Каникулы в Измайлово

— Начать надо с того, что баня всегда была на Руси главным местом в каждом доме. Да, Гимли, вот так у нас место, где моются, является важнейшим — пока папа поехал к семье Черняковых за стройматериалами, я потихоньку вводила ребят в курс дела, — Святыней считались и банные дни. Наша же баня была построена первее участка, аж в 1921 году. Мой прадед ещё в революцию задумал эту постройку. С тех времён баня наша переделывалась до кучи раз. И горела, и затапливалась, и высыхала. Традиции не обошли мою семью и меня также. Признаюсь, в Рождество и Новый год я даже гадала в бане по старым бабушкиным записям, что так же является традицией. — И что нагадала? — саркастично спросил Арагорн, жмурясь от яркого солнца. — Суженого из далёкой страны и суматоху дома, — Гимли хихикнул, Арагорн нахмурился, а Леголас выгнул одну бровь, — Да не, бред какой-то, — отмахнулась я, — Так вот… ещё зимой когда топили, заметили, что доски в одном месте слегка сгнили и разошлись. И вот, спустя полгода, руки наши дошли до починки… Знаете, когда с отцом острая ситуация сгладилась, на душе так легко стало… И день стал казаться не таким уж и плохим. Солнце нещадно жарило, Леди носилась по участку. Моим друзьям была выдана их одежда, и носят теперь они попеременно свою и мною выданную. Папа приехал достаточно быстро. — Я уже ничему не удивляюсь в этом мире… — прошептал Гимли, видя, как отец заезжал своим чёрным джипом на участок. Вытащив из машины доски, гвозди разной масти, клей термостойкий и банку со специальным покрытием, папа начал раздавать указания. Ну что ж, я теперь не главная. Это и к лучшему, ибо в делах стройки я кругленький такой ноль. — Так. Простите, если по именам назову неправильно. Арагорн… — получив утвердительный кивок в ответ, отец продолжил, — На тебе будут старые доски. Выломаешь их и отнесёшь за дом. Ле… — Леголас, — быстро подсказала я. — Да, Леголас, неси новые доски к бане, а, Гимли, хватай гвозди и шуруповёрт, — на немонимающий взгляд гнома отец пояснил, — вон ту штуку. Приступаем. И работа закипела. Меня благополучно отстранили от этой «мужской» работы. Ну да, не женское это дело — баню чинить. Но я и так нашла себе занятие. Морковка у нас не прополота. Вооружившись ведром и перчатками, я отправилась на войну с сорняками. На небе снова ни облачка, и солнце бережно ласкало землю своими лучами. Вася, упитанный такой кошара, гуляя по крыльцу, ловил пролетающих мимо жуков. Леди, высунув язык, бегала, сбивая всех с ног. Пару раз непоседливая собака получала от папы щелбан по носу. Вдали шумел лес. Зелёные кроны шелестели на ветру. Точно! Надо будет когда-нибудь на речку сводить ребят. Там такая красотища… — Смотрите все! У меня получилось! Не так бесполезен гном, наш народ везде годен! — возгласы Гимли отвлекли меня от работы. Радостный гном умело управлялся с шуроповёртом, что явно вызывало у него столько ярких эмоций. Я, улыбаясь, подошла к компании. — Да, Гимли, ты талантливый ученик, — похвалил гнома отец. — Вот бы нам в Средиземье такое оружие! Все бы твари разом полегли! — рыжебородый поднял вверх прибор и пару раз прокрутил сверло, издававшее соответствующий противный звук. — Ага, я прям вижу, что ты прикручиваешь Назгула к дереву, пока тот ждёт своей участи, — а Леголас остёр на язык. Раздался дружный смех. Да, гном с шуроповёртом — гроза орков. По крайней мере, в смятение своих врагов он точно бы ввёл. Пока все были заняты, я улучила момент. — Леголас… — я подошла к эльфу, — ты прости меня за вчерашнее… я не хотела на тебя кричать, я была запутана и зла, ведь это всё невероятно абсурдно… — Эй, — Эльф взял меня за руки, — Не беспокойся, всё хорошо. — Я рада, что ты меня понимаешь, — улыбнувшись, я заглянула в глаза эльфа. Такие глубокие и серые-серые, слегка отливающие в небесно-голубой. — Буду стараться, — принц, также улыбнувшись, приобнял меня. Я, конечно, не ожидала этого, но от эльфа так вкусно пахнет… лесом, будто, и свежим утром… Короче, я не удержалась и прижала Леголаса к себе. — Кхем… Лиза, мне ещё рано быть дедушкой или давайте в другом месте, тогда, а? — да, мой отец был ещё тем шутником. А вы думали от кого у меня такое очушенное чувство юмора? Лихолесец быстро разжал объятия и отошёл на достаточное расстояние. Вот теперь совсем легко стало. Душа прямо порхает. В воодушевлённом настроении я принялась рвать клубнику, которой, если вы не забыли, три грядки. Со своей поясницей я попрощалась давно. Раздавалось пение птиц и шум зелёного леса, разбавляемое иногда возгласами: «Давай этот сюда!», «Прижимай!» или «Эй, ушастый, подай ту штуку!». Эх, мужчины! — Минералочки? — я подошла к работягам, предлагая двухлитровую бутылку с живой водой. — Да, давай! — откликнулся папа. Отец взял бутылку и разлил на четыре кружки. Я же бесцеремонно хлебала из горла. Леди, блин. — Да, хорошая у вас погода… — задумчиво сказал Арагорн, вдыхая тёплый воздух и наслаждаясь палящим солнцем, — лето такое сказочное… — О, ты ещё зиму не видел! И морозы наши, — ответил папа. — Алексей Николавевич, — ой, не могу так мило наши имена из уст эльфа звучат, — У вас бывают морозы? — спросил Леголас — И ещё какие! Так, ну хватит прохлаждаться. За работу! И я за свою работу. «Машка, признайся, ты меня ждала?» — я потрепала козу за бороду и слегка дёрнула маленькие рожки. Все умиляются с кошечек и собачек. Скажу вам, это фигня. Я же тащусь от моей козы. Беленькая, хорошенькая и блеет так мило! В общем, прелесть, а не животное. Дойка сегодня проходила шикарно. Молоко козье — полезная штука. Набрала два литра за раз. А это всё скошенная моими мальчиками трава. Раздались звуки шуроповёрта. Да может подарить гному сие изобретение рук человека? Ладно, пусть папа решит. Прокипятив молоко, я оттёрла лоб. Всё-таки лето — моё любимое время года. И что-то мне подсказывает, что это лето мне на всю жизнь запомнится… — Жарко? — Я подошла к Леголасу в тень, поднося мытые ягоды и молоко. — Очень, — лихолесец взял парочку и отпил молока. — У вас-то там бывает такая погода? — Последний раз такое помню лет семьсот назад, — видя мои округлившиеся глаза, принц, смеясь, продолжил, — Да, в тот год королевство понесло большие убытки из-за засухи. — Тогда позволь узнать, сколько же тебе лет? — Две тысячи четыреста двадцать семь. — Ужас. — Что? — Просто странно осознавать, что существо, стоящее рядом со мной, старше меня на две тысячи четыреста шесть лет… — Тебе двадцать один? — Ага, — весь этот разговор мы ели ягоды, сметая почти всё, — А сколько тогда Гимли и Арагорну? — Арагорну — восемьдесят семь, — я подавилась ягодой, а потом мысленно хлопнула себя по лбу, вспомнив тот момент из фильма, где Эстель говорил о своём возрасте. Подождав пока я прийду в себя, Леголас с улыбкой продолжил, — а гному… не уверен, где-то лет сто сорок. — То есть, ты самый старший? — Я не придаю этому значения, — усмехнулся принц. — А правда, что эльфы любят один раз? — вспомнила я главную особенность остроухих. — Правда. Нам дан один шанс связать себя с кем-то. Бывает, что эльф так и не находит свою любовь, уходя в Чертоги Мандоса. — Это так… романтично и грустно. Если б у людей было так, меньше было бы разводов, незапланированных детей и ценилось бы время, что проводишь с любимым. — Каждому народу своя участь. Не изменить того, что создано Всевышним. — Хотела бы я попасть к вам в Средиземье… Увидеть других эльфов, гномов, — я мечтательно взглянула на плывущие по небу массивные облака, принимающие причудливую форму. — А нас тебе мало? — слегка пихнул в бок меня принц. — О нет, вы — лучшее, что случилось со мной за последние годы, — смеялась я. — Наверное, и с нашей стороны это так. Попасть в другой мир, пусть и так, но всё же бесценно. — Я вам не помешаю? — распихивая нас с Леголасом, Гимли выхватил оставшиеся в ведре ягоды, — Всё съели, проглоты! Воркуют тут, понимаешь ли. Мы там уж доски прикрутили, а они прохлаждаются… Я улыбнулась Леголасу. Да, ворчание — яркая черта горного народа. Обедали, по обыкновению, в беседке. На этот раз снова была окрошка. Никто не против, даже за. Расправив кружевную скатерть, я усадила всех. — Ну, парни, могу вас похвалить и поблагодарить. За пол дня мы сделали невероятно много! — папа отсалютовал ребятам стаканом кваса. — А если б с нами были ещё Боромир, хоббиты и Гэндальф… — начал Арагорн. — А если б с вами были ещё Боромир, хоббиты и Гэндальф, я бы сошла с ума, — закончила я. — Да, дочь в компании трёх мужчин я ещё может переживу, но в компании девяти… — Не волнуйтесь, Алексей Николаевич, дочь ваша в безопасности, — улыбнулся Леголас. — Пап, сегодня тётя Валя устраивает продажу молока. Как обычно, по субботам. Надо бы сходить, взять свежих продуктов. — Да, точно. Ну, у тебя в распоряжении рабочая сила и мои деньги. Бери и вперёд. — Арагорн, пойдёшь со мной, поможешь сумки донести, — получив утвердительный кивок, я продолжила, — В деревне просто не особо привыкли видеть эльфов или гномов. Отец выложил на стол тысячу, передавая мне. — А это что? — спросил Арагорн. — Деньги, — я пожала плечами. — У вас расплачиваются бумагой? — округлил глаза Гимли. — Ну… Не просто бумагой, а бумагой федерального назначения… — уточнил папа, —  А у вас какие деньги? — Вот, — Гимли вынул из ботинка мешочек и выложил на стол… золото! Золотые монеты переливались на солнце, давая сотни солнечных зайчиков на деревянных стенах. Моя челюсть с грохотом упала на пол, а папины брови, наоборот, столкнулись с небесами. — Это… золото?.. — прошептала я, как ненормальная смотря на немаленькие такие монеты. — Ну, да, — гном явно не понимал причины нашей реакции. Мы с папой посмотрели друг на друга. Наши глаза говорили одно — нихрена ж себе! Зато теперь отец точно поверит в существование параллельных миров. После обеда работа возобновилась. Стройка давала много пыли, что столбом стояла, а после оседала везде. На градуснике — двадцать девять, на деле — все тридцать три. Пока остальные занимались баней, мы с Арагорном пошли за молоком к Валентине Ивановне. Дело в том, что у нас козье молоко идёт как деликатес. Основа пищи — коровье молоко. Но, извините, держать ещё и корову — мы не потянем. — Ты что-то задумчив стал. Что-то не так? — спросила я Эстеля, пока мы брели по галечной просёлочной дороге к месту скупа. — Не переживай, всё хорошо, — Арагорн, будто в рассеянности, поправил рукава своей рубашки. — Это из-за Арвен, да? — человек кивнул, — Скучаешь? — Сильно. Она там одна, угасает. Я обещал вернуться. — И вернёшься, — я положила руку на плечо человеку, пытаясь приободрить, — Мы обязательно найдём способ. Арагорн лишь грустно улыбнулся, как-то по-доброму, как старший брат на сестру, смотря на меня. Чёрт, как же печально! В этих серо-голубых глазах было столько любви к той девушке. Такой чистой, кипящей и, главное, взаимной любви. Какой у меня и не было никогда… Когда мы дошли до прилавка к тени большой и раскидистой берёзы, была уже нехилая очередь. Свежие продукты всегда пользуются спросом. — Тёть Валь! — Как только наша очередь дошла, крикнула я женщине у прилавка. На вид ей лет сорок, лёгкий сарафан обрамлял пышную фигуру, а белый платок с вышитыми цветами покрывал русоволосую голову. — О, Лиза! Как поживаешь? За молочком-то пришла? Смотри, свежее, вон сегодня считай только доила. Ой, а кто это с тобой? Жених твой? Пора-пора! — Ну, тёть Валь! Это брат мой троюродный. Приехал недавно. И да, нам, пожалуйста, молока три литра… — Людк! Тащи бидоны! — крикнула Валентина своей дочери. — Ой, и творог у вас-то есть! Заверните триста грамм! Также сыр, масло и ряженку. — Всего шестьсот тридцать рублей, — огласила Люда. — Пожалуйста. — Спасибо. Папе привет. Я улыбнулась женщинам и передала наследнику Исильдура пакеты. Арагорн наблюдал за этой сценой молча, но по глазам человека можно было прочесть крайную заинтересованность. Вернув Арагорна на поприще стройки и разобрав пакеты, я обратилась к теплице. Набодяжив бабушкину бурду-удобрение, я залила жидкость помидорчикам. Да, в этом году урожай — одно счастье. Надо будет эльфу, гному и человеку в обратный путь завернуть овощей и ягод. А то в своих битвах умаялись совсем. Закончив с поливом, я обессилено плюхнулась на качели. Зазвенел телефон. О, Катя фотки моря скинула. Красиво… Отправив подруге смайлик, я перевела взгляд на баню. Арагорн тащил две громадные доски. Гимли пыхтел над гвоздями. Леголас, только поставив опустошённое ведро из-под опилок, отёр лоб и облокотился на скамейку. Я хитро улыбнулась. Взяв телефон, я направила камеру на эльфа. Ох, какой красивый снимок! Белокурые волосы эльфа растрепались от тяжкой работы. Закатанные рукава красиво открывали изящные руки принца. Леголас, подставляя лучам солнца незагарающее лицо, прикрыл глаза. Красивый… Ещё я пофоткала Арагорна и Гимли. Человек и гном также гармонично получалась на фотках. Эх, мне б сюда профессиональную камеру! Рассматривая очередное красивое фото Леголаса, я вздрогнула от неожиданного голоса. — Забавляешься? — отец, смеясь, выхватил у меня телефон с изображением лихолесца. — Ну, пап! Верни! — Я, также смеясь, попыталась отобрать мою вещь. — За отлынивание от работы и скрытую съёмку награждаешься поливанием яблонь, — Папа отдал мне телефон, — И ещё. Когда снимаешь, лучше настраивай фокус, детали будут виднее, — Отец мне подмигнул, а я так и осталась с удивлённой физиономией. Работа уже подходила к концу. На месте старых досок красовались новые. Испорченная проплешина теперь сияла новизной, и баня была почти готова к использованию. Дело осталось за покрытием, что не давало доскам гнить, портиться и смещаться. Вонь стояла задушевная. Химия, как-никак. Орудовали кистью папа с Арагоном, Гимли же подносил банку. Леголаса за его природной чувствительностью отстранили от едкой работы. Причём, гном и Эстель буквально вытолкали эльфа из «опасной» зоны. Интересно, я чего-то не знаю? — Можно я задам глупый вопрос? — решила развеять одиночество принца я. — После общения с гномами меня глупыми вопросами не удивишь, — сияющая улыбка озарила лицо эльфа, я ответив такой же улыбкой спросила: — А у всех эльфов длинные волосы и, если да, то почему? — на мой вопрос Леголас слегка призадумался, сдвинув брови к переносице, а после ответил: — У всех, ибо я за свои годы не встречал ни одного иного. У нас в Средиземье это традиция. Так всегда было и будет. Это источник и показатель силы, здоровья. — В нашем мире тоже бытовала такая традиция. А потом времена изменились, и каждый выражает свою индивидуальность стрижками. Кто по плечи обрезает, кто ирокез делает, — на непонятный взгляд я пояснила, — лучше тебе не знать, что это. У меня когда-то тоже были длинные. Всё детство с косой по пояс проходила. — А потом, что? — Надоело, и обрезала. И, заметь, ни силы, ни здоровья не убавилось, — я лучезарно улыбнулась, а Леголас усмехнулся, как-то изучающе глядя меня. Вообще, по правде сказать, моя медицинская душонка уже изнывала от любопытства. Если у эльфов не растёт борода, значит ли это, что у них повышенное содержание эстрогена, женского гормона? Но как тогда у них развиты другие «мужские» признаки? И у гномов наверняка есть ген, отвечающий за низкий рост. А способность эльфов долго не принимать пищу является результатом очень медленного метаболизма? Но спросить всё это я, конечно, не могу. А обследовать и ставить опыты на гостях — верх неприличия, я считаю. Придётся и дальше пускать слюни на биологические загадки моих друзей. Солнце начало клониться к горизонту, орошая оранжевым светом весь участок. Деревья давали причудливые тени; стало немного прохладнее. Баня была целиком и полностью отремонтирована. Леголас, Арагорн и мой отец разом упали на качели, а Гимли расположился прямо на траве, приняв позу звёздочки и уставив взор на плывущие по вечернему небу облака. И гнома совершенно не беспокоила собака, что периодически облизывала его. — Ну что, устали? — подошла я к мужчинам. — А так не заметно? — раздалось из травы. — Чего на ужин желаешь, господин гном? — я, улыбаясь, опёрлась на вишню, что раскинулась рядом и давала тень на качали. — Пельмени! — Парни, пиво хотите? Бельгийское! Угощаю, — предложил отец — А давайте! — отозвался Арагорн. — Лииииз, — по интонации отца я всё поняла. «Вот не хватало, чтоб мой папа ближе меня сошёлся с друзьями! А то буду им пиво носить, а они будут вести беседу о шуруповёрте!» — смеясь своим мыслям, я всё же принесла четыре банки пива. Поужинали уже на кухне. Отец неплохо сдружился с воинами. Как ни странно, у них нашлось невероятно много общих тем, помимо стройки и пивного напитка. Мотыльки налетели сквозь приоткрытое окно и стучались о лампу. Тёплый ночной ветерок с запахом полыни колыхал ажурную занавеску. Где-то вдалеке снова раздавались соседские «Жуки» и «Руки вверх». Самый настоящий деревенский вечер. — Ребят, вы позволите мне кое-что сделать? — я хитро посмотрела на друзей. — Если только не снова что-то чинить, — пропыхтел Гимли. — Отлично! Я, улыбаясь, достала телефон и навела фронталку. — А теперь… улыбнитесь! — Зачем? — ну, вот, теперь Арагорн на сэлфи с открытым ртом. Я показала ребятам снимок. — Что это? — спросил Леголас, глядя на нашу компанию в моём телефоне. — Это фото. Запечатление момента. Я нажимаю кнопку и камера делает наше изображение. Примерно то же, что и вы смотрели вчера, только картинка не двигается. — А давайте ещё раз? — спросил Арагорн. — Да без проблем! Фоток сделали много. Где-то мы корчили рожи, где-то делали необычайно серьёзные мины. Мы рассматривали последнее фото, где я поставила Арагорну рожки, Гимли чихнул, а Леголас, повернувшись, хлестанул меня по лицу своей белокурой гривой. Секундное молчание и раздался хохот гнома: — Дааа, знал я, что рожей мы не вышли, но чтоб настолько! — Ой, да ладно тебе. Красивые вы… — Ага, особенно эльф. Не зря ж ты его ещё днём фоткала, — раздался голос отца с кухни. — К твоему сведению, я фоткала всех, — На меня уставились три вопросительных взгляда, — Это я на память…