Loblolly

      — Тони! Тони закатил глаза. Всякий раз, появляясь на пороге, Пеппер вопила так, будто приближался конец света, а ему, Старку, об этом забыли сообщить. — Пеппс, солнышко, я занят. Это не может подождать до утра? — спросил он, прожигая взглядом свои расчеты и выискивая неточность. — Или утро уже наступило? Я что-то запутался. — Да, Тони, — Пеппер как-то странно вздохнула. — Сейчас четыре часа утра, и мы все были на ногах, потому что по плану сегодня должен был прибыть последний джет — и это, кстати, лишь твоя прихоть, что они прилетают в такое время суток — но кое-что произошло… — Боже, Пеппер, не томи, — Тони нашел, что искал, и затер ошибку большим пальцем. Голограмма слабо замерцала. На самом деле Поттс была права — сотрудники в ожидании квинджетов обзывали Старка последними словами, хлестая кофе и стараясь не заснуть прямо на рабочем месте. Но он пообещал исчезнуть из жизни Питера, а потому приходилось действовать тихо, незаметно, чтобы не потревожить. — Там залепленный паутиной преступник, которого ты искал. Он без сознания, ударился головой о ящик, правда непонятно, как он туда пробрался, а Питер… Тони, до этого момента слушавший вполуха, прокрутил слова Пеппер у себя в голове и похолодел от ужаса. — Что с Пауком? — спросил он чуть громче, чем требовалось, поворачиваясь к женщине. Та даже не моргнула. — Он был на крыше. Слегка заледеневший, с запекшейся кровью — ты, кстати, не шутил, когда говорил про регенерацию — медики сейчас его отвезут в больницу… — Какая к чертям больница? — Тони вплотную приблизился к Пеппер. — В медблок его, живо! Пятница! — рявкнул он. — Скажи этим идиотам, чтобы даже не трогали Паркера, ясно? — Есть, сэр. — Тони, с ним все хорошо, — Пеппер доверительно положила руку ему на плечо. — Ему просто нужен отдых, он же поймал преступника… — Да уж, поймал, точнее и не скажешь, — Тони подцепил со стула рубашку, чтобы не выходить в заляпанной маслом майке, хотя хотелось бежать со всех ног туда, где какие-то медики старались привести в чувство Питера. Питера. Его мальчика. Тони никогда не терял лицо. Он умел выкручиваться из самых разных конфузов, но сейчас ему было откровенно наплевать, что подумают остальные — он быстрым шагом пересек базу и спустился во внутренний двор, где скопилась целая толпа народу. Просто. Похер. Сотрудники сжимали в пальцах картонные стаканчики с кофе и возбужденно гудели, как рой пчел, и Тони едва сдерживался, чтобы не уволить их всех с концами. — А ну брысь! — бросил он зазевавшемуся парню, так и оставшемуся стоять с открытым ртом — где это видано, чтобы потрепанный и небритый Тони Старк выходил к людям в воняющем мастерской тряпье? На первых носилках лежал мужчина с сероватым цветом лица, но на него Тони даже не взглянул. Он смотрел вперед, и ноги сами несли его туда, где на вторых носилках обнаружился Паучок — одна из его рук безвольно свисала вниз, чуть ли не касаясь травы, а правый висок был залит красным. Тони замутило. — Жив? — коротко спросил он у женщины с крестом на рукаве, и та удивленно уставилась на него перед тем, как пролепетать: — Д-да, мистер Старк. Жив, мы думаем, надо доставить его… — Отставить! — Тони кивнул на держащих носилки медбратьев. — Вы идете за мной. Те переглянулись (— Что за хрень?), но смиренно пошли. Женщина, будто что-то вспомнив, окликнула его, и Тони раздраженно повернул голову. — А что делать со вторым? — спросила она, указывая на Стервятника. — Сожгите, — кинул Тони и покинул двор, оставив сотрудников разбираться с его жестокими указаниями. Ему действительно было все равно на преступника — живой, нет, какая разница? Значение имела лишь бледная рука, ногти с запекшейся под ними кровью и толстовка, облепленная паутиной — по-видимому, Питер просто прицепил себя к крыше, чтобы не соскользнуть вниз. При мысли о том, что могло бы произойти, если бы Паучок не захватил паутину, у Тони болело сердце. Питер оказался в медблоке в рекордные сроки — Тони сам бы его донес, но не был уверен в собственных силах после шестидесятичасового перерыва между сиестами, и медбратья бережно сгрузили бессознательного юношу на койку, сразу же покинув помещение, Тони даже просить не пришлось. — Пятница, полный диагноз, — приказал он, как только за последним закрылась дверь. — Перелом шейки лопатки, частичное переохлаждение мышц, ножевое ранение в лицевых тканях, впрочем, почти затянувшееся, многочисленные ушибы по всему телу. Наблюдаю общую физическую переутомленность, психологический фон довольно гармоничен, — отрапортовала ИИ. — Чудо чудное, — пробормотал Тони. — И как это все исправлять? — Принимая в учет ускоренную регенерацию, все заживет в ближайшие часы само, сложности возникнут с переломом — это займет порядка четырех дней, хотя я прогнозировала бы три. Переутомление следует исправлять здоровым долгим сном и правильной пищей. — Когда он придет в себя? Взгляд Тони метался по обескровленному мирному лицу — мальчишка, все с тем же вихром на лбу и тонкими губами и очерченной линией подбородка. Мальчишка, от которого, видимо, ему никуда не деться, если тот продолжит заниматься самоубийственными миссиями. — Через несколько часов, сэр, когда спадет повышенная защита организма. Тони почувствал, как внутри все противно сжалось, а волнение на фоне общего недостатка сна было тем еще коктейлем Молотова. Но прямо перед ним сопел Питер. Живой, настоящий, непоседливый Питер, и Тони действительно был дураком, раз думал, что сможет забыть его за какие-то два месяца. Он устроился поудобнее и приготовился ждать.

***

Питер с трудом открыл глаза и тут же чуть не упал с кровати, вспомнив, где находился в последние минуты бодрствования. Впрочем, окружающая действительность мало напоминала ночное небо, а мягкая поверхность под спиной точно не была крышей квинджета, поэтому Питер благодарно откинулся на подушки, чувствуя ноющую в спине боль. — Живой, — прошептал он едва слышно и даже улыбнулся. Он умудрился победить Стервятника и даже остаться живым, хотя в последнюю минуту борьбы крайне в этом сомневался — трудно не сомневаться, когда под тобой мили и мили свободного падения. А теперь наверняка оказался в каком-нибудь госпитале, и теперь ему придется объяснять всем, откуда на нем была паутина, как он оказался на крыше и куда подевался Человек-паук. Питер застонал и собирался было закинуть руки за голову, но лопатка стрельнула болью, и он оставил эту затею. Пальцы нащупали что-то жесткое, и Питер недоуменно взглянул вниз, тут же поперхнувшись воздухом и отдернув руку, до этого пригладившую волосы Тони Старка. Тот спал, расположив голову на согнутых руках прямо у бедра Питера, и темный след от машинного масла тянулся у него по всей щеке, как у какого-нибудь потомка индейцев. Питер пошевелился, собираясь было чуть отодвинуться, но тут темные ресницы затрепетали, и глаза распахнулись. Тони прохрипел что-то невнятное — засыпать в такой позе было не лучшей идеей — и поднял голову. Их взгляды встретились. И если Питер почувствовал себя бабочкой, то в глазах Тони промелькнул ледяной ужас. — Тони, — Питер задохнулся. Старк был так близко, так мучительно близко, что хотелось прижать его к себе, вдохнуть родной запах и больше никогда не отпускать. — Питти, — мужская рука коснулась его волос, и Питер закрыл глаза, поддаваясь неожиданной ласке, пока не понял, что Тони просто осматривал рану у него на лбу. — Как ты себя чувствуешь? — Прекрасно! Питер слегка покривил душой, потому что лопатка вновь противно заныла, но ведь психологически он чувствовал себя действительно прекрасно! Потрясающая эйфория накрыла волной, и он накрыл ладонь Старка своей, опуская ее чуть вниз и нежно касаясь губами загорелой кожи. Тони втянул носом воздух, вырвал руку и встал. — Питер, так… все, что я сказал, еще в силе. Мы все еще не... Черт, я даже начал не с того! В общем, если не хочешь, чтобы я отправил тебя обратно в город, поверь, больниц там много, скажи — как так вышло, что ты оказался на крыше моего джета глубокой ночью? Питер отстраненно покачал головой — ага, как же, в город он его отправит, да скорее уж обклеит пластырями со всех сторон и запрет в медблоке до старости. Впрочем, он решил не лезть на рожон — с Тони порой было лучше действовать по ситуации. — Хотел увидеться, — честно ответил Питер. — Увидел джет, забрался в него, а потом там дыра наверху огромная образовалась, и Стервятник показался. — И ты решил его повязать, — продолжил за него Тони, недобро усмехаясь. — Вот так просто, без костюма и прочего? Питер все-таки пожал плечами. — А у меня был выбор? Он бы стащил этого робота, построил бы новую пушку, а потом бы погибли люди. — Лучше ты, чем они, — Старк понимающе цокнул языком, а когда Питер кивнул, бросил на него яростный взгляд. — А, так вот какая у тебя политика, Паркер? Умереть смертью героя не так страшно, да? Увидеться он захотел! Я же сказал, что— — Все, что вы сказали — бред полнейший, — прервал Тони Питер и сел на кровати, упрямо игнорируя вспыхнувший в спине очаг боли. — И знаете, у меня было время подумать! Больше, чем надо! Тони смотрел на него своими невозможными глазами, и вся бравада слетала с Питера быстрее, чем осенью листья с деревьев. — Вы можете говорить, что для меня лучше, мистер Старк, и верить в это всем сердцем, но я в этом все-таки лучше разбираюсь, и мне точно не стыдно за то, чего я хочу! — Я никогда не говорил, что мне стыдно, — тихо отозвался Тони, а у Питера возникло непреодолимое желание затопать ногами и закричать. — О да, всего лишь расписали мне, какой должна быть моя жизнь, а потом исчезли. — Питер, я тебя ударил, — голос Старка неожиданно дрогнул. — И мне никогда правильно за это не извиниться. — Возможно, мне тоже вас стоит ударить, чтобы вы перестали себя во всем винить? — ядовито поинтересовался Питер, совсем не ожидая, что в следующую секунду лицо Тони окажется рядом с его собственным. Старк повернул голову, и Питер тупо уставился на его щеку, не понимая, чего от него хотят. — Давай, — тихо произнес в этот момент Тони. — Бей. Вполне заслуженно. Нет, это был совершенно невозможный человек. Питер на короткий момент действительно захотел влепить Старку пощечину, просто так, для профилактики, но вместо этого приподнялся чуть выше и ткнулся в притягательную щеку губами. В ноздри ударил ядреный аромат: пот, мастерская, виски с колой, — и это было то самое ощущение, с воспоминаниями о котором Питер засыпал все эти долгие дни. Это было как радуга во время грозы. Как вдыхать запах корицы. Как засыпать под стук дождевых капель. Тони дернулся, но Питера было уже не остановить — он прижал к себе Старка так крепко, что у того разве что кости не хрустнули. — Мистер Старк, какой же вы дурак, — счастливо прошептал Питер куда-то ему на ухо. — Даже не знаю, почему все печатные издания вечно трубят о вашей гениальности, я более глупых людей не встречал. — Питер, — севшим голосом сказал Тони и попытался отстраниться, но не тут-то было — Питер держал крепко. — Питер, тебе нельзя напрягаться. Питер хмыкнул. — Вам я тоже не советую. Давайте не будем напрягаться вместе? — с затаенной надеждой спросил он, а Старк в кольце его рук как-то тоскливо вздохнул и будто бы уменьшился в размерах. — Да что же ты творишь… — пробормотал Тони все тем же хрипом, от которого у Питера шевелились волоски на руках. — Люблю вас, — просто ответил Питер, не помня себя от счастья, а затем сообразил, что и кому сказал, и даже ослабил хватку от испуга. Если он и планировал признаться Тони, то уж точно не так — в медблоке, одетый в какую-то рвань, покрытый пылью и кровью. Видимо, не у одного Старка была эта проблема, когда хочешь как лучше, а получаешь хрень. Гордое название «loblolly» вполне могла бы носить их общая биография. Тони отодвинулся — только затем, чтобы взглянуть Питеру в глаза. — Паркер, ты вот сейчас серьезно? — спросил он. Галактики. Звезды. Слезы. Потери. Коллапсы. Дожди. Солнце. Механизмы. Питер сглотнул. Мысленно досчитал до пяти (секунд? Разрывов сердца?). — Вполне, — он попытался улыбнуться, надеясь, что не приобрел себе только что билет в один конец. Пальцы дрожали. Все дрожало! Питер дышал с какими-то идиотскими перебоями и надеялся, что хоть кто-нибудь сможет изобрести машину времени, чтобы он мог вернуться обратно и спасти себя от этого позора. А потом случилось что-то невероятное. Нет, Тони не потянулся к нему с поцелуями и признаниями в ответном сильном чувстве. Господи, да Питер даже не рассчитывал на это, ведь это был Тони Старк. Нежности и сюсюканья — не по его адресу, он на дни рождения высылает не шоколадки, а официальные бумаги и пьет алкоголь литрами, а еще не спит, слушает тяжелый рок и от него чаще пахнет мастерской, чем парфюмом. Проблема в том, что Питер без ума ото всех этих деталей. И это, наверное, клиника. Так что да, Тони Старк не сделал того, что сделал бы главный герой всех мелодрам — он сделал больше. Питер неуверенно поднял на него взгляд, а потом вцепился глазами в крохотную слезинку у уголка карего глаза. Наверное, Тони просто долго не спал, и это была слеза облегчения, но в тот момент мозг Питера отказывался думать. Так что самым важным на свете стали влажные карие глаза, смотрящие на Питера с такой неподдельной нежностью, что этот взгляд хотелось сохранить в самой потайной комнате сердца и никому не показывать. Питер всхлипнул. Он так долго хотел просто увидеть Тони Старка, а в результате признался ему в любви. Это было дико, и, возможно, поспешно и неправильно, и он влюбился в него (человека, не персонажа шоу) за какие-то пару недель, и это было противоестественно, но... Но все-таки накрывшие его рот сухие губы говорили об обратном. И да, это был поцелуй. Возможно, он все-таки умер и попал в романтическую комедию. Или в этот день просто Венера сошлась с Марсом, и ему просто по гороскопу было предписано кого-нибудь поцеловать. Но это было совершенно неважно. Поэтому Питер прижался к Тони и закрыл глаза.