He's in my head

Гарри очнулся на холодном полу. Никаких «гостей» в его голове больше не наблюдалось, и это принесло огромное облегчение — хоть немного посидеть в блаженной тишине. Он знал, что из-за этой выходки на него обрушится новая порция боли, сильнее прежней. Однако сейчас он мог побыть наедине с собой, без боли, и нежеланной компании, ведь большую часть времени Реддл предпочитает ошиваться в его голове. Спрашивается — зачем? Неужели у Тёмных Лордов нет других, более насущных, дел, нежели следить за каким-то подростком?! Неожиданно горло разодрал кашель. Пролежать на холодном полу неопределённое время — сомнительное удовольствие, особенно для здоровья. Гарри очнулся как раз к концу занятия. Не удивительно, что за время отключки появились первые симптомы простуды. Организм и без того был ослаблен. — Замечательно, — буркнул он, направляясь обратно в класс, за вещами. И конечно же получить дозу сочувствующих взглядов от друзей, которые ничем не могли помочь. Окклюменция давным-давно потеряла свою силу. — Эй, Поттер! Для полного «счастья» не хватало только Малфоя. Возведя глаза к потолку, Гарри с трудом сдержал стон отчаяния и медленно обернулся. Стоять к Слизеринцу спиной — себе дороже. — Прогуливать занятия у Снейпа — не лучшая затея. Ты и так бессовестно туп, а с пропусками не будет никаких шансов сдать экзамен. — Вот поживи как я, с головой, которую будто медленно разрывают изнутри — я посмотрю, как ты будешь предметы сдавать. И вообще, чего ты о моей учёбе озаботился? Какое тебе дело?! Смотри, ещё подумают, что ты ко мне в друзья набиваешься… Уйти, не высказавшись, Поттер не мог. Да и немного спустить пар, поцапавшись с Малфоем было совсем не дурно. Разумеется, Гарри не сомневался, что поблажек от Снейпа ему не видать. Вот только сам профессор, в отличие от своего хорька-подопечного, знал в чём корень проблем Гриффиндорца. В конце-концов он лично обучал «любимого студента» окклюменции, и прекрасно знал, для чего она тому нужна. — Что с тобой происходит, дружище? — Рон встретил его на подходе к кабинету ЗОТИ, протягивая Гарри его сумку. Просто жизнь спас. Ведь теперь не нужно объясняться перед профессором за свое долгое отсутствие. — Держи. — Спасибо, — сердечно поблагодарил Гарри, приняв сумку, и отошёл к стене, тяжело облокотившись на неё, чтобы никому не мешать. — Просто голова разболелась… довольно сильно. Говорить правду смысла не имело. Природу «домогательств» Лорда он сам не понимал, а уж объяснить кому-то и вовсе пропащее дело. — Так может стоит обратиться к мадам Помфри? Ведь не первый день уже! Частые головные боли — это ненормально! — Знаю. Только, боюсь, она мне не поможет. Голова будет болеть ровно столько, сколько она у меня есть. Я… похоже, схожу с ума, — поник Поттер, признаваясь. Рон давно был в курсе, что его друг не совсем нормален. За пять лет они пережили вместе много приключений, которые всегда несли в себе опасность, и каждое могло закончиться для троицы весьма плачевно. Шестой курс не стал спокойнее. Состояние Гарри бросалось в глаза и не могло не беспокоить. — Друг, ты меня пугаешь, — нервно улыбнулся Рон. Жаль Гермионы не было рядом, она заставила бы Гарри обратиться за помощью к колдомедику. Или начала бы сама диагностировать, только бы докопаться до проблемы. Но, к сожалению, Грейнджер отвратительно себя чувствовала сегодня утром и решила не испытывать судьбу — осталась в башне Гриффиндора. — Давно ли оно было? — риторически, со смешком, спросил Гарри, ощущая перед другом неловкость. Сколько раз он находил приключения на свою… голову и ещё друзей втягивал в неприятности? Ни Рону, ни Гермионе такие проблемы были не нужны. Они заслужили спокойно отучиться в Хогвартсе, а не рисковать собой каждый год. Только Гарри всегда приносил элемент хаоса в их жизнь. Что и говорить — его собственная жизнь была далека от понятий «нормально» и «в порядке». — Как только Гермиона почувствует себя лучше — ты не отвертишься. Она точно что-нибудь придумает, потому что уже неделю подозревает тебя во всех смертных грехах. — Это же Гермиона, с её умом она и Министерство Магии под себя закатает, — не мог не улыбнуться Поттер, зная, на что способна их подруга. То, что его состояние не ускользнуло от нее, было так же очевидно, как любовь Снейпа к зельям. — Кстати, как она, не знаешь? — Без понятия, — пожал плечами Рон, нахмурившись. Он очень переживал.– После занятий загляну к ней. Что не говори, а Грейнджер пробудила в нем глубокие чувства. Стоило только месяц повстречаться с дурашкой-Браун, чтобы разглядеть чувства Гермионы. А там и осознать собственные. Одно плохо — Рон сильно тормозил. Не мог сделать последний ответственный шаг. — Вперёд, — Гарри хлопнул его по плечу. — И не стесняйся. Ей будет приятно, что ты о ней беспокоишься. Он бы продолжил, но помешал кашель. Простуда медленно, но, верно, набирала силу. — У меня в ящике есть бодроперцовое зелье. Не хватало еще, чтобы ты заболел. Возьмешь, если не желаешь идти к мадам Помфри. За что Гарри, порой, обожал Рона, так это за понимание, и отсутствие лекций, чем часто грешила Гермиона. Он понимал, когда не стоит давить. — Спасибо, — поблагодарил Гарри, хотя ему совершенно не хотелось ходить по школе с дымящимися ушами. Ещё один повод для насмешек. — А, Рон, сейчас ведь будет обед, может ты захватишь поесть для Гермионы? Она ведь и завтрак тоже пропустила. — М… ну, хорошо, — несколько неуверенно и смущенно согласился тот. Беззлобно подколоть у Гарри не получилось, первая же вспышка знакомой головной боли вывела его из равновесия. Если бы он не стоял, опираясь на стену, точно бы свалился от резкого приступа. — Ладно, ты иди, а то Гермиона голодной останется… если ты ей не принесёшь. Боль набирала силу. Скоро он не сможет терпеть её незаметно для других. Не хотелось, чтобы кто-то видел, как он морщится и шипит под нос. Постоянно находиться под прицелом глаз — едва ли не первый номер в списке самых неприятных для него вещей. Да и Тёмный Лорд обязательно заговорит с ним, а молча его терпеть — невыносимо. — Что такое, Гарри?— ласковым тоном заговорил прибывший кошмар. — Больно? Правильно, не стоит дерзить взрослым. Но не волнуйся. К тебе я проявляю милосердие. Другие на твоем месте простились бы с жизнью. «Может тоже со своей проститься?» — эта мысль возникала в голове Гарри не единожды, но никогда еще он не хотел этого так сильно, как сейчас. И ведь неясно, его это желание или же мерзкого паразита, что обожает над ним измываться. Одно Поттер знал наверняка — мысль вполне дельная. — Ты готов пасть так низко?— разочарование слышалось слишком отчетливо. — Много ты понимаешь. Поживи со стервятником в голове, который жрёт твои мозги, я бы на это посмотрел! Если не способен поставить себя на чужое место и понять — заткнись! Будет больше пользы! Новый приступ заставил остановиться и тихо застонать от боли, с силой кусая губы. Мозги словно начали кипеть, доставляя невыносимую муку. Гарри схватился за несчастную голову, не в состоянии ни проклинать, ни молить — настолько невыносимой стала боль, нарастая, казалось, с каждой секундой. Гарри так и не понял, сколько времени прошло, прежде чем все прекратилось. Словно взмахом волшебной палочки его лишили всех неприятных, и это мягко сказано, ощущений. — Я вел жалкое существование похуже твоего, дерзкий мальчишка,— подозрительно спокойно, без шипящих ноток, заговорил Реддл. — Не тебе говорить, как плохо живется. В твоих же силах избегать всех этих страданий - просто перестань сопротивляться и дерзить. А также уясни одну простую истину - мы теперь связаны. Благодаря тебе я вновь хожу по земле. В покое я тебя не оставлю, потому что ты так же являешься и причиной моего развоплощения. — Ты хотел меня убить. А если бы не пришёл в ту ночь — не развоплотился бы! — парировал Поттер, когда отдышался и откашлялся. Соображать без боли стало куда легче. Ещё бы грудь не сдавливало… Чтоб никто не видел, как он сам с собой разговаривает — со стороны ведь именно так все выглядело, Гарри решил выйти на улицу, чуть пошатываясь после приступа и от сильной усталости. — Логично же, или я что-то путаю? Я ведь не настолько умён, как моя подруга. Выбери ты тогда другую жертву — кошмарил бы сейчас его, а не меня. Ты сам виноват во всех своих бедах. Не я желал бессмертия и потому создал крестражи. Так чья вина в том, как ты жил и живёшь? Тебя никто не заставлял! — Так ты все-таки знаешь про крестражи, — Реддл вырвал из сказанного главное. Гарри не понял, напрягала ублюдочного Лорда эта информация или же он воспринял все спокойно, как тут же Поттер чертыхнулся, борясь с желанием побиться головой об ближайшую стену, ведь он такой идиот! Дамблдор поделился с ним важной информацией не просто так! Никто не должен был знать о крестражах, и уж тем более Волан-де-Морт. — Да, Гарри, с твоей стороны было глупостью в этом признаваться. Теперь я буду осторожнее. Дамблдор к ним и близко не подберется. — Я сглупил, признаю. Но ты ведь помнишь свой дневник, который оставил лет пятьдесят назад? Я давно на него напоролся. И уничтожил сам. На тот случай, если ты не знал, — сдержать мстительную радость в голосе Гарри не смог, даже понимая, что только что запорол всё по собственному слабоумию. Так впридачу мог получить ещё один приступ. — Один якорь ты уже потерял. А он у тебя явно не один. Хотя, не имею понятия, сколько их. Кстати, — вспомнил Гарри одну деталь, которую хотел прояснить. — Что ты подразумеваешь под «перестать тебе сопротивляться»? Я вижу этому только одно объяснение — ты зачем-то хочешь полностью завладеть мною, чего я тебе не позволю. И всё же, я хочу понять. Зачем тебе всё это? — Скажем так, мне нужно проверить кое-какую теорию. Реддл не стал игнорировать или же переводить тему, что хорошо. Не считая новости с дневником. Казалось, ему правда все равно. Одним крестражем больше — одним меньше. Но он начал говорить загадками, что Гарри никогда не любил. У него никаких предположений не будет, он не силен ни в интуиции, ни в логике. У него есть только невероятной силы удача, что позволяла всегда выходить сухим из воды, и способность притягивать проблемы, словно магнит. — Это тебе не навредит. Скорее уж ты сам себя мучаешь, не давая перехватить ненадолго контроль. Но ничего. В конце концов, я сломаю твою волю. Если добровольно не дашь - возьму силой. — В этом весь ты, да? Сила есть, ума не надо? По-другому не научили? — грустно усмехнулся Поттер. Не так давно, он, по здравому рассуждению, понял — он мог докатиться до того же, если бы шёл тем же путём. Отчасти, конечно, Гарри понимал Волан-де-Морта. И в этом-то заключалась беда. Поттер мог понять, если объяснить прямо. А вот Реддл отказывался понимать его напрочь! — Ах да, кто тебя будет учить в приюте? Меня тоже было некому учить доброму и хорошему. Но могли бы быть такие люди, если бы ты не отнял у меня все! Не приди ты тогда — даже у тебя всё было бы по-другому! И я не пойму — тебе хватало мозгов, чтобы всё сходило с рук, ты мог подставить кого угодно, так, что не прикопаешься, даже если точно известно, что вина твоя. Но почему тебе не хватило ума подумать о последствиях того, что с тобой будет после всего, что ты сделал?! — Я предлагал твоим родителям союз. Первое же предложение Реддла, после длинного монолога, шокировало Гарри так сильно, что тот встал, словно вкопанный, и больше не двигался, ловя каждое следующее слово: — Подле меня могла стоять твоя магглорожденная мать, несмотря на мое презрение ко всем, кто, так или иначе, связан с магглами. Её сила была велика, и это я ценю в первую очередь. Но они отказались и трижды бросали мне вызов. И в ту ночь я попросил ее отдать тебя мне, что позволило бы ей остаться в живых. А я не бросаю слова на ветер, Гарри. Но она отказалась. Снова. Ее любовь,— от одного лишь слова об этом чувстве Лорду стало мерзко, что прекрасно было слышно, — оказалась сильнее страха смерти. Я не знал, что она обратилась в ту ночь к древней магии, которая смогла защитить тебя от смертельного проклятья. И я повторюсь, Гарри — не дерзи. Не пытайся показать свое бесстрашие таким глупым образом, ты пожалеешь. Последнее предупреждение, непонятно какое уже по счету, пролетело мимо ушей Гриффиндорца. То, что он узнал… Тёмный Лорд собирал себе сторонников, а родители боролись с ним. Этот факт Гарри был известен от Хагрида. Но то, что Реддл приглашал их присоединиться к нему… эта новость выбила почву у него из-под ног. Представить, всего на мгновение, что родители могли согласиться - какая у него была бы жизнь? Они бы все боролись с Министерством Магии, стараясь захватить его, а после сняли статус о секретности, чтобы подчинить магглов? И ЕГО родители, как и семейство Малфоев, были бы готовы перегрызть всем глотки за цели Реддла? А может, Поттеры и Малфои дружили бы семьями? Ездили бы друг к другу в гости? Малфой стал бы его другом детства?.. Чем больше Гарри представлял, тем хуже ему становилось. Тихие смешки, невольно срывающиеся с губ, очень скоро переросли в душераздирающий больной хохот. Разум начал раскалываться от обнаружившихся фактов. Эта страшная завеса должна была оставаться нетронутой. «Что было бы» — самое страшное. Смех раздирал глотку на холодном воздухе, лёгкие вторили усиливающимся кашлем, порождая ещё больше безумия в охватившем его приступе. Именно тогда, когда он был так ослаблен, не чувствуя себя, Темный Лорд сделал то, чего хотел так долго — полностью перехватил контроль. Гарри стал ощущать странное — его смех резко стих, как и эмоции, что бурлили внутри, разом сошли на нет. Словно со стороны, он начал смотреть на себя, а тело начало двигаться помимо его воли. В тот же миг его окутало странным теплом. А на душе стало так… спокойно. Никакие проблемы больше не беспокоили его. В таком состоянии хотелось остаться. Его душа давно просила этого! Не страдать больше, познать, наконец, успокоение. Отдохнуть от всего! Но эти ощущения… не его. Чужие. Тело стало лишь оболочкой. Он перестал себе принадлежать. Самый жуткий кошмар с тех пор, как он понял, что Реддл может проникать в его голову — стал реальностью. Страшный, отчаянный крик вырвался из его груди. Под чужим воздействием Гарри не понимал, открывает ли он вообще рот в реальности, или бьется о невидимые стены, без шансов быть услышанным хоть… кем-то. И пускай он заперт, пускай его колотит от ужаса, но сдаваться он не привык. Шанс выбраться есть всегда. Он не мог опустить руки и признать свое поражение. Не сейчас. Вся его жизнь была борьбой. Только так он выживал. Должен и сейчас. Сколько сможет. Пока не погибнет или не отключится от бессилия! Не ожидавший мощного сопротивления со стороны мальчишки, Темный Лорд отступил. Его шибануло криком и смыло волной подступивших эмоций. Оставаться в сознании Поттера дольше он не смог. Вернувшаяся чувствительность чуть не сыграла с Гарри злую шутку. Он еле устоял на ногах и с силой вцепился руками в массивные двери. Никакого стороннего присутствия в голове. Он снова один. Сам хозяин своего тела и своих мыслей, что бешено вертелись в голове. С трудом верилось, что все получилось. Победить в схватке с Темным Лордом — просто невероятно! Однако, если быть честным — Гарри застал Реддла врасплох своим сопротивлением. Но удивительно уже то, что борьба дала эффект. Если же вторжение когда-нибудь повторится — Реддл будет заранее подготовлен и вряд ли отдаст то, что так хотел получить — контроль над ним. И все же, несмотря ни на что, Гарри будет биться до последнего. Он не потеряет себя. Уж лучше смерть.