал оскорблять тебя. Я просто сильнее. Шинки Юзава, сын Казекаге».
Дочитав до конца, Чоу-Чоу сглотнула и вернула планшет женщине. - Что он хотел этим сказать? - Мне откуда знать, что за ветер в ваших головах, дети, гуляет, - пожала плечами женщина, печально посмотрев на девушку. – Можешь не отвечать сразу, а подумать. Ему там некуда торопиться. - Я имею в виду, у него что-то произошло, если он вам написал, Темари-сан? - К сожалению. Мой брат привел домой девушку, Мацури-сан, которую хочет назвать женой, а соответственно, матерью детей, которых он усыновил несколько лет назад. Из всей троицы прохладнее всего к этому отнесся Шинки. Что неожиданно, но объяснимо. Я хочу тебя попросить, Чоу-Чоу. Если ты напишешь ему ответ, постарайся убедить его не вымещать свою грусть и боль на близких, которые желают ему только добра. Меня он уже не будет слушать. - А почему вы думаете, он станет слушать меня? – удивилась еще больше девушка, растерянно глядя на куноичи. - Все просто, дорогая. Он тебе написал. Значит, ему важно твое мнение. Я понимаю, между вами что-то произошло во время экзамена, и его подсознание зацепилось за эту соломинку. Просто подумай, не надо писать сгоряча. Он это письмо обдумал. И не требует немедленного ответа, просто ждет твоего мнения, чтобы взвесить все на своих весах. Но боюсь, что от качества твоего ответа будет зависеть настроение в семье моего младшего брата. И времени не так много, как хотелось бы. Чоу-Чоу несколько минут молчала, потом поклонилась и сказала: - Спасибо, Темари-сан. Я обещаю подумать. - Хорошо. Я пришлю тебе на компьютер адрес, как вернусь домой. Как прошла миссия? - Скучно и неинтересно, как и всегда. Зависть шоу-бизнеса меня доконала. Никогда не пойду в актрисы. Лучше буду защищать людей и их сердца. - Молодец, Чоу-Чоу. А мой оболтус? - Наверно, пошел перекусить с остальными. Мне сегодня в горло ничего не лезет. Женщина обеспокоено дотронулась до лба девушки: - Ты не заболела? - Нет. Теперь все хорошо. Даже прекрасно. Я не дам Шинки пропасть. Или я не Чоу-Чоу Акимичи! - Спокойной ночи, Чоу-Чоу. - И вам, Темари-сан! До свидания! И девушка в более приподнятом настроении вернулась домой.***** ******
Суна, Резиденция Казекаге. Вечер. Работы за время отсутствия ощутимо прибавилось. Канкуро опаздывал к назначенному времени, и я стал гадать, не пропал ли братец опять в каком-нибудь клубе, наплевав на данные обещания. Но в половине двенадцатого братец все же явился, и к моему изумлению, даже трезвый. И чересчур серьезный. Я отложил подписанный сотый по счету документ в высокую стопку рядом со столом и спросил, посмотрев на брата: - Что случилось? - Да так, - пожал плечами Канкуро, присев в кресло напротив меня. - Рассказывай, брат, а то и так голова раскалывается. Такое ощущение, что без моей твердой руки тут вообще никто не работает! Канкуро хмыкнул. - Пока меня тут не было, мою мастерскую приняли за бюро добрых услуг, а не место ремонта боевых кукол. Встретил случайно молодую женщину, прибывшую с сыном откуда-то с севера. Острый язычок, яркие и глубокие глаза, белокурые волнистые волосы до плеч и печальная жизненная история. Если бы у меня были брови, я бы обязательно их поднял и еще поиграл ими, чтобы выразить самое глубокое мое удивление. - И как же зовут эту женщину, позволь спросить? - Марго. А ее восьмилетнего сына Алекс. Но его я пока не видел. Как только я закончил ремонт ее куклы, она ушла за сыном, который гулял где-то в центре. - Куноичи? - Хуже, - доверительно сообщил Канкуро, воровато оглядевшись, - безработная журналистка и психопатка! - Может, психолог… - А я как сказал!? Так и полезла в мою голову, только я рот открыл! Я рассмеялся, догадавшись. - Она сумела сбить с тебя спесь парой слов? Это рекорд. С удовольствием пожал бы ей за это руку! - Гаара! – возмутился брат, насупившись. – Ты на чьей стороне вообще! - На стороне нашей деревни, братишка. Что-нибудь еще? - Да. Марго просила об аудиенции. Я сказал, что ты сможешь принять ее завтра утром. Ведь сможешь? Выражение его лица мне не понравилось. - Ты что, захотел и ее добавить в свою коллекцию? Брат, я тебя за это… - Ками с тобой, брат! – открестился Канкуро, - я подумал, что у нас не хватает грамотных журналистов, чтобы противостоять пропаганде и той шумихе, что вокруг нашей семьи разгорается с каждым годом. Все из-за того, что ты сначала усыновляешь чужих детей, а потом объявляешь о помолвке с возлюбленной, которую держишь при себе секретаршей. - Заткнись! – беззлобно посоветовал я, и Канкуро смолк. Подумав несколько минут, я согласился с ним. - Хорошо, я приму эту женщину завтра утром до начала рабочего дня. Надеюсь, она не опоздает? - Я прослежу за этим. - Пусть приходит с сыном. - Хорошо. Дополнительные распоряжения будут? - Пока нет. Подождем еще немного. Пусть отдохнут. - Здравая мысль. Тебе тоже не помешает. - Вали отсюда, Кан. Кукольнику повторять дважды было не нужно. Он улетучился из кабинета. Я откинулся на спинку ортопедического кресла и потер переносицу. Потом посмотрел на экран компьютера и увидел новое письмо от сестры. Открыв его и прочитав, я удивился еще больше. Шинки написал письмо в Коноху через посредство моей старшей сестры, и не кому-нибудь, а дочери Чоуджи и Каруи Акимичи, Чоу-Чоу, которую жестоко избил во время боя на последнем этапе экзамена. И перед которой я заставил его извиниться. Потом он с сестрой и братом провел с ними некоторое время вечером в забегаловках. «Может, это поможет ему преодолеть барьер неприятия? Если нет, придется действовать более решительно и рискованно. Для всех нас». С этой мыслью я напечатал ответ, закрыл вкладку браузера и стал собираться домой. Хватит на сегодня бумажной волокиты. Дома ждет любимая девушка и дети. Если они еще не спят, разумеется. Дома все уже спали. Я бесшумно проскользнул в спальню, где на кровати сопела девушка, обняв подушку, которая предназначалась для меня. Усмехнувшись, я разделся и лег рядом с ней, обняв девушку со спины и заставив ее подвинуться. Закрыл глаза и поцеловал девушку в тёплую шею. - Мм… Гаара… - пролепетала девушка, ворочаясь в моих объятиях, - ты вернулся? - Да, милая. Спи спокойно. Завтра рано вставать. - Спокойной ночи, Гаара, - сонно прошептала девушка, вновь засыпая. Я прижал ее к себе и тоже попытался уснуть. Я был дома.****** *****
Следующее утро, резиденция Казекаге. Я сидел за рабочим столом в полном своем облачении, то есть светлой мантии и головном уборе, и просматривал резюме стоявшей передо мной молодой женщины лет двадцати пяти. К ней жался немного испуганный, но по глазам наглый светловолосый паренек с мамиными глазами. Первое время он пожирал меня глазами, а потом потерял ко мне всякий интерес, переключившись на портреты предыдущих Казекаге на стенах (песчаные статуи в приемной он уже посмотрел). Канкуро нервно стоял за моей спиной, покашливая. Закончив читать резюме Марго, которое нашел вполне достойным внимания, я кивнул Канкуро и тот забрал свиток и вышел из кабинета. - Когда вы прибыли в Суну, Марго-доно? - Эм… недели полторы назад, - смутившись, ответила она, дернув сына за руку, - перестань вести себя как варвар, Алекс. Ты позоришь меня! - Да ну тебя, мама, - буркнул мальчик, - здесь скучно, даже смотреть не на что, как ты рассказывала! К тому же я ничего нового не узнал. В городе и так каждый болтает, что хочет. Я хмыкнул, обратившись к мальчику. - Я вижу, ты смелый, может поведаешь мне, о чем говорит мой народ? Мальчик вздрогнул, посмотрев на меня и немного стушевался. - Что случилось? Боишься меня? Небось, стариковских небылиц о прошлом наслушался, да? - Есть такое. Многие шепчутся о том, что вы – монстр. – Чуть сбивчиво ответил мальчик, покосившись на маму, которая нахмурилась и покачала головой. - И ты продолжаешь так думать? – с улыбкой спросил я, сложив руки в замок и положив на них подбородок. - Теперь я сомневаюсь. - Скажите, вы видели заброшенный район старого города с разрушенными домами? - Да, Гаара-сама, - подтвердила женщина, сжав руку мальчика сильнее. - Я его разрушил, когда мне было чуть больше твоих лет. В комнате повисла гнетущая тишина. Я добавил: - Мой отец послал убийц избавиться от меня. У него не вышло, но это привело меня в ярость. Людей едва удалось эвакуировать. С тех пор прошло много лет, произошло множество различных событий, прежде чем запуганный народ увидел во мне не монстра, а одинокого и брошенного собственными родными ребенка, и доверили мне свое благополучие и счастливое будущее своих детей. Я стал Казекаге в шестнадцать лет. И до сих пор считаюсь самым молодым правителем деревни, и самым сильным Шиноби страны. К этому я шел очень долго. И без поддержки моей старшей сестры и брата, без поддержки народа, который поверил и полюбил меня, мне бы этого не достичь. Я до сих пор работаю в поте лица, чтобы обеспечить счастье детей моей деревни, моей страны. Тебе не нужно меня бояться, Алекс. Но и слушать бредни стариков, которые застряли в своем времени, тоже не стоит. Время течет вперед, все изменяется, меняются и люди, кто-то в отрицательную, кто-то в положительную сторону. Ты меня услышал? - Да, - пропищал мальчик, сгорая от стыда, - простите меня, Казекаге-сама! - Ничего, ты еще вырастешь и все поймешь сам. А теперь, Марго-доно, я хотел бы сказать вам несколько слов наедине. - Алекс, подожди меня снаружи. - Мацури-сан поиграет с тобой, если захочешь, - добавил я, когда мальчик поклонился и пошел к выходу. Когда мы остались наедине, я обратился к женщине: - Вы хорошо воспитали сына, Марго-доно. - Спасибо, Казекаге-сама… - Зовите меня Гаара-сан, пожалуйста. Этот официоз меня убивает. Девушка робко улыбнулась, согласившись со мной. - Вы куноичи? - Нет. Я простой человек с сильной волей и твердым характером. Жизнь заставила... - Прибыли с Севера? Хотите найти работу здесь? - Да, Гаара-сан. Я уже рассказывала вашему старшему брату, что нас обокрали в одной из забегаловок вашей страны. - Вы живете на улице? - Я продала кое-какие личные вещи, чтобы накопить на комнату в гостинице. Но если я в ближайшее время не найду работу, боюсь, нам придется покинуть вашу деревню. Или вернуться домой. Пешком. Я встал из-за стола и подошел к девушке, которая застыла, боясь пошевелиться. Она была немного выше меня, но это меня не смутило. - Уверяю вас, в таких радикальных мерах нет ни малейшей необходимости, Марго-доно. - Вы меня смущаете… - Я так понимаю, вам редко говорили комплименты. Только использовали и бросили, когда нужно было поддержать. - Это было давно, и я не хочу об этом вспоминать. - Простите, я пытался вас ободрить. Но, видимо, психолог из меня не очень. Она рассмеялась. - Я не согласна, Гаара-сан. Вы первый, кому удалось пристыдить моего сына за несносный нрав. Кивнув, я вернулся за стол и предложил девушке сесть. - Я подумал и решил дать вам место секретаря. Вы журналист, значит умеете отбирать и грамотно фильтровать информацию, которую поступает в интернет с высокой скоростью. Как такового отдела у нас пока нет, но я отдам соответствующее распоряжение. Вы назначаетесь начальником отдела информации и печати Суны. - Каковы мои обязанности? Я вздохнул, посмотрев в окно. - Пытаться снизить градус давления информацией на меня и мою семью. На меня и так косо смотрят после того, как я усыновил троих детей. А теперь они еще шепчутся о том, что я хочу взять в жены девушку без семьи и рода. Они забыли, что я таким был какое-то время! - Хотите, чтобы я заменяла негатив на позитив. Чтобы люди изменили свое мнение и выразили коллективную поддержку вам в обход старейшин? - Видите, вы сами слышали кривотолки. Плюс, я обеспечу вас постоянным жильем в качестве компенсации за доставленные неудобства. - Это лестно, но я откажусь. Я сама заработаю на жилье. Я не беспомощная. - Я этого не говорил. Просто у меня к вам не совсем обычная просьба личного характера. - Какая? - Из вчерашнего разговора с Канкуро я понял, что вы смогли парой слов перевернуть его сознание с ног на голову. Я хотел бы, чтобы присмотрели за ним, по мере сил, разумеется. А то он все мозги пропьет. - Вы очень откровенны со мной, обычной женщиной из дальних краев. Зачем вам это? - Мне нужна крепкая, дружная, цельная семья. И чтобы каждый из них знал и четко выполнял свой долг. Будь то долг шиноби или обычного жителя деревни. - Понимаю, Гаара-сан. Может, создать также отдел психологической поддержки вашим сотрудникам? - И юным шиноби, которые заканчивают Академию. Прекрасная идея. Если вы за это возьметесь, я обещаю устроить вас на высокую ставку. Одному мне не справиться. - Я поняла все, Гаара-сама. Я польщена вашим доверием и обещаю обо всем подумать. И с Канкуро глаз не спущу. Куклу он починил не слишком мастерски, хотя работал в тишине, о которой просил. Придется еще раз навестить его в мастерской. - Тогда не смею вас больше задерживать, Марго-доно. Спасибо за то, что выслушали. Можете идти и позовите, пожалуйста, Мацури, ко мне в кабинет. - Конечно, Гаара-сан. – улыбнулась, наклонив голову, светловолосая белокожая девушка, поворачиваясь к двери. – До свидания. - До свидания. Женщина вышла, потом вбежала Мацури. Я обнял ее и посадил к себе на колени. Она стала сопротивляться: - Вдруг кто войдет!? Я погладил ее по бедрам и ответил: - Никто не войдет, пока я не позову. Песок защитит нас. - Что ты хотел? - Хотел узнать твое мнение о Марго и ее сыне. - Они хорошие люди. Ты принял ее? - Я не могу позволить разбрасываться такими ценными кадрами, как она. Да и Канкуро, чувствую, благодаря ей за ум возьмется. Мацури покраснела. Приблизила свое лицо к моему и прошептала в губы: - Думаешь, у них дойдет и до такого? - Все может быть. - Как же Алекс? - Канкуро придется научиться уживаться с ним. Зато поймет, каково было мне, когда я впервые привел домой Шинки, а потом и Йодо с Арайей. Помнится, он все время убегал и топил свое горе в алкоголе и девчонках на горячих источниках. - Я бы не была так уверена. Так быстро люди не сходятся. Они знакомы пару дней. - А я об этом и не говорил. Она заставит Канкуро полюбить себя такой, какая она есть, да еще и с ребенком. - Почему ты так уверен? - Я смотрел в ее глаза и говорил с ней. Она сама не против поиграть с чувствами брата. Заодно полечит ему голову психоанализом. А еще… - я поцеловал ее в губы жадно, словно давно не пил, - еще она поможет нам снизить градус давления со стороны журналистов и прессы, которым не нравится мой стиль поведения. - Думаешь, старейшины это одобрят? - Да плевал я на этих старпёров! Для меня важна моя деревня, моя семья и общее благополучие людей! Ради этого я и стал Казекаге! Ради этого я и стал отцом! - Но они приемные… - Плевать. Семья – не кровь, которая течет в жилах, а люди, которые любят друг друга и готовые защищать до самого конца. Я люблю тебя, и знаю, что Шинки тоже полюбит тебя. К тому же, ты тоже можешь родить мне детей... - Он считает меня твоей служебной игрушкой, - всхлипнула Мацури, обхватывая меня руками за шею. Про рождение детей она пока не думала. Я снова впился в нее губами, приподняв на руках, донес до дивана и прижал своим телом, нависнув сверху. - Никогда так не говори! Я люблю тебя! Ты – моя невеста! Скоро все об этом узнают! И плевать, примут или нет. Это моя жизнь и мои правила. Народ меня поддержит. Он поддержит нас. - Я люблю тебя, - прошептала томно девушка, и я стал срывать с нее одежду. Работа подождет. - Гаара... ох!