--------------------------------
Пешая прогулка в течение дня была как в тумане. Изуку смотрел на свои ноги, когда он шагал вперед с Очако. Как бы он ни был благодарен ей за то, что она решила поддержать его, это все равно было чертовски больно. Ему ничего так не хотелось, как просто сесть и поспать несколько дней, но, очевидно, это был не их вариант. Он тяжело оперся на нее, изо всех сил стараясь вытягивать ноги из снега, когда они двигались дальше. В голове у него было слишком легко и туманно, когда он почувствовал головокружение. Он пытался сосредоточиться на предстоящей задаче, но это оказалось гораздо труднее, чем ему хотелось бы. У Очако почти весь день было озабоченное выражения лица, отчего у него скрутило живот. И снова ему хотелось что-то сделать или сказать, чтобы облегчить ее ношу, но пока он был способен лишь на то, чтобы быть обузой, как физически, так и эмоционально. Он прикусил губу и снова уставился на свои ботинки. — Как ты себя чувствуешь? — Спросила Очако, отрывая его от своих мыслей. — Э-э… ты знаешь, также? — Изуку не узнал собственный голос, он был невнятным, в то время как он сам старался говорить более внятно, но его разум был слишком затуманен. — Она слегка улыбнулась. — Дай мне знать, если захочешь сделать перерыв, хорошо? — Угу-у. Так продолжалось довольно долго. Он был уверен, что прошло уже несколько часов, но его мысли были такими не четкими, что казалось, будто прошло несколько минут. Поскольку его собственное восприятие этого мира было искажено, он стал смотреть на небо, и заметил, что солнце приближалось ближе к западу. Очако часто позволяла им останавливаться, возможно, слишком часто, чтобы быть честным, но он был последним, кто должен жаловался на это. На самом деле, он едва мог что-то сказать, когда она помогала ему сесть и выпить воды из бутылки. И после не большого количества времени они двигались дальше. — Мы должны быть уже ближе, да? — сказала она с фальшивым оптимизмом в голосе. Изуку не ответил, слова просто не хотели выходить наружу. Его зрение начало расплываться, когда они продолжили свой путь, но он сделал все возможное, чтобы продолжать двигаться, в то время как Очако взяла на себя большую часть бремени подъема его веса на гору. Он смотрел на снег, пока они двигали ногами, морщась при каждом шаге. Он тяжело моргнул, пытаясь найти в себе силы оставаться в сознании и продолжать двигаться. Я так устал…, но для Очако было бы неприятно, если бы я просто отключился вот так. Поэтому он стиснул зубы и пошел дальше. Иногда Очако заговаривала с ним живым и оживленным голосом, словно стараясь поднять ему настроение. И, может быть, если она была по настоящему достаточно возбуждена и счастлива, это могло бы помочь Изуку и у него появилось бы больше энергии. Он попытался улыбнуться в ответ, но даже это потребовало больше усилий, чем следовало бы. И все же он старался просто слушать. Она рассказала о вечеринке с ночевкой, которая была у всех девочек в классе в течение выходных. Они спали на диванах в вестибюле, говорила о том, как они допоздна смотрели фильм ужасов, к большому удовольствию Хакагурэ и смятению Джиро. Потом она заговорила о своих родителях и о том, куда поведет их после того, как станет героем. Гавайи звучат сейчас отлично… — подумал он, желая, оказаться в месте потеплее. Он чувствовал себя плохо, не отвечая на большую часть того, что она говорила, но было так трудно думать о связных предложениях. Через некоторое время она снова замолчала. К тому времени, как они остановились для того чтобы разбить лагерь, Изуку обнаружил, что задыхается, едва удерживая свой собственный вес. Он испытал невероятное облегчение, когда Очако помогла ему сесть на разложенный ею покрывало. Место, где они остановились, представляло собой пространство, защищенное от ветра двумя скалами, за что Изуку был очень благодарен. Чуть поодаль был крутой утес, который спускался далеко вниз. Но, честно говоря, это делало вид безупречным. Изуку попытался осознать это, но его разум был слишком затуманен, чтобы по-настоящему оценить красоту этого. Очако присела перед ним на корточки с термометром в руке. Она положила его в рот на несколько мгновений, пока он не запищал. Когда она убрала его, то нахмурилась, глядя на крошечный экран, прежде чем поднять глаза. — 38,8°… это больше, чем было прошлой ночью, — пробормотала она, нахмурившись еще сильнее. — Мне холодно… — пробормотал Изуку, дрожа всем телом, откинув голову на скалу позади. Очако кивнула и вытащила из рюкзака спальный мешок. — Давай-ка согреемся, — мягко сказала она. Изуку закусил губу и двинулся вперед, позволив Очако помочь ему устроиться поудобнее. Стало теплее, но далеко не так, как он надеялся. Когда рядом лежит Очако, свернувшись в калачик гораздо теплее, он покачал головой, обрывая свои мысли. Его лицо начало краснеть еще больше. — Ты в порядке? — Спросила Очако, наклонившись слишком близко. Он кивнул. — Ммм! — Она растерянно заморгала, потом снова выпрямилась и огляделась. — Эта скала должна уберечь тебя от ветра. Я пойду и посмотрю, смогу ли найти еще еды и дров. Ты просто отдохни здесь, хорошо? — Изуку снова посмотрел на нее, позволяя своим взволнованным чувствам уйти, когда он увидел ее решительное лицо. Решимость, направленная на его благополучие. Он снова был тронут, чувствуя огромную благодарность к ней. Как же ему повезло, что у него есть такой заботливый друг, как она. Когда она начала подниматься, он протянул руку и слабо схватил ее за рукав. Она удивленно моргнула. — Спасибо, Урарака… — пробормотал он с мягким выражением лица. Ее щеки стали еще более розовыми, когда она на мгновение уставилась на него. Затем она кивнула, и эта решимость снова овладела ею. — Я хочу убедиться, что ты справишься с этим, Деку. Я обещаю, что сделаю все возможное. — Он улыбнулся ей снизу. — Хорошо… — Очако снова встала, подтянув рюкзак поближе к нему на случай, если ему что-нибудь понадобится, пока ее не будет. — Я скоро вернусь. Подожди меня здесь, — сказала она, снова натягивая капюшон. -…никуда не уйду, — ответил Изуку, издав короткий смешок. С искренней улыбкой она снова направилась вдаль. Изуку смотрел ей вслед, чувствуя, как его окутывает неожиданное для него чувство. Одиночество было действительно странным чувством, так как лихорадка продолжала течь по его телу, вызывая головокружение и дрожь во всем теле. Его зрение было не самым ясным, поэтому вместо того, чтобы оглядеться, он просто закрыл глаза, прислонившись головой к скале позади себя. Его мысли блуждали, пока снова не остановились на Очако. Он гордился ею, если быть абсолютно честным. Действительно, искренне гордился тем, как усердно она работала, чтобы помочь ему завершить миссию. Ему хотелось бы сделать еще что-нибудь, чтобы помочь ей, но он должен был отбросить это. Было бессмысленно думать об этом, так как он был настолько недееспособен. Он должен был положиться на нее, и она снова и снова доказывала ему, что является надежной поддержкой, что делало его невероятно благодарным за то, что он застрял в этой далеко не идеальной ситуации с ней. Он полностью доверял ей. Он нахмурился, вспомнив обрывки их разговора прошлой ночью. Ее улыбающееся лицо сияло, когда она сморгнула свои взволнованные слезы. Беспокойство снова наполнило его, когда он крепче обхватил себя руками, пытаясь унять дрожь и перестать обращать внимание на постоянно усиливающуюся боль в ноге. Он стиснул зубы, пытаясь сосредоточиться на Очако, а не на своей боли. Ее сила и борьба, ее безграничное сострадание. Но также и ее упрямство. Это были те черты характера, которые он хорошо изучил, проведя с ней целый год в дружеских отношениях. Даже после всего, что они пережили вместе, и того, как много он разделил с ней, некоторые ее части оставались закрытыми для него. Изуку старался не слишком расстраиваться из-за этого… Вероятно, она пряталась не только от него, это было ее личное дело. Она была просто человеком, защищающим свои тайны, и в этом не было ничего плохого! И все же от этого было немного больно. Он покачал головой. Перестань быть таким эгоистом! Упрекнул он себя. Ты ведь тоже многое скрываешь. Не будь таким придурком! Изуку перенес его мысли на ее действия, все, что она сделала, чтобы заставить его двигаться. Чтобы сохранить ему жизнь. Это то, что делают друзья, они делают все, что в их силах, чтобы помочь, друг другу с любыми трудностями проходя их вместе. Изуку снова прислонился головой к скале, хмуро глядя на небо. Если она не хочет говорить со мной о некоторых вещах, это прекрасно. Она доказала, что она лучший друг, чем я в любом случае. Он снова покачал головой и закрыл глаза. Несмотря на досаду, направленную на самого себя, он очень любил ее, и он попытался сосредоточиться на своем восхищении. — После того, как все это закончится, я должен сделать что-то, чтобы отплатить ей… — пробормотал он, когда его вновь охватила сонливость.-------------------------------------
Когда он снова пришел в себя, то сквозь веки заметил более темный оттенок солнца. Должно быть, он проспал час или около того — и это было хорошо, он, вероятно, нуждался в этом. Он слышал, как рядом что-то шуршит. Очако, должно быть, уже вернулась, подумал он, зевая и открывая глаза. Как только зрение его прояснилось, желудок сразу же упал, когда он с растущим ужасом уставился на фигуру перед собой, которая явно не была Очако. Прямо перед ним, в паре метров, стояла массивная фигура, покрытая коричневым мехом. На мгновение он забыл, как дышать. Зверь принюхивался к рюкзаку Очако, засовывая в боковой карман свой нос. Медведь?! Серьезно? Серьезно?! Он вел себя так тихо, как только мог, пока существо не ударило лапой по рюкзаку, слишком легко разорвав его. Изуку почувствовал, как холодный пот выступил у него на шее, пока он ломал голову над каким-то подобием плана. Если Очако вернется прямо сейчас, и испугается, это может стать действительно опасным. Он постарался выкинуть из головы картину того, как медведь нападает на нее. Надо подумать. Что же мне теперь делать? Ждать, пока он уйдет? Если медведь вышел так рано весной, это значит, что он голоден. Что делает его еще более опасным. Он не мог сказать, как долго он просто сидел и смотрел на него, надеясь, что он уйдет по своей собственной воле без каких-либо проблем. Хотя уже поздно, а это значит, что Очако вернется с минуты на минуту… Прежде чем он успел пошевелиться, медведь повернулся и посмотрел на него. Его кровь похолодела, когда он быстро отвел глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Черт, черт, черт, черт! Он двинулся в его сторону, принюхиваясь носом к воздуху, вероятно, пытаясь решить, сможет ли он хорошо поесть. Изуку чувствовал, что дрожит, когда готовился действовать, его рука очень медленно расстёгивала молнию на спальном мешке. Он попытался замедлить дыхание, но его мозг лихорадочно перебирал все возможные варианты того, как все это может плохо закончиться. Он был в абсолютно, наихудшем положении, чтобы защитить себя или даже убежать. И все же он придумал, куда идти, чтобы не быть убитым медведем. Когда медведь подошел ближе, Изуку закончил расстегивать спальный мешок и приготовился выпрыгнуть наружу. Холод пронзил его, когда медведь, казалось, понял, что он действительно двигался, и не был мертв. Это рычание было громче, чем он ожидал, но у него не было времени удивиться этому, когда медведь бросился к нему. Изуку использовал свою силу и отскочил в сторону, как раз когда медвежья лапа порезала спальный мешок. — Черт возьми! — Он закричал, когда знакомая жгучая боль пронзила его, даже когда он сделал все возможное, чтобы приземлиться на свою здоровую ногу. Медведь был быстр, но и Изуку тоже. Адреналин хлынул в него, когда он прыгнул снова, подпрыгивая от края скалы к небольшому выступу около вершины. Изуку тяжело дышал, когда его тело остановилось, тяжело прислонившись к скале. Изуку надеялся, что находится достаточно высоко, чтобы быть в относительной безопасности от него. Его сердце бешено колотилось, когда он посмотрел на животное. Затем медведь начал подниматься, направляясь прямо к нему. Его глаза расширились, когда он снова наклонился вперед. Недостаточно высоко… Он знал, что не сможет оставаться там долго. Да, он должен был подняться, но он сделал бы это медленно, учитывая вес медведя. Может быть, я перепрыгну на другую сторону… даже если он может подняться, необходимость идти туда и обратно может быть достаточно хлопотной, и он сдастся! Изуку посмотрел вниз на их лагерь, затем на заходящее солнце в небе. Очако вернется с минуты на минуту… если бы она была здесь, то, вероятно, смогла бы заставить его парить и отправить его туда, где он не сможет причинить боль. Но это зависело от того, сумеет ли она подобраться достаточно близко, чтобы не быть задетой… и он застал бы ее врасплох, так что в любом случае она оказалась бы в невыгодном положении. А что, если он нападет слишком быстро и она не сможет увернуться? Он прикусил губу, снова выталкивая из головы навязчивые изображения. Я не позволю этому случиться. Но у него все еще был такой нечеткий мозг, и мир слегка кружился вокруг, когда он сидел неподвижно на вершине. — Я должен увести его, — пробормотал он сквозь вдохи. — Он не может быть здесь, когда она вернется. — Медведь был уже на полпути, когда Изуку снова зашевелился. Он спрыгнул вниз. Это все еще было больно, но адреналин делал свою работу в его теле, и за это он был благодарен. — Извини… это твоя территория, — сказал Изуку низким, угрожающим голосом. — Но ты не можешь быть здесь, когда мой друг вернется. Медведь снова бросился на него, и он отпрыгнул в сторону, изо всех сил стараясь удержаться на ногах. Если он будет медлить, эти когти пронзят его насквозь. Он стиснул зубы, заставляя себя идти быстрее. Я не собираюсь здесь умирать! Он был удивительно быстрым, или, может быть, Изуку был просто медленнее, чем обычно с его лихорадкой и травмой. Изуку прыгал и уворачивался, все это время, едва не попадая под удар. Сосредоточившись на том, чтобы держаться вне пределов досягаемости, он искал место, куда мог бы привести медведя, чтобы заставить его уйти, сдаться, что угодно! В одно мгновение в его голове созрел план. Вот оно! Эта скала! Они разбили лагерь довольно близко к утесу. Если бы он мог подвести его поближе, то, возможно, смог бы оттолкнуть его. Конечно, он не хотел убивать медведя. Он только следовал своим инстинктам. Но движения Изуку начали замедляться, и те немногие силы, которые у него были, быстро убывали. Ему нужно было разобраться с этим, и быстро. Изуку метнулся в сторону, двигаясь туда, где был край утеса. Они были достаточно близко, чтобы он попытался придумать способ оттолкнуть его. Удар «Одним за всех» должен помочь, решил он. Его нога дрожала под ним, когда он случайно оперся на нее своим весом. Медведь взмахнул лапой как раз в тот момент, когда Изуку отстранился, его коготь легко прорезал кожу, когда он задел его. — Вот дерьмо! — воскликнул он, чувствуя, как теплая кровь стекает по подбородку. Я должен покончить с этим сейчас же! С большим усилием, чем обычно, Изуку перепрыгнул через медведя, приземлившись за его спиной, когда он использовал силу в своей правой руке. — Дэтройт смаш! — закричал он, изо всех сил ударяя его в толстую шкуру. Его кости болели, но они больше не ломались при использовании более высокого процента — 45% если быть точным. Этого удара было достаточно, чтобы свалить медведя. Это далось еще легче, из-за того что он стоял на задних лапах, возвышаясь над ним. — Деку! — он услышал чей-то крик у себя за спиной. Он резко обернулся и увидел бегущую к нему Очако. Он почувствовал облегчение от того, что она пришла именно сейчас, а не пять минут назад. — Урарака, ты… ах! — он задохнулся, когда когти вцепились в материал его пальто, слегка задев кожу на спине. А потом он повалился назад, и его ноги в одно мгновение оторвались от заснеженной земли. Перед паданием он увидел Очако, которая потянула руку к нему чтобы схватить. На ее лице был написан ужас, она снова выкрикнула его имя после того как не смогла поймать. И через долю секунды он начал падать вниз.