Порта-Корсика

Джонни и Зиао сидели на своем кресле и смотрели по телевизору новости на сегодня. Там объясняли, что бунты по Манхэттену до сих пор идут, и что Нью-Йорк может превратиться в кровавый мегаполис США. — Всё это отвратительно! Что мы теперь будем делать? — тревожно спросил Зиао. — Я пока не знаю, — сознался Джонни, печально вздыхая. — Если эта война будет долго длиться… — Она не должна вообще длиться! — прервал его Зиао Синодзука. — Увы, но к этому всё и шло.— печально вздохнул Джонни. — Многие скажут, что мол, США сами виноваты, и увы, это действительно так. — Без разницы, кто виноват, что со всем этим делать? — Зиао было уже страшно. — Сначала, нужно позаботится о твоём будущем. Юкио Сайко берёт оплату за твоё обучение на себя, но нужно найти тебе школу, а потом подумать, куда после будешь поступать. — сообщил Марко. — Мне пока некогда учиться, всему свое время, — уверил его Зиао. — Тем более я нашел престижное заведение — школа Андерсона, возле Бруклина. Джонни задумался и, улыбаясь, ответил: — А мы и так в Бруклине живём, на Брайтон-Бич. Не знал разве? Зиао кивнул и вышел и квартиры. Джонни остался один и стал снова смотреть новости. Теперь там показывали футбольный матч между Италией и Аргентиной. Телевизор вскоре надоел Джонни и он стал ходить по комнате, думая и рассуждая: «У меня должен быть план действий. Во-первых, нужно предупредить Диего об опасности, чтобы он не выходил пока из дома. И второе, я должен узнать, что с моими родителями…» Он позвонил сначала Диего: — Алло, Диего! Ты меня слышишь? — Да, конечно, — последовал ответ. — Что ты хотел, братик? — Диего, я тебя умоляю, никуда не ходи, потому что там ещё идёт огонь, и ты можешь попасть под обстрел… Просто не ходи, сиди пока дома… — Хорошо. Я должен знать, где родители? Как они? Если ты что-то знаешь, скажи мне! — Я узнаю, что произошло, я обещаю тебе. Только пожалуйста, не делай глупости, я боюсь, что ты можешь пострадать.— Джонни говорил это нервно дыша. Ему было тревожно за брата и родителей. Джонни в тот момент место себе не находил: он боялся за брата не меньше чем за Зиао. Он знал, что его могут убить случайно. Вдруг он услышал взрыв возле Бруклинского моста. «Президентские войска снова разбушевались», — догадался Джонни.- «но, к сожалению, пока я ничего не могу сделать. Пытаться что-то предпринять сейчас — это безумие. Я должен заехать в полицейский участок, возможно там удасться что-то узнать». — Зиао, — позвал он парня. — Что такое? — поинтересовался Зиао. — Я еду в полицию по делам. Развлекись тут пока без меня, я надолго.— предупредил Джонни. — Куда ты? — спросил Зиао, почувствовав что-то неладное. — В полицию. Надо кое-что выяснить.— холодно ответил Марко. — Я должен ехать с тобой! Мы едем вместе. — решил Зиао. — Нет. Это только моё дело… — Разве? Ты не доверяешь, мне? — с грустью спросил голубоволосый парень. — Не болтай ерунды! Просто тебе там не место! — спокойно ответил тот. — Ну, ладно. Только всё равно я поеду с тобой. Надо только незаметно влезть в твою машину.— у Зиао начал созревать план. — Пока.— с улыбкой сказал Джонни и ушёл. Но Зиао всё же пролез тайно в машину и они после недолгой перепалки доехали до полицейского участка Бруклина. Они зашли внутрь, поздоровались. Дошли до кабинета, на двери которого висела табличка: «Леон Пеллегрини». Леон Пеллегрини, афроамериканец, был в прошлом рядовым морской пехоты США. Его отец, полковник, хорошо обучал своего сына. Но тому не хотелось быть военным, ему больше нравилось быть полицейским. Так он окончил полицейскую академию и дослужился до офицера. Леон ненавидел насилие и жестокость, он был этаким пацифистом. Встретив, Джонни, Пеллегрини сказал: — А, Джонни! Рад, что ты снова в Нью-Йорке! А кто это с тобой? — он показал пальцем на Зиао. — Это Зиао Синодзука, мой лучший друг, — ответил Джонни, — мы с ним познакомились в Японии. — Очень приятно, Леон, — представился полицейский, пожимая руку Зиао. — А я Зиао… — смущённо улыбнулся Синодзука. — Я думал, что американские копы толстые и целыми днями едят пончики… — Это глубокое заблуждение, — весело возразил Леон. — Посмотри лучше на мой пресс, а?! Во какой у меня пресс, ха-ха! — он похлопал себя по раскаченному телу. Потом вдруг помрачнел и обратился к Джонни. — Не хочу тебя огорчать, но у меня есть плохая новость… — Я слушаю внимательно, — сказал Джонни, готовясь к худшему. Леон, опустив голову сказал: — Твои родители мертвы. — Что? Нет! — Джонни закрыл ладонью лицо и застонал. Зиао как будто стал статуей и больше не мог шевелиться. Его глаза, словно, больше не могли моргать. Он вспомнил, как когда-то узнал о смерти своих родителей. Ему было морально плохо. Зиао просто отошёл в угол, сел на стул и опустил голову. Леон подошёл к парню, чтобы утешить парня, но тот, выставив другую руку вперёд закричал: — Уйдите! Не приближайтесь! Когда мужчина отошёл от него, он закрыл лицо обеими руками и зарыдал. Это продолжалось две минуты, после чего Джонни с опухшими от слёз глазами посмотрел на Зиао и сказал: — Вставай, Зиао. Мы уезжаем. После того, как Джонни попрощался с полицейским, они вышли на улицу. Был сильный дождь и большие лужи. Обратно они можно сказыть «плыли». Вода порой сильно брызгала стёкла. Зиао на душе было противно. Он какое-то время смотрел в окно, но потом всё же решился заговорить с Джонни. — Джонни, мне очень жаль.— печально сказал он ему, но Джонни как-будто не слышал его. — Ты должен знать, что я всегда буду рядом, обещаю.— чуть громче сказал Зиао Джонни, но тот опять словно один ехал за рулём и больше никого с ним в машине не было. Все попытки Зиао заговорить с другом закончились ничем. Друг игнорировал его и ещё больше расстроенному парню пришлось замолчать. Сразу после этого, Марко завернул налево и подъехал к алкогольному магазину. Его друг, поняв это, спросил: — Джонни, ты чего? Зачем тебе туда? — Это уже хмоё дело. А ты должен был быть дома и никуда не лезть! — грубо ответил Джонни и прослезился. — Но как же мы тогда вернёмся домой? Не глупи, о нас подумай.— внешне Зиао был спокоен, на самом деле он сильно волновался. Марко вышел из машины и вернулся в неё с пакетом, будто за продуктами ходил. Они снова поехали домой. Когда они дошли до дома, Джонни подошёл к двери, засунул туда ключ, но не стал открывать дверь. Парень прислонился к ней и снова начал плакать. У Зиао даже не было сил, чтобы попросить или потребовать быстрее впустить его. Он просто стоял и ждал. Наконец, они вошли в квартиру, помыли руки и переоделись. Джонни спросил у Зиао:  — Есть будешь? — Да. Может, запечённые сэндвичи? — Хорошо, жди. Когда запечённые сэндвичи были готовы, они поели, но после Джонни начал пить. — У меня нет слов просто, я в депрессии.— сказал он, осушив в очередной раз кружку. Зияо смотреть на это больше не мог. — Знаешь, я тоже когда-то через это проходил, — понимающе сказал парень, — когда мои родители погибли. Ты не должен из-за этого впадать в меланхолию. К тому же, у тебя есть брат, ты должен заботиться о нём. — Я не забывал о Диего никогда, не забыл и сейчас. В моей душе такая боль, но когда он узнает об этом, ему будет ещё хуже. — Бедняга. Но в любом случае у него есть ты.— Синодзуке хотелось утешить и поддержать друга.— Прекращай пить эту дрянь, ты же не хочешь, чтобы Диего видел всё это, так?! — Я потом всё уберу, сейчас я должен ехать к брату. Потом я привезу его к нам и он будет с нами жить.— глаза Марко всё ещё были полны печали, но в этот раз на его устах появилась слабая улыбка. — Можешь дальше ничего не говорить, я останусь дома, приберусь за тебя и посмотрю телевизор. Но с тебя пицца. — Хорошо. Но я вернусь не скоро. Я правда надолго. Пока.— он развернулся и ушёл. Зиао прибрался на кухне, а после сел смотреть телевизор и от того, что он увидел, он охренел так, как ещё не охеревал ни разу в жизни. Статуя Свободы рушилась. Её рушили, кидая в неё камнями. После чего, монумент обвязали верёвками и свалили под крики ликующей толпы молодых людей. — О, Господи. Я сейчас точно перед телевизором, а не в дурдоме? Если бы Джонни это видел! — возмущению и недоумению Зиао не было предела.— Ну ничего, когда Джонни и его брат вернуться, я всё им расскажу. Обязательно расскажу.